***
- Дань, тебя до музыкалки проводить? - кареглазый о стенку оперся, дым по туалету разлетается. - Ну, у меня еще физра, а вообще да, хотелось бы, - Кашин сам не понимает, куда смотрит, просто оглядывает туалет, который видит каждый день. - Да я Степаныча попрошу, у вас посижу, - у Руслана всё просто, потому что язык хорошо подвешен, и ох как это нужно в жизни. - О, кайф вообще тогда, - Даня аж засиял от того, что любимый человек наконец-то эти 45 минут будет рядом, а не где-то в другом кабинете. - Ну пошли тогда, тебе же еще переодеваться. - Руслан кнопку выключения на вейпе тычет и на Даню смотрит. Пару лестниц и парни в мужской раздевалке. При входе в нос бьет сладкий и перемешанный запах, и Руслан может угадать, где что и как, ведь все покупают у него, и запомнить каждого за четыре года можно. Обычные приветствия, разговоры, и ничего необычного, Даня только мигом переодевается, дабы никто не увидел ничего лишнего, хотя все тут свои и можно было привыкнуть. - Ты когда испар на аегис купишь? Тут гарь невыносимая, - шатен затягивается, а после лицо корчит смешно, показывая, что его горлу пришел конец. - Денег нет, - кратко и понятно отвечает хозяин этого зловещего аегиса. - У меня щас скидки на испары, поэтому давай, а то убьешь кого-нибудь, - Тушенцов вейп в руку чужую тянет и кашляет пару раз еще. - Ну давай, - убирая красную вещицу в портфель, парень к старшему подходит. - Не-не, не ко мне, вон к Дане иди, он этими заказами занимается. И парень подходит, глазами пару раз хлопает и ждет, а Кашин в это время блокнот свой ищет, с остальными заказами. Макушку карандашом чешет и записывает быстро, так как звонок с минуты на минуту.***
Урок проходит нервно, ведь гоняют их по всему залу, не давая и подышать пару секунд. Руслан же на скамейку разлегся и смеется с того как недовольные и с красными лицами эти дурочки бегают. - Тушенцов, ты щас тоже побежишь! - кричит физрук с другого конца. - А давайте, - и встает же, бежит. С Кашиным рядом бежит и смеется с его лица недовольного. - Придурок, закройся, а, - капля пота стекает по мокрому лицу, отчего шатену еще смешнее. - Спорт - это жизнь, - достебётся же. - Ты, блять, минуту бежишь и что-то мне будешь говорить? - голубоглазый прерывисто говорит, ведь воздух ловит. - Ты от ментов еще не убегал, - Руслан, что ли, обиженно говорит и вперед убегает, обгоняя всю толпу.***
- Ну ее нахуй эту музыкалку, - падая на деревянную лавку, устало и вяло мычит рыжий. - Ну Степаныч вас не любит, конечно, - вот тоже отпахал за весь класс, а до сих пор смеется. Даня на это глаза недовольно закатывает, научился у кое-кого, и рукой ветер создает, чтобы хоть капелька холодного воздуха попала на красное лицо. - Ко мне, как и договаривались? - Руслан рядом присаживается и на профиль веснушчатого всматривается. - Ага.***
Парни шагают по тропинке, очередной раз марая недавно стираные «вансы». Теплое солнце окутывает тела, но морозный и холодный ветер все равно заставлял нос и щеки покраснеть от холода. Руслан еще подножки дурацкие ставит и смеется, а Даня злится, но после смеется сам, ведь Тушенцов споткнулся об свои же ноги. Густой пар исходит то от одного, то от другого, одну дудку на двоих сосут. По планам: отдохнуть, поработать, посмотреть фильм, а дальше зависит от младшего. - Дань, ты чего такой замкнутый сегодня? - кареглазый прерывает тишину и наконец спрашивает то, что его беспокоило последние четыре часа. - Не знаю, настроения нет, - ложь. Сладкая и наглая ложь. - Ну щас поспим пару часиков, надеюсь, полегче станет, - Руслан Кашина приобнимает слегка, поддерживает. Сам-то он понимал, в чем дело, но видел, что младшему это неприятно. - Угу... - мычит протяжно и к Тушенцову ближе жмется, согревают и успокаивают эти объятия. - Хочешь, в магазин зайдем, а потом в ларек? - прижимая сильнее рыжего, шатен затягивается долго, а как выдыхает, предлагает, дабы настроение поднять. - Ну пошли, - наконец-то легкая улыбка показалась на потухшем лице. Идут, шатаются, как алкаши, а на самом деле-то спотыкаются друг о друга, ведь ноги у обоих длинные, а опускать друг друга не хочется от слова совсем. Руслан иногда дрипку к чужому рту подносит и на кнопку жмет, а после густой дым расползается повсюду.***
Не то что время пролетело быстро, оно просто за считанные секунды перенесло парней на глубокую ночь. Они сделали всё, что планировали, пообщались с поставщиком, закупились, поспали сладко, в обнимку так. Кашин в первое дело в душ сходил, этим и смыл свою унылую моську. Наелись, как на убой, всякими вкусностями, которые и купили по дороге. Руслан, наверное, третью банку «Флэша» пьет. Рыжий сто раз объяснял, что норма в день - одна банка, никак не три, а тем более больше, но можно ли объяснить что-то человеку, который жил по своим правилам с одиннадцати? Нет конечно, поэтому специально большие глотки делал, когда старший делился, а после злился и за новой банкой шел, слушая вслед, что он с ума сошел. И вот наконец-то они оба легли смотреть фильм, долгожданный и запланированный фильм. На неделе это сложно сделать, ведь на следующий день в школу идти, знания получать, а завтра воскресенье, поэтому сейчас хоть всю ночь сиди и смотри. Фиолетовый свет в комнате не раздражал глаза, а разбросанные упаковки из-под еды оказались на полу, чтобы не заполнять лишнее пространство кровати, которая и так была огромной. Пока на экране телевизора менялись картинки, голова рыжего на плече у Руслана разместилась, а сверху макушки и шатен свою голову облокотил, прижимаясь все ближе. Даня молочный коктейль попивает и всматривается в телевизор напротив, только взгляд этот перемещается на глаза карие, когда его губы покрывают чужие. Тушенцов перемещается быстро, забирая у дани коробочку. Ноги веснушчатые раздвигает и нависает над парнем, всматриваясь в недопонимающие голубые глаза. Кашин молчит, потому что пока все не заходит далеко, наверное... Руки татуированные мнут и так еле проступающие бока, под футболку не лезет, спугнуть не хочет, да и боли причинить тоже не горит желанием. Языки сплетаются между собой, оба воздух ловят, но отпускать не хотят. Пока Даня плавился под всем этим, шатен к тазу своему его ближе пододвинул, отчего ноги младшего выше задрались. Поцелуй прерывается, и мокрые поцелуи-бабочки распространяются по всей молочной и веснушчатой шее, а руки татуированные ворвались под футболку, оглаживая живот. - Стой, стой, стой! - вот Даня и вернулся в трезвое сознание. За плечи парня отодвигает и сам выскакивает из-под чужого тела. - Что-то не так? - Руслан ни капли не расстраивается, привык просто, только обеспокоенно спрашивает и за испуганным лицом наблюдает. - Я боюсь... - младший край одеяла сжимает и глаза прячет. - Я не заставляю, это твое решение, не хочешь - так не хочешь, - Тушенцов очень хочет обнять сидящего напротив, но понимает, что сделает только хуже. - Я хочу, очень, - голубоглазый чуть ли не на крик не срывается. - Почему боишься тогда? - парень не моргает, он ищет ответ хотя бы в чужих глазах. - Я боюсь, что больно будет, понимаешь? - слезы вот-вот покажутся на смущенных щеках. - Мы сто раз это обсуждали. Я ни в коем случае не сделаю тебе больно, я люблю тебя и причинять намеренно дискомфорт и боль я не хочу, - кареглазый руку чужую в своей сжимает и объясняет, потому что реально любит. Кашин не отвечает, лишь голову отпускает, прерывая зрительный контакт. - Если тебе хоть капельку будет больно или некомфортно, ты мне скажи, и всё, я не изверг, Дань. - Хорошо, - веснушчатый снова глаза в карие направляет и головой дает разрешение на то, что будет. Руслан снова ту же позу принимает и юркими пальцами футболку свою с Дани стаскивает, оголяя его грудь и живот. - Просто расслабься и поддавайся своим чувствам. - Тушенцов целует в губы и улыбается мягко так. Мокрые дорожки поцелуев распространяются по всей шеи и ключице, руки старшего гладят живот, иногда поднимаясь выше. Кашин наконец-то поддается своим чувствам и выгибается на встречу каждому поглаживанию. В шортах у обоих давно тесно, но спешить не стоит. Не отрываясь от долгожданного тела, шатен тянется к тумбе, откуда появляется квадратная упаковка и тюбик лубриканта. Даня замечает и смущается, закрывая красное лицо руками. Всё это для рыжего в новинку, ведь за шестнадцать лет ни разу, хранил для одного единственного, а точнее для Руслана. Пока младший в облаках витал, с его ног стянули и шорты, и нижнее белье, оставив только цепочку золотую, которую Руслан и подарил. Касания прекращаются, и сквозняк морозит оголенное тело, только спине не холодно, ведь плед с телом соприкасается и греет. Опять Даня задумался и не заметил, как внутри него палец. Руслан сам в шоке от того, что нижний никак практически не отреагировал, но это и к лучшему. Старший растягивал долго, сам боится боль причинить, а Кашин во вкус вошел, что ли, стонет тихо, плед сжимает и выгибается, пытаясь насаживаться. Следом второй, а после и третий палец. Тушенцов пару раз по простате попадал, отчего слух его ласкали нежные и сладкие стоны, которые дурманили и пьянили. Ну когда можно еще увидеть такого Даню? Никогда, только сейчас и здесь. Парень был достаточно растянут для того, чтобы шатен наконец-то вставил пульсирующий и набухший от возбуждения член. Шорты летят на край кровати, а ноги Кашина оказываются на талии чужой. Молчание в такие моменты - норма, только телевизор с фильмом на заднем фоне что-то бубнит. Да только внимание у них на друг друге, и никакой шум не отвлечет их от этого момента. Они наслаждаются тем, что находятся рядом, потому что любят по-настоящему. Не такой резкий и грубый толчок, и Руслан внутри. На это младший за плечи нависающего схватился и простонал протяжно. - Больно? Но ответа не поступило, лишь губы искусанные к другим искусанным примкнули, языки снова начали танцевать нежный и любящий вальс. Темп становился с каждым разом быстрее и слегка грубее, но Дане нравилось, он наконец-то переборол себя и свой страх и поддался чувствам, позабыв о том, что ему может быть больно. Рыжий выгибается до хруста в спине и стонет протяжно, а стены пружинят и увеличивают их громкость. Шатен шею лебединую выцеловывает снова и в глаза, наполненные наслаждением, вглядывается, не переставая то увеличивать, то уменьшать темп. Еще пару толчков, и Руслан заканчивает с тяжелым стоном. Младший от новых ощущений кончает следом, чувствуя, что на его груди навалилась тяжелая тушка.***
Они все-таки досмотрели этот фильм и улеглись спать. Никогда не было так легко и спокойно, всегда была какая-то неловкость, а сейчас Даня жмется к Тушенцову, утыкаясь носом в чужую смуглую шею. Рука, заполненная татуировками, макушку рыжую поглаживает и к себе ближе прижимает. Возможно, они бы покурили на балконе, только потребности нет. Зато завтра они будут сидеть на этом же балконе и делать свою фирменную цыганочку.