не жалей мертвых (жалей живых)

      Набу — прекрасная планета, признается Сайфо-Диас. Цветущая и пышная, ее жизнь пробивается даже сквозь пыль и пепел отгремевшего вторжения. Но мастер-джедай отмечает ее красоту отстраненно, как дыхание, как Силу. Все лучше, чем истинная причина пребывания Сайфо-Диаса на планете.       Его не обязаны были приглашать, но ночью Мейс постучался в дверь его квартиры, и кажется, что солнце так и не встало с тех пор. Все свободные советники отправлялись на Набу. Сайфо-Диас оставил свой пост из-за здоровья и опасений, что видения — все более темные и запутанные, — затуманят его суждения.       Возможно, если бы он остался, то увидел бы, понял…       В тот момент мастер Винду был не главой Ордена, а другом, учеником и учителем, которого Сайфо-Диас направлял в Нимане, когда падаван искал свою форму светового меча, и с которым делился страхами о будущем их народа.       Мастер-джедай крепче сжимает рукава плаща, когда его мысли переходят к другому молодому человеку, за чьими тренировками он наблюдал.       Сайфо-Диас входит в зал, где уже толпятся люди. Местные жители и политики пропускают его, замечая плащ джедая и накинутый в трауре капюшон. Он становится в первом ряду, привлекая внимание нескольких джедаев. Уши мастера Йоды приподнимаются, но быстро опускаются, когда место рядом с Сайфо-Диасом остается пустым. Холодным.       Холод проникает глубже в кости Сайфо-Диаса, когда его взгляд падает на тело. Это так неправильно.       Квай-Гон был живым. Он был живым и дышащим, как дышал лес, как бежал родник. В своем сострадании он принес столько Света в галактику… и бездомных животных в свою квартиру, к ужасу Дуку и смеху Сайфо-Диаса. Казалось неправильным видеть его таким неподвижным, пустым. Осталась лишь оболочка, его сознание, его Свет стал един с Силой. Он обрел покой.       Нет Смерти — есть Великая Сила.       Эта истина делает тяжесть в груди чуть легче. Самую малость. Это долгий путь.       Сайфо-Диас поворачивается, желая сказать эти слова ближайшему другу своего сердца, чья боль должна во много раз превышать его собственную.       Там пусто, пусто, пусто.       Дуку отказался прилетать. Он покинул Орден, не сказав ни слова, не попрощавшись ни с кем. Сайфо-Диас знает, что Дуку отдалился от Ордена, но… Квай-Гон был его падаваном.       У Сайфо-Диаса не было собственных падаванов, но ему хочется думать, что Раэль и Квай-Гон стали чем-то безумно близким к этому.       Церемония проходит тихо. Первыми уходят жители Набу, пришедшие отдать дань уважения одному из защитников их планеты. Затем немногие политики, когда это становится достаточно вежливым. Луны уходят из своего пика, когда большинство джедаев покидает круг света.       Сайфо-Диас остается в своем бдении.       Как и Йода, и мастер Винду. Как и падаван Кеноби, хотя последний меняет позу, чтобы укрыть от прохлады ночи мальчика рядом с собой. Юнлинг хватается за ткань плаща, трет сонные глаза, но упорно стоит.       Падаван Кеноби замечает взгляд Сайфо-Диаса сквозь пламя догорающего костра, хмурится, возможно, пытаясь рассмотреть лицо, скрытое капюшоном. Старший джедай лишь склоняет голову, и переводит взгляд на огонь. Этот разговор состоится позже.       Сейчас, он провожает мальчика, который принес ему камень с одной из планет, потому что тот напомнил ему о друге его мастера. Юношу, приходившего в его покои, когда споры между мастером и падаваном выходили из-под контроля. Мужчину имевшего бесконечную веру в Силу и будущее.       — Прощай, Квай-Гон, — шепчет Сайфо-Диас, когда огонь гаснет, угли тускнеют и первые лучи солнца поднимаются из-за горизонта.       Он кивает Йоде, и идет за юношей. Мастер нагоняет падавана в одном из малых садов внутри дворца.       — Падаван Кеноби, — зовет Сайфо-Диас. Он не повышает голоса, и все же утренняя тишина звенит от его слов.       Кеноби оборачивается, свет тянется сквозь листву, падая на ношу в его руках. Юнлинг совсем утомился и теперь дремал на руках падавана, закутанный в плащ.       — Чем могу помочь, мастер... — шепчет Кеноби, вглядываясь в лицо старшего джедая, когда тот скидывает капюшон.       — Сайфо-Диас, — представляется он. — Мы не пересекались раньше, но я знал Квай-Гона с тех пор, как он был падаваном. Мы с его мастером были близки.       Были, были, были.       Их Соглашение Верности почти истощилось. Часть Сайфо-Диаса хочет верить, что они встретятся вновь, вопреки всему, и снова подтвердят свои клятвы, как делали это на протяжении десятилетий. Это маленькая и иррациональная часть. Он боится — знает, — что когда коснется кристалла Дуку, не услышит знакомой мелодии, не узнает его пения.       Как он перестал узнавать самого Дуку.       — Я не заметил гранд-мастера на церемонии, — бормочет падаван, но его взгляд скользит за спину Сайфо-Диаса, будто Дуку может выйти из-за деревьев, незаметно задержавшись дольше остальных у тлеющих углей.       — Мне жаль.       — Ох.       Они стоят секунду в тишине, и пустота у их плеч взирает.       — Так… вам что-то нужно? — падаван перехватывает мальчика поудобнее.       — Нет, на самом деле…       Юнлинг шевелится, и они оба замирают, но мальчик не просыпается, лишь утыкается носом в туники падавана.       — Я хотел бы предложить свою помощь, — еще тише продолжает Сайфо-Диас. — Я понимаю, что мы незнакомцы, и все же мои двери всегда будут открыты для вас, — его взгляд падает на юнлинга, и возможности, будущее, обещание света и тьмы шепчут на задворках его сознания. Они лишь одна нить в клубке чувств, из-за которых он произносит следующие слова. — Для любого из линии Дуку.       Хватка Кеноби на секунду сжимается вокруг мальчика, но опадает. Он выдыхает.       — Я буду помнить об этом, мастер.       Это больше чем Сайфо-Диас смел надеяться.       — Спасибо, и да пребудет с вами Сила.       — И с вами, мастер.       Солнце встает над дворцом, когда падаван Кеноби уходит, нежно прижимая к себе юнлинга. Сайфо-Диас стоит еще мгновение, вслушиваясь в покой растений, когда осознает маленькое несоответствие во внешнем виде падавана.       Косы не было.       — Оу, — выдыхает он. Поздравления действительно были бы неуместны. Сайфо-Диас качает головой. — Как мы оказались здесь, Ду?       Ему отвечает тишина.