***
Мария долго не могла уснуть после стычки лордов. Такого неуважения к себе и послам Елизаветы она не ожидала. Дикари! В чём-то возможно Джеймс был прав. Она позволила себе сегодня огрызнуться ему в глаза, чем вызвала ненависть, хотя он всего лишь пытался её вразумить не дёргать кота за усы. Вот и результат её пренебрежения его советам. Скрытый бунт и драка. Морею было семнадцать, когда вместе с шестилетней сестрёнкой, юный паж предстал в ей свите при французском дворе. Мария чувствовала к нему огромную тягу. Брат был на одиннадцать лет старше и нравился девочкам. Она гордилась, тем, что он боготворит её у них на глазах. Но в то же время он старался показать ей свою власть, хоть очень трепетно и относился к сестре. Мало кто знал о том, как они тайком встречались за стенами дворца и он тормошил её, подбрасывая над головой и кружа, как в прежние времена их бытности в Шотландии. Мария любила плести венки, которые он поморщившись выбрасывал, утверждая, что он не девчонка. Джеймс был старше её будущего супруга и, откровенно говоря, со всей своей скрытой дерзостью шотландского бастарда подтрунивал над ним, чем вызывал в ней приступы смеха. Тогда они были детьми. Теперь он её вассал. Знатный и влиятельный вельможа, семьянин и политик, с которым считаются её лорды. — Джеймс? — Мария вошла в его покои без стука. Как тогда, в детстве, ничуть не бесппокоясь попасть в неловкое положение. Тем более сейчас. Сумасбродства ей не занимать. Стража расступилась перед королевой без возражения, но взгляд у солдат выражал неодобрение. К счастью её брат не был ловеласом, как их батюшка и пылким, как она сама. — Джеймс! Граф Морей был в своём амлуа. Будто ленивый котяра он открыл на неё один глаз и подавил зевоту. Вероятно его территория давала ему власть наплевать на этикет. — Пожар? Или твои мужья, наконец-то, перебили друг друга? Что было бы весьма кстати. Они мне надоели, — лорд потянулся, закинув руки за голову и обнажив свою волосатую грудь, плохо скрытую прорезью рубашки. Марию это несколько смутило. Брат-то брат, но он мужчина. А она, пусть и только из объятий графа Босуэлла, но весьма возбуждалась от мужского начала. — Я хотела попросить тебя, — королева присела на край постели. — Валяй, — он был весь во внимании. — Ты же можешь с ними поговорить? Отчего такое презрение к женщине, своей королеве? — От того, что королева ведёт себя как недальновидная женщина, а так же, доступная и похотливая девка! — рявкнул он и обхватил подушку. Мария знала, что спорить с ним на его территории бесполезно. — Но ведь ты же так не думаешь? — она взяла его за руку и притянула её к себе. — Ты же сам такой же как я. — Я тебе говорил, что Дарнли идиот? Теперь что? Дарнли уже тебе не по нраву? Мои слова по боку! теперь рубака-парень Боссуэлл тут как тут. Скажи лучше, член одного более упруг чем у другого. Мария влепила брату хлёсткую пощёчину вместо ответа. — И всё же я назову вещи своими именами. И не надо тут мне про любовь разглагольствовать, ладно? Их взгляды скрестились будто лезвия двух рапир. Оба знали, о чём он говорит. Франциск был не был мужчиной. Совершенное дитя. Мария точно так же, как сейчас прибежала в покои брата, рыдая и прося совета о том, как ей заставить супруга нарушить её девственность. Морей обнял свою несчастную сестрёнку. Но возбуждённая девочка не восприняла этот жест как жалость. Она прижалась к его губам своими неумелыми ртом и обхватила плечи. Джеймс, на тот момент изрядно подвыпивший по случаю свадьбы сестры и разочарованный тем, что одна из фрейлин его послала подальше, найдя юношу поинтереснее… Он овладел Марией, показав тем самым, как нужно обращаться с непутёвым муженьком. После случившегося между ними инцеста, дикая неловкость отдалила его от неё. Мария же, как языческая богиня, долгое время была увлечена им и не отпускала, вовлекая во всё большую пропасть. Морей не мог сопротивляться порочной тяге к родной сестре. Он слыл богобоязненным юношей и держал исповедь. После которой король выслал его в Шотландию, где Джеймс старательно выжигал порочную страсть из своего сердца год за годом. И вот она снова его настигла! — Знаю, тебе так легче. Очерняя меня в своих мыслях, ты отдаляешься от меня. Но во имя наших чувств! Скажи, разве я не достойна ласк? Мне нужна поддержка, Джеймс! Морей тяжело вздохнул и потёр нос. Ему было её жаль, но как королева она его сильно разочаровала. Да и что с неё взять — первым и долгое время единственным её мужчиной был он, её брат… Потом она встретила красавчика Дарнли. Вышла за него замуж наверняка назло ему и его протестанству, которое он принял. — Зачем? Зачем они тебе сдались? Неужели тебе мало власти и нужно делать ошибку за ошибкой в лице своих никчёмных самцов? — Один из них передо мной! — Чёрт! Я раскаиваюсь в этом каждую минуту. Довольно напоминать! — вспылил он негодуя. — Ты так хочешь занять мой трон? — спросила Мария, влезая к нему под одеяло. Он отодвинулся и сунул ей под спину свою подушку. — Мне хотелось помогать сильной и могущественной женщине в её делах, оберегать её… Но, чёрт возьми, я не могу при этом видеть твоё безразличие к короне и благополучию народа! Член — вот твой Бог! Хоть ты и католичка. На этот раз она сдержалась, хотя он явно ждал второго удара по щеке. Но, нет. Мария, только что разделившая постель с любовником из-за которого устроила пирушку на крестины и изгнала своего законного, но не любимого супруга, приблизилась лицом к лицу брата, взяла его за подбородок и глубоко поцеловала. Этого было достаточно, чтобы Морей потерял голову. Он забыл про свою веру, забыл про принципы и нежелание идти на поводу сестры. Просунув руку в её влажное от совокупления с Ботвеллом, лоно, он надавил большим пальцем на клитор и тремя остальными массировал напряжённую плоть внутри её чрева. Мария дёрнулась от наслаждения и грубо укусила его за нижнюю губу. Дальше всё происходило будто в безумном сне. Осознание того, что их взаимная неприязнь, рождённая недопониманием двух взрослых людей, напрочь забыта под лавиной липкого и запретного чувства первобытного инстинкта продолжения рода. Лже-пуританин вспомнил оргии французского двора, где не было до конца порой кто имеет кого и куда. Мария же любила сейчас в коварном интригане того своего первого мужчину, которому отдалась пятнадцатилетней девочкой и кто стал её «крёстным» в мир виртуозной любви. Стражник поморщился, взглянув на напарника, когда из спальни лорда стали раздаваться женские вскрики интимного характера, вперемешку с бархатистыми словами одобрением на французском, щедро раздаваемых их господином королеве, а точнее сестре. — Французы! — пожал плечами другой стражник-пуританин, несколько смущённый происходящим. — Но он её брат. Кровный, — шепнул другой, махнув первому и давая понять, что надо бы уйти и не становиться свидетелем пикантной развратной истории их распутных соверенов. Но шотландец из стражи не последовал совету друга, а нагнулся и посмотрел в замочную скважину. — Идиот, — хлопнул его по плечу напарник. — Тебя казнят, если про это узнают от нас. — Ого! Какие у неё… — прошептал солдат, глотая слюну. Первый оттолкнул его и сам прильнул к щели в двери. Ноги у королевы действительно были шикарны. — Как же тут устоять? Брат ты или кто бы ни был… — Это, даааа, — протянул стражник. А влюблённые друг в друга и порочные отпрыски королей наслаждались коротким перемирием. После чего их ожидала обычная смертельная вражда за власть, называемая ими заботой о своём народе. Когда всё их безумство закончилось, Мария задумчиво произнесла, проводя пальцем по вспотевшей ложбинке на спине брата. — Скажи, что это не любовь… — Это безумие и греховная похоть, — процитировал он своего проповедника. — Заметь, ты только что от жены, я из постели любовника. Но ничто не в силах нас остановить. Причём здесь Господь? — Мария смотрела на него и улыбалась. — Ты кажется приходила за советом. Так вот. Я люблю тебя не только как сестру и красивую страстную женщину. Мы действительно слишком похожи, слишком Стюарты. Но ты дорога мне как королева. Хочешь начистоту? Я бастард и не претендую на трон. Это давно ясно и обсуждению не подлежит. Но без меня ты погибнешь. Зачем ты отталкиваешь меня своими любовными дрязгами? Дразнишь? Да. Ты хочешь заставить меня уважать тебя. Но ты женщина. Ты женщина более, чем можешь себе представить. Оставь мне заботы о нашем государстве и будешь в безопасности. Однако твой муж, будучи выбран назло мне полный идиот и «лезет в бутылку», откуда ему нет возврата. Понимаешь? Я предупредил. Можешь кувыркаться со вторым, но хотя бы делай вид, что ты приличная дама. Теперь… хорошо, что люди у моей двери мне преданы. То, что мы снова возобновили связь останется в тайне. Нельзя быть такой беспечной, Мари. — Как твои девочки? — перевела разговор в другое русло королева. — Эизабет уже подыскали жениха. Анабель похожа на тебя. У Маргарет прорезались зубки, — по тону Джеймса было заметно, что он любящий отец. — Если что-то со мной случится не оставляй принца, хорошо? — С тобой ничего не случится, пока ты со мной, — он поцеловал её в лоб и потёрся носом о её милый носик.***
Но их мирное сосуществование, скреплённое порочной страстью, продлилось совсем не долго. Смерть её мужа, участие в заговоре против него её любовника, беременность и решение выйти замуж не соблюдая траур — все эти события разделили брата и сестру, а так же их страну на два лагеря. — Скажи, тебе так необходимо быть идиоткой? — выпалил Джеймс, брызжа слюной и она поняла, что на нём сейчас нет ни одной из обычных его масок. — Это самоубийство! Грядёт бунт. Ботвелл — твоя слабость? Так он идиот ещё хуже тебя! — Не забывай с кем говоришь, — Мария пыталась казаться величественной. — С дурой и говорю, — Джеймс обессиленно рухнул в кресло. — Тебе конец. Я это вижу. — У меня будет дитя и я хочу, чтобы у него был отец, законный отец, — вздохнула женщина. Морей резко поднял на неё взгляд. Она была почти на полголовы выше него, эта стройная красавица-королева, стоявшая, сцепив руки спереди, перед ним. — Ты хоть знаешь кто он, этот отец? Помнится нас было двое в ту ночь… — Замолчи! — Знаешь, Мари. Я, пожалуй съезжу в Италию и во Францию по делам королевства. — Не смей! — Одного из отцов твоего бастарда кажется ждёт топор за убийство короля. Я не желаю в этом участвовать. — Не смей! Ты должен помочь мне. Я не смогу без твоего совета, — на её глазах выступили слёзы беспомощности. Но Джеймс резко встал и, подчёркнуто откланявшись, вышел из залы, лишь покачивая страусиным пером на своей шляпе. — Я заеду за Агнес и дочерьми. Им не место при этом Дворе, — бросил он на пороге, не поворачивая головы.***
«Серу Джеймсу Стюарт. Брат, умоляю Вас, возьмите скипетр в свои руки. Вы обещали не оставлять своего племянника, наследника нашего престола. Только Вам, умному и преданному Шотландии вельможе я могу доверить сына. Ваша Мари Стюарт.» Он как всегда был прав. Она не слушала его и ошибочно посчитала, что способна мыслить и поступать так же хитро, как он. Но она просчиталась. Её обвинили в причастности к убийству короля, собственного супруга. Всё случилось так как он предупреждал. Её нелепое и недальновидное поведение сыграло дурную шутку. Джеймс примчался в конце дня на взмыленном коне и ворвался в покои взятой под стражу, отрёкшейся от всего, сестры. Сбросив плащ и шляпу, он бросился к её ногам. Беременная и несчастная королева сидела в кресле и крупные слёзы стекали по её щекам. — Я одна, Джимми. Совсем одна. Всё как ты и говорил. Мой мальчик, ты же не оставишь его? Морей молчал, положив голову на её колени. Если бы она могла, то увидела бы, как из глаз этого железного политика катятся слёзы жалости. Он, достойный короны, красивый, сильный, молодой и умный Стюарт, рождённый любимой женщиной короля, ничего не может поделать с болезненным чувством к сводной сестре, королеве и несчастной, доверчивой девочке, обречённой на заклание. — Зачем? — Что? — Зачем ты писала эти злосчастные письма? — Не знаю. Он встал с колен, вытер слёзы манжетом рукава у себя с носа и щёк. Прерывисто вздохнул и начал: — Мне страшно сознавать, что мои доводы были тобой не услышаны и казались тебе придирками. Теперь всё кончено. Ты дискредитирована в глазах нашего народа и союзников. Елизавета не упустит случая закопать тебя живьём. Ты ей как кость в горле. Мальчика не тронут. Для меня слишком большая ответственность стать регентом. И, если честно, я наживу смертельных врагов, став им, поболее чем у тебя. Шотландцы — народ капризный и ты их распустила. Мне придётся зажать каждого в тиски. Прости, ты ставишь меня в опасное положение. А у меня семья и дети. — Никто кроме тебя не защитит его, моего мальчика, — Мария зарыдала. — Почему ты мне брат? Почему не муж? — Спроси у злого рока и он тебе, возможно, даст ответ, — он зашёл сзади и обнял её за плечи. Стараясь говорить, как можно спокойнее и не показать слёз слабости от жалости к ней, к ним двоим. — Не уходи сегодня, — сверженная королева накрыла ладонью его руку. — Не уйду, — он склонился и поцеловал её в макушку, расстёгивая ворот камзола свободной рукой.***
После этой ночи она его больше никогда не увидела. Но то, что он говорил тоже сбылось. Джеймса убил его же бывший друг, переметнувшийся в стан заговорщиков, не согласных с его политикой ведения дел королевства. Со смертью брата в Шотландию пришли распри и войны. Никто кроме него не мог сдержать свободолюбивый и дерзкий народ в узде. Смысл жизни Марии Стюарт окончательно был потерян. Её содержали в заключении как венценосную даму, но сердце её умерло вместе с ним. Мария ждала казни. Быть может там они встретятся и между ними не будет больше никаких преград. Быть может он простит ей её наивность и безрассудство, из-за которого она погубила и себя и его и ещё множество жизней. Может быть…