Ты заполняешь пустоту во мне

«— Ты, блядское позорище!» В его ушах все еще звенел адский вопль Стеллы. В тишине его покоев эхо ее гнева, казалось, отражалось от мрамора, вновь и вновь пронзая его чувством глубокого стыда. Столас перевел взгляд на ванную комнату, зная, что если он сейчас решит понежиться в воде, то это привет к бокалу вина, а за этим бокалом последует еще один, и еще, вплоть до того, пока он окончательно не погрузится в пучину. И, как назло, он не мог прямо сейчас увидеться с Блицем — у него закончились все предлоги для встреч. До полнолуния оставалось еще две недели, но он не мог подавить желание снова увидеть маленького импа. Столас поднялся с кровати, сбросил одежду и уверенно направился к купальне с выходом на открытое небо. Проходя мимо стойки, он взял две таблетки и проглотил их, после чего наполнил ванну. Прождав несколько минут, Столас со стоном погрузился в горячую воду. Словно по мановению волшебной палочки, появился низший имп и довольно самонадеянно протянул ему полный стакан вина. Столас сказал об этом маленькому слуге и получил в ответ приподнятую бровь. Наглость! Столас еще глубже погрузился в воду и отпустил импа взмахом руки. Глубоко вдохнув и выдохнув, он устремил взгляд на раскинувшееся над ним небо, наблюдая за вращающимся космосом. Столас сделал большой глоток вина и положил руку на бортик. Он создал еще одну галактику; яркие оттенки космоса перекатывались над ним, напоминая о необходимости дышать. Столас сменил одно направление на другое, пытаясь расслабиться. Конфликты со Стеллой становилась все более нестабильными. Он стал избегать ее. Чаще всего он прятался в дворцовой библиотеке или в своей комнате. Честно говоря, Столас старался забыть о том, что она все еще околачивалась поблизости, полная решимости держать его под контролем. Несмотря на жар, исходящий от перьев, в груди у него ощущался холод колец Нептуна. Столас допил остаток стакана, вытесняя ее из своих мыслей. Когда он снова переместил портал, туманность Розетты наполнила комнату клубящимся багровым светом. Его мысли сразу же обратились к некоему очаровательному маленькому импу. Столасу стало интересно, что в этот момент делал Блиц. Находился ли он со своими сотрудниками в мире людей. Развлекался ли он. В безопасности ли. Зазвонил телефон, и, обвив пальцы вокруг трубки, Столас поднес ее к уху. — Бли-ицзи. — По-прежнему не мое имя, Столас, — проворчал в трубку раздраженный бизнесмен. — Что тебе нужно? — коротко спросил он, скребя пилочкой по изгибу своих рогов. — У меня есть… еще один ритуал, для которого мне нужна книга, прости, что не сообщил тебе во время нашей последней встречи, — мозг Столаса лихорадочно искал подходящий ритуал, для которого вдруг понадобилась книга. — Но… приближается солнцестояние, и мне нужен мой гримуар. — Хорошо, да, конечно, — ответил Блиц, проверяя остроту рогов кончиком пальца, прежде чем отбросить папку. — Мокси, ты на телефоне, мне нужно доставить книгу! Столас иногда причинял немало хлопот, но, в конце концов, он всегда оправдывал его визиты. Блиц считал, что это была разумная деловая сделка. Его учащенное сердцебиение сменилось бешеным ритмом. Было что-то, о чем он не хотел даже думать, и решительно игнорировал. Уж он-то точно знал, что лучше не слушать этот кусок дерьмового органа. Как только Столас положил трубку, он закончил принимать ванну. Тщательно подготовившись к приходу своего маленького импа, он расположился на кровати, поправил ошейник, который надел в последний момент, и вызвал портал из кабинета Блица в свои покои. — Ты не торопился, — проворчал он, проходя через портал с приподнятой бровью. Он подошел к кровати и щелкнул по кольцу на ошейнике Столаса. — Подготовился ко встрече со мной? Красные глаза с растущим интересом разглядывали демона, у которого зашевелился член и вырвалось сдавленное хныканье; принц с трудом сдерживался. — Это часть ритуала солнцестояния или ты просто рад меня видеть? — Всегда рад тебя видеть, Блиц, — негромко промурлыкал он; он нуждался в этих когтях, все тело трепетало от предвкушения. — Спасибо, что пришел так быстро. Блиц подошел к прикроватной тумбочке со своей обычной беззаботностью и положил гримуар на нее. — Ты выглядишь более счастливым видеть меня, чем обычно, — усмехнулся Блиц, один за другим расстегивая молнию на ботинках и с глухим стуком сбрасывая их на пол. Столас тихо засмеялся, приподнялся и прижался к спине Блица. Он был осторожен с большими шипами, но в остальном прижимался как можно ближе. Тяжесть в груди начала ослабевать, и он опустил клюв к шее Блица, почти нежно целуя теплую, красную кожу. — Тише, тише, я даже куртку не успел снять — тебе вообще нужна была эта книга? — подстрекал он, шевеля бровями, пока снимал одежду. Столас не облегчал ему задачу, лапая и хватая его тело со всех сторон. — Оу, конечно, мне она нужна, Блицзи, дорогой, — он старался не обращать внимания на комок страха, подступивший к горлу. Каким-то образом Блиц всегда видел его насквозь. — Праздник солнцестояния — очень важная традиция, это самая длинная ночь в году, и некоторые жители Гоэтии собираются, чтобы отпраздновать его, — пробормотал Столас, надеясь, что собеседник не слышит, как предательски бьется о ребра его сердце. — Угу, угу, — кивнул Блиц, лишь вполуха слушая красивые оправдания, сыплющиеся из клюва демона. — Полагаю, у тебя есть время, чтобы убить его до начала. — Имп развернулся с ухмылкой, чтобы показать себя, уже полностью эрегированного и жаждущего. Четыре глаза Столаса расширились, зрачки жадно уставились на большой и толстый член Блица. Одного этого зрелища было достаточно, чтобы отвлечь его от тревожных мыслей. Столасу нравилось это качество импа. — Всегда найдется время наполниться твоим огромным членом, дорогой, — он перебрался на середину кровати, потягивая за собой не сопротивляющегося импа. Ухмыльнувшись, Столас прижал его к подушкам и начал прокладывать дорожку поцелуев к своему жаждущему сокровищу. — Блядь, осторожно, я только что заточил рога! Что ж, это был не первый постельный комплект, испорченный острыми рогами Блица. — Э-э… В любом случае, — он не удержался и слегка шлепнул Столаса по щеке своей эрекцией, озорно улыбаясь при этом. Это был впечатляющий хер, особенно обхваченный красивыми тонкими пальцами богатой сучки Гоэтии. — Поработай ротиком, сучка. Разрыв дорогой шелковой наволочки беспокоил Столаса меньше всего. От такой непристойности на его щеках вспыхнул румянец. От пощечины Блица в животе разлилось тепло; шок от этого послал пульсирующее удовольствие прямо по его телу. Столас немедленно подчинился, заглатывая его широким ртом. Он почти замурлыкал, когда толстый член уперся ему в горло, с вызовом подняв глаза на импа. — О, святое дерьмо, да, — нетерпеливо простонал Блиц, извиваясь под своим покрытым перьями любовником. — Вот так. Столас постанывал, вращая языком по члену импа. Он всегда наполнялся гордостью, когда видел, как Блиц начинал сходить с ума от его прикосновений. Его рука ласкала внешнюю сторону бедра с белыми пятнами. Он высунул свой плоский язык и похотливо лизнул восхитительную головку. — Ты такой красивый сейчас, Блиц… — пробормотал он. В тусклом свете его глаза блестели. Это было гипнотизирующее зрелище — наблюдать за тем, как медленно моргали глаза Столаса, отбрасывая на него красные отблески, пока он ритмично насаживался на член. — М-м, ты такой ахуенный, не останавливайся, — тихо прорычал Блиц, покачивая бедрами в такт. Его хвост скользнул под край ошейника Столаса и сильно дернул. — Нгх! — небрежный стон отозвался в груди Столаса. Поднимаясь, он сделал несколько быстрых, свистящих вдохов, с нежностью облизывая языком пульсирующую венку, когти Блица отчаянно вцепились в перья на голове Столоса, тугой проход в горле снова оказался забит до отказа. Блицу нравилось, насколько желанным он чувствовал себя в руках демона. Сила и накал страстей в глазах Блица заставляли Столаса жаждать его еще сильнее. Он ощущал себя желанным, ценным и, хотя Блиц яростно отрицал это, — дорогим. Пальцы, запутавшиеся в серых перьях, не тянули и не дергали, а лишь сжимали голову. Другая рука Блица лежала на подбородке Столаса, большим пальцем нежно поглаживая его. Сопровождаемый дрожащим воркованием демона, он вытащил свой член, сипло простонав. Теперь пальцы Блица пробрались под мягкий, эластичный ошейник, и он потянул Столаса на себя. — Твоя маленькая сладкая попка готова для меня или мне нужно достать смазку из кармана куртки? Острые зубы Блица зацепились за край губ Столаса, и он улыбнулся. Не колеблясь, он прижался губами к губам Столаса. Тот сразу открылся перед ним, поддавшись ловкому изгибу языка Блица. Иногда ему казалось, что он мог бы целовать Столаса до самого судного дня. Проклятая птица была такой отзывчивой, такой открытой для всего, что бы Блиц не предложил. Связывание, сенсорная депривация, глубокий минет — чертово дерьмо, в этом он преуспел — список можно было продолжать. В данный момент Столас проделывал ахуительно хорошую работу, потираясь о него своей восхитительно готовой дырочкой. — Пытаешься, блядь, заставить меня кончить? Я не собираюсь так быстро заканчивать наше веселье, ты, ебаная дразнилка, — Блиц приподнял Столаса за бедра, заставляя принца демонов согнуть ноги и присесть на корточки, отчаянно желающего, чтобы его наполнили. — Пожалуйста, Блиц, — хрипло простонал он, прижимая пальцы к своей двухцветной груди. — Хорошая сучка. Умоляй папочку о его члене, как чертова прекрасная шлюшка, которую ебут. Бедра Столаса задрожали, он нетерпеливо заерзал в крепкой хватке Блица. И из его горла вырвался громкий стон, а в мозгу было слишком много месива, чтобы подобрать слова. Имп провел костяшкой указательного пальца по подрагивающему телу принца. — Я сказал: умоляй. Электрический разряд пронзил Столаса изнутри, когда он почувствовал, как Блиц прижался к нему; Столас растаял, потираясь и поскуливая, пока другой безжалостно дразнил его. — Прошу, прошу, о, ебаный Сатана, пожалуйста, Блиц, — выдохнул Столас, желая большего от дразнящих пальцев Блица, от его языка и члена, он примет все, то Блиц ему даст. — Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Мне нужен твой толстый, ебаный член, чтобы он наполнил меня, папочка. — Блядь, ты всегда так сладко умоляешь, что я почти верю тебе, — промурлыкал Блиц; голос грохотал глубоко в его груди. Нарочно медленно Блиц потянул бедра Столаса вниз, соприкоснувшись головкой с его входом. Их взгляды встретились, когда принц опустился на член, жадно поглотив свое сокровище. Столас раздвинул ноги пошире, желая ощутить блаженство, которое дарил ему Блиц, как можно глубже. Он хотел, чтобы тот остался в нем, заполнил пустоту и трещины в его душе, годы, потраченные впустую в тишине. Он громко застонал, когда Блиц перешел к медленным толчкам, ограниченным положением Столаса. Он захихикал, румянец окрасил его щеки, и Столас начал подниматься и опускаться на великолепном члене Блица. — Мм, это ахуеть, как приятно, — простонал Блиц, погружая пальцы между пушистыми перьями на боках демона, и осторожно потягивая его, направляя в более интенсивный темп. — О… Ох, Блиц, черт побери! — вскрикнул Столас. — Блядь, здесь сейчас есть кто-то? — Блицу удалось вымолвить это между толчками, осознав, насколько громкими они становятся, его хвост обхватил основание хвостовых перьев Столаса и крепко потянул. — Нет, Стелла вместе с Вией на эти выходные отправилась в «Кольцо ленивца»… отдыхать, — Столас наклонился, прижимаясь к импу всем телом. — Мы одни, Блиц. Скольжение члена Блица внутри него было неописуемым, и разговаривать было невозможно. Все, что он хотел — это чувствовать, как Блиц жестко входит в него. Яйца Блица каждый раз звонко соприкасались с задницей Столаса. Блиц вцепился в простынь, опуская и поднимая бедра в такт быстрому скольжению. Теперь его когти удерживали Столаса на месте, пока он трахал его до изнеможения. — Просто хотел убедится, знаешь ли, осмотрительность является частью основных ценностей I.M.P, — ухмыльнулся Блиц, еще энергичнее задвигав бедрами. — Нннх, спас… Ох, блядь, да ты… Да-а-а! — застонал Столас, его голос превратился в пронзительный крик. Его тело задрожало от удовольствия, перья встали дыбом, глаза широко раскрылись. — Блядь! С тобой так очехуительно, Блиц. Блиц ухмыльнулся, глядя, как принц демонов лишился дара речи. Этот начитанный мудак мог быть таким напыщенно красноречивым на сцене или на шикарных вечеринках, которые он устраивал, но, когда он был наполнен членом Блица, то терял всякий контроль. Блиц обнял Столаса, его губы коснулись мягкого, как перышко, виска, что вызвало у демона еще один возглас наслаждения. Столас задорно раскачивал бедрами, его разум был затуманен, а тело пылало. Его вход пульсировал и крепко сжимался вокруг толстого члена Блица, а из собственного члена выделялось густое количество смазки. — Нгх, да, продолжай в том же духе, хочешь, чтобы я кончил в тебя? — нетерпеливо проворчал Блиц, обхватив щеку Стола ладонью, чтобы полюбоваться красным блеском его глаз. Переполненный ощущениями, Столас смотрел на Блица мокрыми глазами, из четырех уголков которых текли слезы, пока он прижимался пернатой щекой к нежным красным когтям. Он решительно кивнул, в его горле стоял ком, мешая ему нормального говорить. Он прижался к импу, пока его удовольствие перерастало в блаженство. — Я… Ох, черт возьми, я!.. — выкрикивая имя Блица, Столас кончил, забрызгивая спермой их обоих и прижавшись всем телом к своему любимому. Слегка ошеломленный, Блиц прикусил шею Столаса, чтобы отвлечься от проявления эмоций, и стал безжалостно насаживать его на себя. — Блядь, Столас! — застонал он, сделав особенно глубокий толчок, и кончил, наполняя демона семенем. Столас с тихим уханьем рухнул на него и уткнулся лицом в изгиб шеи Блица. Пернатое оперение его груди вздымалось и опускалось, когда он пытался перевести дыхание. — О, дорогой. — Подожди, я весь вспотел, — пробормотал он, вытирая лоб и шею простыней. Блиц ненавидел эту часть: долгое молчание, прерываемое сладкими речами Столаса, утопающего в собственных перьях и любви. Демон практически излучал ее, когда был рядом, это было невозможно игнорировать, но он продолжал пытаться отрицать это. Блиц позволил Столасу прижаться к нему, отчего тот казался маленьким, несмотря на свою высокую, стройную фигуру. Он аккуратно положил руку ему на лопатку, перебирая пальцами перья. — Плевать, черт возьми, — пробормотал Столас, касаясь губами кожи Блица. Это время нравилось ему больше всего — краткие мгновения покоя с импом, пока тот не нашел повод сбежать. Столас прильнул к нему, прижавшись всем телом к бывшему циркачу, как будто его объятия могли защитить от всего мира. — Останешься? — спросил Столас тихим шепотом. — А… а как же ритуал солнцестояния? — тихо спросил Блиц, он был уверен, что демон слышал, как его пульс мчится по венам, словно уходящий поезд. — Ты же не хочешь, чтобы я скрывался поблизости из-за этого. Глаза Столаса широко распахнулись, воздух застрял в горле. Он забыл о лжи, которую сказал Блицу, чтобы привести его сюда. До солнцестояния было еще далеко. — Это… Завтра вечером, Блиц — заикнулся он. — О, конечно, — пробормотал Блиц в ответ, постепенно позволяя себе расслабиться, несмотря на отвращение к близости. — Должно быть, я неправильно тебя понял. Думаю, и я и книга можем остаться на ночь, все же это было очень хорошо. Столас ухмыльнулся. Похоже, он был убедителен. — Мне нравится, когда ты остаешься на ночь, Блицзи. Так теплее. Несмотря на то, что в Прайде бывает особенно жарко. Ты, как маленький огонек прямо под моим одеялом. — Я потрясен, что перья не согревают тебя, — невозмутимо заявил Блиц, не в силах удержаться от того, чтобы не погладить Столаса по бедру. — Не волнуйся, я поделюсь теплом. Он тихо ухнул и позволил своим глазам снова закрыться. — Спасибо, Блицзи, — его губы оставили нежный поцелуй на плече возлюбленного. Вскоре Столас расслабился и заснул, совершенно довольный тем, что оказался в объятиях импа. — Да, да, ничего особенного, — пробормотал Блиц, наслаждаясь тишиной и покоем, пока Столас дремал рядом с ним, и время от времени тихонько урчал. Он с трудом принимал этот покой, который казался ему незнакомым и странным. Ему не следовало потакать этому, но принц так сладко прижимался к нему, и перспектива возвращения в пустую квартиру словно налилась свинцом в его желудке. Блиц осторожно потянулся к телефону, лежащему на тумбочке, и открыл приложение камеры, чтобы сделать быстрый снимок, который поможет избежать будущих одиноких ночей. Он прижался тайным поцелуем к пушистой груди и прошептал: — Спокойной ночи, Столас.