Мыльница

У Фушигуро Мегуми есть одно увлечение. Он нащупывает в кармане гладкие бока старого фотоаппарата. Кажется, мать называла эту камеру «мыльницей». Мыльницу оставил отец. Не то чтоб Мегуми хотя бы помнил, как батя вообще выглядел, но камера — его явный чёткий след присутствия в их семье. Маленькая, дурацкая, как и следует из её названия, и нелепо округлая. Мегуми и сам был таким в далеком детстве, небось поэтому отец ее и подарил. Камера была лишь дешёвой игрушкой, и будучи ребёнком, Мегуми часто щелкал на неё все, что видел, бездарно будто бы тратя кадры. Мать не ругалась, но тяжело вздыхала. Позднее Мегуми перебрал и проявил все старые пленки и уже не считал, что это была бесполезная трата. На плёнках было много быта, вечеров, игр, грязной посуды, были бродячие кошки и собаки, ветви деревьев и мусорная рябь местной речушки, продавцы комбини, случайно встреченные иностранцы, птицы, новые кроссовки: в общем, кадры обычной детской жизни, если не считать пустые кадры стен и асфальта — попытки сфоткать мелкие проклятия, встречавшиеся тут и там. Но главное, на плёнке были важные люди — сестра и мать. Отца почему-то не было (да и чёрт с ним, если честно). Позднее появились кадры с Годжо (охотно позировавшим) и остальными преподавателями (уже не так охотно), смазанные кадры с тренировок второкурсников, исподтишка снятые киотские ребята. И однокурсники Мегуми. Странно — в школе он не имел склонности снимать всех, с кем общается, а в техникуме словно прорвало. Может, он и не общался толком до этого, кто знает. Мегуми перекладывает недавно проявленные фото. Первый и второй курс все вместе, фотографировал Годжо, и влез указательным пальцем в кадр; лица у всех кислые, потому что дождило, только Итадори радостный. Следом довольное селфи от Годжо и ещё пара снимков, где Мегуми пытается отобрать камеру назад. Итадори, несущий мороженое на всех. Кугисаки, грозящая в камеру молотком. Итадори, который держит на плечах одновременно Маки и Нобару. Панда, свернувшийся клубком на скамейке под крышей, шерсть у него мокрая, всклокоченная. Итадори, крадущийся к нему с клаксоном. Это было весело, хотя виду Мегуми, конечно, не подал. Годжо в обнимку с Итадори, сымпровизировавшие барбекю на заднем дворе — это уже на следующий день. Нобара, красующаяся в новых шмотках перед зеркалом в коридоре — хороший кадр, жаль ей не передашь, обозлится, что фотографировал. Итадори, тоже сфотографированный без спросу: он переписывается с кем-то по телефону, лицо выразительно воодушевленное, на щеке свежий пластырь, кажется, виделся с Тодо. Мыльница старая, но фотографирует ещё неплохо, снимки слегка нечёткие, но всё равно хорошие. На кадрах с Итадори, например, очень хорошо видно, в каком он настроении на каждом — озадачен или радостен, опечален или устал, сыт и доволен или вымотан и готов уснуть. Возможно, правда, дело не в камере — это всего лишь старая дешёвая мыльница, бывшая с Мегуми настолько давно, что он знает наизусть, наощупь каждый скол и потёртость на корпусе. Возможно дело в том, что Фушигуро слишком часто смотрит на Итадори, что читать его уже не сложнее. На камере всего одна кнопка, и действия простые: достать из кармана, навести, нажать — щёлк — даже дурак нажать сможет. Просто как сто иен. У Итадори Юджи, похоже, тоже одна кнопка: подкрасться сзади, пробраться прохладными руками под гакуран, прижаться губами к шее, ровно между воротом и линией роста волос — щёлк… Даже такой социальный дурак, как Мегуми, сможет. Поэтому Мегуми не отказывает себе ни в чём. Он скрытно снимает окружающих на камеру, чтобы потом, как последний маньяк, скурпулезно собирать проявленные снимки в альбомы — это его полутайная, на виду, но неочевидная страсть — беречь снимки, пересматривать, перекладывать, держать в руках щедрую россыпь собственных приятных воспоминаний. И это его абсолютно тайное, спрятанное подальше, невыразимо притягательное увлечение — держать Итадори за руки, целовать, куда придётся, без слов, только жесты, только прикосновения. Они не говорят об этом, просто делают. Сплетаются пальцами, дышат тяжело, целуются, каждый раз, словно в первый, с настолько бережной стеклянностью, которую словами даже не выразить. Итадори спит, а Мегуми сжимает в кармане округлые пластиковые бока верной камеры. Устраивается рядом поудобнее, вцепляется в Юджи руками и ногами. Юджи в ответ переворачивается, тыкается ему в лоб губами, бормочет что-то ласковое. Мегуми жмурится довольно, вытягивает руку с мыльницей, так, чтоб кадр захватывал их объятия, и с удовлетворением жмёт кнопку. Щёлк. У Фушигуро Мегуми просто потрясающее увлечение.