_______________
Перед тем, как открыть дверь перед задержавшимся на репетиции Матвеевым, Костя сделал тяжёлый глубокий вдох, словно желая выплеснуть волнение из груди. Его большие ладони были слегка влажными и отдавали холодом. Дима заходит в квартиру с нескрываемым счастьем, сразу скидывая гитару в чехле на пол и кидаясь на шею провидцу. Парень был весь холодный, а кончик его носа покраснел из-за декабрьского мороза: — Я соскучился. Мурчащий шёпот чернокнижника заставил мурашки на спине Гецати всколыхнуться, подтягивая за собой ещё одно цунами волнения: — И я, – он тяжело сглатывает и слегка отходит от Димы, – ты снова шёл пешком? — На улице отличная погода. — Твои краснющие руки тому подтверждение. Дима широко улыбается и начинает снимать с себя верхнюю одежду. Парень выглядит абсолютно невинно. Он ведь ещё не знает, какой разговор ждёт их впереди. Мужчина проходит на кухню и сразу проверяет, не остыл ли ужин, над которым он трудился последние полтора часа, а убедившись, что всё горячее, начинает накладывать еду по тарелкам: — Ты всегда знаешь, когда я голоден! – глаза младшего загорелись при виде аппетитных блюд и он поспешил наполнить журчащий желудок съестным, – Ты не будешь? Костя стоял у плиты, боясь заглядывать в глаза Диме. Он боялся увидеть в них хоть долю печали, при озвучивании важной новости. Ком, собравшийся в горле, мешал расторопно дышать: — Мить, ты должен узнать кое-что… Молчание повисло в небольшой кухне, на которой в последние месяцы чаще раздавались стоны, сопровождающиеся тяжёлым дыханием. Константин резко выдыхает, напрягая все мышцы тела: — Я буду учавствовать в этом подобии на «холостяка»._______________
«Это просто шоу, это просто шоу»…
Каждый день как мантру повторял у себя в голове молодой чернокнижник. Его начинало трясти от одной мысли, что его Костя мог на это пойти. Ради денег, славы, ради какой-то идиотской карьеры. Он всё больше стал посвящать себя музыке. Слова бегло наносились на бумагу левой рукой всякий раз, когда ему хотелось сжечь Мир дотла. Все ухудшалось, когда Костя звонил ему из Марокко, притворяясь радостным и окрылённым. Он был уверен, что мужчине хорошо в этой чужой стране не только в минуты общения по видео-связи. Парню всегда казалось, что о нём медленно забывают. О Диме, конечно же, никто не забывал. Даже стоя на церемонии выбора Гецати, изображая заинтересованного в своей женитьбе натурала, его голова была завалена фотоснимками полуголого брюнета из своей галлереи. Он думал только о том, как скоро кончится вся эта клоунада, когда он снова сможет прижаться к родной чёрной копне волос, вкусить запах духов Матвеева, прижаться к его хрупкому телу… Мысли эти заставляли сердце трепетать, а на лице появлялась неосознанная улыбка. Передача обязывала не только к свиданиям, но и к развитию романтических отношений. Костя никогда не считал себя хорошим актером. Больше всего ему нравилось выполнять на шоу свою непосредственную работу – ковыряться в душах и головах девушек. Как было тяжело не озвучивать видения о грязном эскортном прошлом некоторых или же о корыстных побуждениях совершенно далёких от поиска любви.«Никаких поцелуев! Никаких поцелуев!»
Костя прокручивал в голове лишь эту фразу находясь на каждом свидании. Ему нравилось то, как их устраивали организаторы. Романтично, красиво, порой интригующе и интересно. Потихоньку мужчина втягивался во все события и происходящее, забывая о изрядно происходящих конфликтах с парнем. Ревность Димы, казалось, не знала границ. Гецати было сложно представить, что происходило в голове у парня. Ему лишь хотелось думать, что в скором времени всё наладится и всё забудется. Что эта невообразимая тоска сойдёт на «нет». Он не сразу, но смирился с тем, что чернокнижник перекрасил его любимые чёрные волосы, а потом и вовсе сменил причёску. Из-за всех сил Константин старался перестать винить себя в тех бедах, что настигли их удивительные тёплые отношения._______________
Цикады громко стрекотали за окном, когда Костя, в очередной раз за день, залез на страницу Димы. Фиолетовая рамочка аватарки манила. Хотелось думать, что Матвеев выкладывает истории только для Костиных карих глаз. Мужчина, не задумываясь, нажимает на кружок, а на деле спускает курок прямо в собственное сердце. Глаза вовсе не хотят смотреть, как его губы, самые любимые нежные пухлые губы целуют незнакомую девушку. Руки сжимают телефон до треска. И, казалось, эту манипуляцию алюминиевый корпус выдержит, но удар об стену – увы. Экран отлетает в противоположную сторону от остальной части смартфона.«Это всё месть. Отвратительная, грязная месть!»
Ему хотелось бы повторить сейчас то же самое действие на десятки камер, что уже были выключены в столь поздний час, но гордость не позволяет. Зато сердце разрывается, треск которого слышно в самых отдалённых углах Марокко. Константин с досадой зарывается с головой в одеяло, абсолютно не понимая, что ему делать дальше. Он больше не хочет быть здесь. Ему хотелось бы быть в совершенно другом теле, с совершенно другими людьми. Голова страшно гудит, словно вот-вот взорвётся. На громкий звук от броска телефона об стену приходит его администратор: — Мне нужен новый телефон. Этот я разбил. Девушка, недоумевая, кивает и удаляется восвояси. Ей впервые приходится видеть аланца в таком расположении духа. Через двадцать минут у Кости уже был новый смартфон. Пальцы по-памяти набирают номер Матвеева. Долгие гудки, а после такой неприятный для него голос оповещает, что абонент не отвечает. Мужчина замахивается, дабы разбить и этот телефон, но останавливает себя, плюхаясь мёртвым грузом на постель. С пятой попытки в трубке слышится спокойный и приятный тембр. Такой любимый и греющий душу: — Ты звонил? – в ответ тишина. Аланец не в состоянии выполнить что-то адекватное, без агрессии и придирок, – Я видел, что ты посмотрел историю. Как тебе? — Классно. Злоба, будто сильная изжога, подкралась к горлу. Хотелось её срочно чем-то потушить, но Матвеев всё больше чиркал спичками у разожженного огня: — Это Юля. Мне кажется, у нас с ней что-то может получиться. Как ты считаешь? Парень один-в-один копировал текст сказанный в последней вышедшей серии шоу, что ещё раз подтверждало факт его мести. — Я люблю тебя! – в ответ тишина, – Я люблю только тебя. Всхлипывания слышатся в трубке, а после короткие гудки. Месть со вкусом страданий, боли, ревности и ответной любви._______________
Церемония выбора закончилось очередным прощанием с девушкой. Гецати никогда не было грустно на моменте с последними объятиями и захлопыванием двери автомобиля. Он всегда тяжело выдыхал и напоминал себе, что это шаг ещё один шаг к сближению с финалом. — Кость, тебе там записку передали, – Илья быстро шепнул новость на ухо и удалился в неизвестном направлении.x x x
«Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.»
Жду у фонтана.
x x x
От записки веяло знакомой энергией. Кривой почерк, буковки, выведенные левой рукой. Аромат бумаги из ежедневника, долго лежащего в кармане куртки и пропахнущего знакомыми духами, ударил в нос мужчины. Длинные ноги понесли аланца в сторону сада. Фонтан, с задней стороны виллы, которая предназначалась только для Гецати и Ларионова, всегда привлекал мужчину. Ему нравилось вечерами читать у него, когда никто не отвлекает своими деталями съёмочного процесса. Невысокая фигура, одетая в чёрный. Лица не было видно, но Костя был готов поспорить, что на нём та самая улыбка. — Я думал, что мне показалось, когда почувствовал твою энергетику так близко, – Костя всё ближе двигался к фигуре, растягивая момент как сладкую конфету, – неужели наш последний разговор вынудил тебя прилететь? Дима разворачивается на пятках, ощущая прилив мурашек у пупка, разливающихся по телу приятным волнением: — Меня вынудил не наш разговор, а то, что ты впервые признался мне в любви. Словно по заказу свет в саду потух, а цикады застрекотали громче, создавая идеальный кадр для романтических мелодрам. — Не первый. Между ними двумя вновь натянусь тонкая струна, разделяя прикосновения. Какие-то идиотские десять сантиметров мешали поцелую. Поцелую, который мог перевернуть Землю, разжечь войну и уничтожить всё живое. Смущённая улыбка на губах младшего сопровождалась блеском глаз и розовым румянцем на белых фарфоровых щеках. Он смотрел на него сверху вниз, как на святыню. Косте хотелось спрятать парня под своим большим пальто и не показывать никому. Дима, словно что-то вспомнив, ретируется в кусты, а через минуту возвращается со свечой в руках. — Я готов говорить это каждый день, вообще-то… Разрисованный тонкий палец накрывает тонкие мужские губы: — Ты примешь от меня этот огонь?