Сердцем и рукой

— А кем ты хочешь стать? — Милиционером. — Яс-с-сно… — она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, раздувая ноздри. — Группа крови! — вдруг рявкнула она. Серега от неожиданности отшатнулся: — Что?! — Группа крови Игоря! — повторила Наталья, для эффекта хлопнув ладонью по столу. Серега же вдруг сузил глаза и выдал без запинки: — Четвертая отрицательная, — Наташа цокнула языком и качнула головой, явно довольная ответом, — Аллергия? — Красные яблоки. «Гладко стелет. Ну-ну…» — Чего боится Игорь…? — тут же вновь нанесла удар, приподнимая бровь. — Темноты, — не моргая, ответил Серега, глядя в ее зеленущие глаза. Он увидел, как в них на секунду вспыхнул огонек веселья. Он понял, что это, на самом деле, такая своеобразная игра. Немножко с риском быть съеденным болотной ведьмой, но где наша не пропадала! — Любимый цвет? — быстро выдала она, не сводя глаз с Сережи. — Желтый, — не задумываясь ответил Жилин, мысленно приписывая себе очко. — Любимое блюдо? — Подболотники! — торжественно ухмыляясь тут же ответил Серега. Наташа хмыкнула и потянулась к бутылке. Снова наполнила Серегину рюмку наполовину, а свою до краев. Их с Сережей глаза так и оставались в постоянном контакте. Они оба улыбались и им явно доставляла удовольствие эта игра. Жилин был уверен в себе и Наташе это нравилось. Он был очень похож на Ореста, но… одновременно с этим — совсем не похож. «Впрочем, это нужно еще проверить.» Они снова чокнулись, выпили, и она задумчиво стала наматывать на палец вьющийся локон медно-золотистых волос. Игорь продолжал ошалело смотреть на разворачивающееся перед ним действо. «Я вам что, невеста на выданье?!» — мысленно возмутился он, но предпочел пока вслух свою претензию не озвучивать — воздух на маленькой кухне и без того весьма заметно искрил. *** Накануне вечером. — Ну что, Игореш? Когда ты уже нас познакомишь поближе? — мягко улыбаясь, спросила мать. Игорь от неожиданности захлебнулся чаем, который только успел отпить. — С к-кем?! Наталья хитро сощурилась и покачала головой: — С Серегой твоим. А ты что подумал? — она внимательно наблюдала за реакцией сына. Игорь вдруг выдохнул облегченно и расслабленно кивнул: — А, ну да. Конечн… Ну, да хоть завтра? — он вопросительно посмотрел на мать. Та улыбнулась и было в этой улыбке какое-то необъяснимое лихое веселье. Уже ближе к ночи, когда Игорь пожелал матери спокойной ночи и собрался идти к себе, она вдруг сказала ему в спину, заставив застыть в дверном проеме: — Жду вас завтра. Хочу, наконец, поближе своего зятька рассмотреть. Игорь пару секунд простоял, не двигаясь, затем вдруг прыснул и обернулся, глядя на маму с нежной улыбкой: — Как ты всё это замечаешь.? Наташа весело наклонила кудрявую голову: — Игореш, да вас же за километр видно, когда вы рядом. Светитесь, как два сигнальных фонаря, чесссно-слово! — она насмешливо покачала головой, деловито устраивая поверх одеяла любимую книгу. Игорь отправился спать, улыбаясь сам себе и мысленно благодаря всех богов за то, что ему досталась такая мать. *** Теперь они сидели втроем на их тесной кухоньке, окно было открыто, снаружи залетали звуки и запахи теплого июньского вечера. Тем не менее, Игорь почувствовал, как по спине пробежал неуютный холодок. Мама, конечно, была знакома с Сережей, но едва ли их общение когда-либо заходило дальше вежливых формальностей. На стол со звоном опустились две рюмки. Наталья ловко открутила крышечку бутылки, не отрывая лисьего взгляда от Сереги. Улыбнулась, явно довольная собой. Игорь настороженно пронаблюдал, как она элегантным движением наполняет рюмки, и мысленно принял боевую стойку. — Ну что? Поехали, — смешливо скомандовала она и залпом проглотила свою порцию водки. Серый не отставал, стараясь не спускать с Катамарановой глаз. Игорь сидел с торца стола и предпочитал пока что делать вид, что он вообще случайно сюда зашел. Наталья закурила, с удовольствием выдохнула облачко дыма и сладко заулыбалась Сереге. Тот не отставал и ответил своей самой обаятельной улыбкой. — Сереж, я так рада, что вы с Игорем дружите, — она продолжала улыбаться, внимательно следя за лицом Жилина. Парень даже не дрогнул, продолжая так же приветливо улыбаться в ответ, — И я надеюсь, эта дружба… — она специально выделила последнее слово, — продлится много-много лет, — Катамаранова ненадолго замолчала и аккуратно стряхнула пепел: — возможно, даже всю жизнь. Серега и не собирался отпираться. Он прикрыл глаза и согласно кивнул. — Хотела поговорить с тобой… Просто понять, каковы наши взгляды, чтобы в дальнейшем у нас не было трудностей во взаимопонимании, — Сережа снова кивнул, а Наталья сощурилась и подняла свою рюмку: — Ну что ж, за взаимность? — они чокнулись и залпом проглотили свои порции. От водки шел приятный, еле заметный хвойный аромат. — Сереж. Скажи мне вот что. Как давно вы знакомы с Игорем? — Наталья чуть свела брови, будто пытаясь вспомнить что-то. — С пятого класса, Наталья Антоновна. — Ой, здесь же все взрослые люди — зови меня Наташей, ладно? Серега, которому как раз недавно исполнилось 18, галантно склонил голову: — Конечно, как скажете. Наташа. Они еще немного помолчали, слушая треск цикад за окном и тихое шипение тлеющей сигареты. — Сереж, а что первое приходит тебе в голову, когда ты думаешь об Игоре? «Ого. Под дых.» Зрачки Катамаранова расширились и он заметил, что Сережа стал на тон розовее, чем был секунду назад. Стоило отдать ему должное — он, тем не менее, продолжал все так же безмятежно улыбаться. — Честно? — Разумеется, — фыркнула Катамаранова. — Самый лучший… — Жилин замялся. Прикусил губу, будто сомневаясь. Поднял на нее твердый взгляд: — Мой. Наташа натянуто улыбнулась. — И какие у вас планы на дальнейшую жизнь? — Никогда не расставаться? — почему-то спросил он. — Очень мило, — она резким движением затушила сигарету, — Хорошо, Сереж, а что ты любишь читать? — Детективы… Исторические. Еще воспоминания, письма и… Стихи. Серебряного века, — он вдруг на мгновение стушевался, вызвав в Игоре прилив неконтролируемой нежности. Сережа иногда будто бы стеснялся своей чувственности и восприимчивости. Надо ли говорить, что Катамаранов, напротив, был от этого без ума. — На что собираетесь жить? — требовательно продолжила допрос Наталья. — Я заработаю! — громко воскликнул Жилин, расправляя плечи. — Тогда где?! — В моей квартире! — Это Ореста, что ли? — вдруг переспросила Катамаранова. Сережа кивнул и вдруг сам взял бутылку и налил обе рюмки до краев. Руки его самую малость подрагивали. Игорь чертыхнулся про себя, пытаясь разглядеть сквозь Серегу, докуда уже поднялся в нем уровень алкоголя. — Что будешь делать, если он уйдет на болота? Стало будто бы в два раза тише. Сережа молчал, опустив глаза. Неторопливыми секундными стрелками щелкали за окном цикады. — Буду ждать. Жить свою жизнь. Оставлять ключ под ковриком и… форточку открытой, — Жилин сглотнул. — А если долго не появится? — Пойду искать. — Куда? — В лес. — А если ночью. — Без разницы. — Там звери. — У меня пистолет. — Украдешь? — Отцовский. — А если нечисть? — Буду думать о нем, чтобы не пропасть. — Попросит помочь? — Прилечу. — Захочет уйти? Сережа вдруг замер, почувствовав себя безоружным. Он снова сглотнул и тихо ответил: — Отпущу. — Что? Он поднял голову и посмотрел прямо ей в глаза. Повторил громко и четко: — Отпущу. Наталья не шевелилась, продолжая смотреть ему в глаза, делая вид, что не понимает его ответ. Несколько секунд длилась эта пауза, как вдруг она хлопнула ладонью по клеенке и весело вскрикнула: — Забирай! — она захохотала и мягко накрыла Сережину руку своей. Серёга, глядя на неё, тоже засмеялся, чувствуя невероятное облегчение. Игорь с глухим стуком опустился лбом на стол. Затем, с показательным стоном поднялся и забрал бутылку со стола. — Давайте-ка я лучше вам чаю с чабрецом заварю… — пробурчал он, окинув диким взглядом двух своих самых любимых людей на свете и вышел, продолжая мотать головой. Потом Жилин ушел и они остались с мамой вдвоём. На кухне было темно, за окном догорали сумерки. Свет они не включали — незачем. Игорь видел, как блестят Наташины глаза, но она не улыбалась. Смотрела на него долго-долго, потом отвернулась. Вздохнула. Голос ее чуть подрагивал, в нем сквозила какая-то далекая печаль: — Он очень хороший. Держи его, не отпускай. И Игорь чувствует, как его наполняет и распирает изнутри яркий свет — такой яркий, что вот-вот по стенам запрыгают солнечные зайчики. Он чувствует, что он по уши заполнен любовью и счастлив — счастлив так, как никогда раньше.