Последний всплеск на сфере Дайсона

В тусклом свете белой звезды едва теплилась жизнь. Изношенные кольца из чернильного металла еле-еле собирали остатки энергии. Колония хранила безмолвие. Ни у кого не осталось ни воспоминаний о прошлом, ни планов на будущее. У всех собрали генетический материал. Птарх с красивым именем Ороскескил, что означало «золотое будущее» проходил последнюю калибровку. Совсем скоро его подключат к звезде, и огромным потоком материя напитает двигатели птарха. Это будет самое красивое и самое грандиозное, что увидит колония перед своей гибелью, когда от тусклой белой изношенной звезды не останеться ничего и все погрузиться в бесконечный холод всепоглощающего космоса. Лула слышал крики людей, видел транспортировочные канаты. Медленно и размеренно, с предельной осторожностью несколько потрепанных барж подтаскивали к белому карлику птарха. Лула завороженно разглядывал чудо творения человеческих рук. Ороскескил был прекрасен, каким бы уродливым он не был. Лула уже давно не видел в нем лишь машину — это спасение. Его спасение. Внутри огромного тела Ороскескила были надежно спрятаны контейнеры с генным материалом. Все люди колонии имели возможность получить новую жизнь на новой Земле через много-много миллиардов лет. Лула прекрасно понимал, что это будет не он сам, но его наследие. Кто-то с точно таким же лицом и телом, но совершенно другим характером и опытом. Лула думал, можно ли назвать этого будущего человека его ребенком? И пока что ответа не находил. Насосы присоединили к первому от звезды металлическому кольцу. Взревели двигатели. Во тех немногих оставшихся домах заорала сирена. Началась накачка двигателей. Птарх словно начал просыпаться, потихоньку дергая многочисленными конструкциями, словно частями тела. Лула не мог оторвать глаза от едва заметного сияния, окутавшего Ороскескила. Мерцающее, теплое и нежное — последнее, что Лула видит в этой жизни. Время шло. Ороскескил пробуждался все сильнее и сильнее, а звезда становилась все тусклее и тусклее, пока не превратилась в совсем маленькую точку. Лула изумленно наблюдал, как ее ядро совсем ни исчезло. Еще не совсем осознанавая присходящее Лула подумал: «вот и все». Ороскескил заскрипел железом, расправил огромные гигантские крылья, наполненные светом умершей звезды и стремглав набрал скорость, улетая от родной звезды и оставшихся жителей колонии. Лула долго продолжал следить за движением птарха, пока тот совсем не исчез с поля зрения. Все вокруг погрузилось во тьму. Лула уселся на пол, обхватывая колени руками. Отключились системы тепло и воздухоснабжения. До костей пробирал жуткий холод. Дыхание сбивалось, легкие сминались и скручивались, а пар мелкими кристалликами рассеивался в окружающем пространстве. Лула поднял голову и увидел бледные крошечные точки, редкой россыпью покрывшие космос. Из-за близости родной звезды Лула никогда не видел другие звезды, лишь слышав о них в легендах да мифов. Его всегда поражало почему люди древности восхищались видом звезд. Что может быть красивого в огромном раскаленном шаре, до которого нельзя даже коснуться? Но если те люди видели звезды именно так, маленькой россыпью серебра по черному полотну, то это даже красиво. Очень красиво.