Случай в церкви

на улице ливень, дует ветер. деревья пошатываются, но пожалуй этого напора ветра недостаточно, чтобы дошло до стихийных бедствий. впрочем, типичная середина весны, когда погода бушует как может. может быть ещё ожидать снега? кто знает. солнца уже давно не видно из за погоды, но часы близятся только к 5. в церкви все стабильно: монашки и батюшка на месте. Эмилия протирает пыль, а рядом Ясуми помогает с уборкой. как иронично, что именно в такой день девочки решили устроить влажную уборку. внезапно в дверь громко постучали. Мишель встал со стола с бумагами и письмами, и дал знак девочкам чтобы они не отвлекаясь, продолжили уборку, мол, откроет дверь сам. работают вместе не первый год, такие вещи они способны понимать и без слов. белокурый подошёл к двери, уже понимая, кто там стоит. открыв её, он обнаружил того, кого ожидал: друг его детства - Мейсон. у него в руках была бутылка с прозрачной жидкостью, и несмотря на наличие зонта, наполовину тот был мокрый. на нём была милая розовая женская блузка, короткая пышная юбка и длинные светлые сапоги, а сверху рубашку, на несколько размеров больше его самого. у него было грустное выражение лица, несмотря на то что он весь мокрый, скромный макияж держался на его лице вполне хорошо. — Мише-ель!, - жалобно проскулил гость, — ты представляешь вообще... что сделал этот...тупой клиент?! — В этот час ты должен быть на работе. Что ты тут делаешь?, — спросил Мишель с невозмутимым лицом, словно это ежедневная обыденность: смотреть на пьяного друга, который жалуется на проблемы. — Я замерз!, — выговаривал блондин, делая всё больше и больше грустное выражение лица, — Тебе не жалко меня? Послышались шаги, сзади Мишель появилась Ясуми. — Даже если церковь пуста, входить в пьяном состоянии не рекомендуется из уважения к святым местам и принципам благочестия, — твердо сказала она, — Прошу вас покинуть церковь. — Я не пьян! Я трезвый на все 200 п-просент..ов! — Сестра, я понимаю твое негодование. Позволь моему приятелю войти, обещаю, надолго он здесь не задержится. Я обязательно раскаюсь в своих грехах и возмещу всё перед Божьим оком. Монашка выдохнула и позволила нежеланному гостю войти в помещение. Пока Мейсон нес пьяный бред, Мишель схватил запястье друга и переложил его руку за своё плечо, тем самым делая шаги в комнату для персонала. Сразу переступив порог, белокурый положил друга на диван, и взяв с его рук зонтик, убрал в сторону. — Что на этот раз стряслось? Обычно ты не заявляешься сюда в рабочее время, — на лице монаха виднелось беспокойство и любопытство. — Ты меня вообще не слушаешь?, — открыв бутылку, он стал непрерывно глотать содержимое, пока не опустошил одну из бутылок в пакете, — Какой то еблан заказал меня! Он связал меня, и после того как потрахались, он не хотел меня развязывать и... и говорил что хочет чтобы я выходил за него. Я решил что это шутка, и думал до тех пор, пока он не начал плакать и атмосфера становилась такой уебищной!, — блондин сделал глоток теперь с другой полной содержимого бутылки, — Начал ныть мне о том, что родители в нём разочаровались в нем, будто это моя вина, а после вообще начал угрожать мне ножницами, что если я не соглашусь быть его "любовью всей жизни", он прикончит меня!, — на глазах уже стали наворачиваться слёзы, — ты представляешь как мне было страшно?! Я начал орать во всю глотку, и этот тип пытался закрыть мне рот, но я почти откусил ему палец, и начал орать теперь он! Он продолжал орать, пока соседи не вызвали полицию. Я пришёл к тебе прямиком из полицейского участка, ты представляешь мой позор?! На протяжении всего рассказа Мишель лишь молча слушал его, скрестив руки. А Мейсон в свою очередь сидел и рыдал, продолжая пить водку. Всё его лицо уже красное то ли от алкоголя, то ли от слёз. Он тихонько плакал, опустив голову и закрыв лицо рукой. Монах встал, подошёл и приобнял его. Пусть и от Мейсона несло неприятным запахом алкоголя, Мишелю это никак не мешало. Он даже привык к таким выходкам своего друга. Мейсон приподнялся и обнял его в ответ, крепко к себе прижимая. — Почему ты такой высокий?! Я твоего лица не вижу! Опустись ниже!, сказав это, пьяница стала тянуть монаха за одежду вниз. "Может потому что ты сидишь, а я стою?", — подумал Миша, но поняв что пьяным доказывать что либо лишь пустая трата времени, присел на корточки. Блондин взял его за руки и приложил ладони к своим щекам, — Ты такой тёплый... А я вот замёрз. Зонтик дырявый наверное, потому что я весь промок. — Мейсон, зонт целый. Ты просто не держал его как следует. — ... Блондин сердито посмотрел на белокурого, а второй в свою очередь усмехнулся. Казалось бы, такой момент мог хоть немного успокоить позорника дня, но нет, кажись, дело стало хуже. Мейсон снова начал плакать. — Почему все не такие как ты?! Имели бы хоть каплю уважения к себе! И мой босс! Прямо как мои ро-...!, — не успел тот договорить, Мишель закрыл ему рот своей ладонью. — Тише. Мейсон, ты пьян. Мейсону это не помешало, он продолжал бубнить и жаловаться, даже с закрытым ртом. Отчётливо ничего не было слышно, но тёмная перчатка монаха стала мокрой из за чужой слюны. — Мейсон, будь добр, перестань плакать. Ты же знаешь о моей слабости... На лице Мишель появились румяна, он немного отвёл взгляд. — Какая слабость?, — искреннее недоразумевал блондин. — Мейсон, — его лицо стало более серьёзным, — Перестань плакать. Друг замолк на несколько секунд, и кажись что-то шëлкнуло в его голове, — А-а-а. Помню... У тебя же встает член, когда видишь заплаканного меня? — Закрой рот. — Заткни меня. Мишель схватил того за шиворот, и повёл на выход из комнаты. Ноги пьяного не смогли справиться с задачей шагать, и тупо не держали его. Монах потащил его к выходу через притвор. Мейсон пытался сопротивляться и просил прощения, но белокурый словно оглох, он никак не реагировал на его слова. Забеспокоенная Эмили провожала их взглядом. — Брат, всё ли в порядке?, — спросила Ясуми. Она понимала, что лезть в их отношения не лучшая идея, поэтому не смогла себе позволить задать другие вопросы. — Сестра Ясуми, не переживай. Появились кое какие дела с этим грешником, я скоро вернусь. — Да хранит вас Бог... Отворив входную дверь церкви, церковь моментально заполнился звуком дождя, монах аккуратно прикрыл его обратно, толкнув Мейсона. Тот свалился у входа. — Ты что творишь, блять? — Разве я не предупреждал тебя? Что тебе непонятно в моих словах? Ты лучше всех должен понимать что в церкви такие слова запрещены, особенно с участием монахов. — Да брось!, — Мейсон попытался встать, уперевшись за лестничные перила, — Никто нас не слышал. Все свои, не понимаю в чем проблема... Мишель подошёл и грубо схватил того за воротник, с сердитым выражением лица. — Ой ой, какое личико скорчил! Ты прямо как в средней школе. — Мейсон, перестань. Взгляд проститута невольно опустилось ниже, — Ой, дорогой, да у тебя встал. Поэтому ты такой нервный? — Что ты несёшь? Ты переходишь все г-..., — Мейсон повалился на Мишель, поглаживая своими холодными руками сквозь плотную ткань. — Да не пизди. Там уже каменный, — с лёгкой улыбкой произнёс тот, — Бедняжка, и ты столько терпел? Кто я по твоему? Мишель выдохнул и выглядел нервно. — Не смотри на меня с такой кислой миной, улыбка тебе идет больше. А ты, черт, не улыбаешься мне никогда, — блондин приблизился ближе и слился в поцелуе с монахом, — Неужели монашки тебя больше привлекают? Улыбаешься им даже без причины... Я ревную, вообще-то. Монах перестал его держать, и Мейсон упал на колени. — Уже не в силах терпеть? А мне почему то казалось что у таких как ты терпение на первом мес..., — и снова не успел он договорить, как ему сжав челюсть открыли рот, и резким движением просунули член. — Ты так много говоришь. Мейсон был немного ошеломлен ситуацией, но несмотря на это, попытался взять инициативу на себя, но белокурый его опередил. Грубыми движениями он заталкивал член в горло парня как можно глубже, тем самым упирая его носом в лобок. Движения были резкими и рваными, пытаясь сдержать стоны, он свободной рукой прикрывал свой рот. С горла второго выпускались хлюпающие звуки и тихие стоны. Грубый секс — точно по душе Мишеля, и ждать процесс долго не пришлось, в одно мгновенье он вытащил член со рта приятеля и залил его лицо белым семенем, под конец тяжело вздыхая. Мейсон положил голову на его бедро, устало простонав. Мишель схватил того за руку и подняв на ноги, упëр грудную область друга на перилу. Мейсон и не пытался сопротивляться, по нему ясно что он не против всего этого. Взяв с маленькой кармашки смазку небольшого размера, тот протянул ему еë, и ловко открыв крышку, Мишель обильно смазал свою руку, и спустив розовые женские трусики с друга, обмазал его анальное отверстие, а после собственный член. Подготовки особо много не понадобилось, член легко поскользнулся в влажную дырку. Монах стал двигаться в своём привычном темпе, но кажись этот темп оказался для пассива грубоватым.. Он перестал пытаться сдерживать стоны, а ноги пошатывались. Чтобы заткнуть того, Мишель занял рот друга своим же, страстно его целуя. и патом он кончил и они оба умерли канец