Тот, у кого есть ответы

      За двадцать два года своей жизни Адам пережил немало плохих и очень плохих дней. Зачастую они начинались обыденно — ничто не предвещало беды, пока в один чудесный миг не подкрадывался пушистый северный зверёк, беспощадный и коварный, и не превращал всё в кошмар. День, когда Адам продался людям с потрохами, не задался с самого начала и становился только хуже.       Ранним утром Адам и его любимая и лучшая ученица подкараулили поезд Праховой Компании Шни, перевозящий большую партию товара в столичные предприятия. Адам был уверен, что их умений и навыков достаточно, чтобы вдвоём остановить поезд и обезвредить его охрану, а за разгрузку должны были взяться остальные группы фавнов, рассредоточившиеся по долине и ожидающие сигнала от лидера.       Операция шла прекрасно ровно до того момента, как он отвлёкся на робота-паука и не успел догнать Блейк. Неблагодарная паршивка отцепила последние вагоны от всего состава и помахала Адаму ручкой. Он мог бы, конечно, броситься вперёд и запрыгнуть на уходящий поезд, но сомневался, что это закончится хорошо: Блейк не отступилась бы от своего желания спасти локомотивную бригаду от смерти и попробовала бы потянуть время поединком. В ту минуту, как Адам осознал, что Блейк предпочла бросить его, чем искать какие-либо пути примирения и компромиссов, гнев на неё и боль от её предательства захлестнули его. Он мог убить её, потеряв контроль над собой и не сдержав силу. Так что к лучшему, что он так и не прыгнул за ней.       Ему пришлось довольствоваться грузом из нескольких последних вагонов и трофейным металлоломом, оставшимся после уничтожения охранных роботов. Никто другой из Белого Клыка не видел, что именно произошло, так как Блейк разделила состав на две части до того, как он доехал до обговорённого участка железной дороги, где предполагалось затормозить и обчистить его. Фавны наблюдали, как поезд с ветерком промчался мимо них, но без сигнала Адама не решились что-либо предпринять.       Адам сочинил ложь для своих фавнов о том, что операция сорвалась, и Блейк отправилась в столицу для того, чтобы отследить, куда в итоге попадёт груз. Весь этот прах на поезде был предназначен для местных предприятий, и его развозили по разным складам и хранилищам — можно было ограбить их позже и пополнить, наконец, свои запасы. Адам убедил всех (и себя в том числе), что неудача с поездом не критична для их ячейки.       Предательство Блейк сильно повлияло на него, выбило почву из-под ног. Он думал, что ничего хуже этого уже не может произойти — и жестоко ошибался.       Вернувшись в лагерь, он отдал всем команду собираться. Несмотря на исход дела, люди не оставили бы нападение на свой поезд без внимания, и наверняка тщательно прочесали бы окрестности. Необходимо было замести за собой следы и перенести лагерь в другое место как можно скорее. Организация сборов действовала на Адама успокаивающе, но в то же время он слишком расслабился, потерял бдительность.       Он сворачивал карты в командирской палатке, когда его заместитель, Хайме, зашёл с сообщением, что группа каких-то людей объявилась недалеко от лагеря и требует встречи с лидером, называя его по полному имени. Где эти люди раздобыли такую информацию? Во-первых, ячейкой Адам управлял всего два месяца и вёл свои дела скрытно — человек с улицы не мог просто так узнать что-либо о нём или об его подчинённых; во-вторых, лагерь они разбили вдали от основных маршрутов охотников, в глухой части леса, и наткнуться на него можно было лишь по чистой случайности.       Первым порывом было желание наорать на Хайме и послать его порубить «делегацию людей» в мелкий фарш — что он и должен был сделать с помощью своей пилы без беготни к лидеру из-за каждого чиха. Но Адам сдержался и решил всё-таки посмотреть на этих самоубийц, возможно, даже самолично разобраться с ними.       Людей было всего трое, и Адам никогда раньше не встречал никого из них. Главной выступала молодая, самоуверенная женщина с короткими чёрными волосами и золотистыми глазами, скрывающая юный возраст за ярким слоем косметики. Её наряд — красное платье, элегантно подчёркивающее стройную фигуру и открывающее длинные ноги — больше подошёл бы для вечерних танцев, а не прогулок по лесу. Позади неё парень и девушка ещё юнее усердно изображали собой самоходную мебель.       — Начнём с трёх основных вопросов: кто вы такие, что вам нужно и как вы обнаружили наш лагерь?       Старшая девушка улыбнулась приторно-слащаво, как будто всерьёз рассчитывала охмурить его своей внешностью.       — Меня зовут Синдер Фолл, а это мои помощники Меркури Блэк и Эмеральд Сюстрей. Мы пришли с предложением объединиться против властей Вейла. У нас есть необходимые ресурсы для этого, у вас — рабочие руки. Что же насчёт третьего вопроса… Кто ищет, тот всегда найдёт.       Какой скучный набор малоинформативных фраз.       — С чего вы решили, что организация, основная цель которой это борьба с людьми, вдруг примет ваше предложение? Нас не интересуют разборки людей между собой.       — В одиночку вы не справитесь со своей целью. Мы хотим свергнуть текущую власть в Вейле, но сама территория королевства нас не интересует. Помогите нам — и получите в своё полное распоряжение все земли королевства Вейл.       Какой удручающий набор шизофренического бреда. У людей были свои представления о том, чего добивался Белый Клык — зачастую ложные и мало соотносящиеся с действительностью.       — Зачем вам свергать власть в Вейле? Почему именно это королевство?       — Мы считаем, что миру нужны перемены, и начинать их проще всего здесь, в Вейле. У нас есть план, как подорвать доверие жителей королевства к Совету. Те, кто сейчас стоит у руля в королевствах, безнадёжно отстали и живут в прошлом — победить их будет легко, — внезапно она подалась вперёд и сменила тон на более доверительный. — То же самое касается и вашего верховного лидера. Не так ли, Адам? Уверена, тебе есть, что сказать об её упрямстве, закостенелости мышления, неэффективных решениях…       Конечно, он во многом был не согласен с Сиенной и осуждал её инертность и нежелание действовать, но серьёзно? Эта девица посмела намекнуть ему на помощь в переменах и в Белом Клыке тоже? Она вообще не понимала, к кому пришла и какую ахинею несёт. Внутренние дела Белого Клыка посторонних не касались, особенно если эти посторонние — люди.       Вскоре стало ясно, что её попытки строить из себя дипломата и парламентёра были необязательны и рассчитаны, скорее, на дурачков и тугодумов. Старое как мир правило «побеждает сильнейший» отлично работало и в век технологий и прогресса.       Пока что Адам не знал о возможностях Синдер, и ему просто надоело слушать бред психически больной человечишки с манией величия и искажённым восприятием реальности — только альтернативно одарённый человек подумал бы, что предложить сотрудничество самому радикальному лидеру самой непримиримой с господством людей организации это гениальная идея. Он обнажил Уилт и атаковал сумасшедшую, чтобы наглядно показать ей, что она реально может получить от Белого Клыка. Хайме и все фавны, кто был рядом с ним, последовали его примеру, ибо всецело разделяли его чувства.       Перед тем, как пустить людей в свой лагерь, они обыскали их и изъяли у них всё оружие, но, несмотря на этот факт, Синдер успешно отразила удар Адама. Как оказалось, она скрывала на теле под платьем кусочки обсидиана, и сумела с помощью проявления довольно быстро собрать их в два клинка и отразить ими атаку Адама раньше, чем он разрезал бы её туловище пополам. Её помощнички тоже были не промах — протезированные ноги Меркури служили ему оружием, а красноглазая девушка по имени Эмеральд умудрялась избегать направленные на неё атаки с такой лёгкостью, что Адам заподозрил её в наличии хитрого проявления, обманывающего глаза окружающих.       Но их было всего трое против целого лагеря хорошо обученных воинов. Предоставив протезированного и красноглазую своим подчинённым, Адам сосредоточился на их предводительнице.       Стекло как материал для холодного оружия, определённо, уступало в прочности сплавам стали с прахом. Адам легко ломал её оружие, даже не усиливая удары проявлением. Однако Синдер умудрялась быстро восстанавливать клинки из осколков и вела себя так, будто это ей нисколько не досаждает, а, наоборот, веселит.       Для своего возраста она была весьма опытной и обладала большими запасами ауры. Последнее настораживало — Адаму редко доводилось встречать даже зрелых и натренированных охотников с подобными объёмами. Ему всё никак не удавалось найти её слабые точки, чтобы измотать её или сломить, и он был вынужден признать, что эта девица — непростой, обманчивый противник.       Время от времени он отвлекался и поглядывал по сторонам, чтобы следить за сражением своих подчинённых с приспешниками Синдер. Они возились слишком долго всего лишь с двумя не самыми искусными людишками. Что-то было не так. Иногда его фавны падали на пустом месте и не могли подняться и продолжить бой.       Внезапное озарение поразило его, как удар молнии. Иллюзионист. Всё это время рядом был иллюзионист, и он его проворонил!       — Мне говорили, что ты поглощаешь энергию разных видов, — Синдер заметила его замешательство и стала вести себя ещё наглее и раскованнее, откровенно наслаждаясь ситуацией. — Давай выясним твой предел!       Да кто ж ей слил столько подробностей… Позже ему следовало поискать «крыс» среди своих подчинённых.       Пустопорожняя болтовня наскучила Адаму ещё до поединка, и он промолчал. Он хотел выявить иллюзиониста, пока не потерял всех своих бойцов. Хайме и ещё несколько фавнов посообразительнее были заняты тем же, но тоже без успеха.       Однако Синдер не позволила Адаму переключиться на помощь другим фавнам и заставила его сосредоточиться только на их поединке. Теперь она добавила к своим приёмам атаку огненными шарами — видимо, создание огня было её проявлением, хотя Адам не заметил никакого пламени, когда она собирала клинки из спрятанных осколков обсидиана. Он едва успевал отбиваться от её выпадов и поглощать щедро разбрасываемые ею плевки огня до того, как они спалят его одежду или поджарят его самого.       Мышцы горели от напряжения, пот тёк со лба ручьями и скапливался под маской, затрудняя обзор и отвлекая. Терпение испарялось, и, похоже, не только у него. Синдер снова заговорила, не сбавляя частоту и мощность огненных атак.       — Ты силён, но упрям, Адам. Если уступишь мне, я обещаю, что наш союз будет равноправным и взаимовыгодным. Никто не обидит твоих фавнов.       — Люди всегда хотели подчинить нас себе, видели в нас только рабов и чернь, — злобно выплюнул Адам, скалясь. — Не думай, что я куплюсь на твои сладкие речи, сучка.       — Оу-у, как грубо, — в притворной обиде она надула губки и широко развела руки. — Какой же ты ершистый мальчик, заставляешь меня прибегать к крайним мерам!       Её глаза засветились — в буквальном смысле слова. И в ту же секунду на Адама со всех сторон обрушилась огненная буря. Его собственное проявление оказалось бессильно против этого потока необузданной природной энергии; ему некуда было бежать, негде укрыться от охватившего его тело жара. Раскалённые меч и ножны выпали из его рук, так как он не мог больше держать их.       Трюк с нагреванием воздуха и предметов она провернула не только с ним, но и со всеми остальными фавнами, кто ещё держался на ногах — масштаб распространения этой атаки был поразителен и впечатляющ. Буря продлилась недолго, но достаточно, чтобы отвлечь их — иллюзионист, всё ещё скрывающийся, нанёс последние удары.       Синдер скользнула к Адаму и схватила его за плечи, не позволяя вырваться. Её ладони прожгли одежду, соприкоснулись с его кожей. Это было болезненнее, гораздо болезненнее и дольше, чем получить клеймо.       Пока он выл от боли и безуспешно пытался оттолкнуть её от себя, она прошептала ему в ухо:       — Я знаю, как сильно ты не любишь получать ожоги. И я знаю, как ты отнесёшься к ожогам на теле одной милой кошкодевочки, — тут она отвернулась в сторону, но хватку не ослабила, прижигая всё новые и новые места на теле Адама. — Меркури, вы нашли её?       — Нет. «Крыса» говорит, что девчонка не вернулась в лагерь вместе со всеми, — ответил тот.       — Ох, жаль… Думаю, найти её будет нетрудно, — голос трижды проклятой гадины аккомпанировал боли, заполнившей всё его существо. — Что скажешь, Адам? Мне начинать поиски, или ты поступишь разумно и сдашься?       Адам смог выдавить из себя согласие на вторую часть её вопроса, и Синдер, наконец, отпустила его, с удовольствием наблюдая, как он рухнул к её ногам, дрожащий и обессиленный. Она сломила его волю. Дело было не только в намёках на Блейк или воспоминаниях о боли и унижении, через которые он прошёл подростком, когда получил клеймо… Он подвёл своих фавнов, не смог защитить их, и они пострадали из-за его беспечности. Он был плохим лидером, недостаточно сильным бойцом, заблуждающимся дураком.       Шесть лет прошло с тех пор, как он вырвался из шахты. Каждый день он усердно работал над собой, чтобы стать сильнее, быстрее, ловчее — и никогда не позволить ни одному человеку снова унизить себя. Неужели всё это было впустую, и он топтался на месте?..       В тот день ему казалось, что да.       * * *       Упаднические настроения он подавил как в себе, так и в других фавнах. У них всё ещё были шансы выйти победителями и обернуть ситуацию в свою пользу — и они стали готовиться, изучать своих поработителей и выжидать удобный случай для ответного удара.       Они перенесли лагерь в другое место. Всех тяжело пострадавших подлечили и поставили на ноги. Адам вычислил тех, кто слил всю важную информацию Синдер, но не знал теперь, что делать с этими запуганными фавнами, выдававшими сведения не добровольно и не ради каких-то обещанных им благ и привилегий, а из-за шантажа и угроз. Смерти они не заслуживали, и он, подумав ещё немного, нагрузил их исправительными работами и впредь старался присматривать за своими подчинёнными лучше. В конце концов, все они находились под его ответственностью, и теперь он обязан был найти выход и спасти своих фавнов из тисков людей.       Теми, кто получил тяжёлые ранения, в большинстве оказались фавны, пострадавшие от атак скрывавшегося под проявлением иллюзиониста. У Адама появились подозрения, что иллюзионист этот скрывал не только себя самого, но и ещё кого-то. Фавнов отравили ядом, и после исследований медики Белого Клыка установили, что это яд скорпиона. Придя на встречу с Синдер, Адам увидел этого самого скорпиона — долбанного предателя собственного народа — и с удовольствием отправил бы его к праотцам, если бы Синдер не вмешалась в их драку.       К сожалению, с той единственной встречи он больше не видел фавна-скорпиона, но поклялся самому себе, что в следующий раз обязательно доведёт дело до конца. Адам не забывал своих врагов и практически всегда находил способ, как разделаться с ними — таковым было одно из его жизненных правил, что очень не нравилось пацифистке Блейк, выступающей против убийств.       Блейк, его мятежная и своевольная кошечка… Её он тоже нашёл, обдумав все места, куда она могла сбежать, а также поговорив с теми фавнами в своей ячейке, кто мог отважиться на помощь дочке бывшего верховного лидера. Один из них, в итоге, сознался и поведал Адаму о том, как помог Блейк обзавестись чистыми документами для поступления в академию Бикон.       Сначала Адам разозлился. Но, успокоившись, понял, чем она могла руководствоваться, выбирая академию охотников — по крайней мере, попытался воссоздать ход её мыслей. Академия позволила бы ей заниматься «достойным делом» без «кровавых убийств», посещать библиотеку с ценнейшими экземплярами книг, бесплатно тренироваться на самых лучших полигонах и в самых хорошо оборудованных залах во всём королевстве, жить в защищённом месте, где её не достали бы бывшие соратники, жаждущие возмездия. Возможно, у неё также были какие-то планы насчёт того, как можно повлиять на молодое поколение людей-охотников, но, понаблюдав за ней в те часы, когда студенты академии выходили за её пределы, Адам увидел, что Блейк скрывала свои прелестные кошачьи ушки и вела себя как человек. Она не делала ничего из того, что он успел нафантазировать, опираясь на её поведение во время их споров о будущем Белого Клыка, и просто затихарилась.       Воссоединиться с Блейк и наконец-то дать волю пламенным чувствам к ней было прекрасно и волнительно. Однако Адам хотел понять, к чему она стремилась, какие цели всё-таки преследовала, и можно ли привлечь её к плану освобождения, что потихоньку зрел у него в голове. Сначала он рассказал ей о встрече с Синдер и своём неожиданном и неприятном положении слуги. И разомлел от удовольствия, когда Блейк расчувствовалась, крепко обняла его и принялась осторожно целовать рубцы, оставшиеся после заживших ожогов.       Как же ему не хватало этих проявлений теплоты, заботы и любви. Блейк была единственной, кому он охотно позволял нежничать с собой. Его маленькое утешение и отрада.       — Почему эти ужасные люди так любят травмировать тело моего красивого бычка, — бормотала она между поцелуями. — Это так жестоко…       — Не волнуйся, — он погладил её кошачьи ушки, пропустил пряди её длинных волос сквозь пальцы. — Человечишка ответит за то, что подчинила меня и всю нашу ячейку себе, изуродовала моё тело и посмела угрожать мне твоим благополучием.       Ушки Блейк нервно вздрогнули. Она прижалась к нему ещё теснее и пробубнила ему в повреждённое плечо:       — Я помогу.       Адам замер, размышляя, не ослышался ли он.       — Повтори-ка, что сейчас сказала.       — Я помогу тебе разобраться с ней и всеми, кто поддерживает её! — Блейк оторвалась от его плеча и посмотрела прямо на него, её глаза пылали праведным гневом. — Надо остановить их.       — Даже если придётся замараться в крови? — он взял её лицо в ладони, чтобы она не вздумала отвернуться и отвести взгляд.       Раньше они часто спорили об этом. Блейк привыкла быть правильной и доброй девочкой и хотела, чтобы он перестал убивать людей, даже если они заслуживали смерти.       Сейчас она нахмурилась и провела своими нежными пальчиками вдоль его рук, но не пыталась высвободиться или уйти от темы. Её прикосновения были осторожными, успокаивающими.       — Без крайней необходимости я не хочу проливать кровь — я надеялась, что когда-нибудь ты поймёшь, почему для меня это неприемлемо. Мы должны защищать тех, кто слабее нас и нуждается в помощи, бороться ради торжества справедливости, а не мести. В Белом Клыке стало слишком много одержимых местью, и они забыли, ради чего наши предшественники создавали организацию, какие цели у неё были изначально.       Конечно, она так прозрачно намекала ему, что он входит в число этих «одержимых». И в глубине души он понимал её взгляды, но не мог жить по-другому. Она не испытывала на себе ненависть людей в полной мере, не представляла, на что они способны, если считают себя безнаказанными. И лучше бы ей никогда не получить в своей жизни такой опыт, какой был у него.       Адам ближе придвинулся к ней, коснувшись лбом её лба.       — Блейк, ты мой маленький островок здравомыслия в этом полном безумия мире. Вот почему мне так важно, чтобы ты не покидала меня.       Она чуть поморщилась, отстранилась и отвела его руки от своего лица.       — Хватит насмехаться. Я говорю с тобой серьёзно, Адам!       — Я тоже серьёзен. Кто ещё вразумит меня, если не ты? Скажи, по-твоему, я мог бы лучше извернуться в этой ситуации с Синдер и её людишками?       Блейк не задумывалась над ответом.       — Нет, ты сделал всё, что мог — не кори себя! Их нападение было неожиданным для вас, и видно, что они хорошо подготовились. А то, что ты рассказал о способностях Синдер, беспокоит меня. Она очень сильна и наверняка будет сражаться до последнего.       — Как и мы. Верно? — он обнял её и снова притянул к себе.       — Да, как и мы. Я больше не оставлю тебя, обещаю, — она говорила так искренне, что действительно хотелось верить ей, несмотря на то, что один раз она его уже обманула.       Адам решил, что Блейк можно верить, и она честна в своих уверениях. Сегодня она вернулась к нему по доброй воле. Ей могли не понравиться некоторые детали его плана дальнейших действий — но это всего лишь детали. Главное, что она снова в его руках, и второго повода сбежать он ей не предоставит.       Озвучивать эту уверенность вслух не стоило, естественно. Блейк должна чувствовать себя комфортно рядом с ним, а не бояться его.       — М-м-м… Хорошо, я очень рад слышать это. А теперь не расскажешь ли мне, чем занималась всю весну*? Чтобы решить, кто из нас — худшее разочарование?       Ожидая объяснений от Блейк, он переместил руки на её чудесные ягодицы и насладился их теплом и мягкостью. Она притихла, но не от прикосновений, а от раздумий над тем, как лучше ответить. Ей следовало хорошенько подумать над своими словами, и Адам не торопил её.       — Я училась, — наконец, выдала она, скромно потупив глазки.       Какая прелесть. Пальцы непроизвольно впились в её тело, сильнее сжимая.       — И-изучала общество людей! — торопливо добавила Блейк, поёрзав на его коленях, пока он не обездвижил её, сильно прижав к себе. — Перестань, Адам! Я думала, что выдавать себя за человека, сочувствующего фавнам и борющегося с расизмом среди студентов будет эффективнее, чем быть студентом-фавном, которого послушают только такие же фавны!       — И как успехи? — процедил он, почти болезненно стискивая её.       — Ах, да перестань же! — Блейк попробовала вырваться, но держал он её крепко. — По сравнению с тем, что пережил ты, у меня просто глупости, не о чем говорить…       Одной рукой он ласково ухватил её за подбородок и вкрадчиво произнёс:       — Нет. Не глупости. Я представляю, что ты наблюдала там. Но разве ты использовала своё положение эффективно? Пыталась помочь другим фавнам сама? Говорила с преподавателями о проблеме? Или выносила случаи расистских притеснений на всеобщее обозрение, показывая, насколько они неправильны?       Блейк умудрилась отрицательно помотать головой, хотя он удерживал её за подбородок. Её щёки покраснели, очевидно, от стыда, ушки прижались к голове, а глаза заблестели. Выглядела она сейчас очень соблазнительно.       — Мне нужно было время подумать и посмотреть на всё со стороны, и я позволила себе расслабиться, так как никто из людей не трогал и не провоцировал меня, а собратья-фавны не требовали сознательности… — уловив его неодобрительный взгляд, она замялась, но потом добавила: — Я была плохим фавном, и у тебя есть полное право наказать меня!       Вот что Адам хотел услышать. Он широко улыбнулся в предвкушении, и Блейк ещё больше покраснела под его изучающим взглядом.       — С удовольствием сделаю это, — он отпустил её подбородок и потрепал её по ушкам, чтобы она снова расслабила их. — Очень хорошо, что ты осознаёшь свои ошибки, маленькая лентяйка. Мы всё исправим, даже не сомневайся.       После этих слов он не ждал от Блейк каких-то особенных действий, скорее, собирался самостоятельно переместить её в более удобную позу. Но вдруг она легко вырвалась из его объятий и перевесилась через край кровати, ища что-то на полу, в груде раскиданной одежды. Любопытство охватило Адама, и он не стал притягивать её обратно к себе на колени. К тому же, созерцать Блейк с приподнятой кверху попкой и выгнутой спинкой, пока она возилась с вещами на полу, было очень занимательно.       Наконец, она выпрямилась и села, сжимая трофей в руках. Адам оценил грациозность её движений, а также воодушевление на её раскрасневшемся личике.       Она протянула ему ремень из его брюк.       — Вот. Ты обещал!       — Ты хочешь, чтобы я отшлёпал тебя ремнём? — Адам слегка склонил голову, разглядывая милую и игривую кошечку перед собой.       — Это ты хотел! — возмущённо воскликнула она, однако яркий румянец на её щеках намекал на то, что и она не прочь опробовать функциональность этого ремня на себе.       Адам улыбнулся ей понимающей улыбкой и забрал его — потёртый кожаный ремень с металлической пряжкой, служивший ему много лет. Старый, но надёжный, он приятно и знакомо скрипел в руках, пока Адам складывал его вдвое.       Ему нравилось шлёпать Блейк, и он знал, что ей это тоже доставляет не меньшее удовольствие, но ремень они в своих играх раньше не использовали. Что ж, случай действительно был подходящим, чтобы пустить его в дело.       — Ляг на живот, Блейки, — Адам сместился вбок, оставляя ей больше места на кровати. — Посмотрим, кто тут больше хочет. Или хочет большего?       Блейк фыркнула на его слова, бросила подушку под себя, легла на неё так, чтобы таз был приподнят, и послушно выгнула спину. Ну разве стала бы она так заботиться о своём удобстве, если бы не хотела быть отшлёпанной? Её кошачьи ушки беспрестанно подрагивали — единственное внешнее проявление нервозности и волнения.       Чтобы она понервничала подольше, Адам не спешил и нанёс первый удар непредсказуемо для неё. Много силы он не вкладывал, но от неожиданности Блейк вздрогнула и широко распахнула глаза.       — Рано или поздно, Блейки, я добьюсь от тебя безукоризненного поведения, — он дразняще провёл свободной ладонью по её гладкой спине и снова ударил её ремнём по заднице, как бы подкрепляя свои слова.       На этот раз Блейк не сдержала болезненный вздох, и на её бледной коже остался чёткий красный след.       Восхитительный вид. До этого дня Адам и не представлял, что простая порка может быть настолько возбуждающей для него — что сексуальный контекст изменит отношение к процессу. И для Блейк тоже, потому что она нетерпеливо покосилась на него, прикусив губу.       Такую невысказанную просьбу он не мог отклонить или проигнорировать.       — Ты будешь лучшей. Исполнительной. Сильной и смелой. Моей. Верной. Правой рукой! — с каждым словом он наращивал темп и силу ударов, и Блейк уже не могла сохранять спокойствие, извивалась и стонала в голос.       В общей сложности он нанёс где-то около пятнадцати ударов, и задница Блейк теперь пылала красным. Адам решил, что для начала этого хватит, и остановился. Ему уже трудно было сдерживаться.       Девушка лежала пластом и приходила в себя, слабо постанывая в одеяло. Протянув руку, он погладил одну из её ягодиц — горячая и упругая. Блейк всхлипнула и брыкнула ножкой.       — Хн-н, больно! Не трогай…       — О, ты жива, — Адам усмехнулся, бросил ремень обратно на пол и навалился на Блейк, пристраиваясь к ней сзади.       Она удивлённо охнула и напряглась, как будто ждала от него какого-нибудь коварства — что было абсолютно разумно с её стороны. Но пока что Адам старался поменьше задевать её больное место, дал ей отдохнуть от новых впечатлений. Он осторожно приподнял её за бёдра, поставил на колени, разведя её ноги шире, и рассмотрел плоды трудов своих поближе. Складки её половых губ блестели от обильно выделившихся соков — маленькая извращенка словила кайф от того, что он только что сотворил с ней.       От увиденной картины он захотел сделать с Блейк ещё больше самых разнообразных вещей, сочетающих боль и удовольствие, и начал с того, что настойчиво и грубо потёрся об неё, позволяя ей прочувствовать свою длину и твёрдость.       — О боги, м-м-м… — Блейк выгнулась, стремясь прижаться к нему плотнее и испытать больше ощущений.       Когда он прижимался к ней бёдрами сзади, то неизбежно задевал те места, куда попадал ремень, так что Блейк ловила отголоски недавней боли. Сегодня она отлично вжилась в роль мазохистки.       — Это приглашение к продолжению? — с усмешкой спросил он, наблюдая за ней. — Какая ненасытная кошечка мне досталась.       — М-ня… — она обернулась и дёрнула ушками. — Иногда ты очень болтлив, Адам.       — Вот как? Мне казалось, это твой нежный ротик весь вечер издаёт звуки и не затыкается. Только послушай себя.       С последним словом он толкнулся вперёд, войдя в неё. Блейк плотно обхватила его внутри, издав лишь тихое «м-м!» — гордость не позволила ей раскрепоститься и ответить громче. Но это было лишь начало. Он всегда добивался от неё озвучки всех её ощущений. Хотя он любил наблюдать и за другими признаками того, что ей хорошо: как она старалась двигаться вместе с ним и дрожала от удовольствия, как учащалось и сбивалось её дыхание, какой влажной она становилась для него. Их маленькая комната наполнялась звуками мокрых шлепков, скрипящей кровати, стонов — и это развратное сочетание подстёгивало и распаляло Адама.       Подобрав идеальный ритм движения, он старался задевать её чувствительные точки, тереться об них. Одной рукой придерживая её бедро, он склонился над ней и небрежно собрал её волосы в хвост, медленно потянул на себя. Выгибаясь ещё больше, Блейк всё-таки застонала.       — Умничка, — шепнул он в её кошачье ушко и наградил её тем, что проник максимально глубоко и замер ненадолго, прежде чем снова ускориться. Блейк ответила на это действие очередным стоном, её влагалище сжалось вокруг его члена с восхитительной силой.       Как же он любил Блейк, её мягкий и добрый характер, её красивое тело, её милые реакции на всё. Мысль о том, что его чувства взаимны и с радостью принимаются, возносила его на невиданные высоты и укрепляла веру в себя. Он не мог и не хотел представлять, что делал бы, если бы так и не отыскал её или если бы с ней случилось что-то плохое.       Ему хотелось продлить этот момент полного единения, заставить Блейк забыть обо всём, кроме него. Особенно он гордился своим отработанным умением доводить её до пика раньше, чем он кончал сам. Сегодня все ощущения были особенно остры, потому что он не использовал резинку, и ему было труднее контролировать себя, но ему нравился этот вызов, эта необходимость сосредоточиться.       В первый раз он излился в неё, но всё-таки не стоило рисковать, поэтому, как только он почувствовал, что Блейк снова стискивает его член и купается в наслаждении от оргазма, он притормозил и выскользнул из неё.       Почему-то Блейк его намерения не понравились, хотя свою порцию удовольствия она уже получила.       — Ох, нет… Адам, стой! — она спохватилась и неуклюже развернулась к нему, плюхнувшись на всё ещё побаливающую задницу. — Ай, ай…       — Чего ты вечно суетишься? — он помог ей лечь на бок.       — А ты чего останавливаешься? — сердито прошипела она. — Уже оставил во мне свою… м-м… липкую жидкость один раз, мог бы и второй!       — Ты уверена, что это хорошая идея? Я был немного неадекватен в прошлый раз.       — Тогда используй мой рот, чтобы нам не пришлось мучиться с отстирыванием пятен! — её щёки опять покрылись заметным румянцем.       Временами Блейк мыслила просто поразительно. Конечно же, он и в жизни не подумал бы отказаться от её предложения, и подполз к ней, сев так, чтобы ей было удобно.       Откинув волосы назад и почти улёгшись на живот, Блейк наклонилась к нему и обхватила пальчиками член у его основания. Адам не сдержал взволнованный вздох — по таким ласкам от Блейк он тоже изголодался.       — Посмотрим, у кого из нас громче вокальные данные, — Блейк хитро улыбнулась и приступила к делу.       Чёрт, она всерьёз хотела отомстить!       _________________________       Примечания, не поместившиеся в специальное окно:       * — хронология событий в фанфике отличается от канонной. Я позволю себе немного занудства, всё равно обманул вас всех тегами, и порнуха в этом фанфике сильно разбавлена сюжетом.       В первой серии второго сезона (сцена перед дракой едой) Руби говорит: «Слушайте, две недели прошли отлично, а из-за того, что приедет больше студентов по обмену и турнира в конце года, у нас будет офигенный второй семестр!» (перевод взят из озвучки Shiza Project). В третьей серии третьего сезона в разговоре Винтер, Вайсс и Руби последняя отмечает, что «сейчас осень». Получается, события первого сезона происходят в первом семестре, второго сезона — во втором семестре, третьего сезона — в конце учебного года. Учебный год дико нестандартный и должен заканчиваться где-то осенью, раз Фестиваль Вайтел тоже проходит осенью и после окончания занятий. Когда (и сколько) студенты отдыхают между учебными годами, неясно.       Идея с учебным годом, который и заканчивается, и начинается осенью хрен знает когда по датам, ломает мне мозг, поэтому я внёс изменения, которые кажутся мне более удобными и логичными:       1. Одна из инкарнаций Озмы (тот, кто создал академии охотников) сломала с помощью реликвии знаний четвёртую стену, узнала о культурах нашего мира и сделалась ярым японофилом. Поэтому учебный год начинается весной и состоит из триместров:             - первый триместр: с 6 апреля по 20 июля;             - второй триместр: с 1 сентября по 25 декабря;             - третий триместр: с 7 января по 25 марта.       Таким образом, никто из студентов не сможет откосить от экзаменов, используя успехи в Турнире, особенно старшаки с четвёртого курса — от выпускных экзаменов. Фестиваль фестивалем, а учёба по расписанию. Восхвалим же мудрость директора!       2. А у организаторов Фестиваля Вайтел есть чуть больше месяца летних каникул (как минимум, весь август), чтобы спокойно и заблаговременно подготовить Арену для осеннего Турнира, не мешая учащимся.       3. День рождения Руби — 31 октября, она поступает в академию весной, будучи пятнадцатилетней, и становится шестнадцатилетней во втором триместре своего первого года обучения. Канонный расклад не нарушается.       4. Хронология трейлеров перед первым сезоном тогда будет такой:             - красный трейлер: зимой;             - белый трейлер: зимой, у Вайсс есть время переспорить отца и перевестись в Бикон;             - чёрный трейлер: полагаем, что Блейк сваливает из Белого Клыка в марте, и у неё есть возможность поступить в академию вовремя;             - жёлтый трейлер: катавасия с клубом Джуниора происходит в конце марта, во время весенних каникул между учебными годами, Янь так страдает фигнёй в ожидании начала занятий.       5. События в фанфике начинаются в июне, во время первого триместра.