ПРОЛОГ
За окном на улице стоял поздний вечер, дул лёгкий ветерок, солнце уходило за горизонт, везде кипела жизнь. Ещё маленькие пчелята собирали пыльцу, а бабочки за пару цветков от них о чём-то говорили. Более старшие жители леса спешили с работы домой, забирали детей из школ и садиков. На фоне тихо играла какая-то приятная мелодия, она перемешивалась с уже противным звуком часов, которые отсчитывали секунду за секундой, ритмично постукивая стрелками. За спиной иногда слышались шаги тяжёлых ботинок, а за ухом был слышен шум триммера, если проще, то машинки для стрижки волос. Всё это создавало необыкновенную композицию, одновременно и медитативную, и напрягающую. Машинка прошлась жёсткой насадкой по покрову на голове молодого добровольца, а именно Лунтика. Небольшие клочья шерсти медленно падали на парикмахерский пеньюар, который, если честно, больше напоминал старую клеёнку, что приходилось таскать на каждый урок рисования в младших классах. Муравей, который стоял за креслом, кажется, просто двигал триммером туда-сюда, шёрстки у рекрута было много, он, по правде, даже в парикмахерскую за жизнь не ходил, так как ему это было не нужно по причине того, что у него волосы вырастали всегда лишь на пару сантиметров, хотя, он иногда ровнял их ножницами, чтобы красивее выглядело. Солдат, который в данный момент исполнял роль парикмахера, всё никак не мог подстричь Лунтика из-за его длинных ушей, они мешали, поэтому он решил оставить вместо лысины, простую стрижку под 3 миллиметра. Сделал это он не очень аккуратно, поэтому оставил пару маленьких ссадин. — Готово, иди жди остальных, — сказал муравей, попутно снимая пеньюар с рекрута. — Можно было и поаккуратнее… — прошептал себе под нос пришелец. Новобранец плюхнулся на небольшой диванчик рядом и осмотрел своих будущих сослуживцев, которые ещё сидели в креслах. Там был Пчелёнок, который постоянно вертелся и его не могли нормально побрить. Слева от пчелы был тощий муравьишка, с добрым лицом таким, наивным. В остальных же Лунтик ничего интересного не нашёл, хотя, наверное их взгляды были странными. Слишком спокойными, просто… Обычными? — Когда же успели? — удивлялся кузнечик Кузя, что сидел около него. Кузя был лучшим другом Лунтика. Они дружили с самого детства. Кузнечик сидел на диване ещё до друга, ибо его брить не стали, вместо шерсти у него был хитиновый покров. Сейчас же в руках он держал небольшую газетку и внимательно читал. — Что такое, Кузя? — спросил пришелец. — Так, налоги подняли, — ответил тот. — Знаешь, мне кажется, что я сделал неправильный выбор, — признался Лунтик. Кузя отложил газету, немного обдумал, а после ответил своему другу: — Я, наверное, тоже. Но что нам теперь делать? Уже слишком поздно. Может всё будет не так уж и плохо. Лунтика это не очень утешило, но Кузя был прав. Дороги назад у них уже нет. Пришелец уже и сам это понял, давно. С тех пор, как он подписал контракт, жизнь для него разделилась на две части, первая часть ассоциировалась с вкусными пирожками, купанием в пруду и беззаботным детством, а вторая… Лунтик не знал, какая будет вторая половина его жизни, ему ещё это предстоит узнать.***
Старая пчела размешивала небольшой ложкой сахар в чае, иногда ритмично постукивая предметом по краям чашки. Напротив сидел её муж, звали его Шером, но супруга ласково называла «Шершуля». Также, по совместительству, это были приёмные родители нашего новобранца. На кухне стояла мрачная атмосфера. Светила тусклая лампочка, что почти не освещала комнату. Пара иногда обменивалась взглядами. А старый холодильник противно издавал своё характерное статичное гудение. — Ну? Ты будешь что-то делать? — спросила Капа. — Немного не понял, ты про что? — с недоумением задал встречный вопрос супруг. — Как Лунтику будешь помогать? — проговорила она, после чего глянула в окно. — Конфеты что-ли отправлять? Капочка, можем хоть завтра, почта как откроется, так и пойдём, — ответил тот. Баба Капа тяжёло вздохнула, после чего немного отпила от горячего напитка. Шер, кажется, явно не понимал, что же от него хотят и аппетитно поглядывал на пирог, что запекался в духовке. — Как вытаскивать его будем? — наконец объяснила Капа. — С чего это вытаскивать? Сам же пошёл… — сказал Шер. — Он же не понимал, куда и зачем идёт, его там… Того! — ответила пчела, не захотев говорить слово «убьют». — Брось, конфликт не такой уж и крупный, к тому же, они там побегают в учебке пару месяцев, да закончится это всё, не переживай, — сказал шершень. Супруге такой ответ явно не понравился. Она резко поднялась с табуретки, а после положила руки на стол, посмотрев на мужа строгим взглядом. — Всё равно тебе на Лунтика! Ты же генерал, связи точно есть, но тебе всё равно! — воскликнула она, — Всё равно, — повторила Капа. — Нет, Капочка, послушай, ты думаешь Лунтик выдержит? Его там спишут спустя недельку, — сказал Шер. — Ты… Ты в него даже не веришь и помогать не хочешь! Раскрыл свою трусливую натуру! — твердила та. — А ты всё можешь? Иди там… — бывший генерал не знал, что ему сказать. — Видеть тебя уже не хочу. Пошёл ты нахер! Трус ты обычный, Шер! — закричала Капа, на глазах у неё были видны небольшие слезинки. Она убежала в свою спальню и громко хлопнула дверью. «Шершуля» же так и остался сидеть один на кухне. Он не понимал, почему его же жена считает его трусом. Он был одновременно и расстроен, и озлоблен. «Ничего там с Лунтиком не случится» — думал Шершень. Он иногда хотел, чтобы и пришелец также стал военным, продолжил семейное дело, так скажем, это была его маленькая мечта…***
Лунтик лежал на койке и представлял, что будет завтра. Какие испытания им надо будет пройти? Также ему хотелось поспать, но не давали это сделать его сослуживцы. Не все, конечно, же, а только часть, которая о чём-то бурно говорила. — А это тебе мамочка положила? Или бабушка? — сказал кто-то. Голоса слышались в углу казармы, а в самом помещении стояла непроглядная тьма, так что увидеть, кто говорил это, было невозможно. — Что такого? Мама просто пирожок на дорогу дала, я вот сейчас его и съем, — ответил уже другой голос, более мягкий и робкий. — Ясно… Не одолжишь щётку зубную? Я просто дома забыл, а тут, по всей видимости, ещё не скоро выдадут. Мы же отделение одно всё-таки! — попросил первый голос, хотя, это больше напоминало вымогательство. — У меня одна всего, чем я буду чистить зубы? — не соглашался второй голос. — Жмот! Вот кто ты! Зажал для близкого пацана! — в диалог вступил уже третий голос, грубый и хриплый. Далее Лунтик не мог ничего расслышать кроме смеха вымогателей, который иногда слышался. Видимо, просто они решили воспользоваться робостью парня, чтобы получить желаемое. Пришелец задумался: «А может ли быть такое со мной?». Этого он явно не хотел, ему было жаль того парнишку. Вскоре и смех их утих, через некоторое время рекрут смог уснуть, попутно обдумывая этот вопрос…