PLAN A

      Любому доподлинно известно, что у Рика Санчеза нет способности любить и сострадать. Ни у одной, из всех возможных копий, в любой из вселенных. Он может лишь притворяться эмпатом ради собственной выгоды. Окружающие часто любят закрывать глаза на этот факт, делать вид, что это не имеет никакого отношения к их деду или отцу, что выглядит еще более жалким. Потому как уже взрослая Бэт и правда каждый раз унижается перед ним, в попытках получить хоть каплю его внимания. И вся семья свято верит в волшебное перевоспитание, которое должно снизойти до великого Бога, из-за которого он начнет становиться лучше. Правда же такова, что он не изменится, потому что меняться он и не собирается. И единственным выходом хоть как-то избавиться от его влияния является лишь выход из этой временной парадигмы, полное уничтожение любой возможной связи с этим человеком. И если никто, кроме него самого, не разделяет эти убеждения, значит он, Морти, самостоятельно будет избавляться от каждой ниточки, что соединяет его с таким явлением, как Рик Санчез.       И сейчас, накалывая кусочек панкейка со сливками на вилку, он косится взглядом на старого алкаша из вселенной L-193 по ту сторону стола, что как всегда выебывается своими знаниями и цинизмом перед всей семьей, и обдумывает план своего скорейшего отступления с последующей нейтрализацией оного. Натягивал свою улыбку на лицо большую часть времени, и лишь в моменты полного игнорирования Смита семьей, он мог расслабиться, возвращая свою реальную личность на место. К сожалению, происходило это редко, и даже сейчас ему приходилось быть начеку, чтобы эта версия его деда не смогла каким бы то ни было образом разгадать загадку о том, где же находился его настоящий внук. На все про все у него было максимум сорок восемь часов, по истечении которых он отстанет от своего глобального плана слишком сильно, из-за чего большинство дел придется сдвигать на сутки дальше. Морти не мог себе этого позволить, а потому нужно было отчалить в свою комнату и составить план кражи чужой портальной пушки и его побега отсюда. Один просчет в глобальном плане по прорыву конечной кривой, небольшая ошибка, и сейчас ему приходится сидеть за одним столом с теми, кого он презирал больше всего на свете, обмениваться с ними улыбками, и стараться не быть слишком пассивно-агрессивным, постоянно повторяя «вот блин», лишь бы его не раскрыли.       — Морти, ты мне нужен сегодня, — и вот оно, блядское предложение, которое он мечтал не услышать сегодня.       — Блин, Рик, я сегодня уже договорился о том, чтобы помочь Джессике с ее домашкой после уроков, — выдал первую попавшуюся мысль, именно так, как это сделал бы любой Морти. И само собой, она здесь не сработает.       — Меня не ебет.       Нужен был куда более продуманный ход, это было ясно с самого начала. Сделав грустное лицо, Смит начал обдумывать все варианты того, что он мог бы сказать Рику для того, чтобы его оставили в покое. Ситуация должна быть экстренной, вероятно, при этом связанной с родителями, чтобы они вступились за него, ведь только тогда его слово будет иметь для старого мудака хоть какой-то вес. И так как пути отступления в сторону матери сейчас были невозможны, из-за того, что она только что встала из-за стола, выдав «хорошего дня, семья, я на работу до вечера, ничего не разнесите здесь», оставается только вариант с отцом. Бросив взгляд на придурка Джерри, Морти скривился, уже совсем не скрывая своего раздражения, потому что никто на него сейчас не обращал внимания. Тот составлял из своих панкейков башню, которую приправил сливками, и поставил сверху вишенку, пытаясь сделать что-то стоящее. Более убогого зрелища он давно не наблюдал.       И как только Морти пришла идея о том, чтобы настроить Джерри против Рика, до него снизошло осознание, которое заставил его на мгновение улыбнуться и перевести взгляд на Санчеза, удерживаясь от желания скрестить руки на столе, настолько этот план был хорошим.       — Рик, — позвал его, заставляя оторваться от тарелки со злостчастными панкейками, и посмотреть на себя, — хорошо, я проведу этот день с тобой.       Тот лишь выгнул бровь в ответ, в полном непонимании резкой смены его настроения. Морти был уверен в том, что в чужом мозгу вертелась лишь одна мысль «придурок». Пусть лучше думает так, сегодня он запутает его настолько, что ни одного варианта не сдаться ему больше не будет.       — Я думал, что ПМС только у девочек бывает, пиздюк, а ты, оказывается, у нас особый экземпляр, — съязвил в своей типичной манере, откладывая свою вилку в сторону.       Морти лишь промолчал, потому что чем меньше информации он будет говорить, тем меньше к нему будет вопросов. Для сохранности своей же личности. И сейчас, анализируя чужое поведение, упирался взглядом лишь в подсвечиваемые дневным светом из окна голубые волосы, что уже не вызывали никаких эмоций, кроме крайнего отвращения, до тошноты.       — Через час в гараже, — кратко отрезал Рик, на что Джерри недовольно глянул в его сторону, но ничего не сказал.       — Понял.       Видимо, это одна из тех семей, где у отца не то, что маленькие яйца, у него вообще их нет. Потому что, по всей видимости, Санчез установил здесь полную диктатуру, и это было довольно занимательно. Но времени на то, чтобы исследовать глубокую и невероятно разностороннюю личность Рика сегодня не было, поэтому он воспользовался своей возможностью более детально составить свой план, и вышел из-за стола, напоследок глянув на Саммер, чтобы убедиться в том, что она ничуть не заинтересована происходящим. Он был прав, сестра в тупую пялилась в свой телефон, и это было отлично, потому что мешать она никак не будет. На деле, Саммер была одним из тех людей, кто мог бы принести ему пользу в этом деле, но тратить время на вербовку он никак не хотел. Вот если бы у него было около недели, там уже можно было бы подумать о разговоре, или даже ее запугивании.       Молча отнес свою тарелку в раковину, и даже помыл ее, чтобы к нему не возникало лишних вопросов и претензий. Поднялся по лестнице, буквально затылком чувствуя взгляд старика на себе. По всей видимости, он все же подозревал его в чем-то, или Морти лишь так казалось. Но как только парень зашел за угол, он сразу же забежал в свою комнату, закрывая дверь на замок. Сердце начало стучать немного быстрее, потому что начали появляться весомые подозрения на тему того, что его раскрыли. Не все Рики были придурками, и некоторые даже из-за малейшей смены настроения внука могли начать впадать в паранойю, начинать проверять своих Морти на принадлежность к их личной вселенной или встроенные в кожу чипы. И есть то, чего никак нельзя было допустить: чтобы Рик приложил к нему устройство, считывающее его принадлежность. Мало того, что он старался скрывать свое происхождение, это еще и создаст лишний конфликт, который Морти придется решать в режиме реального времени, и закончится он, скорее всего, летальным исходом.       Достал из кармана свою повязку, надевая ее на свой глаз. Одно нажатие кнопки сбоку, и она включается, благодаря чему камера считывает окружение и он начинает хорошо видеть сквозь нее. Сообщение о том, что отслеживающих устройств не обнаружено, заставляет расслабиться. Сверяет свой уровень стресса, замечая показатели выше среднего, и делает пару вдохов и выдохов, чтобы прийти в норму. Проблема была в том, что нахождение на чужой территории сейчас никак не добавляло ему очков в преимущества. Лишь наоборот, он был в исключительно проигрышном положении. Но сомнений в своем успехе он также не имел.       Достал свой, а точнее, чужой красный блокнот, принадлежавший тому Морти, что жил здесь до него, из тумбочки. Находит на столе стаканчик с ручками и карандашами, достает из него одну из ручек. Настало время расписать свой план, которому будет четко следовать, а также расписать варианты развития событий, которые могут пойти не так, чтобы они автоматически возникали в его голове, если события будут идти по одному из прописанных путей.       На все про все ушло около получаса, и вот перед его глазами красовались исписанные размашистым почерком пара листов бумаги. Что же мы имеем? Он оказался в чужой вселенной через свой собственный портал, а после остался без своей портальной пушки. Единственный раз, в который он решил пойти в чужую вселенную за Риком и Морти, без своего робота-Рика, убежденный, что справится, обернулся ошибкой, за которую теперь ему придется расплачиваться.       План был прост: нужно было украсть чужую портальную пушку. Вариант с жидкостью отметался, потому что любой Рик надежно прятал ее в своем сейфе. Но зато он мог придумать что-то в моменте, и обманом вытащить его устройство из кармана, а возможно, и того заставить его отдать пушку лично ему в руки. После останется лишь нейтрализовать Рика оружием, и вернуться в Цитадель. Планировалось реализовать этот план сегодня же, в ходе их небольшого «приключения», в которое дед его собирался затащить.       Захлопнув свой блокнот, Морти сделал еще один глубокий вдох, осматривая комнату, в которой находился. У него было еще двадцать минут на то, чтобы перевести дух и сосредоточиться перед тем, как спуститься вниз. На деле, он очень давно не был в своей комнате. Отчасти, это даже неприятно скреблось в груди, потому что в какой-то мере она приносила ему удовлетворение, закрывая его базовые потребности. Как минимум, потребность в семье. Пусть он никогда не считал это своим домом по-настоящему, здесь у него было свое пространство, в котором он мог жить свою подростковую жизнь. И сейчас, бросая взгляд на свою кровать, стол, постеры на стене, он не испытывал ничего, кроме крайней ненависти к Рикам за то, что те не дали ему, как и сотням тысяч других Морти из других вселенных, спокойно существовать в своих комнатах, проживая свои жизни так, как хотелось лично им.       Бросил этот блокнот обратно в тумбу, с громким стуком закрывая ее, от злости. Все равно этот блокнот больше никому здесь не пригодится, а потому скрывать листы не имело никакого смысла. На деле, одним из вероятных исходов плана была смерть Рика и Морти из этой вселенной.       К слову, о Морти из этой вселенной. В момент, когда Смит появился через портал на заднем дворе, наш славный подросток увидел его раньше, чем планировалось, и выбил портальную пушку из чужих рук, из-за чего та упала о землю и разбилась. За что был связан найденной на заднем дворе веревкой, которую Смит вставил в том числе в чужой рот, чтобы он не препятствовал достижению его цели. И теперь, если встать с пола и пройти несколько шагов в направлении к чужому шкафу, и открыть его, можно увидеть настоящего Морти из этой вселенной, с привязанными к телу ногами, который мог только сидеть и пускать слюни на собственную футболку из-за вставленной в рот веревки.       — Не рыпайся, или я тебя пристрелю, — прорычал Морти, глядя в запуганные глаза жертвы его манипуляций.       К счастью, он даже не собирался ничего делать, ведь был абсолютно типичным своим представителем. Все-таки, какие-то вещи сегодня складываются успешно. Если еще и Рик его не раскроет, можно считать свой план заранее выполненным. Проблема была только в том, что знать наверняка, что именно Рик задумал с ним делать сегодня, он не мог. Эта бесконечная хаотичность не позволяла даже примерно представить, что могло бы произойти с ним сегодня. Морти захлопнул дверь шкафа, погружая свою копию в темноту, снял свою повязку, убирая ее в карман, и сверившись с часами на стене, еще раз оглядел все пространство. Убедившись, что здесь все в норме, он открыл дверь своей комнаты, сделав шаг в коридор.       Спустился вниз по лестнице, замечая уже стоящего около раковины отца, что во всю намывал посуду, оставшуюся с утра. Затащив Морти из этой вселенной со двора домой, он понял, что до тех пор, пока не поймет, как ему вернуться назад, придется притворяться настоящим представителем этой семьи. Потому спустился вниз, на семейный завтрак, где впервые столкнулся глазами с его заклятым врагом, которому лишь нежно улыбнулся, накалывая запеченное тесто на вилку. И остается только надеяться на то, что этот Рик не будет настолько обеспокоенным некоторой сменой эмоций собственного внука, иначе его идею реализовать станет в разы сложнее.       — О, Морти! Помоги мне составить посуду, пожалуйста, — его поймал Джерри, повернувшись назад, и Морти уже мысленно закатил свои глаза, не позволяя себе выражать подобное поведение в лицо.       — Прости, пап, мне нужно в гараж. А то сам знаешь, что будет — улыбнулся он, считая, что отыграл отлично, но столкнулся лишь с той самой ревностью отца к деду, о которой ходили легенды по Цитадели.       — А я считаю, что сын может задержаться по просьбе собственного отца для того, чтобы помочь по дому! — Встал в позу Джерри, и Морти уже мысленно уничтожил его за эту мелочность, что в формате вселенной казалось ему крайним идиотизмом.       Но для того, чтобы не казаться совсем уж странным, пришлось потакать ему, потому что иначе его план пойдет по пизде, и придется все пересматривать. Провел руками по своей желтой футболке, отряхивая ее вниз, и направился к раковине, сделав уже свое привычное выражение лица. Все равно его отец достаточно тупой, чтобы даже не заподозрить изменения в чужом поведении.       — Держи губку, — и Морти мысленно ударил его по руке, за то, что тот сначала предлагал ему заняться другим, но молча берет эту мокрую губку, и выжимает ее на посуду.       Отец же довольно отходит в сторону, начиная вытирать посуду тряпкой со стола, и Смит чувствует себя невероятно униженным сложившейся ситуацией, в которой ему приходится снова вестись на чужие указания идиота-отца, от которых он уже давно сбежал. Проводит губкой по тарелкам, легко смывая остатки жира и сливок, смотря куда-то в окно, за которым происходило ровным счетом ничего. Обычный, пустой двор, который давно был им забыт. В этой семье Морти не находил ни единого подтверждения тому, что он должен был когда-то остаться здесь.       — Джерри, какого хуя? — Морти даже ухмыльнулся в ответ на это предложение, потому что ему показалось невероятно забавным то, что его мысли озвучили вслух.       — Рик, я сказал своему сыну помочь мне по дому, тебя что-то не устраивает? Можешь сказать мне это в лицо, — парень же продолжает мыть посуду, даже не поднимая своего взгляда на вышедшего из гаража на кухню придурка в халате, что сейчас пытается строить свою семью. Как и всегда.       — Я сказал ему быть в моем гараже через час, и он опаздывает, потому что его ебливый отец-неудачник не может самостоятельно помыть посуду, — Морти даже поднял брови вверх от того, насколько этот Рик был отъявленным мудаком. Либо он просто отвык от того, как вел себя его дед, потому что давно его не видел в обычных условиях обитания.       От таких заявлений Джерри даже встал в ступор, открывая рот, и пока тот думал, что сказать, Рик схватил Морти за руку, от чего губка выпала прямо из нее, в раковину. Еле перебирая ноги, Морти тащился за Санчезом в гараж, создавая испуганное выражение лица ради актерства, и только тогда отец подал голос.       — Знаешь, что, Рик? Если бы не я и моя всепрощающая натура, тебя бы уже давно не было в этом доме! — Выкрикнул Джерри, но даже Морти понимал, что на Санчеза это не окажет никакого влияния.       — Если бы не твоя всепрощающая натура, моя дочь была бы счастлива с хорошим мужчиной, Джерри, — о чем и речь.       Дверь в гараж захлопывается, как только они переступают его порог. Морти сразу хватается рукой за свою, потирая место, за которое Рик держал его, потому что сжимали его уж слишком сильно, до красной отметки. Но кто он сейчас такой, чтобы хоть как-то возмущаться? В этом доме, сейчас, все вертят им, как им того хочется. А он должен лишь поступаться своими принципами и желаниями, только ради того, чтобы не делать все тоже самое через насилие. И сейчас, когда Рик начинает рыться в коробках позади себя, Морти только мнется на месте, прислоняясь спиной к холодной металлической двери, чувствуя себя уставшим от всего происходящего. Казалось, семья Смитов, вместе с их ебучим дедом была уже настолько далеко от него, но теперь сложившаяся ситуация заставляла его по-новой переживать все эти события. И если он сейчас был против, то огромное количество таких же Морти, как он, заглядывали в рот своим дедушкам, потакая каждому их слову, называя все это дружбой или чем еще похуже, если крыша начинала отъезжать.       На деле, как уж тут ей не отъехать? Когда тебя насильно привязывают к себе, заставляют быть рядом, и отрезают от реального мира и социума, приходится только лишь стараться выживать во всем этом адреналиновом пиздеце, и верить в эту липовую любовь, склеенную дешевым ванильным мороженым. Либо тебя выебет стокгольмский синдром, либо ПТСР, но скорее тревога, к которой даже он был склонен, из-за личностных особенностей.       — Зачем я тебе нужен сегодня? — Нацепил свою улыбку и сделал несколько шагов навстречу Рику.       Он будет врать, если скажет, что он не испытывал перед ним страха. Может быть где-то далеко, в Цитадели, где у него была возможность как минимум защититься от него пушкой или щитом, где он мог пойти куда угодно и таким образом отрезать его от себя, он действительно чувствовал себя в спокойствии и безопасности, но только не здесь. Только не в гараже, в эпицентре всего пиздеца, что происходил здесь из раза в раз. Где Рик мог в любой момент схватить его за руку и потащить туда, куда хотел он. Где его мнению не было и места, и вся его жизнь зависела лишь от одного старого мудака, что решил эту жизнь себе присвоить.       — Мы полетим на Кромпус-6, потому что мне нужны ингредиенты для химического раствора, — и удивительно, что на этот раз ему сказали о том, куда они летят. Потому что обычно его могли удостоить лишь фразой: «не твоего ума дело», но здесь на целое предложение расщедрились. Удивительно.       — Мне снова нужно будет лезть в какую-нибудь смертельно опасную пизду? — Все же не сдержался, находясь глазами в поисках чужой портальной пушки. И обнаружил он ее буквально на чужом столе, за спиной у Санчеза. Возможно, все закончится намного быстрее, чем планировалось.       Но Рик такому развитию событий был совсем не рад, и находясь уже в итак негативном расположении духа, поворачивается к Морти с каким-то устройством в руках, и недовольным выражением лица. Морти прочитал в нем немой вопрос: «ты охуел?». И лишь мило улыбается в ответ, понимая, что на волоске от прокола. Но тут же срывает свою улыбку с лица, когда видит, как дед берет портальную пушку и складывает ее во внутренний карман своего халата. Придется провести с этим старым утырком еще как минимум половину дня.       — Лезь в тарелку, — лишь это, шипя, бросает Рик, и Морти пожимает плечами, мол «не моя проблема», делает пару шагов к собранной из говна и мусора машине.       Падает на сидение, пристегиваясь ремнем безопасности, который был здесь скорее для галочки, понимая, что первую свою попытку кражи портальной пушки он просрал. Недовольно закатывает глаза и рассматривает чудо техники, что за столько лет стало для него отвратительным и тревожным местом. Сколько же здесь произошло разных ситуаций. Сколько раз Морти, со своим еще дедом, выбирался из самых опасных приключений, в которых они могли погибнуть. С тонной травм, практически несовместимых с жизнью, с самостоятельными попытками спасения их обоих, с кучей нелегально полученных ингредиентов. И когда он решил, что все это уже в прошлом, успешно застрял в чужой вселенной, вынужденный проживать все это снова. Ну что за хуйня?       Рик падает на соседнее сиденье следом, и само собой, не пристегивается, а Морти пытается просто не показывать своего реального настроения, натягивая все ту же улыбку. Нужно быть удобным и послушным, как все остальные, иначе ему не поздоровится. Что бы он не говорил, и что бы он не просил.       — Подвинь свою задницу, — прорычал Санчез, наклоняясь к бордочку своей тарелки, нависая над чужими коленями.       Смит отодвигается назад, как может, стараясь никак не прикасаться к явлению, от которого все это время пытался избавиться. Казалось, что одно прикосновение выбьет всю почву из-под его ног. По какой-то причине, именно этого прикосновения он боялся больше всего.       — Че ты как в жопу ужаленный сидишь, расслабься, это будет отличное приключение, — с этими словами Рик потрепал Морти по волосам, из-за чего они растрепались в разные стороны.       Вот блять. Пацан проследил глазами за Риком, достающим из бордачка свои ключи от тарелки, а следом за пальцами, что вставляли этот ключ в скважину, проворачивали его в сторону. А в груди сердце ускорилось в пару раз, и смотреть он мог лишь в точку. Еще один вдох и выдох. Все в порядке, и он не находится в опасности. Да, по всей видимости, из-за того, что он сейчас без порталов, без своей пушки, которой мог бы обороняться, он намного более уязвим, чем если бы имел все это при себе. Да, сейчас он находится в месте, из которого когда-то сбежал, которое ненавидит всеми фибрами своей души. Но это не говорит о том, что ему придется остаться здесь навсегда, или что его пристрелят. Хотя, если раскроют, все же пристрелят.       — Лететь пару часов, можешь поспать, — послышался звук слева от него, и Морти послушно уткнулся глазами в окно.       Спать он не планировал, но разницы в том, куда сейчас утыкаться взглядом, не было никакой. Машина загудела, вылетая из своего гаража. Взмывая вверх, Морти видел удаляющиеся крыши домов, как голубое небо сменяется более темным. И все это вызывало в какое-то мере ностальгические чувства. Отчасти, это было возможностью снова проиграть причину, по которой он решил прекратить все это навсегда. Или просто вернутся в свое же прошлое. Как будто бы он этого хотел.       Дорога и правда длилась около двух часов, и он уже был готов к тому, что его, как и раньше, отправят в самую гущу событий, в которой он обязательно сломает себе руку или ногу, а после будет вымаливать у Санчеза лекарство, пока тот будет по-клоунски отшучиваться. Возможности заполучить портальную пушку сейчас не было никакой, он мог лишь попытаться забрать ее после прибытия, уже в моменте. Вариант с алкоголем никогда не отметался, но по какой-то причине, этот Рик еще ни разу не приложился к своей фляжке. И повлиять на это Морти пока никак не мог.       Повернул голову в сторону, смотря на своего, точнее, чужого деда, и медленно считывал черты лица, в какой-то мере оценивая их в «естественной среде обитания». Вывод был сделан лишь один: он ничем не отличался от его Рика, что был переделан под угодливую марионетку во имя собственной выгоды.       — Че ты пялишься на меня? — Ответ не заставил себя долго ждать, как и продолжение, от которого блевать захотелось, — знаю, что я невероятно красив, мог бы и прямо это сказать.       Морти лишь молча закатил глаза, удерживая себя от язвительного ответа по типу: «свекла в огороде с тобой бы посоревновалась», и заметил, что они уже снижаются на посадку.       Придвинувшись ближе к окну, парень глянул вниз, оценивая обстановку. Планета была малинового цвета, вероятно, это был песок. Причудливые деревья торчали из-под земли, но травы, как и кустарников, а также листьев на деревьях, здесь не было. К сожалению, надеть повязку и просканировать окружение он не мог, поэтому оставалось надеяться только на знания старика.       «Как и раньше», — на эту мысль он лишь сжал зубы, до скрежета.       Как только они приземлились, Рик взял свою лазерную пушку в руку. Тогда Морти уже понял, что: во-первых, там будет опасно, а во-вторых, что средства защиты ему никто не даст. Пушка была убрана в халат, к портальной, и дверь тарелки открылась, после чего Санчез с какой-то идиотской фразочкой выпрыгнул из нее. Морти следом открыл свою дверь и спрыгнул вниз, чувствуя, как ноги проваливаются в инопланетный песок.       Оглядевшись вокруг, он понял, что видимых угроз здесь нет, так что все может и обойтись. Сделав несколько шагов навстречу своему деду, он остановился возле него, потому что понимал, что вся его жизнь сейчас зависела от одного старого мудака. И неприятнее всего было ощущать себя маленьким и незначительным на фоне этого инспектора Гаджета с тонной примочек.       — Иди за мной и не отставай, — бросил Рик, направляясь в сторону небольшого леса из множества голых деревьев.       По всей видимости, в этом лесу должно было быть то, что им нужно. Морти пытался только лишь не пораниться, не умереть, и попытаться выяснить, как он может выкрасть пушку у Рика. Наступает на ветку, и она хрустит под его ногами, слишком громко, из-за чего Рик шипит на него, и Морти даже слегка дергается, от неожиданности. Видимо, передвигаться нужно было тихо, иначе можно было привлечь чье-то внимание. Информация неутешительная. Но она становилась более явной, по мере того, как они продвигались дальше. Когда Рик начал передвигаться уже на полусогнутых ногах, со своей пушкой, прячась за деревьями, парню оставалось лишь подстраиваться под него, чтобы не помешать реализации чужого плана. Хоть он и знал, что плана у него никакого не было.       — Пригнись! — Резко прошипел Рик, и в ту же секунду Морти услышал, как несколько снарядов в виде лазеров пролетают мимо его головы.       Моментально он опустился на корточки, прячась за деревом, и соответсвенно, за своим нынешним Риком, который сейчас время от времени выглядывал из-за своего укрытия ради того, чтобы сделать несколько выстрелов. Кто именно в них стрелял — было непонятно, но во имя своей безопасности лучше сейчас не высовываться.       — Блять, — вскрикнул Санчез, когда снаряд прошелся по его плечу, сдирая часть кожи, из-за чего халат остался разорванным в этом месте, и его начала стремительно заливать кровь.       Но на это он не обращал особого внимания, продолжая отстреливаться, до тех пор, пока нападение не прекратилось. И лишь когда они выглянули из-за своего укрытия, Морти смог разглядеть размозженные головы жуков из галактической федерации, что охраняли, по всей видимости, металлический объект, что стоял в центре этого небольшого леса. Глаза полезли на лоб, от осознания, в насколько опасную ситуацию они сегодня попали. Ладно путешествие на другую планету за какой-то хренью для алхимической установки, но это был уровень куда повыше, если уже галактическая федерация была в ситуацию включена. С этого момента нужно было быть еще осторожнее.       — Сейчас следуешь четко за мной, я захожу в помещение и вырубаю всех, а ты в это время пробираешься к стеклянному куполу и берешь оттуда голубой светящийся камень. Не берись за него голыми руками, иначе тебе кожу расплавит, бери вместе с тканью, на которой он лежит. Ты меня понял? — Довольно бодро проинформировал Рик, пока Морти лишь обдумывал, чем бы его посильнее огреть, чтобы забрать его портальную пушку и свалить отсюда подальше.       — Какого хрена, Рик? Почему снова я должен идти на передовую, а ведь ты мне даже никакой пушки не дал! Каков шанс, что меня там подстрелят? — Еще не хватало ему сейчас рисковать своей жизнью во благо какого-то ебучего камня, который нужен человеку, жизнь которого сейчас не стоит дороже крышки от его фляги. Учитывая, что в живых Морти его точно не оставит, после такой-то ситуации.       — Вот и проверим твои шансы, — проигнорировав все недовольство внука, лишь схватил его за руку и потащил за собой в здание, оставляя на коже вторую красную метку, что сразу начала саднить.       Вот сука. Рик все же затащил его в это здание с металлическими стенами, и оттянув его за руку вниз, заставил пригнуться. Внутри здание было обшито песчаного цвета плитами, и было сделано скорее под стиль какой-нибудь древней Греции, что в рамках планеты и металлического здания выглядело совсем уж тупо. Санчез выглянул из-за укрытия, осматривая окружение на наличие живых существ поблизости.       — Ты знаешь, что делать, — и толкнул Морти в спину, выставляя его в роли живой приманки, в которую сразу же начали палить из пушек.       В голове не было ничего, кроме отборного мата, и Морти бежал до первого укрытия, которое видел, пока Рик следом за ним расстреливал жуков. Сразу после этого в здании раздался громкий звук сирены, от которого закладывало уши, и страх смешался со злостью, что сейчас и двигала им в попытке как можно быстрее покончить со всем. Их обнаружили, а значит нужно было свалить отсюда быстрее, чем сюда прилетит еще целый наряд копов, особенно если они узнают о том, что здесь сам Рик Санчез.       Отдышавшись, как мог сейчас, Смит, пригнувшись, побежал к следующему укрытию, постепенно продвигаясь к своему месту назначения. Можно было понять, что это оно, по лампе, что прямо указывала на причину сборища такого количества охраны здесь. Причем возле стенда с небольшой подушечкой и тканью на ней, охраны было еще несколько жуков. Что это, блять, за камень?       По мере продвижения к цели, Морти слышал лишь лазеры за своей спиной, как Рика, так и чужие, и звуки, с которыми эти лазеры прожигали чужие головы. Сам пытался уворачиваться, но судя по его способности к самозащите сейчас, шансов на то, что он выйдет отсюда целым было не так уж и много. И когда до камня оставалось буквально несколько метров, нужно было лишь дожидаться Рика, который должен из-за его спины сейчас расстрелять всю эту охрану. Каков был шанс того, что он реально это сделает? Или он просто отправил Морти на верную смерть? Вероятно из-за того, что мог узнать его истинное происхождение. Ожидание подзатянулось, потому что в какой-то момент звуки за спиной совсем пропали. И даже паникующая сейчас возле стеклянного купола охрана не могла найти свою цель. Так Морти был прав?       Все было бы именно так, но в какой-то момент Рик все же бросил из-за своего укрытия небольшой металлический шарик, что распылил желтый газ, который заполонил все пространство вокруг жуков. Они довольно быстро отрубились из-за него, а газ рассеялся, поднимаясь к потолку. И тогда взгляд Рика, машущего рукой, ясно дал понять, что ему пора бежать.       Выбравшись из-за небольшого каменного стенда, Морти рванул в сторону купола, и услышал выстрел, из-за которого сердце резко замерло. Но он выдохнул, когда увидел, что этот выстрел предназначался системе безопасности в виде небольшой металлической пластины с кнопками на стене, и что этот выстрел был сделан Риком. Следом подобный выстрел прошел сквозь стеклянный купол, из-за чего тот весь пошел трещинами, и Морти оставалось лишь толкнуть его ногой, чтобы куча мелких осколков стекла с громким звоном рассыпалась по полу. Увидев светящийся голубой камень, и кусок ткани под ним, что лежал на подушке, пацан свернул эту ткань, пряча камень в свой карман джинс. И все бы ничего, если бы не еще один выстрел, что раздался через секунду после того, как Морти услышал крик: «руки вверх, вы арестованы за попытку кражи драгоценностей межгалактической федерации!». Этот выстрел явно пришелся в собственное бедро, потому что после этого момента стоять он уже не мог. Лазер явно прожег его кожу, прежде чем Рик выстрелил в очередного жука, которого, по всей видимости, он не успел заметить.       Пара мгновений, и Морти падает с небольшой лесенки, на которой стоял этот пьедестал с камнем, и практически кувырком выкатывается к своим укрытиям, громко шипя от боли, что сейчас прожигала его бедро. Ничего, кроме того, чтобы корчиться на полу, он сейчас не мог, наблюдая четкую дыру в своей коже, из которой стремительно вытекала кровь. Единственное из того, что он мог отметить сейчас, это то, что камень в кармане остался цел, потому что попали в другую ногу. И он понимал, что это, по всей видимости, его конец, если только Рик не заберет сейчас его с собой из-за этого камня.       Правда, Рик ведь всегда мог забрать камень из кармана и оставить его здесь. Тогда придется самому пытаться залатать себя, а потом выбираться в Цитадель, связываясь с этой же самой межгалактической федерацией здесь, параллельно придумывая пургу на ходу. Но сейчас голова совсем не хотела работать, потому что он уже прикусывал язык до боли, пытаясь сместить фокус внимания с одного на другое. Стянул с себя футболку трясущимися руками, обматывая ей свою ногу. Сделал узел немного выше места прострела, чтобы кровь не так стремительно вытекала. Но это все, что он мог сейчас сделать, чтобы не вызывать подозрений.       В один момент он все же услышал вскрик «Морти!», принадлежащий чужому, хриплому голосу, когда у него уже начало темнеть в глазах. Следом он почувствовал, как проваливается куда-то в сон, и как Рик, как будто даже его собственный, подбегает к нему и поднимает того на руки. Морти слегка улыбается, прижимаясь к нему ближе. После этого момента в голове была лишь темнота.

***

      Яркий запах спирта возле его носа заставил открыть глаза. В попытке понять, где он вообще сейчас находится, натыкается взглядом на чужую флягу, и его как током прошибает. Волна холода с тревогой проходится по телу, напоминая о событиях прошлого, которые он так настоятельно старался выкинуть из своей головы. Спустя еще пару секунд понимает, что он в тарелке Рика, а к его носу подставили водку, чтобы тот пришел в себя. Слегка отпихнув флягу от себя, Морти оглядел свое тело сверху вниз, пытаясь вспомнить, что вообще произошло. Осознание приходит лишь когда он видит свое уже целое бедро, чистую, желтую футболку, и такие же чистые, новые джинсы. Паника накрывает его с головой, когда Морти понимает, что камень и повязка остались в прошлой паре его штанов, и Рик не настолько тупой, чтобы не проверить его карманы, тем более, что в одном из них лежал его камень.       — Рик! — Обеспокоенно выкрикнул Морти, все еще строя из себя настоящего внука, хоть сейчас он действительно был в панике, — где мои старые джинсы? В них лежало что-то важное.       — На заднем сидении, я их не трогал, — спокойно проговорил тот, как-то слишком подозрительно смотря на Морти, буквально не отрывая от него своего взгляда. Примерно с таким же взглядом он смотрел на него тогда, утром, за обеденным столом.       Только придя в себя, Морти в то же мгновение срывается с места, и перелезает назад со своего сидения, отмечая, что пристегивать его никто не стал. Он уже чувствовал себя в, целом, нормально, хоть и осталось легкая тошнота и головокружение, из-за которого он задел ногой флягу, выливая несколько капель на чужое сидение.       — Блять, Морти! Куда ты лезешь? — Прорычал Рик, достав откуда-то из бардачка свои салфетки, которыми сразу же протер следы происшествия.       — Есть кое-что, что я должен тебе отдать, — отмахиваясь, проговорил он, усаживаясь на заднее сидение, и проверяя свои карманы старых джинс, простым похлопыванием по ним.       Отметил, что повязка была все еще на месте, из-за чего мысленно выдохнул. Также нащупал камень во втором кармане, который сразу же оттуда достал, не позволяя ему выпасть из тряпочки. Дырявые, залитые кровью джинсы, он бросил на то же заднее сидение, а сам перебрался назад, сжимая голубой граненый камень в кулаке. Тряпочка была красной и бархатной на ощупь, и Морти заинтересованно оценивает его, когда раскрывает ладонь. Возможно, этот камень пригодился бы и ему, для личных исследований. Все-таки, цель была и правда серьезной, не каждый день они с его Риком межгалактическую федерацию обворовывали.       Поднял свой взгляд, врезаясь им в отрешенный вид Санчеза, что сейчас молча вел свою тарелку, без особого энтузиазма.       — Рик, — позвал его, мягко и довольно искренне, самостоятельно удивляясь своему тону.       — Что тебе на этот раз, шило в жопе? — Язвительно ответил Санчез, и Морти даже улыбается, потому что ждал именно такого ответа.       Его руки слегка трясутся, то ли от усталости, то ли от волнения, и он протягивает этот камень вперед, чтобы тот попал в чужое поле зрения. Санчез поднимает бровь, смотря сначала на камень, а потом на своего внука, но даже не берет его в свою руку.       — Ты мог бы оставить меня там, — тихо проговорил Морти, — но ты не оставил, а я смог добыть камень, который тебе нужен.       Чувствуя себя будто на приеме у психотерапевта, парень ежится на своем месте, чувствуя, что ему не хватает воздуха. Будто бы это было упражнением с двумя стульями, в ходе которого ему нужно было представить призрак минувшего прошлого, с которым тот мог бы поговорить. Своеобразная гештальт-терапия.       — Ты серьезно думаешь, что какой-то камень мне важнее тебя?       И Морти мог ожидать какого угодно ответа, но только не этого. Он теряется и впадает в ступор, потому что эта версия его деда выбивает из него воздух в который раз. Его начинает трясти сильнее, и воздух в легких сбивается в густые клубы, которые выдохнуть из себя невозможно.       — Ч-что? — Нервно посмеивается он, сжимая тряпочку с камнем в своей руке.       — Что слышал. Очевидно, что я бы забрал тебя оттуда, идиота кусок, — в своей манере прорычал Рик, и он уже почувствовал на своей шкуре, насколько тот был раздражен. Об этом говорили желваки на щеках, которые появлялись от сильного сжатия челюсти, взгляд, который был направлен четко вперед, и то, насколько сильно он сейчас сжимал руль своей тарелки.       — Камень-то ты заберешь? — Крайне тихо проговорил Морти.       — Само собой, — коротко отрезал, и выхватил тряпку с камнем из чужой руки, убирая ее в свой карман.       Остаток пути они провели в полной тишине, каждый в своих мыслях. Морти смотрел на звезды за окном, думая о том, что ему сейчас пришлось пережить, и как это отразится на его отношении к собственному деду. Сегодняшний день напоминал ему бэд трип, в ходе которого он мысленно перенесся в свое прошлое, пытаясь что-то там проработать. На деле же это было его настоящее, причем то настоящее, которого он не просил. Оно было липовым, и закончится, как только Рик проебется, и оставит свою портальную пушку на каком-нибудь столе, или лично вручит ее в руки Морти. Все можно было бы закончить намного быстрее, если бы он имел возможность получить хоть одну из двух возможных чужих пушек, но каждое действие сейчас было слишком рискованным. Быть убитым в чужой вселенной было слишком тупым вариантом, поэтому все, что он мог, это просто ждать.       Темное небо за окном обволакивало его мысли, а звезды напоминали о Цитадели, в которой они вечно ее окружали, за неимением солнца. Тошнота и страх медленно проходили, сменяясь простым умиротворенным спокойствием, от которого даже начало клонить в сон. Ощущение, будто только здесь он мог по-настоящему расслабиться и отпустить весь контроль, потому что был человек, чей контроль был сейчас куда сильнее собственного. И только в такой ситуации он мог спокойно прикрыть глаза, спуская все на воду, чтобы шло своим чередом. Возможно, он даже задремал в какой-то момент, уже не задаваясь мыслью о том, куда они летят, а только лишь поддаваясь этому приключению, которое для него выберет Рик. Виной всему один лишь короткий диалог, сил обдумать который сейчас совсем не было.       — Приехали, — снова хриплый голос с левой стороны будит его, а следом громко приземляющася на землю тарелка, и такая же громко открывающаяся металлическая дверь.       Морти открывает свои глаза, чтобы осмотреться вокруг, и обнаруживает тот самый магазин, или кафе мороженого, в который из раза в раз его личный Рик привозил его. Обычно это происходило по рандомному желанию, но иногда это было своеобразным извинением за происходящее на приключениях, потому что этот старый мудак не умел приносить реальные извинения. Морти раздраженно вздыхает, потому что он, на деле, не любил мороженое. По-крайней мере, он не любил то самое, ванильное, на которое дрочат все его копии. Да и в целом, время близилось к вечеру, и желания тратить его на еще один бессмысленный поход, в ходе которого ему придется разговаривать с копией своего деда, Морти никак не хотелось. Единственный плюс всего происходящего — возможность незаметно украсть чужую портальную пушку. Потому что шанс того, что он выложит ее на стол, был довольно большим. Либо он может сделать так, чтобы тот ее выложил.       Смит открывает свою дверь, выпрыгивает из тарелки, следом захлопывая ее. Отряхивает одежду, и направляется в сторону кафе, что в темноте ярко освещалась небольшим количеством лампочек, как и его вывеска. Он заходит внутрь, под звон колокольчиков на двери, и отмечает то, что кафе было абсолютно пустым. Лишь один продавец и пара официантов, выглядящих, как обычные люди, сейчас приветствовали его простым «добро пожаловать в наше кафе». Само собой, они не были обычными людьми, но сама атмосфера напоминала ему типичное кафе-мороженое с Земли.       — Иди за тот столик, — Рик толкнул его в плечо, и это плечо обожгло чужим прикосновением, от чего Смит даже подвис, — тебе как обычно, ванильное?       — Нет, стой. Давай в этот раз какое-нибудь необычное, хочу попробовать что-нибудь новое, — проговорил Морти, приходя в себя.       — Какое-то конкретное? — выгибает бровь, складывая руки на поясе.       — На твой вкус, — бросает Смит, и направляется к столу, который сейчас будет пыткой для него на протяжении ближайшего часа.       Ему нужно было делать все возможное, чтобы не спалить свое реальное происхождение, как и делать все возможное, чтобы заполучить то, что ему нужно. При том, что сил под конец дня уже почти не осталось. Тем не менее, по общему анализу, этот Рик выглядел вполне себе адекватным и вменяемым, казалось даже, что ему можно доверять. По-крайней мере, под него можно было подставить свою спину, но не более того. Ни в коем случае не подпускать ближе, не позволять прикасаться к себе, не позволять залезать в свой мозг и сознание, даже в ходе простого диалога.       Довольно быстро Санчез возвращается к парню, и усаживается на диван с противоположной стороны. Он ставит на стол два фужера с мороженым, в каждом из которых по три шарика. У Рика был какой-то шоколадный пломбир, который он сверху посыпал орехами, а у Морти стояло какое-то зеленое мороженое. Мало того, что он цвет этот ненавидел, так еще и мороженое пахло зубной пастой. Сверху на нем были маленькие кусочки зефирок, что никак не улучшало положение.       — Что это? — С подозрением спросил парень, и взяв ложку со стола, зачерпнул ей небольшое количество десерта. Зеленое мороженое с коричневыми вкраплениями, и зефиром сверху.       — Мятное с шоколадной крошкой. В душе не ебу, какое оно на вкус, но это самое необычное из того, что там было, — развел руки в стороны Рик, будто был не при делах, а Морти в свою очередь очень недоверчиво покосился на свою же ложку.       Рассматривая ее какое-то время, думая о том, что Рик точно подсыпал ему туда какое-то снотворное или отраву, все же рискнул, и положил кусочек на свой язык, решив, что если бы дед и хотел его убить, то сделал бы это еще в тарелке, после их путешествия. Оно тут же начало таять, обдавая холодом его рот, что смешивался с привкусом мяты и шоколада. В какой-то мере, это и правда было вкусно. Учитывая, что к мороженому в целом он относится довольно равнодушно.       — Зачем ты привез нас сюда? — Задал вполне логичный вопрос Морти, сразу думая о том, что другие Морти ведут себя иначе. Они не задают вопросов, они молча следуют за своим лидером, заглядывая ему в рот, и подставляя ему свою жопу.       — Хотел порадовать тебя чем-то после того, что произошло, — ясно, это все же второй сценарий.       Не рандомная поездка, а поездка в целях немного загладить чувство вины старого уебка. Лучше бы был первый вариант, там ему хотя-бы не было бы противно есть все это. Потому что чтобы загладить свою вину перед Морти, ему придется скупить все мороженое во вселенной, и засунуть его себе в глотку.       — Ты так извиняешься передо мной? — И он уже знает, какой ответ получит.       — Ага, а еще чего хочешь? Иди нахуй, Морти, и ешь свое мороженое, — само собой.       Значит он попал в яблочко, потому что отрицание самого факта являлось прямым его подтверждением. В случае с Риком это попадание девяносто из ста. Потому что более упрямого барана он в жизни не встречал. И сейчас, смотря на него через стол, он думал лишь о том, как мечтает наконец-то избавиться от него, навсегда. И эта мечта… Нет, цель, по-своему греет ему душу.       — Что ты хочешь сделать с этим камнем? — Он бы и сам был рад помолчать, но за весь день желания язвить и подъебывать Рика не поубавилось, как и желания поговорить. И если первый вариант для него сейчас был недоступен, то он реализует хотя-бы второй.       — Синтезирую и создам сыворотку для своего нового оружия, которое должно быть в сто раз мощнее моего нынешнего, — проговорил Рик, продолжая есть свое шоколадное мороженое в довольно быстром темпе, — с помощью него я смогу легко дать пизды на Р-24-57.       — Это название планеты такое?       — Да, Морти, само собой. Мы там были на прошлой неделе, — нахмурился Рик, — ты головой ударился?       После этого вопроса Смит сильнее сжимает ткань своей футболки, начиная улыбаться.       — Само собой ударился, ты же видел, как я упал сегодня, — быстро нашел ответ Морти, уже чуть ли не собираясь голыми руками набрасываться на Рика, что вот-вот, казалось, его раскроет.       — Надо было проверить твой мозг, мало ли, какие еще воспоминания он почистил, — и у Морти все заледенело внутри, потому что это то, что он сейчас явно ему делать не позволит, — можем заняться этим дома.       И Морти молчит. Молчит, чтобы не проебаться. Потому что сейчас, если он начнет возникать, вопросов появится слишком много. Поэтому будет решать проблемы по мере их возникновения. И если в его воспоминаниях решат покопаться, пацан еще до этого возьмет чужую пушку, и прострелит старику голову.       — А что ты имел ввиду, когда говорил о том, что ты бы не оставил меня там? — Этот вопрос все еще не давал Смиту покоя, и если он мог узнать у копии его деда ответ, он сделает это, потому что все равно после он его прикончит.       — Морти, ты сегодня весь вечер намеренно выводишь меня на сопливые диалоги. Нахуя? — Поднимает ложку в воздух, выгибая бровь, и Морти рад бы был ответить, но он сам не понимает. Действительно, нахуя?       — Ответь на один вопрос, и я от тебя отстану, — Кладет еще мятного мороженого на свой язык, пытаясь забить этим чувство собственного волнения, расходящегося по уже влажным рукам.       Небольшой период тишины и торгов, в который парень рассматривал голубые волосы напротив, молочного цвета диван, и фоновую бело-мятную плитку, которая подсвечивалась белыми лампочками этого заведения. Тихая музыка на фоне, какая-то старая попса, и полное отсутствие людей, сжираемое темнотой окон. В этом была своя атмосфера, по-своему приятная. Отчасти Морти понимал причину, по которой остальные его копии даже не пытаются, не имеют желания бороться с таким явлением, как Рик Санчез. Почему они выбирают оставаться рядом, дружить, а иногда даже влюбляться в него. Одна мысль о любви к этому человеку вызывала лишь жалость к тому, насколько эти подростки были насильно к нему привязаны. Ничего более. И сейчас, когда на него поднимают свой взгляд, Морти смотрит в голубые глаза напротив, не отводя их ни на секунду, когда в голове возникает лишь одна мысль: «я убью тебя». Которой он по-своему ухмыляется.       — Я не оставил тебя, потому что ты мне важен, — видно было, насколько это предложение тяжело давалось ему. Насколько его корежило, но это вызывало лишь заинтересованность, и желание разогнать эту ложь до максимума.       Поэтому Морти улыбается, проводит своей ложкой по мятному мороженому, немного поерзав на своем месте, и очень мягко произносит, улыбаясь так, будто он здесь управлял ситуацией. Как будто почувствовал, наконец-то, свой контроль.       — То есть, ты хочешь сказать, что ты не оставил меня там умирать, хотя мог бы заменить меня в любой момент по своему купону, даже не потому что ты не хочешь лишний раз его тратить или париться с моей починкой, а потому что я тебе… важен? — Последнее слово отдалось лишь противным смешком, и было видно, насколько он в него не верит.       Ложка с мятным мороженым оказалась напротив чужих губ, и Рик лишь строго смотрел на выебывающегося перед ним Морти, что так и пытался поймать его на лжи. Недоверие к собственным словам явно ударило по чужой самооценке, и потому он лишь взял эту ложку в рот, проходясь по ней зубами, и слизал с нее все это мятное мороженое. Смит в ответ лишь удовлетворенно вытащил эту ложку из чужого рта, поднес ее к своему, и провел языком по ней, при этом не отрывая своих глаз от этих голубых напротив, что пожирали его. Кажется, уже в этот момент вопрос «кто ты?» должен был заполнить мозг Санчеза, не оставляя и малейшей возможности появиться там чему-то еще. И лишь когда ложка падает обратно в фужер с мятным шариком, Рик открывает свой рот, чтобы ответить.       — Да, Морти. Ты абсолютно, блять, прав. Я не бросаю тебя умирать на приключениях не потому что мне влом заменять тебя, а потому что мне важен конкретно ты, говна кусок, — уже выплевывая свои слова в чужую сторону, Рик со злостью сжимает свою ложку, резко вставляя ее в последний шарик своего шоколадного в фужере, — я думаю, на твой вопрос я ответил, жри свое мороженое молча.       И было ясно, что сейчас Санчез думает не о том, насколько же идиотский вопрос задал ему его внук, а о том, кто задал этот вопрос, и почему ему так важен ответ на него. Морти это понимал, и потому план по захвату чужой портальной пушки уменьшился до четырех ближайших часов. Это максимум, после которого его точно раскроют. Само собой, в этот ответ Морти не верил. Потому что нет ни одного шанса, чтобы Рики действительно волновались за своих Морти. И это все была наглая ложь и манипуляция, в которую, тем не менее, очень хотелось верить. Потому что больше всего на свете хотелось быть принятым. Ровно до тех пор, пока ты не понимаешь, что нужен ему, только потому что ты удобно прикрываешь его мозговые волны собой. Только потому что ему не хочется тратить время и свой купон на замену тебя, в случае твоей смерти. И нет ни одной причины полагать, что это не так.       — Морти, — внезапно Рик дотрагивается до его плеча, заставляя выйти из раздумий и поднять свой взгляд наверх. По всей видимости заметил, как тот загрузился после его ответа, — верь мне.       «Нет. С чего бы мне тебе верить?» — Немой ответ на это действие. Тем не менее, смотрит в чужие глаза, и сердце начинает стучать слишком быстро. От прикосновения и от этих слов, потому что слишком страшно. И сейчас желание пробить ему череп стало слишком большим, если Санчез не уберет от него свою руку через три секунды, Морти пойдет в нападение.       — Я верю, — отвечает Смит, улыбаясь, и только тогда чужая рука пропадает с его плеча.       Доедает свое мороженое он уже в бессознательном состоянии, смотря на свой фужер в упор. В голове туман и куча мыслей, попытка осознать, где правда, а где ложь, попытка составить план своего побега отсюда, прийти к этому минутному осознанию. Нельзя было доводить все до дома, потому что там слишком много лишних глаз и ушей. Задача украсть пушку в таких условиях была практически непосильной. Он выходит из этого состояния лишь когда Рик напротив зовет его по имени.       — Морти, — а его ли это имя? На деле, он уже перестал осознавать и это. По-крайней мере, когда его так называет Рик, это точно не его имя.       — Иду, — бросает, потому что видит, как Санчез встает из-за стола. Все также смотрит в одну точку, медленно скользит своим взглядом по столу, оставленным чаевым, и полу, самостоятельно уже встает с дивана, передвигаясь на ватных ногах к выходу из заведения.       Звуки колокольчиков, с которыми они зашли сюда, и его встречает своей тишиной и темнотой безлюдная улица неизвестной планеты. Лицо обдает холодом, и он прикрывает глаза, на мгновенье растворяясь в этом моменте. Делает большой вдох в свои легкие, чувствуя эту прохладу внутри себя. Еще пара секунд такого дыхания, и он начинает ощущать, что замерзает. Рик уже отдалился от него на несколько шагов, и потому Морти нагоняет его лишь возле тарелки, дверь которой следом открывает. Падает на кресло, продолжая гонять их разговор из кафе в своей голове, пока Санчез садится на свое свое место, и на этот раз даже пристегивается, что было удивительно. Заметив это небольшое действие, Смит также пристегивается своим ремнем, чтобы не выслушивать претензий.       — Куда мы сейчас? — Скорее для галочки спрашивает парень, смотря через лобовое стекло на кафе, в котором они только что были.       — Домой, — кратко отвечает Рик, что также выглядел уставшим сейчас, потому что явно перенервничал сегодня. Ставит свою тарелку на автопилот, и откидывается назад, заводя руки за спину.       А Морти в этот момент пытается понять, почему этот человек вообще за него переживал. Подтверждений тому, что это была не ложь, он находил все больше и больше, но все эти подтверждения он пытался закрывать своими скептичными упреками. Но сейчас, замечая отношение Санчеза к себе, он не мог понять, что с ним не так. Почему он все еще не убил его, почему относится к нему, как к своему собственному внуку. Он же точно знает, что весь день провел с чужим Морти. Так почему он ничего с этим не делает? Зачем играет весь этот спектакль?       В попытке ответить на этот вопрос, Морти параллельно обдумывал вероятность захвата чужой портальной пушки из халата. Учитывая тот факт, что она сегодня ни разу не использовалась, потому что все находилось в предельной близости, и было легко достижимо простым пролетом на тарелке, все становилось сложнее. И из-за этого он смог действовать только к вечеру, когда оставалась уже единственная возможность для побега и продолжения реализации своего плана. Однако одна только мысль о том, что ему придется убить этого Рика, потому что он слишком много знал, вызывала в нем непонятные эмоции. Слишком смешанные, чтобы разглядеть в них хоть что-то конкретное.       Это было чем-то вроде ускоренного сердцебиения, дрожи в руках, и взгляда, который он не мог отвести от чужого лица, пытаясь контролировать каждое его движение. Это был сковывающий страх, чувство вины, и что-то еще, что было очень сложно осознать до конца. Потому что услышать: «ты мне важен» казалось сродни фантастике. Почему именно сегодня? Почему именно сейчас Рик решил сказать своему Морти такое?       На деле, эта фраза даже не принадлежала ему. Эта фраза принадлежала его личному Морти, собственному внуку, которого, вероятно, тот и правда любил. В какой-то мере, по-своему, по-ублюдски, но любил и боялся потерять. По какой-то причине, этот Рик и правда ценил своего Морти. И от этого осознания он сжимал кулаки изо всех сил, а глаза становились красными, от злости и этой блядской несправедливости. Он не мог сказать, что завидовал ему, но он просто не был готов к чему-то подобному. Потому что всем ясно, каждому идиоту, что Рикам плевать на своих Морти. Что у них нет способности любить и сострадать. Но что тогда он видел сейчас?       Все, что делал этот Рик, противоречило его знаниям о собственном бывшем напарнике. И это противоречие создавало прореху в плане Морти, которому тот следовал. Как небольшом плане с целью покинуть это место, так и в глобальном, по прорыву конечной кривой. Этот Рик — ошибка системы, который сейчас, как вирус, вызывал множество ошибок в его собственной программе, не позволяя нормально думать.       Приложив свои пальцы к вискам, Морти сконцентрировался. Привел свои мысли в порядок, понимая, что настало время действовать, именно сейчас. И что у него остался лишь один вариант, при помощи которого он мог бы заполучить портальную пушку. И этот вариант самый отвратительный из всех имеющихся, но он готов пойти на такой шаг ради собственного спасения. В крайнем случае, он сотрет себе память об этой ситуации, после того, как выберется отсюда.       — Рик, — роковое слово, заставляющее его открыть глаза.       И следующее за ним действие. Он поднимается со своего места, начиная ползти в чужую сторону. Кладет свою руку на чужое бедро, и тот уже выгибает свою бровь в непонимании, от того, что этот идиот творит. А Морти лишь смотрит ему в глаза, не позволяя посмотреть хоть куда-то еще, и падает на чужие колени своим задом, на что получает довольно быструю реакцию.       — Морти, какого хера ты творишь? — Спрашивает Рик, взяв его за талию, и начиная сталкивать в сторону своего сидения.       Но Смит не собирается останавливаться, потому что лучше момента уже не найти. Он говорит тихую фразу, за которую будет проклинать себя весь остаток своей жизни, если все же не сотрет себе память:       — Ты тоже мне важен, Рик, — и прикасается своими губами к чужим, сразу же прогибаясь в спине, раздвигает языком чужие губы. Он углубляет поцелуй, не позволяя отстраниться от себя, заставляет его сжимать талию сильнее, и издает пошлый стон в чужой рот, лишь бы посильнее его отвлечь.       И каждое прикосновение к собственному телу болезненно обжигает, пока Морти кладет свою руку на чужую грудь, проводя ладонью, по водолазке, под чужой халат. Рик все еще контролирует его, когда заставляет Смита делать все это. Морти все еще находится во власти этого старого мудака. И он кусает его за нижнюю губу, до крови, когда ярость заполняет его мозг. И чужие руки на собственной талии, что до этого отталкивали его, теперь сжимают сильнее, от чего тот лишь прогибается в спине, осознавая, какой пиздец сейчас творит ради того, чтобы просто свалить отсюда. И когда его рука нащупывает портальную пушку, и парень уже готов был ее схватить, его руку болезненно перехватывают, оставляя на ней третью красную отметку, после которой Морти понимает, насколько же он проебался.       — Ты думаешь, я совсем идиот? — Скалится Санчез, и Морти злостно смотрит ему в глаза, потому что ненавидит.       Снова осознает, насколько же он его, блять, ненавидит. Готов плеваться желчью в чужой рот, но только не поддаваться на его действия. Но кто же его спросит? Снизошло осознание собственной ошибки, за которую он теперь получит свое наказание. Рик сжимает обе его руки с силой, разворачивая Морти спиной к себе, и давит на его спину, заставляя грудью улечься на руль.       — Я знаю, что ты не мой внук, Морти, — и эта фраза была довольно логичной, а потому не вызвала в нем никаких эмоций, — я пробил тебя еще в гостиной с утра, под столом.       По всей видимости, этим он хотел показать свое превосходство. Смит лишь тяжело дышал, пока руль болезненно впивался в его грудь, чувствуя, как своей задницей он сидит на коленях чужого Рика. Ситуации хуже в жизни представить было нельзя. Все это выглядело, как один из его слишком реалистичных ночных кошмаров, после пробуждения от которых ты еще долгое время не можешь понять, снилось ли это тебе, или правда происходило. И Санчез опускается ниже, опаляя горячим дыханием его шею, пока Морти может лишь ерзать от этого, чем создает лишь большую стимуляцию для этого старого утырка.       — Хотел спиздить мою портальную пушку? Интересно, зачем это она тебе? — Самое время для допроса.       Морти лишь молчал, не собираясь говорить ему ни слова. Сейчас нужно было понять, каким образом ему выбраться из захвата своих рук, слишком сильного для того, чтобы сопротивляться. Как и сильного захвата своих ног чужими, внизу, из-за которого их приходилось раздвигать слишком широко.       — Ты один из этих недолюбленных Морти, что пытаются мстить своим Рикам? — Усмехается ему в шею, и Морти готов поклясться, что придушил бы его своими собственными руками, если бы они были свободны, в эту же секунду, за одно только «один из». Он не «один из», он именно тот, кто положит всему конец.       И самое ебучее, что он чувствует язык на своей шее после этого вопроса, и последующее:       — Может мне показать тебе, как Рики могут любить своих Морти?       И в этот момент у него внутри что-то оборвалось, потому что ярости стало настолько много, что она начала вырываться из него вместе со слезами. А слезы это именно того, чего перед этим уебком никогда нельзя было показывать. Потому что он сочтет это за слабость и попадание на крючок. И Морти начал пытаться вырываться всеми возможными способами, но в ответ получал лишь еще более сильное сжатие своих рук, а следом и зубов на шее, от которых он сразу вскрикивал, начиная мелко трястись. От боли, само собой.       И его ответа никто дожидаться не стал, Морти почувствовал чужие руки на своей ширинке, которые начали расстегивать ее, поглаживая его бедра, наткнулись на что-то, что лежало в его кармане. И тогда Смит закрыл глаза, тихо выдыхая короткое «сука».       — Это еще что? Твоя побрякушка? — Он поднял повязку в воздух, над лицом парня, на что тот смотрел на нее с каким-то отрешением и безысходностью.       И тогда в следующую секунду Рик сжал ее в своей руке, из-за чего она разломилась на мелкие осколки, осыпаясь в салон чужой тарелки. Морти слабо улыбнулся на эту ситуацию, уже не ощущая на своем лице никакой влаги.       — Запомни, ни один Морти не может противостоять своему Рику. Вы созданы ради подчинения нам. И если ты этого не понимаешь, значит я преподнесу тебе этот урок, маленький уебок.       И парень вспоминает, как практически, да даже нет, как он доверился этому Рику после того, как помог ему с камнем. Вспоминает, как в кафе смотрел на него так, будто тот был особенным, и отличался от остальных. И как Морти задумался над изменением реализации своего плана. Сейчас же он понимает, что как только найдет способ избавиться от него, он выбьет из этого мудака все, что может, а после уничтожит еще целую Цитадель таких же абьюзеров-мудаков с их мелкими пиздюками-жертвами. Никакого шанса на спасение. Не для Риков.       — Ты же меня любишь, Морти. Никак не можешь отвязаться. Что, не нравится сидеть на коленках у своего дедушки? — И он делает движения бедрами наверх, вдавливая ощутимый стояк в его задницу, а Морти лишь безысходно смотрит в пол.       Поднимает взгляд в окно тарелки, но видит в нем свое отражение, от которого сразу испытывает отвращение. За то, что допустил эту ошибку, и снова доверился. Чувствует, как чужие руки скользят в его джинсы, под резинку трусов, и понимает, что никто не придет, чтобы спасти его, потому что никто никогда не приходил. Ему всегда приходилось делать все самому, и он знает, что способен на это, но почему-то именно сейчас спасать себя нет никакого желания.       — Что такое, уже не хочется сопротивляться мне? — Рука уже на его члене, и он предательски встает, просто потому что это физиология. Но этот уебок принимает все на свой счет, от чего Морти только глупо смеется в ответ.       Зубы снова впиваются в шею, и Смит откидывает голову назад, прикрывая глаза. Все происходящее казалось мазохизмом, но ведь он правда не мог выбраться. Ведь так?       — Каждый раз, когда заноза в заднице в виде тебя становится слишком большой, я хочу выбить из тебя всю дурь. Сегодня этим и займусь, — с этими словами он встает со своего сидения, из-за чего Морти приходится также встать. Его руки все также держали за спиной, плотно прижимая вниз, и он не мог не нагнуться, упираясь грудью в руль тарелки. Возможно, в какой-то мере, это возмездие за все, что ему предстоит сделать. Либо месть за то, что он уже натворил.       — Раздвигай ноги, — с этими словами его кеды отталкивают в стороны, шире, ставя свои ноги ближе, не позволяя их свети.       Джинсы стягивают вниз, до колен, и явно слышится сзади звук чужой расстегнутой ширинки. Следом Морти чувствует, как капля слюны падает на его задницу, и затекает ровно туда, куда должна была. И он опускает голову вниз, утыкаясь взглядом в пол, потому что руки, сжимаемые одной чужой уже настолько болят, что по сравнению с этим дневное лазерное ранение казалось хуйней.       Он чувствует пальцы на своей заднице, что растирают импровизированную смазку, и хочется выть от несправедливости, потому что он этого не просил. Ни на одно из своих дней рождений или новых годов, которые считались волшебными праздниками, созданными, чтобы загадывать желания, а это значит, что Бога нет. И либо ты сам являешься своим Богом, либо Бог трахнет тебя и выбросит в космос.       В него вставляют палец, и он изо всех сил старается не напрягаться, потому что знает, что ему же тогда будет хуже. А потому принимает все в себя слишком легко, из-за чего слышит смешок сзади, и чувствует, как в него вводят сразу второй. И Морти выгибается в спине, потому что ему слишком холодно, и бабочки в животе здесь появлялись явно от тревоги. Прекрасно, он слышит, как чужие брюки стягивают, и они падают вниз, а следом чувствует приставленную к себе головку члена и заговорческий шепот под ухом.       — Осознай, что в этой жизни ты даже кончить без меня не сможешь, — и в него входят на полную, от чего Морти вскрикивает, но руки за спиной сжимаются все сильнее, как и зубы на шее, на которой было уже как минимум несколько фиолетовых отметок.       Он чувствует, что его сзади порвали, потому что струйка чего-то холодного стекает по ноге, переходя на ее внутреннюю часть. Рик делает несколько влажных выдохов ртом в его шею, и Смит смотрит куда-то в окно, стараясь сделать все возможное для того, чтобы абстрагироваться от происходящего. Чтобы не думать о том, кто это делает, и зачем. Чтобы ничего не чувствовать. Хотя желание пристрелить себя в какой-то момент сравнялось с желанием пристрелить его. Но этот уебок не собирался останавливаться со своими комментариями, а это значит, что Морти не сможет абстрагироваться от этого. Он может только лишь быть прямым участником всего происходящего.       — Хороший, послушный мальчик. Ты у меня до конца своих дней запомнишь, что значит перечить мне, — и Санчез начинает двигаться в нем, что разносится по телу волнами боли, от которых даже стоять сложно было.       Парень впивается ногтями в свои руки, чтобы сместить очаг боли на другой, но этого недостаточно, и слезы уже второй раз предательски выступают на глазах. В ответ на что Морти лишь ругает себя за слабость, кусая нижнюю губу до крови, чтобы причинить себе еще больше боли. Громкий шлепок разносится по салону, и обжигающий след остается на его заднице. Лишь через некоторое время движения внутри стали ощущаться безболезненными, а этот мудак еще и пытался найти в нем простату, чтобы начать выбивать стоны. Уебок.       — Давай, покажи, как ты готов подчиняться мне, — выдох в шею, пока сзади к нему вплотную прислоняться чужие бедра, ударяясь яйцами об его же, и как на зло, он находит ту самую точку, от которой Морти выдает тихий стон.       В этот момент он мысленно хоронит себя же, потому что до такого дойти было никак нельзя. Но он предал себя с концами, запаковал и отдал на съедение Рику Санчезу, за что сейчас получает заслуженный член в задницу, и стонет в ответ на его слова. И ведь он двигается все быстрее и быстрее, когда находит эту самую точку, стараясь проезжаться по ней как можно чаще. Смит тихо стонет в пол, пока его ноги подрагивают, а голова кружится. И он уже ощущает, как из его кистей начинает пропадать кровь, как они немеют и становятся холодными от такого сильного их сжатия. Но он начинает получать болезненное удовольствие от собственных психологических травм, которые сейчас еще и подпитываются физической болью.       Версия его Рика вбивает Морти в руль собственной тачки, той самой, за которой когда-то он летал со своим дедом. И это единственный момент, в который Смит подумал о том, что лучше бы он остался со своим Риком, чем начинал реализовывать все, что затеял. Вся шея горела от чужих прикосновений, и каждое касание любой частью тела до него, заставляло его считать эту часть тела проклятой. Волосы, в которые Рик зарывался, вдыхая его мятный, из-за мороженого, запах. Талия, которую сжимал, задница, на которую приходились хлесткие удары. И все внутри него, потому что Рик делал все возможное, чтобы Морти навсегда запомнил, где его настоящее место, и больше не высовывался.       Еще несколько движений с неразборчивыми фразами, и Рик кончает внутрь, начиная сбивчиво дышать и сжимать его талию до красных царапин. Смит в этот момент лишь смотрит в пустоту, готовясь действовать. Потому что Рик Санчез потерял бдительность. Он потерял бдительность, когда начал отпускать его руки, считая, что после этого Морти не будет больше сопротивляться.       Но он встает на трясущихся от усталости ногах, и чувствует, как сперма, смешанная с собственной кровью вытекает из него. Развернувшись к нему лицом, он, рискнув своей и так уже расшатанной психикой, поднимает взгляд на голубые глаза напротив. Встречается с ними, и улыбается. Встает на носочки, оставляя мягкий поцелуй на его губах, закрывая глаза. Когда отрывается, произносит тихое:       — Умри, сука, — и нажимает на курок несколько раз.       Он все же успел выхватить пушку в момент поцелуя, и потому в груди Ричарда сейчас зияют три дыры от лазера. Его прекрасные голубые глаза быстро закатываются, и он падает лицом в руль, на котором Морти лежал пару минут назад. Смит начинает нервно смеяться, приставляет ствол к чужой голове и делает еще один выстрел. Выдыхает равно, и совершает следом еще один, и еще. И еще. И так до тех пор, пока не сделает достаточное количество дыр в нем, и обивке сидения, чтобы успокоить свое внутреннее состояние, до способности думать.       Тяжело дыша, он натягивает свои джинсы на себя, вытирает сопли чужим халатом, что был уже весь в крови, и достает из него портальную пушку, что сейчас казалась уже абсолютно бесполезной. Пытаясь восстановить дыхание, он лишь презрительно смотрит на чужой труп, пытаясь осознать все произошедшее. Морти уже ничего не говорит и ничего не чувствует, кроме желания уничтожить все, что его с этим человеком связывает. Морти принимает решение о том, что он оставит этот инцидент в своей памяти, ради того, чтобы больше никогда в его голове не появлялось даже намека на доверие к кому либо. И когда бросает чужой ствол на пол, и настраивает портальную пушку на нужную частоту, для того, чтобы вернуться в Цитадель, он лишь собирает во рту достаточно слюны, чтобы харкнуть ей на чужой, уже бордовый от крови халат, и прижать его своим кедом, осознавая, что в очередной раз он спас себя сам.       Залезает рукой в чужой карман, и достает оттуда то, что должно было принадлежать ему изначально, но теперь лишь останется с ним, как сувенир в напоминание о произошедшем. Открывает портал, и делает шаг в него, оказываясь на одной из улиц Морти Тауна, сжимая в руке красную тряпочку со светящимся голубым камнем, и легко улыбается.