Сердце хочет того, чего хочет. Нет никакой логики в таких вещах. Вы встречаете кого-то, и вы влюбляетесь, и это все. @ Вуди Аллен
***
— Джин, я буду перед тобой честен, как и всегда — произносит Намджун и делает один шаг вперёд, но не больше — Я люблю тебя. Вот так просто говорю тебе это сейчас, потому-что я и так долго тянул с этим, что больше нет сил. — Джун, — выдахает парень, глядя ошорашено на друга — Ты…ты не можешь…мы ведь друзья… — Могу. Я уже это сделал. Джин бежит из-за всех сил, вытирая слезы на ходу. Грудную клетку жжёт от долгого бега, от чего становится трудно дышать. Он не остановится. Он не сдаться. Он не отпустит руки, когда уже поздно это делать. Не хочет быть трусом перед ним.Он тоже хочет и тоже может. Уже смог, раз бежит к нему на всех скоростях, лишь бы успеть ухватиться за него, пока не поздно. Времени мало, его было всегда мало. Но, любовь…ее не бывает много, так же как и времени. Но, Джун. Джун испытывал эту любовь так долго и смог ею поделиться, так почему Джин не может? — Я говорил когда-нибудь, что люблю тебя? — нежно улыбается Намджун, наблюдая за возмущеным другом. Джин закатывает глаза и цокает. Опять он со своими чувствами. Опять с этой любовью. — Нет! — язвит Джин и отворачивается, пытаясь отвлечься от слов друга. — Я люблю тебя! — хмыкнул печально старший, не отрывая взгляда. Это стало обычаим — признаваться в любви. — Всë ещё? — усмехнулся Джин, глядя из-под век. — Всегда — выдохнул Джун, отводя глаза в сторону. Джин сжимает губы от обиды за Намджуна. Какой же он был идиот и эгоист, не думая о его чувствах. Как он мог так относиться к ним небрежно? Так по-свински. Так наплевательски. Он промаргивается, сбрасывая новый поток слез и дышит глубоко через рот, пытаясь ухватить больше кислорода. Ещё чуть-чуть. Пожалуйста. Молю. Чуть-чуть. Удержи его. Придержи. Задержи. Он бежит по вокзалу, расталкивая торопящуюся топлу, пытаясь поймать взглядом знакомый силуэт, но всё плохо. Он где-то здесь. Среди этих людей, что торопяться на свой поезд. Эти люди, словно его преграда, что не даёт ему свободный путь к любимому человеку, которого он может потерять, если не успеет сказать много важного. А столько всего хочется сказать. — Я вчера не спал всю ночь и думал о тебе, хотя что тут удивительного? — хмыкнул Джун и закусил губу, глядя на друга, что смотрит на него ожидающи — Наверное, я тебе надоел с этим, да? — Джун, мы вроде уже обсуждали это. Я не могу… — Я помню, такое не забудешь, Джин. Но, что поделать? Сердцу не запретишь. Не могу. — Знаешь, Джун, я правда пытаюсь тебя понять и услышать, но…это сложно. В жизни есть такая поговорка: Нету слова не могу, есть слово надо. Джин останавливается и тяжело дышит, глядя потеряным и разочаровным взглядом в толпу, пытаясь перебрать каждого человека по кусочку, лишь бы поймать его. Только его. Он так не может. Не может упустить. Не может отпустить. С глаз спадают слëзы, а с губ тяжёлый вздох печали, когда приходит понимания, что ты упустил эту возможность. Что ты потерял. Но, нельзя сдаваться так сразу. Он ведь не сдавался. Он шёл до последнего ради него. Через обиды, через боль, через колкие высказывания в свою сторону, через хладнокровность на взаимные чувства. Он не сдавался, так почему он должен сдаваться так легко ради любви? Теперь его очередь стараться и добиваться. Джин срывается и бежит в сторону выхода на платформу, где рядами стоят поезда, впуская своих пассажиров. Всё суетятся, пытаясь найти свой вагон, но Джину нету до них дела. У него тут решается жизнь. Он бежит вдаль ряда поезда, обыскивая глазами всë тот же родной силуэт. Тот самый, который отогнал от себя. Отсторонил его, даже не моргнув взглядом. Так кто он такой? Какой имеет теперь право просить об обратном и сам тянуть к нему своё сердце? Ничтожно и эгоистично. Но, ради любви можно. Можно быть эгоистом. — Я не прошу тебя о многом, Джин! Я люблю тебя и мечтаю о том же в ответ! Я не заставляю тебя меня любить! — кричит Джун, глядя с болью в глазах. — Как раз таки ты просишь о многом. — в ответ срывается Джин, тыкая пальцем в грудь друга. — Джин, — уже шепчет старший, глядя на него как-то отстранено — я никогда не просил тебя меня любить. А лишь просил относиться к моим чувств с пониманием. Я обычный парень, который хочет быть любимым и это не преступления. — И я не могу тебе ответить взаимностью. Не будь эгоистом, Джун! Я не могу каждый раз тебя понимать и жалеть твои чувства. Я могу влюбиться в кого-нибудь, понимаешь? И это будешь не ты. — Так вот в чем дело? Ты меня жалеешь. — на губах дрогнула маленькая печаль, а в глазах застыл холод — Ты жалеешь меня, но я никогда не просил жалости, Джин! — он кидает смешок и прикрывает глаза, а затем медлено разворачивается и идёт прочь из квартиры, но останавливается в проёме двери — Желание быть любимым — это не эгоизм, это потребность каждого человека! Если человек не чувствует к себе любовь, то его сердце начинает сохнуть, черстветь и превращаться в камень. Я тебя услышал, Джин! Прости меня, за мои чувсства. — и покидает квартиру, хлопая дверью. Джин бежит, а перед глазами он. С печальными глазами, которые когда-то искрились счастьем, восторгом и добротой. Этот человек был тем, кто готов был поделиться любовью, если нужно. Он готов был отдать всë, что у него есть, не прося ничего взамен. А затем, его глаза стали стихать, меньше блеска и счастья. Они стали сохнуть, темнеть, и больше не искриться. Джин чувствует, как его разрывает на части от боли. Из них двоих эгоистом оказался он. Причинил боль человеку, который его так любил. Любил? Разве ещё не любит? Он же любит, да? Он должен узнать. Должен. Поэтому продолжает бежать, не обращая внимания на ноги, которые стали ватными. Он спотыкается и падает, но всё равно через боль встаёт и продолжает бежать, а люди оглядываются словно он сумасшедший. Да. Да. Он сумасшедший. Он до сумашествия влюблён. Бежит из всех сил, которых у него не осталось до человека, который заслуживает знать о чувствах. Должен узнать, что есть человек, который его любит. Эта та самая потребность, которую так желал Джун. С каждым вздохом, сил становиться меньше, а бег уменьшается. Но он будет идти до конца, не получиться идти, то он будет ползти. Без разницы на разорванные на коленках джинсы, без разницы на кровь от ушибов, без разницы на боль, что гложит его за Джуна. Он должен его увидеть. Должен сказать. Показать. Джин хнычит и вытирает уже мокрым рукавом слезы, что не перестают идти. Он хромает, не ощущая боли в ногах и коленках. Потому-что, физическая боль, не сравнится с моральной болью. — Я хотел поговорить, Джун — произносит тихо Джин, когда перед ним открывается дверь, а там стоит Джун, глядя на него удивлено — Почему так смотришь? — Ты…ты никогда не приходил ко мне первым — шепчет Джун, но пропускает младшего, закрывая за ним дверь. — Ты не отвечаешь на звонки и сообщения, а на работе тебя нет уже два дня. Друзья твои молчат, как партизаны. Вот и пришлось переться до тебя. — Джин дует губами на выпадающий локон и упирается руками в бёдра, хмуря свой взгляд — Хватит с меня этого безспредела, Намджун! Давай уже поговорим нормально и поставим всё точки над «I». Я не буду бегать за тобой каждый раз. Мы взрослые люди. — Как странно, что из нас двоих бегаю только я. — скрещивает руки на груди Джун, глядя на друга, что возмущено смотрит на него. — Перестань язвить! — психанул Джин, топая ногой. — Я не могу так, когда мы в ссоре. Мы с тобой так давно дружим. Нам всегда было нелегко с нашими-то характерами. Мы через столько прошли, чтобы сейчас это всё перечеркнуть? — Джин, ты кажется, до сих пор не понимаешь всю суть происходящего? — неожиданно вспыхивает старший — Какая дружба? Какая, блять, к чёрту, дружба? — он взмахивает руками, повышая голос, потому-что сил уже нет. Он устал — Наша дружба закончилась ещё в тот момент, как я признался тебе в чувства. А, хотя нет — щёлкает пальцем Джун и улыбается язвительно — Когда я понял, что влюблен в тебя. — Как ты можешь так относиться к нашей дружбе? Даже сейчас ты приписываешь сюда свои чувства! Хватит, Джун! Хватит тянуть одеяло на себя каждый раз! Хватит жалеть себя лишь потому, что тебя не могут любить в ответ! Мы каждый раз возвращаемся в точку начала. Я хочу, чтобы было всё как раньше! Прекрати это делать. Намджун сокращает между ними расстояния и склоняет голову, глядя впритык в глаза младшего. Смотрел бы вечность так близко. Тонул бы в них каждый раз, не прося спасения. — Я давно это прекратил. Но, это ты сейчас пришёл ко мне с претензиями, когда всë уже закончилось. Это ты сейчас стоишь в моей квартире, никак не можешь прекратить это. Я давно это сделал. — Как ты можешь, Джун? — шепчет парень, а с глаз спадают слëзы — Как ты можешь так относиться ко мне сейчас, как к ненужной вещи? Даже после всего, через что мы прошли, ты готов отказаться от нашей дружбы? Вот так просто? Прийди в себя, Джун. Ради чувств, ты отказываешься от меня? От нашей дружбы? Пойми, любовь не вечна и она пройдёт у тебя, а дружба одна. Намджун отходит к входной двери, открывая её. Он смотрит усталым взглядом, понимая, что этот разговор безсмыслен. Если из них двоих никто не решится на этот шаг, то это будет их погибелью. Намджун так не хочет. — Я уже смог. — и отталкивает дверь, раскрывая её на распашку, давая понять, что его просят уйти. Джин шипит, уже ощущая жжения в коленях, на щеках засохли слезы, от чего кожу тянет. Ещё чуть-чуть и он потеряет сознания. — Джун, — шепчет в унисон с ветром младший и падает на асфальт, когда сил уже нет. Ноги не слушаются. Он придавлен словно к бетону. Джин не может подняться, даже когда пытается. Он начинает реветь, как девчонка, стукая ладошкой по холодному бетону — Джун~и…прости… — он оглядывается и жадно хватает ртом воздух, а мимо проходят люди и оглядывается на него. Некоторые проходят и спрашивают, всё ли хорошо? Нет, ничего не хорошо. Он разбит и сломлен. Он познал вкус боли по полной. Бумеранг ему в руки. Мы в ответе за причиненую боль. — Джин, ты когда-нибудь влюбляся? — неожиданно задаёт старший, глядя в кружку с кофе, от куда сочиться горячий пар, а нос забивается запах ароматного напитка. Джин приготовил. Джин хмурится и отвлекается от ноутбука, переводя непонятный взгляд на друга. — Что за вопрос, Джун? — нервно улыбнулся он и отложил книгу. — Обычный вопрос, — пожал плечами он и выдохнул, устала прикрывая глаза — Так, влюблялся или нет? — Единожды, — тихо отвечает младший и обратно возвращает взгляд к монитору, о чём-то задумываясь. — И как это было? — не унимается Намджун, продолжая изучать улицу за окном, не желая смотреть на друга. — Больно, бессмысленно и преувеличено — коротко ответил он и усмехнулся, захлопывая крышку ноутбука — К чему вопрос? — Неожиданно стало интересно, — ответил Джун и встал с стула, направляясь к выходу из кафе. — Джун, — шмыгает Джин, когда улавливает знакомые нотки одеколона, что щекотят его нос. Наверное, ему послужил небольшой поток ветра, давая ему шанс? А может, боженька над ним пожалился и даёт возможность всë исправить? Джин поднимает опухшие глаза, в которых застывают слезы, а затем и этот суетливый мир. Время словно останавливается, когда он видет чуть подаль силуэт Джуна, что стоит прямо и смотрит на него такого…разбитого. Вот он. Родимый. Любимый. Он здесь. Стоит чуть дальше и смотрит, через козырёк кепки, своим пронзающим взглядом, которым готов простить весь мир. А в руке свисает рюкзак, в котором скорее всего он собирал в спешке вещи, чтоб поскорей покинуть этот город. Стоит родной и смотрит, словно не веря, что он тут. Пошёл за ним. Да. Пошёл. Бежал. Полз. Но, нашёл. Джин начинает смеяться вперемешку со слезами. Он и смеётся и плачет. Нашёл. Успел. Догнал. — Джун~и, — шепчет губами, пытаясь позвать к себе, а тот лишь только дай повод. Джун делает короткий шаг вперёд, глядя на разбитого, но такого счастливого парня, что сидит на холодном асфальте, льёт свои горючие слезы. А коленки? Боже, ну дитя. Коленки то, всë оборваные и ободраные. В крови. Глаза красные и опухшие. Плакал. Ну и плакса же ему достался. — Джин, — тихо шепчет только ему одному, но шага и сделать не может, словно прирос к бетону. — Зачем ты полез через этот дурацкий забор, Сокджин! Черт тебя побери! — ругается старший, доставая аптечку, пока младший сидит на диване и хнычет от боли в руке. — Я хотел проучить этого придурка -Джехвана, — куксится от боли Джин, сжимая руку в районе кисти, где выше находится рана и сочится кровь — Джуууун, больно очень — хнычет младший, начиная дёргаться. — Для этого есть дверь! Совсем с головой не дружишь? Сдался он тебе? — ворчит он и садится рядом, хватая руку младшего, на что тот шипит и дует губы. — Он тебя обозвал мудаком и никчёмным придурком, а я что должен был молчать? Ты ведь мой друг, а друзья друг за друга горой, забыл? — возмутился он и пихнул рукой друга. — Да, — усмехнулся Джун, смачивая ватку перекисью, а затем касаясь раны — друзья. Не забыл, но иногда… — Что, иногда? — спросил Джин, когда старший притих. — Иногда, забываю что мы друзья, придурок — хмыкнул он и ткнул пальцем в лоб, отпихивает его, на что Джин начинает возмущаться. — Дурак! Лечи меня! Мне больно вообще-то — дует губы младший и слегка улыбается. А Джун чувствовал. Ощущал эту тягу спиной, когда хотел уже залезть в свой вагон. Но, что-то остановило. Его словно что-то отолкнуло из поезда. Ноги сами повели прочь куда-то. И вот здесь стоит теперь и глядит в эти бездомные глаза полных слез. Джин поднимается через силу на трясущих ногах, но не отрывает взгляда от Джуна, что прирос к одному месту. Джин улыбается через слезы и идёт медлено, хромая, но уверено к нему. Плачет, но идёт. Чуть ли не тянет руки к нему, как дитя. Видет только его. Идёт через толпу, что задевает его за плечи. Он отшатывается, но идёт, словно по лучам. Он как тень, среди этой суетливой толпы. — Мой Джун, — шепчет он, продолжая лить слезы, хотя сколько можно? Там выплакивать нечего. С каждым шагом сердце стучит всë меньше, ну и что. Это сейчас не волнует. Волнует тот человек, что кажется, даже не дышит. Любит. Боже, как же он его любит. Да. Признает. Любит до ужаса. Сильно. На до и после любит. Через что только ему пришлось это понять. Как долго он к этому шёл. Как и сейчас. Идёт и никак не может дойти до него. Внутри Джина что-то взрывается и скрежится, когда он услышал эти слова от Сохи. Что? Когда? Где? Почему? Зачем? Джин от злости не понимает, почему он это ощущает. Ему должно быть всё равно. Но, разум затмевает, когда он видит своими глазами, как эта дрянь по имени — Джису, жадно целует Намджуна, который, кажется и не против этого. Джин сжимает кулаки и скрипит зубами, глядя на эту картину. А разум кричит: Что с тобой? Очнись! Какое твоё дело? У твоего друга жизнь налаживается. Теперь он не будет лезть со своими чувствами к тебе. Радуйся за него. Младший психует и покидает эту парочку, громко топая ногами и распихивая толпу сплетников. Это был первый звоночек, что кажется, сердце Джина дрогнула от обиды. Ведь это его любит Джун. Это ведь он признавался ему в чувствах каждый раз. Так почему сейчас он целует эту дешевку, которая прыгает из одной койки в другую? Это не правильно. Так не должно быть. Джин выдыхает усталый вздох и смотрит на Джуна, что не движется и не подаёт признак жизни. Просто стоит и смотрит. Ждёт. Ждёт. Ждёт. Он всегда ждал. Намджун выходит из-за угла, как замечает Джина, что флиртует с девушкой, а та хихикает и прикрывает ладошкой губы. Младший наклоняется и слегка чмокает девушку в губы, на что так пищит и хлопает его по груди. Намджун печально усмехается и уходит прочь, пытаясь выбросить эту картину из головы. Он хотел бы оказаться на месте той девушки, чтобы ощутить губы Джина. Хотя бы на мгновения. Больно. Джин ощущает, как лёгкие забивает аромат одеколона Джуна. Он жадно вдыхает и блаженство прикрывает глаза, а на губах появляется слабая улыбка. Дышать бы этим ароматом всегда. Пропитаться бы им. — У тебя что-то с Намджуном? — вырастает злой Джин перед Джису, которая что-то печатает в телефоне. Она отвлекается и удивлено смотрит на парня, что испепеляет еë взглядом. — Почти, а что? — хмыкает она и скрещивает руки на груди. — Почти не считается. Знала? — усмехается он и склоняет голову, играя с ней в переглядки. А в нос бьёт знакомы и терпкий аромат одекалона. Джун. Это его парфюм. Джин сжимает руки, но не падает виду перед Джису. — Знаю лишь то, что сегодня мы идём с ним на свидания, а затем мы будем ночевать у него дома. Будем смотреть фильмы и кушать пиццу, запивая вкусным вином. А дальше как пойдёт. — хихикнула она и подмигнула Джину, разворачиваясь и уходя, топая своими каблуками. — Даже не мечтай! — кидает ей в спину возмущеный Джин, на что девушка разворачивается и скидывает бровью. — Что, прости? — произносит она, хмуря брови. — Он только со мной смотрит фильмы и кушает пиццу. Тебе ничего не светит, ведьма — хмыкнул он, а затем показал язык и пошёл прочь от возмущеной девушки, что кричит ему что-то вслед. Джин делая глубокий вдох и резко выдхает, когда делает последний шаг, а затем падает в руки Намджуна, что ловит его в свои объятия. Младший растекается в его сильных руках и прижимается носом в сильную грудь, ощущая как бешено стучит его сердце. Он вдыхает его одеколон и шмыгает носом, ощущая как тяжесть спадает с плеч. Успел. Дошёл. Дополз. — Джун~и, — тихо-тихо шепчет младший и отстраняется от парня, заглядывая в родные глаза, что снились каждую ночь — Я буду ползти хоть через всю планету, но доползу до тебя, чтобы сказать, что я полный идиот и эгоист, который только может быть. Дурак, который так сильно тебя любит, что готов ползти к тебе на стёртых ногах, лишь бы ты простил его и узнал о чувствах — дрожащим голосом шепчет Джин и тянет ладонь, касаясь щеки старшего — Я так люблю тебя, прости, что понял только сейчас. — Джин, — выдыхает Нам, обводя взглядом парня, что дрожит в его руках — Ты, кажется, заболел. Тебя нужно показать врачу. — Нет. Я заболел тобой, Джун. Поехали домой. — шепчет младший и встаёт на цыпочки, потянувшись к парню — Поехали. Он не медля, сразу же касается своими губами губ Джуна, что громко выдыхает через нос. Джин уверенно целует его, жмурясь от чувств, что его сейчас переполняет. Он зарывается ладонью в его загривок, слегка сжимая. Обхватывает жадно его губы, которые хотел коснуться. Чуть ли не скулит в поцелуй, когда не чувствует ответа. — Джун~и, — надрывисто шепчет в губы, когда ему в ответ молчат — Джун~и Его резко подхватывают за талию и прижимают к себе, сразу прижимаясь губами к его. Джин охает и яростно отвечает на поцелуй. Такой жадный, страстный, глубокий, но в тоже время аккуратный, нежный. На асфальт падает рюкзак и Джун зарывается ладонью в волосы младшего, сжимая их у корней. Джин цепляется за толстовку Намджуна, боясь что упадёт. Но, не упадёт. Его держат крепкие и сильные руки, которые никогда не давали и не дадут упасть. Джун. Его Джун. Только его. И больше ничей. Джин громко топает ногами и подходит к нужной двери, не задумываясь нажимая на дверной звонок. Тишина. Никто не открывает. Он стучит, то руками, то ногами. Тишина. — Вы чем там занимаетесь? — возмущено шипит Джин, а затем прислушивается к звукам — Ну-ка, открывайте, извращуги. Не смей трогать, Джису! Там запрещеная территория! — кричит Джин, продолжая стучать по двери, не думая о том что говорит. Его разум заплыл злостью и…ревностью? Дверь резко распахивается и оттуда выглядывает злая Джису, а на губах её гадкая усмешка. — Что ты ту забыл? Совсем сумашедший! Я полицию сейчас вызову! — Это ты что тут забыла, стерва? Где Джун? Где он? — впихивает её внутрь квартиры и кричит парень, оглядывая квартиру. — Ты его соблазнила, да? Что-то подсыпала, да? Джун, ты где? — бегает по квартире Джин, пытаясь отыскать друга. Девушка ошарашено на него глядит. — Уходи от сюда! У нас свидания! Как видешь, этот вечер он предпочёл красивой девушке, а не своему лучшему другу — ехидно произнесла она. Джин вспыхнул и развернулся к ней, укладывая руки на бока. — Я тебе сейчас волосы поотрываю. Где Джун? — Ушёл за вином! Скоро прийдет, а ты сваливай давай — зло кричит девушка, сжимая руки в кулаки — Ты портишь мне свидания. Ты настоящий псих. Джин сдувает локон и хитро улыбается. Он подходит к ней и хвататет за волосы, на что та выпучивает глаза и громко пищит хватаясь за сжатую в еë волосах руку. Джин тянет её на выход из квартира, пока та яростно отбивается и хнычет от боли. — Отпусти меня! Ты ненормальный! Отпусти меня, идиот! — кричит истеричка. Джин захлопывает дверь квартиры и отталкивает Джису, складывая руки на груди. — Твоё свидания окончено, сучка. А теперь проваливай от сюда, пока Джун не пришёл. А то, я тебе все волосы поотрываю, что ни одна парикхмахерская не поможет. — Ты опасен для жизни человека, идиот! Псих! Придурок! — плюётся ядом Джису и спускается вниз, громко матерясь. Это тот человек, который простит всё всему миру. Он не умеет таить обиду. Он слишком щедр и добр. Отдаст всë. Намджун отстраняется и между ними тянется ниточки слюны. Он укладывает ладонь на щеку Джина и поглаживает большим пальцем по нежной коже. — Поехали домой? — шепчет в губы, на что ему одобрительно кивают и чмокают в губы. — Поехали — шепчет в ответ. Намджун поднимает рюкзак с асфальта и закидывает на плечо. А затем обхватывает за талию парня, прижимая к своему боку, помогая докавылять до остановки. — Вот посмотри на свои коленки? — начал как всегда ругаться Джун — Они все поколеченые. Почему ты такой не аккуратный, Джин. Больно теперь ведь. — Ну я же к тебе торопился, дурак — стукает его кулаком в плечо, а потом жмется к боку, дуя губы — Боялся не успеть. Так торопился, что упал. — Не надо было торопиться. Мне бы не хватило сил уехать и оставить тебя. — усмехается Джун и чмокает в висок парня. — Любишь меня? — улыбается до ушей Джин и глядит на парня, что расплывается в улыбке. — Люблю, конечно. — утыкается ему в висок Джун. — Я тоже тебя люблю. Слышишь Джун? Лю-блю — тянет по слогам Джин и счастливо смеётся. — Слышу, дурочок. — Эй! Почему сразу дурочок? — возмущается Джин, пихая парня. — Потому-что, ты совсем за своё здоровье не переживаешь. — Но, это ведь не означает, что я дурачок. Они идут через суетливую толпу, крепко прижимаясь к друг другу. Джун смеётся, прижимая возмущеного Джина, что хромает, как пират. Но, довольно льстится к его боку и влюблено смотрит на старшего. Уважаемые пассажиры! Скоростной поезд #88 KTX. Сеул — Пусан отправляется с 4-го пути. Желаем вам счастливого пути!