Равновесие хрупкой тьмы

Ну кто же знал

Не утонув

Я попаду на этот остров

Берегу на берегу

Твоих волос густые волны

Так приятно укрывала

Бирюзовым одеялом

Я раскрылся умирая

Но к тебе опять ныряю

„Мы" - Остров.

Ночное небо в своей бескрайней темноте напоминало неведомое море звезд, сияющих на фоне бескрайней черной глади. Луна, словно золотой узор, украшала этот темный покров, светя невиданным светом и заставляя звезды бледнеть от своей яркости. Только шум далеких машин и перекрестный свет фонарей напоминали, что это ночь в лесу, а не загадочное волшебство древних времен. Полные таинства и загадок, это ночное небо заставляло задуматься о бесконечности Вселенной и о том, что скрывается за ее темными гранями. В сердце замирало от величия и красоты этого зрелища, наполняя душу мечтами и надеждами на что-то неизведанное и невероятное. В эти моменты казалось, что небо само обратило свой взор на мир и смотрит на него с презрением, заполняя его своим магическим светом и неиссякаемой энергией. Ночное небо было не просто тьмой сияющих звезд, это был мир тайн и загадок, который можно было разгадать лишь с помощью воображения и веры в чудеса. На обрыве, утопая в тени величественного дуба, сидели два парня, обращенные к небу, где тысячи звезд сверкали как бриллианты на черной бархатной ткани. В их глазах отражалась бескрайняя красота ночного неба, напоминая им о бесконечности космоса и мгновенно уносящая мысли в далекие галактики. Тишина была такая плотная, что даже свист ветра звучал как нежная мелодия, уносящая парней в мир мечтаний и фантазий. Они молча смотрели на сверкающие звезды, ни словом не нарушая это волшебство, будто бы временно став частью этой ночной симфонии. Их души поглотила тишина и спокойствие, а сердца наполнились чувством смирения перед величественной красотой мироздания. В это мгновение он почувствовали, что он – лишь крошечная частичка в этой бесконечной вселенной, но в то же время Рудольф был частью ее великого танца жизни. В глубокой ночи, когда мир погружен в тишину и покой, его разум начинает блуждать среди вихрей мыслей. Смотря на сияющую луну, он не мог оторвать взгляд от мерцающих, таких далёких звёзд. И, пожалуй, он мог бы позабыть обо всём на целом свете, когда вновь и вновь оказывался в этом месте. Чувства накидывались на него, как стая голодных диких животных, из-за чего он чувствовал себя человеком живой частью этого мира. Как будто он был чем-то значемым для целой вселенной, как будто его бессмертная жизнь была началом чего то больше, чем обычная серая жизнь мертвеца. На тёмном кладбище он сидел, опустив голову в руки. Словно вязкое вещество, скука окутывала его с каждым днем все плотнее и плотнее. Каждый новый рассвет начинался так же, безрадостно и серо, словно картина художника-меланхолика. Он чувствовал, как время скользит сквозь пальцы, оставляя лишь пустоту и бескрайнюю пустоту. Он мечтал о приключениях, о новых впечатлениях, о чем-то более важном, чем просто существование. Но каждый день был похож на предыдущий, каждый шаг казался бессмысленным, каждое слово лишь эхом прошлого. Он погружался в сон, пытаясь уйти от реальности, но и во сне его ждала одна и та же скука, стреляющая его серыми пулями изнутри. Так уходил день за днем. Возможно, в этой иллюзии монотонности скрывалась его собственная слабость, его отказ от борьбы за свое существование. В глубине своей души, вампир смотрит на своё бессмертие как на проклятье, которое несёт тяжкое бремя над его душой. Он видит, как дни и ночи текут, но для него время останавливается, замерзает вечная ночь его существования. Бесконечный поток событий, уходящих в забвение, напоминает ему о его одиночестве и отчаянии. Вся жизнь стала казаться глупым самообманом. И Рудольф устал чего ждать, он не хотел ложится спать, ему снова было страшно. Так продолжалось до его появления. Тёплая ладонь ложится в его, что лежала на мягкой траве. Горячая, живая кожа опалила холодную, неживую ладонь. Мурашки пробежали по его спине заставляя позабыть обо всём на свете. Озорные голубые глаза мимолётно смотрят на него, прежде чем пропасть за закрытыми вéками. Тони сжимает его ладонь, слегка приподняв голову в бескрайнее небо. Вампир чувствовал размеренные удары чужого сердца его парня друга. Казалось, Рудольф мог почувствовать, как кровь бьёт в голову, как легкий синеватый оттенок расцветает на его щеках при одном только касании чужой ладони. Парень откидывает голову назад, упираясь об толстый ствол дуба, когда чужая блондинистая голова лёгким движением ложится на его острое плечо. Рудольф был готов поспорить, что будь у него сердце, то оно непременно бы вырвалось бы из-за его груди при одном только растрепанном виде Тони. В мягкой обители его касаний он нашел утешение от беспокойств, которые бушевали в его сердце. Тепло чужого тела обволакивало его, словно невидимое одеяло, защищающее от всех невзгод мира. В этом чувстве он ощущал себя полностью принятым. Каждое прикосновение вызывало в нем мощную волну эмоций – от нежности и блаженства до безграничной радости. Он забывал обо всем, кроме смертного на его плече, погружаясь в этот момент полного единства и гармонии. В мире существовали лишь они двое – и ничто другое не имело значения.

Теперь у него было

все, чего он хотел

и в чем нуждался.

Он знал, что не позволит

этому исчезнуть.