Бывшие соперники

      15 декабря, 2080 г., 19:18              Небо темнеет все раньше и раньше. Этот небольшой населенный пункт вечером не такой активный, как центр города. Современные одно-двухэтажные дома были разбросаны по окраине микрорайона, по углам тротуаров стояли невысокие голые деревья, отделенные от остального леса неподалеку. Словно кусочек современного города в лесной глуши. Яркий свет из жилых 4-8 квартирных домов контрастировал с темным хвойным лесом. Где-то по краям дорог и зданий виднелись проблески девственного снега под огнями. Тишина, изредка нарушаемая одиночными легковыми чистыми машинами. Такое чувство, будто все живущие в это микрорайоне заняты вечерней безмолвной работой, которая вот-вот закончится. Однако, если повернуться назад, можно увидеть небольшой бар с 4-5 приятно одетыми джентльменами. Всем необходим разгрузочный вечер.       Винсент посмотрел на часы, поправил толстый серый шарф и оглянул свое черное длинное тяжелое пальто, чтобы на нем не было ни волоска, ни нитки. Пару дней назад он был извещен, что его знакомый приехал в 4G округ в командировку. Да что ж там извещен, не слишком ли это официально. Он получил утренний звонок от старого неприятеля, который захотел встретиться. Винсент нахмурил брови. Вспоминая то несерьезное, детское поведение Альберта в колледже, он всегда задавался вопросом: «Неужели он правда был лучше меня с такой тягой к соперничеству?» Возмутительно. Да, Винсент получал звонок от него пару месяцев назад, было довольно неожиданно. Альберт звучал довольно меланхолично и добро. Удивительно… ли.       Спустя время безмысленного пребывания, прямо перед ним резко остановилась серая машина с коротким визгом шин. Винсент слегка откинул голову и сощурил глаза. Нет, осталось в нем что-то из колледжа. Резко замерзший, он наблюдал, как Альберт выходит из своей машины, лукаво улыбаясь и ладонью ловя крутящиеся на пальце ключи. Терапевт был одет в короткую бледно-голубую куртку, на ногах — белые штаны с черными толстыми кроссовками. Он никогда не был серьёзен. В ответ на презрительный взгляд, Альберт улыбчиво и молча смотрел прямо в глаза стоящему в 3 метрах впереди бывшему однокурснику в течении 2 секунд. Казалось, прошла 1 минута…       — Винсент, — начал смутившийся Крюгер, — мой старый товарищ. Давно тебя в живую не видел.       — Товарищ, — тихо повторил за ним парень. Он вдохнул воздух этой излишней драматургии.       Альберт усмехнулся и поспешно двинулся в сторону бара, смотря на Винсента и будто подзывая его рукой.       Когда Винсент закрыл входную дверь, Альберт уже повесил свою куртку на вешалку. Небольшой уютный бар с гладкими бурыми кирпичными стенами, на стенах красовались полки с бокалами, нетронутыми бутылками, картинами в рамках, черными геометрическими изделиями и белыми фарфоровыми фигурками. «Они немного поменяли дизайн бара» — промелькнуло в голове у Винсента вместе со старой картиной из воспоминаний об этом баре. На самом деле, он не посещал это место с того момента, как они с Виктором устроились на работу в корпорацию. Просто не задавалось случая. Он снял свое пальто и повесил на вешалку. Она немного качнулась. Винсент заметил на лице своего спутника усмешку: он явно хотел пошутить, но про что… Альберт скрестил руки.       — Не изменяешь своему дресс-коду. Все тот же черный пиджак да белая рубашка. — Альберт улыбнулся и мельком взглянул на его тяжелое пальто.       — А я надеялся увидеть тебя в твоей рабочей одежде, — ответил Винсент и тоже коротко улыбнулся. — Или ты сюда отдыхать приехал?       Стоящий перед ним профессиональный терапевт с компанией за спиной был одет в обычную темную сиреневую футболку. У Эджуорта в самом деле было особое отношение к внешнему виду, т.к. он почти каждый час находился в активной деятельности и давно отвык от повседневности. Альберт с жалостью посмотрел на него.       — Пф, что? Разве человеку обязательно в свое свободно время носить свою форму? Давай-давай, сядем уже. Уверен, ты спишь в своем костюме. Hey, employee! — он подозвал рукой бармена, однако, как только тот пришел, загрузился. — Вино красное у вас будет?       — Будет. Какое?       — Вкусное.       — Хах, у нас есть вкусное сухое, вкусное полусладкое. На виноградном, гранатовом…       — …Давайте полусладкое, любое. Все равно платить, хе-хе…       Винсент лишь вздохнул и заказал красный мартини. Бармен был молодой невысокий парень, почти такого же возраста, что и Винсент. Аккуратная короткая стрижка, едва заметная щетина. Его форма – белая рубашка и черно-бурый фартук с бежевым бейджиком – была такая же аккуратная и чистая. Улыбчивый бармен ушел, и Винсент заметил, как Крюгер уже всеми глазами смотрит на него, подперши щеку рукой.       — Ну давай, выкладывай, что у тебя произошло за эти 2 месяца. Как работа, Витя. Как сам.       Винсент скрестил пальцы и подперся на правое плечо.       — Ну… то дело, о котором я тебе говорил тогда по телефону, мы раскрыли, и весьма удачно. Моя новая напарница почти сразу замечает то, чего я мог не заметить. Я даже не мог представить, что те негодяи могли разлить по округе нитроглицерин и тем самым взорвать все к чертям. В общем, мы с Ванорой обошли все автомагазины, государственные лаборатории, где злоумышленники могли купить вещества, однако потом мы пришли к выводу, что они купили все онлайн, и покупали все от чужих имен и номеров телефона. Из других округов. Мы обращались в поддержку многих интернет-магазинов, встречались со многими людьми, которые работали там, и спрашивали у каждого, были ли покупатели серы, аммиака и других веществ. С нами хорошо сотрудничали, и мы отыскали несколько подозрительных номеров. Мы их пробили. Собственниками этих номеров были люди с непрямыми контактами той шайки, и у них мы узнали, что у тех людей была своя лаборатория на границе между 4G и 3G округами, где они изготавливали нитроглицерин. Мы их выследили и накрыли.       — Слов нет, — сказал изумленный Альберт, прикрыв рукой улыбку. — Ванора? Твоя новая напарница?       Винсент кивнул.       — Она раньше работала в другом предприятии, полтора месяца назад перевелась к нам. И свое первое дело закрыла на ура. Честно говоря, выглядит она хрупко, я даже думал, что станет помехой. Однако сейчас я даже начал немного восхищаться ее хладнокровностью и умом.       Альберт довольно кивал головой через каждую его фразу и ухмыльнулся.       — Социализировался-таки. Еще и девушка.       Неспешно подошедший бармен притупил приступ возмущения Эджуорта. Набранный носом воздух он использовал для слов благодарности и посмотрел на свой конусовидный бокал.       — У меня нет проблем с социализацией, и не было, — отрезал парень и испил немного.       — Ну ладно-ладно, я же шучу. Хе-хе… Я рад за тебя, правда. — Альберт недоверчиво посмотрел на свой красный бокал и покрутил им, имитируя винных гурманов. Потом он тихо добавил: — красивая?       Винсент позволил этой мысли покрутиться в его голове, и он поднял свой взгляд и задумался. Затем прикрыл указательным пальцем свои поджимающиеся губы.       — Объективно у нее приятная внешность.       — Это нормально, что ты рассказал некоторые детали своей работы? — резко вставил Крюгер, едва его товарищ договорил. — У вас там вроде какие-то секреты.       — Все в порядке, это обычная новость о накрытой лаборатории. По новостям показывали, — отрицательно покачал Винсент. Он взглянул на Альберта, который уже во всю искрутил и изнюхал свое вино, и насмешливо ухмыльнулся: — Что-то у тебя не клеится со взрослыми напитками.       Сразу после этого замечания Крюгер сделал осторожный глоток и со сщуренными глазами взглянул на обидчика:       — Между прочим, я за рулем. Да и чем гордиться то, когда ты… Забудь.       Винсент тихо усмехнулся и отвел глаза.       — Хорошо, как там с твоей работой?       — Да потихоньку. Хм… даже нечего интересно рассказать. Те же бумажные работы… статьи пишу иногда. Из некоторых палат иногда доносятся непонятные шумы. Что неудобно, то, когда ты принимаешь клиентов, на другом конце коридора выходит скучающий больной и лезет на стенку. Не понимаю, почему у нас палаты и кабинеты на одних этажах?       — Кто ж директор? — язвительно спросил Винсент.       Альберт цыкнул и закатил глаза.       — Планировка комнат такая. Большие подстроены под палаты, поменьше для кабинетов. Но в целом, можно заняться этим в январе. Большие сделать под лабораторные и кабинеты для коллективистов. Маленькие для особых пациентов. — Он почесал затылок. — Да, идеально, да…       — Просто представь себе, — продолжил Крюгер, еле сглатывая гневные порывы, — сидишь лицом к лицу с клиентом, а из-за стены невменяемые песни. Это же расстраивает обстановку! Иногда даже особые методы не помогают.       Винсент чуть не подавился последними глотками своего мартини. Он без особых эмоций на лице посмотрел на собеседника и поинтересовался:       — Что за особые методы?       Альберт лишь пренебрежительно махнул рукой.       — Всякие… Вот. Тем не менее, люди у нас выписываются. Тихо, но по ним видно, что им просто необходимо приспособиться ко внешнему миру. Конечно, когда не видел ничего, кроме однообразных зелено-белых стен, от 2 недель до 4 месяцев, мир за стенами больницы покажется тебе огромным. Словно заново родился. Хм, внезапно понял, что палатам лучше быть на первых этажах. — Альберт и до этого смотрел в одну точку, но внезапно его взгляд стал стеклянным. — А цокольный этаж… Его тоже необходимо почистить…       «Видно, у него по-своему интересная работа… — с небольшой опаской подумал Винсент».       — Ха-ха, извини задумался, — опомнился терапевт. — А ещё я горжусь нашим коллективом. Ребята приятные, понимающие. К нам с радостью приходят новые сотрудники, и у всех словно один мозг…       Речь Альберта то и дело становилась мыльной или туманной в голове Винсента из-за других наплывающих мыслей. В нем все ещё оставался сорняк дискомфорта к своему старому неприятелю и его темпераменту. Может, просто недостаточно напитка… Все же они встретились спустя такой длительный период, тем более по инициативе Альберта. Однако он не мог избавиться от мысли о некомпетентности человека перед ним. Винсент заказал еще бокал.       — Подружился с одной студенткой, говоришь? — наконец-то вылмовил он после того, как ушел бармен.       — О, да! Они очень проницательны, — ответил Крюгер, ставя стакан на стойку. — Тейлор сначала казались мне тем самым типом проблемных подростков (хотя они уже была не подросток, но ты понял), и будто специально выводили меня из себя на протяжении всего сеанса! Но потом они вдруг заговорили обо мне. Какой позор! Меня терзали мысли о том, что я прогнулся под клиента, однако они стали мне не просто клиентом, а другом…       — They/them? — тихо спросил парень.       Альберт «понимающе» кивнул головой. Винсент повторил за ним.       — Так вот, — Альберт немного изменил свой тон, — она продолжила ходить на сеансы, но уже по своему желанию. И часто спрашивала, есть ли какие-нибудь еще интересные психологические тесты. Да, в основном Тейлор интересовалась самими методами работы психологов, однако и со своими проблемами она порой тоже заходила. Довольно… Нет, я больше к вину не притронусь. …Довольно необычный experience в своей же работе помогать человеку как другу, а не как клиенту. Но в целом она довольна, — он заторможенно моргнул, вздохнул и снова закрутил свой бокал, — и я тоже.       — Такое чувство, что первый сеанс давал ты, а на последующие она приходит давать сеансы тебе.       — А!?       — Ага.       Альберт нахмурил брови, но не снял улыбку и небрежно испил вина. Ему явно было это в проигрыш, что не характерно для его установки. Винсент не смог сдержать хохота. Однако, когда он глянул на Крюгера, тот улыбался уже по-настоящему.       — Чему ты улыбаешься? — с издевкой спросил Эджуорт.       — А чему плакать? — Альберт попытался быстро сменить атмосферу, чтобы нахлынувшие истинные чувства ностальгии не выдали его: — Помнишь, как ты пытался обрызгать меня из питьевого фонтанчика, но намок сам? Хах, это было так забавно!       — Ну-ну, будто ты потом не знал, кто сунул тебе пирожное с гвоздем внутри в шкафчик.       — Так это был ты? Ха-ха-ха!       Случайно услышавшие это джентльмены растерянно переглянулись между собой.       — Но я не повредил себе ничего, но все равно было неприятно.       — А еще приклеенная волосяная жвачка на страницах твоей книги, — невозмутимо проговорил Винсент, все так же посипывая мартини.       Альберт, пораженный, заинтересованно промычал. Довольная улыбка с каждый разом становилась все ярче и ярче.       — У меня ты был не один, от кого я получал такие подарки, но… Я даже… Я даже не мог представить, что это был ты! Что ты еще сделал?       — Жвачку выплюнул Виктор, увидя в моих руках твою книгу. Мы тогда покатились со смеху. Хах, помню этот момент. Ну, что еще… Я забрал твою туфлю во время физической культуры; пока у тебя была пара, в коридоре встретил твою одногруппницу и попросил ее передать тебе конвертик с каламбуром про твое позорное выступление (и сладкой конфеткой с кислым центром)… я даже не помню что еще было, я сильно старался не разжигать в себе это влечение.       Как только Винсент переключил свое внимание на настоящее время и повернулся в сторону Альберта. Он почти лицом к лицу с ним встретился, и из-за этого Эджуорт вздрогнул. Глаза Крюгера так и горели.       — Винсент Эджуорт, это просто поразительно! — тихо начал тот. — Я поражен, крайне. Искренне. Если б я тогда знал, тебе бы не то, что жизни не было со мной. Я-то думал, это тот кривоносый из геологического факультета, или Andre, и я понимал, что в глубине души ты способен на такое, но я думал только в глубине души! Ты талант! Виня…       — Не переигрывай.       — Что? Нет же! Я искренне. Ха-ха, я просто так глубоко огорчен, что не понял этого сразу. Я помню, с каким веселым настроем я ходил по столовой, когда впервые увидел тебя там (ты обычно же не ходишь в это кафельное царство, однако заметил тебя, сидящего рядом с трапезничающим Виктором, помнишь? Ну, сейчас вспомнишь) и бросил паучка прямо на твою голову. Ты даже сначала не заметил, пока Виктор не ударил тебя по затылку! Ха-ха-ха-ха!       Винсент испытывал недоумение, новое чувство презрения и дискомфорта перед эмоциями Крюгера, хотя в какой-то момент у него тоже было желание рассмеяться.       — Фу, нет, зря заказал. Больше не выпью. Хм… …эх, хоть я и всегда с особым энтузиазмом подходил к контакту с тобой, я чувствовал унижение, когда не видел ожидаемой реакции. — Альберт облокотился на свою руку. Какая-то перемена пробежала в его настроении. — Я очень любил тебя дразнить. И мне казались наши взаимоотношения особенными. Это так задорит, когда у тебя есть определенная динамика с человеком.       Винсент молча поднял бокал, но через момент опустил. Определенная динамика? «Что он несет…» Альберт досадно усмехнулся:       — Знаю, это звучит слишком сентиментально. А ты же у нас человек-линия.       — Я помню, — неожиданно для него вставил Винсент, — как я клялся размазать тебя на итоговых экзаменах. Да и в целом часто руки чесались. Однако я обещал себе не вести себя как ты. Обещал…       Крюгер рассмеялся и быстро сделал большой глоток вина.       — Но зачем? Почему именно я? — спросил Винсент.       Альберт потер свою щеку и начал разглядывать бутылки и бокалы на стойке бармена, затем на холодильник, на фрукты, на черно-бело-серые точки на черном мраморе… Он вспоминал эмоции на лице Винсента, его особые, обиженные и бесчувственные реакции, гнев, презрение. И в то же время вспоминал то знание его чувства зависти и целеустремленности, то, как этот безмерно эрудированный, совершенный парниша желал обогнать его. Все эти мысли растягивали лицо Альберта в более широкую улыбку.       — Не знаю. Просто было забавно. — Он посмотрел на красный напиток, по которому не скажешь, что человек к нему почти не притронулся, задумался и всосал немного. — Но за книгу было обидно.       — Н-да, — протянул Винсент, сам понимая это. — Это была художественная литература вроде.       — Эдгар Аллан По. Иногда хотелось какой-то мистики. Замысловатые психологические романы или умные научные книги, как ни странно, становятся однообразными, скучными. I mean, мне в какой-то момент захотелось понаблюдать за сюжетом. Маленькие рассказы По как-то удерживали во мне чувство интриги. Почитай, может, найдешь что-то в этом. Мне очень понравился «Колодец и Маятник». В конце я так воздуха хватался! Мужик 3 раза чуть не умер! А еще «Повесть Крутых гор» … Ох, до этого времени я забыл об этом чувстве, надо бы еще почитать. А ты же сейчас очень занят? — неожиданно спросил он. — Читаешь что-нибудь?       — Обычно перед сном, если чувствую, что не усну.       — Надо же. Что читаешь?       Винсент начал перебирать книжную полку у себя в голове.       — На самом деле, с недавнего времени меня увлекла как раз таки психология и «заумные книжки», как ты говоришь. В прошлом месяце прочел несколько статей разных психоаналитиков о структуре личности, сейчас заинтересован книгой Зигмунда Фрейда «Психопатология обыденной жизни». В целом интересная личность.       — Фердинанда де Соссюра знаешь?       — Встречал. Но пока не трогал.       — Почитай про лингвистику. Тебя заинтересует связь между обозначающими и обозначаемыми. И в целом эта структура… Задумывался о том, что мы можем желать лишь то, о чем имеем представление, и что имеет свое название?       — У меня были мысли об этом, — задумчиво ответил Винсент, прищурив глаза, словно пытаясь что-то вспомнить. — Разве это не логично? Как мы можем желать того, чего сами не знаем?       — А ты подумай. У тебя не было моментов, когда ты просил кого-то, или кто-то просил подать тебя эту… как его… ну это самую штуку… ну ты понял. — Крюгер хотел что-то продолжить, но замолчал и помассировал свой висок с напряженным видом. Его лицо действительно немного покраснело, и терапевт начал тереть свой горячий лоб. — Не знаю, задумывался ли ты об этом, или у тебя было похожее чувство, похожее нечто, что несло в себе этот смысл, но попробуй подумать без слов. Пока я изучал символику, я понял, что мы действительно можем думать о чем-либо без формулировки. Если так подумать, человечество создало язык не из неоткуда, а из абсолютной идеи, той абсолютной идеи, которая создавала мотивы, направляла на деятельность. У людей появилась цель. Потом люди начали обозначать эту цель отличными звуками или движениями, чтобы уметь договариваться между собой. Общество уже различало, что есть небо, что есть земля. Далее, племена начали разделятся и расселяться по Земле с разными климатическими условиями, которые непосредственно влияли на психику человека, от чего он издает звуки отличные от тех людей, которые живут на другой части планеты. Так и появились разные говоры. — Альберт сделал паузу, обдумывая все, что он сказал. — И в последствии языки.       Винсент молчал. Он допил второй бокал и начал вглядываться в его дно. И поэтому, менталитеты разных народов разные? Сначала климат, потом биологические потребности, потом эмоции и чувства, сознание, социальные потребности… Все исходит из самого начала.       — Интересная антитеза, — продолжил после обоюдного молчания Альберт, — люди разные: сколько голов столько и мнений. И в то же время всех людей объединяет желание любить и быть любимым. Я это нигде не вычитал, просто не раз возникала эта мысль, — закончил он. Вдруг его взгляд наполнился теми непривычными добротой и спокойствием, из-за чего внутри Винсента что-то перемешалось.       — Слушай, а ты действительно доволен своим положением сейчас? — взволнованно спросил Эджуорт. — То есть, твоя компания психотерапии. Да и в целом, ты правда хотел пойти в психологию? Я не раз замечал твою тягу к искусству.       Альберт вздохнул.       — Тут-то ты меня и раскусил. Я действительно интересовался искусством. Будь то писательство, актерство, рисование. Музыка меня тоже увлекала, но заниматься я этим не занимался. Я просто обожал изображать что-либо на холсте, рисовать красивые волнистые линии и руки, или выплескивать красную и розовую краску в приступе гнева (я после этого быстро успокаивался). Или писать маленькие истории и anecdotes. В общем, такие дела. Но отец был помешан на идее о передаче компании по наследству. — Не заметив, как почти осушил свой бокал, он язвительно продолжил: — говорил, что я потом эту компанию отдам только своему сыну или дочери с условием, что она не поменяет фамилию. Хм!       — Да уж, увидеть тебя в роли отца то еще зрелище, — хмыкнул Винсент, пряча уста за опустошенным бокалом. — Тебе самому ещё…       — Эй, эй-эй! За кого ты меня принимаешь? — обиженным тоном перебил Крюгер. — Если бы у меня был какой-нибудь подопечный, он бы у меня вырос ух каким! Хорошим.       Винсент развеселённо посмеялся.       — А ты о себе как думаешь?       — Секунду. Повторите пожалуйста, да. Well, мне кажется, я не смогу эмоционально обеспечить своего подопечного. Может знания какие передам, но, признаюсь, я был бы не таким хорошим духовным наставником. Да и я как-то не убиваюсь по отсутствии юного поклонника. Стараюсь сам развиваться и содействовать человеческому прорыву – вот моя жизненная позиция.        — А ведь численность человечества снова вернулось к 7 миллиардам, — задумчиво вставил терапевт.       — Угу…       После некоторого молчания, они одновременно подняли свои бокалы. Альберт первый заметил это и протянул свой к Винсенту.       — За нашу встречу?       Винсент в знак согласия лишь чокнулся с неподвижным бокалом своего товарища, и они оба выпили. Эджуорт медленно и плавно, Крюгер резко и быстро. Они поставили бокалы на стол. Лицо Альберта страдальчески скрючило, и он облокотился лбом на руку. У него промелькнула мысль об обратной дороге, точнее, о трудности ее исполнения. И о том, что его друг ни капельки не выглядит расплавленно.       — Ты как сегодня? Такси? На своей машине?       — Виктор подвез. А еще он сказал, что если успеет сделать все свои дела до пол девятого, и, если мы еще, как он сказал, «будем на ногах», сможет подъехать к нам.       — Прекрасно! Гхъ. Просто чудесно, я так давно с ним не связывался.       Винсент прикрыл глаза. Как только тот приедет, они оба покоя ему не дадут. Он представил этот момент, когда Виктор заходит в бар, и они с Альбертом начинают оживленно говорить и громко шутить, моментами дергая его самого. Эджуорт расслабился и приулыбнулся. Парень невольно начал прогонять тот вечер, когда они почти точно так же выпивали с Виктором. И те слова перед тем вечером: «Я не хочу быть друзьями с этими людьми. Пока ты рядом, этого достаточно», «Тогда, может отметим вдвоем? Только ты и я, и никого больше» … Альберт стал жаловаться на рекламу его компании, о том, какая она скучная, однотонная, «бескомпозиционная», о том, как он собирается говорить с рекламораспространителем, и делал это так смешно, что Винсент, на удивление, уже не чувствовал к этому презрение, не относился к этому так, как будто какой-то зазнавшийся и слепой неудачник гордился бы своими не самыми лучшими достижениями или жаловался на глупые проблемы. И следующий глоток показался парню в смокинге по-настоящему насыщенным и вкусным. «Я не хочу быть друзьями с этими людьми…» Нет, как-то это уже не звучит. Винсент быстро допил свой третий бокал и попросил у бармена следующий, и заодно заказал Альберту повтор.       — Стой, я же сказал, что не буду!       — Надо, Берт, — вдруг хмыкнул Эджуорт не своим тоном. — Я попрошу Виктора нас подвезти.       Альберт не снял улыбки со своего лица, но оно было встревоженно и нахмуренно.       — Голова начинает болеть…       — Это нормально, это все пустяк. Это вообще не проблема, это мелочь, — пробормотал Винсент, махая кистью своей руки. — Расскажи лучше, как ты живешь, в плане дома.       — Ох, я даже не знаю, — Крюгер сел поудобнее, поджимая плечи, — я даже не знаю, где мне спится хуже: в квартире или на работе. В квартиру надо мной недавно переехала молодая семья (хотя, наверное, не скажу, что молодая, но и не зрелые), и Господи Иисусе, они беспрерывно ругаются! Больше всех слышу женщину, у неё такой злой, бассовый голос, я даже сначала думал, это молодой парень. Часто злится по мелочам, может в любой момент зар-рычать. Я по… я по… я помню даже вечер, когда я услышал у них наверху жуткий грохот на кухне. — Альберт поморщился и раздраженно вздохнул, — И из-за этого иногда я не могу нормально быть в своей квартире. Так-то у нас на работе есть удобные диванчики, на которых можно поспать. Иногда я остаюсь там из-за большого количества бумажной работы. И вообще, у меня в кабинете так комфортно: диван, чайник, микроволновка. Шикарно. Если бы ещё не этот цирк в палатах…       Винсент сделал медленный кивок вверх.       — Да уж, соседи… Как хорошо, что я могу не видеть посторонних лиц в повседневное время.       — Серьезно? У тебя свой дом?       — Ага. Ну как дом… — Неожиданно на Винсента нашло чувство абсолютного превосходства. Он попытался изобразить скромность, потирая руки. Ему так хотелось сказать это слово, чтобы уничтожить те былые насмешки, но ему не обязательно было говорить об этом. К тому же, это привлекает много внимания, и это… И это алкоголь давит по мозгам, и чего он так волнуется по этому пустяку? Юрист махнул на это все рукой и с усмешкой похвастался: — Residence.       С непроизвольным возгласом Крюгер резко выпрямился и, создалось впечатление, что он увеличился в размерах из юного подростка в настоящего взрослого парня.       — Residence!? — сказал он шепотом.       Винсент с улыбкой вздохнул с видом: «Как мне всего это надоело, я такой несчастный».       — Это конечно по красоте, по красоте, Эджуорт. И как давно он у тебя стоит, такой важный?       — Да год всего-то. Живем там с Виктором, нам никто не мешает.       Альберт попытался расслабить свое тело, хотя в глубине души его начала терзать зависть. Так он и признался:       — Вот, завидно, честно завидно. Ну ты, конечно, хорош. Тц.       — Да ну, что в особняке такого завидного? Огромная ответственность, дворецких нанимать приходится.       — Фу, лучше пом-молчи. — Он нахмурился и теперь старался говорить как можно четче: — как Витя то? Мы о нем в целом не говорили.       — Лучше было бы, если бы он сам тебе все рассказал. Уже 15 минут девятого, мы в целом можем позвонить ему.       Крюгер лишь щелкнул пальцами. Пока Винсент набирал номер Виктора, терапевт небрежно сделал глоток вина. Альберт сам не знает, почему он соглашается. Вдруг гудки прекратились, и послышались звуки на другом конце провода.       — «Да-да?».       — Ну что ты там, как? Подъедешь? — расслабленным и довольным тоном начал говорить Винсент.       — «Ало, Винсент там? Кто это? Что-то я голоса не узнаю»       — Да не, Витя, Винсент весь на столе валяется, — резко нагнулся Альберт к телефону, отталкивая своего друга. Эджуорт что-то недовольно промямлил.       — «…Альберт! Вау, да у вас даже голоса похожи. Этот олух тебя напоил? Какой негодяй.»       — Говори со мной, — Крюгер икнул, быстро вдыхая воздух, — я в по-полном… этом, как его… короче…       — «Ребята, что с вами? Я даже начал серьезно волноваться.»       — Да это Берт придуривается. Дурак. Слезь с меня! — Винсент слабо отодвинул Крюгера. — Но серьёзно, как твои дела, скоро? Уже вечереет.       — «Да вот еду уже как раз. Минут через 10 буду. Обязательно буду, вам нужна трезвая голова.»       Альберт налег на свою щеку, пока тот договаривал по телефону. Он посмотрел на свой бокал. Головная боль ощущается теперь по-другому: его она не давит, а просто приятно раскачивает из стороны в сторону. Он закрыл глаза и стал двигаться так, как толкает его тело.       — Да ты маятник, — вставил Эджуорт.       — Я… маятник. Я… I am… Ice… Ice cream… I-ice cream. I scream. Ice screams. Eye screams. My eyes scream… — Альберт зажмурил глаза от чувства песка в них и улыбнулся. — Да, ты был прав. Мне приятно.       Он медленно приподнялся и разложил руки по столу, словно собирался играть на пианино. И он заиграл. Пока Альберт кокетливо танцевал плечами, перебирая пальцами по столу, Винсент довольный облокотился на свое плечо и стал наблюдать за ним. Вдруг Крюгер начал мямлить какую-то мелодию:       — 'Cause I'm your ice cream man. I'm a one-man band. Yeah, I'm your ice cream man, honey, I'll be good to you-u-u… Good to you, yeah. Good to you, yeah. Good to you, yeah…       — Что за песня? Классный мотив. Джаз?       — О да. Tom Waits. Послушай как-нибудь. Понял, что джаз? Любишь джаз? Слушаешь джаз? О, это прекрасно, — Альберт сложил руки.       Винсент потер свой подбородок, его глаза наполнились восторгом.       — Не то, что бы я сейчас слушал музыку, но иногда могу услышать из разных мест. Бывают случаи, в какой-нибудь выходной день захожу в бар с живой музыкой. Атмосфера совершенно другая. Заказываю себе что-нибудь, сяду в неосвещенном месте, чтобы мои глаза не болели, и наблюдаю за квартетом на сцене. Наблюдаю, как один играет на пианино, как другой пощипывает свой контрабас. В правом углу задает ритм барабанщик. А в центре импровизирует саксофонист. И они то энергично, то сонно…       — Вау, да ты действительно знаешь толк! — обрадовался Крюгер. — Удивительно, что кто-то до сих пор слушает музыку 100-летней давности.       — Да что ты, это же… Нет, не скажу, что это классика. Кстати, классика-то! Классике может исполниться лет 400, а музыкой все равно останется. Так же и с любым жанром. А джаз – это отдельное царство. Один раз услышишь – и тяжело выплыть из этой волны. Просто растворяешься в этом…       — Луи Армстронга слушал?       — О, конечно! Go down… Moses…       — Way down in Egypt’s land! — запели он вместе.       — Tell old, Pharaon… — продолжил Альберт.       — …to let my people go! — снова вместе.       Они неловко посмеялись, не замечая, как те веселые джентльмены с забавой за ними наблюдали. Винсент смущенно потер лоб.       — Да, хороша музыка. Есть еще Трио Томми… Ох, фамилию не припомню. Но у них тоже хороший джаз, на чистой импровизации. Или это альбом был с трио, а Томми это просто пианист…       — Знаешь, что еще? — с задержкой в голосе сказал Альберт, ставя уже полупустой бокал на стол. — Я на просторах интернета находил записи ста-а-арых старых выступлений. Они, наве… они, наверное, 1920-х годов. Это даже не джаз, а что-то другое. Знаешь стиль фильмов того же года? Черно-белые фильмы с музыкой задорной трубы и пианино? Вот такие записи я находил. Ну просто такая… — Альберт снова схватился за воздух из-за икоты (из-за чего Винсент прыснул), — …такая милая и приятная музыка! Я еще порой представляю себе картину: где-то в море с густыми дождливыми облаками плывет белая палуба с круглыми иллюминатами, на кресле качалке сидит мужчина в возрасте, со статными усами и бородой, со старой трубкой во рту. Весь в фуражке, полосатой майке. А рядом с ним радио, едва вылавливает радиосвязи, а из радио шепелявит эта красивая музыка. Ну просто мечта!       Эджуорт непринужденно посмеялся и ослабил свой галстук. Потом он вовсе решил снять свой пиджак. Его температура тела повысилась, и Винсент начал махать на свое лицо рукой.       — Sla-a-ay, — тихо промычал Крюгер.       — Shut, — процедил Винсент. — Ты говорил, что не занимался музыкой. А так, у тебя есть любимый музыкальный инструмент?       — Хм… — он задумался. Что первое хочет делать человек, когда слышит музыку, которая вдохновляет его и переполняет энергией? — …наверное барабаны. Да, я люблю звучание пианино, или гитары, или скрипки, или флейты. Но всегда, когда я слышу заводящую музыку, я первым делом начинаю стучать либо по столу, либо по воздуху.       — Что ж ты начал играть на пианино?       — Ну… у меня джаз... Гхъ! У меня джаз ассоциируется с пиано. А так обычно, какой бы инструмент я не услышу, я начинаю стучать в их такт, иногда добавляя какие-то свои элементы. Ещё, когда я слушаю какой-нибудь рок, я люблю в моменты кульминации с каждым разом повышать силу и громкость стука. Too much energy.       Альберт посмотрел на Винсента после своего монолога, ожидая услышать что-то в ответ.       — Хм, а я, как раз таки, по пиано. Пианино любой жанр превратит во что-то романтичное или трагичное, даже если современная рок музыка. Я такое не слушаю, но как-то услышал смесь металл рока и пианино, и мне действительно понравилось. И, как я говорил ранее, классика даже через 400 лет может задевать сердца. Мне очень нравятся лиричные произведения. — Эджуорт резко замолчал. — Ну, да. Вот так. А ещё меня так наполняют энергией произведения на пианино, где есть большой отрыв между правыми клавишами и левыми и быстрый темп.       — Прекрасный вкус, — закивал головой Крюгер. — О да, я вспомнил подобные мелодии. Ах, помню читал статьи про Russian literature classics, их особая энергетика дворцов и милых девушек. Просто красота. Даже это звучит как любвеобильная мелодия на пианино.       — Я слышал больше, что после этих Russian literature classics человек впадает в психологическую яму, — скептически пробурчал юрист.       Альберт соглашенно усмехнулся. Наступило молчание. Терапевт тихо отпил немного вина, Винсент вглядывался в свой красный полупрозрачный напиток. Через мгновение они одновременно глянули друг на друга и вместе тихо посмеялись с этого забавного совпадения. «Я сейчас вернусь», – сказал Крюгер, перед тем как отойти в уборную, глупо пошатываясь.       Пока Эджуорт сидел один, у него в голове было ни мысли о странности этой ситуации, что он с легкостью принял этого человека, как мог бы подумать трезвый Винсент или, тем более, Винсент из колледжа. Да и в целом он ни о чем не думал, в его голове заела песня еще одного джаз исполнителя, и он медленно выпивал, двигая стопой в такт этой песни из головы. Эта песня была со спокойным мотивом, со сложной, но красивой игрой на акустической гитаре, с легким барабанный ритмом на раз-два. Через какое-то время он увидел на другом конце за барной стойкой employee, который сегодня их обслуживал. Он все так же легко улыбался и колдовал над напитками, видимо, для тех веселых джентльменов. «Ему нравится его работа», — промелькнуло в голове у Эджуорта. Хотя он немного недопонимал, как такая скучная работа может доставлять удовольствие: целый день быть на одном месте, разливать разные виды алкоголя и разговаривать с разными посетителями, которые раскрывают свои настоящие эмоции за стенами своей компании и непринужденно болтают о том, сколько ложек сахара они положили в кофе или в чем состоит счастье безработного… Винсент остановился и через пару секунд смиренно вздохнул.       Послышался звук колокольчиков у прохожей. Винсент быстро повернулся и увидел… обычного старика. Эджуорт разочарованно отвернулся и продолжил допивать свой мартини. Вскоре, он снова повернулся в сторону красного Альберта. Выглядел он очень смешно: обычный парень с веселым выражением лица с полузакрытыми глазами и в обычной сиреневой футболке. Крюгер шумно забрался на свой стул, задев плечом своего друга.       — Знаешь, кого я еще вспомнил? — Не надоела Винсенту эта тема. — Эрика Клэптона.       — О! Я знаю его! — воскликнул второй. — Как он на гитаре играет, мама дорогая!       Винсент довольно кивнул.       — Помню, — продолжал тот, — когда первый раз услышал песню Hey Hey, я так завелся. Там просто… там очень здорово все: Hey hey, hey hey, baby hey… Ох, а еще эта Layla! La-a-a-ayla… — Альберт уже не пытался петь серьезно и все время что-то тараторил, и Винсента это рассмешило.       Эджуорт перестал обращать внимание на колокольчики, пока их двоих не обнял неожиданно подошедший Виктор. Альберт испуганно икнул, и Блейк со смехом начал:       — У меня в глазах двоится? Ха-ха-ха, не могу поверить, что этот забияка вытянул тебя провести время вместе, Винсент. — Виктор с легкостью пододвинул стул своими сильными небритыми руками к промежутку между ними, но не закрывая их друг от друга, и сел.       — Я уже думал, мне тебя не дождаться, — с недовольной физиономией начал Эджуорт. — Наконец-то я могу оставить эту пьянь на тебя.       — Это к-кто пьянь? Нет, Витя, ну ты посмотри на это, — так же недовольно проворчал Альберт и указал на 4 пустые бокала Эджуорта. — Еще на меня что-то наговаривает!       — А я, — лукаво вставил Виктор, — если у меня не отшибает внимательность, заметил, как ты весело пел песни, пока этот тебя терпел.       Альберт возмущенно приподнялся и с чувством предательства посмотрел на них.       — Злые вы.       — Действительно, Винсент, — все так же издевательски говорил рыжий, повернувшись к своему другу. — Как ты мог напоить своего обидчика и выставлять его виноватым?       Винсент не смог сдержать улыбки и зашипел, закрывая лицо рукой.       — Я от куда знал, что он никогда не пил, и от одного бокала уже плавится?       Блейк замахал рукой молодому бармену, тот неспешно подошел. Виктору тоже, ясно, он с первого взгляда показался приятным.       — У вас будет ма-а-аленькая бутылочка светлого? — добродушно спросил Виктор.       Бармен сразу достал из маленького холодильника зеленовато-бурую бутылку 0,33, которая была покрыта свежими холодными каплями воды, и с приятным для Блейка пшиком открыл ее. Тот сразу сделал небольшой глоток, потянулся к столу и поставил бутылку с негромким стуком.       — Ах, красота! Единственное, что в этом баре не поменялось – приятная обстановка и свежая приятная выпивка!       Альберт начал смотреть на Виктора почти так же, как и час назад на Винсента, только с более расслабленным видом. Блейк хитро улыбнулся.       — Приятно видеть тебя, дружище. Особенно в таком хорошем настроении. Однако если этот черт снова ударит по твоему организму, я с ним поговорю.       — Да кому ты это говоришь, я же врач, ёперный театр!       — Ему самому врача вызвать надо, — невозмутимо вставил Винсент.       Виктор рассмеялся, а Альберт пропустил это мимо ушей. Однако тот постарался принять нормальный вид.       — Глаза у тебя все такие же яркие, как и в колледже, — отметил Крюгер, — почти не поменялся. Похвально, Виктор Блейк, энтузиазм всегда надо держать при себе. — Какой выскочка, а пока Виктора не было, он плавился, как масло на солнце! — Винсент, бери пример!       — Ха-ха-ха, на самом деле не так часто получается держать этот энтузиазм, когда на работе полная ж…       — Ты же работаешь в той же корпорации, что и Винсент?       — О да, в инвестиционном департаменте. Ну, что мы там делаем… деньги считаем. Ничего интересного. Иногда, когда я сижу за своим столом, я начинаю задумываться о том, как, наверное, у Винсента интересно всё на его месте.       — Я так же, как и ты «интересно» перебираю бумаги, только со всякими идиотскими преступлениями и кражами, — снова вставил юрист.       — Да ты что! Берт, он тебе рассказывал о его последнем закрытом деле?       Альберт кивнул и сказал:       — Он вообще не ценит все то интересное время, проведенное в обысках сложных химических веществ, общения с людьми и работой со своей умной напарницей.       Виктор тихо ухмыльнулся и похлопал Эджуорта по плечу.       — Да уж, хоть это и необычно, но стрессонеусточиво. Порой поражаюсь его выдержке. Ну а у тебя как, с какой честью заявился к нам?       — Ох, да я однажды получил письмо от другой компании, якобы предлагают какую-то совместную работу. Пригласили меня, я в G4 уже третий день. Вчера впервые пришел к директору, мы с ним обговорили первые вопросы о переводе некоторых моих работников сюда. Сегодня раз… разговаривали о детальных планах и вопросах о выручке. — Альберт сделал маленький глоток вина. — Мне вообще предлагали перевестись сюда полностью, чтобы я здесь работал, и стал директором и этой компании. Точнее, чтобы эта компания стала частью моей…       Винсент стал прислушиваться.       — …что, на самом деле, звучало ну очень странно. Какой идиот сам проявит инициативу продавать свою компанию на ровном месте? Хотя, как я понял, дела у них действительно идут не очень.       — А это случайно не та компания с серо-красным дизайном? — спросил Виктор.       — Нет. Я начал сотрудничать с какой-то «Happy Life» (Ну и название). Но вообще, если завербовать эту компанию, у нас было бы что-то вроде межобластной сети. — Крюгер задумался.       — Хм-м-м, а если бы ты реально перебросил свою компанию сюда, Винсенту места не было бы.       Юрист лишь хмыкнул, а Виктор продолжал:       — Мы бы, наверное, даже приняли тебя в свой особняк. Хе-хе.       — Виктор, — Винсент старался показать убедительную серьезность, — мой особняк может быть гостевым двором, но не приютом.       И Альберт, и Виктор посмотрели на Эджуорта с небольшим удивлением. Казалось бы, надвигается давящая гробовая тишина, но Блейк через какой-то момент начал насмешливо фыркать и указывать на него пальцем, обращаясь к Крюгеру:       — Ты сейчас слышишь это от человека, который как-то навеселе завел троих котят.       Глаза Винсента, словно по щелчку, раздулись от шока и тревоги. Альберт так и прыснул.       — Я тебе серьезно говорю! Хочешь посмотреть фотографии?       — Виктор…       Альберт и Виктор в мгновение сгруппировались над телефоном. Винсент повернулся к ним, но не смог позволить себе поменять уже принятый образ угрюмого парня, и просто расстроенный смотрел на них. И зачем он так себя повел? Он услышал тихое хихиканье. «…а это Босс, он очень любит ластиться к одной нашей горничной… А здесь Винсент уснул на кресле с Пенелопой на руках…» «Такой комфорт…» Винсент вздохнул и оперся щекой на руку. Крюгер мельком начал смотреть то на Эджуорта, то на телефон, то снова на него, широко улыбаясь. «Ой, что это? Селфи Гучи? Когда он успел воспользоваться моим телефоном… Пожалуй, некоторые фотографии оставлю.» Винсент снова вздохнул, но теперь с какой-то усладой.       — Вот так вот. У нас довольно весело, — довольно заключил Виктор и отключил телефон.       — Ка-а-ак же я завидую, — начал ныть Альберт, — если б у меня было время на заботу о ком-то, я бы тоже завел себе питомца.       — Какого?       — Да хотя бы грызуна. Они маленькие, смешные. Морские свинки вообще классные.       Виктор с улыбкой выпил немного из своей бутылки.       — Да, они забавные. А я, кстати, наверное, больше собак люблю. — На этих словах Винсент немного нахмурился, но Блейк, заметив это, сразу вставил: — Нет, я люблю наших котов, они мне как семья, правда! Вот этих котов я искренне люблю. Просто, если брать из выбора «любая собака» или «любая кошка», я бы выбрал собаку. Like, они такие добрые, радостные, общительные… Ох, ладно, Винсент меня этим взглядом съест сейчас.       — Люди без котов некотяи, — промямлил сквозь кулак Винсент.       Виктор и Альберт добродушно захохотали. Наверное, даже не с самой шутки, а с того, что такую глупую шутку сказал именно он. Винсент тоже с веселым лицом посмотрел на двоих своих друзей, в частности на своего сожителя. Он неожиданно почувствовал то теплое чувство опоры.       Виктор резко встал со своего стула.       — У меня появилась мысль. Встаньте-ка вы оба.       Альберт и Винсент переглянулись и повиновались. Виктор даже не замечал, как привлекал внимание посетителей бара.       — Я вот смотрю на вас, и в моей голове одна мысль: как же вы все-таки похожи, даже спустя столько лет. Если вы еще и роста одного, я в осадок выпаду. Альберт, пропойная твоя голова! Встань ровно!       Винсент смущенно морщился каждый раз, когда Виктор повышал голос. Но его неугомонный друг все же сделал замерки. Это было ужас как неловко: Альберт и Винсент, два высоких парня, стояли ровно в линеечку перед Блейком, который был чуть-чуть ниже их. Это выглядело так, будто главнокомандующий отчитывал двоих пьяных солдатов. Эджуорт заметил улыбки на лицах некоторых посетителей. Наконец, Виктор сделал заключение:       — Нет уж, Винсент, доставать коробки с высоких полок будет все-таки Альберт.       Крюгер расслабился и сгорбился, от чего наоборот стал ниже его конкурента. Винсент лишь закатил глаза и сел на свой стул. Пока Виктор издевался над дискоординацией Альберта, Винсент, задумавшись, заказ еще бокал. Как только он его поднял, он заметил, как на него смотрят эти двое кутилы. Виктор улыбнулся.       — За встречу?       — Мы уже пили за встречу, — зевнул Альберт.       — Как так? Без меня? Какие вы…       — Давайте за здоровье, — сказал Винсент, косо смотря на терапевта.       Они чокнулись бокалами и бутылкой так, что у Эджуорта слегка пролилось мартини, и выпили. Виктор краем глаза наблюдал за Крюгером, который, жмурясь, допивал свое вино. Терапевт лег на стол.       — Берт, — встревоженно начал Виктор, — давай ты мне сейчас скажешь адрес, куда я тебя подвезу? Пока ты еще в сознании, хе-хе.       Альберт лишь молча кивнул.       — Auburn st. 45. Issa ho-el…       — Все, этому не наливать, — с досадой вздохнул Виктор. Он встретился взглядом с барменом и виновато улыбнулся.       Однако Винсент уже задумал что-то свое, и хитро улыбнулся, прислоняя бокал к своим губам. В нем начало бушевать любопытство по поводу максимума его бывшего неприятеля. Ах, как же в висках пульсирует.       — Виктор, как там с тем спонсором дела? — спросил Винсент       — Ах, да, тот спонсор… Ну он и паскуда! — Блейк аж загорелся. На его возглас отозвался лежачий Альберт, который повернул свою голову к нему. — Нет, вы где-то слышали такое новое правило, что если ваш продукт был испорчен из-за некомпетентности производителя, то вам же должен быть выплачен какой-то процент от продаж, которые должны были быть произведены вашим продуктом? Я попытался максимально politely объяснить, что это звучит как полный бред, но этот дед настоял на своем! Он говорил вот что: «Я отдал вам продукт, с помощью которого вы будете производить определенную партию запчастей, которые будете продавать. Однако в вашей корпорации не посчитали нужным обращаться осторожно с компонентами, из которого производится продукт. Я потратил свой капитал на производство своего продукта, продал его вам, в целях получить процент от дальнейших ваших продаж. Однако я этого не получил». — Виктор закончил цитирование передразнивающим голосом и раскинул руками, смотря на реакцию юриста.       Альберт, слушая этот организационный вопрос, впал в ступор и похлопал своими тупыми глазами. Винсент лишь покачал головой.       — И с чего он думал, что получит что-то сверх того, что он продал? Ну, и что дальше? — спросил Эджуорт.       — Мне кажется, это дело дойдет до суда раньше, чем до этого старпера мысль о глупости его логики. Ну, раз он хочет изныться по этому поводу, пусть изнывается. Значит надо будет выяснять, почему продукт был испорчен. Но, как мне передавали, этот металл крошился при малейших попытках работать с ним. — Виктор махнул рукой. — Абсолютно глупая ситуация.       — А он не пробовал сам свой металл «на вкус»? — пробормотал сконфуженный Альберт. — Почему он не знает о ненадежности его товара?       — Мне кажется он не обращает внимание на то, что продает, — вздохнул Блейк. Тишина продолжалась, пока он не закончил хлестать свое пиво. — Но эта компания сама с самого начала пошла к нам навстречу, из-за чего мы и решили с ними сотрудничать. Нанесли мути в свое же озеро!       — Если дело дойдет до суда, отыщите других сотрудников это компании, и расспросите их о качестве продукта, — посоветовал Эджуорт.       — Его продукция, кстати оценивается-то не очень высоко.       — Э! — Альберт почувствовал еще большее недоумение: — если ты работаешь на свою компанию, почему бы тебе не взяться за расследование этого дела, Вин?       — Потому что это будет считаться за игру в одни ворота. Компания нанимает адвоката из своей же компании, чтобы выиграть дело. Теперь ты понимаешь?       Крюгер облокотился на руку и промямлил:       — Как тяжело с вашими юридическими и правозаконодательными делами.       — Не то, что таблеточки считать, а? — торжествующе усмехнулся Винсент.       Альберт приподнялся.       — У меня тоже тяжелая работа.       — Кто ж сомневается, — вздохнул Эджуорт. — Послушал человека, прошелся по шаблону, а потом либо положил в палату, либо прописал таблетки.       — Хм! Сразу видно, что говорит тот, кто ни черта в человеке не разбирается. Между прочим, я жизни спасаю!       Виктор снова взялся на пиво и начал метать взгляд то на одного, то на другого.       — А чем я не спасаю? Как будто за решеткой человек живет полноценной жизнью.       — По крайней мере твои клиенты не страдают тяжелыми психологическими заболеваниями, которые могут натворить кучу всяких дел! Которые, кстати, могут переходить за рамки закона.       Винсент закатил глаза.       — Это видимо одного такого твоего клиента я из лужи и вытаскивал.       — Не надо сразу всех душевно больных, прич… причастных к каким-то прес-пут-лениями, причислять именно ко мне. Ко мне поступают люди после экспертизы!       — Хорошо. В чем тогда заключается опасность твоей работы? — А сам Винсент в голове улыбнулся, как после тоста.       Альберт сморщился и хватал воздух, чтобы сказать что-то, но сразу определиться с мыслью не мог.       — Опасность? Это же… Моральные вопросы! Господи, как ты можешь не понимать, что все человеческие преступления исходят из их мотивов и моральных ориентаций!? А что, если человек убьет невинного, ссылаясь на его никчемность? А кто сказал, что этот невинный человек никчемный, а кто сказал… а от куда он мог знать, что он невинный? Это все патология, и ее надо убирать с корнем! — Крюгер стукнул кулаком по столу. — Опасность? Это просто…       — Разве это не вина самого человека, что направил себя на такую дорогу? — сузил глаза Винсент.       — Так мировоззрение человека зависит от того, что он увидел, особенно при дефиците знаний! Ты же не убедишь человека из XIV века, что существует другой континент? Или человека из бедной семьи, что на свете, кроме яблок, существуют еще и экзо-фрукты? Абсолютно так же и с людьми с серой моралью! Как человек с синдромом Бога будет думать о людях, которые ничем не выделяются от серой массы? «Это же сырье!» — вот так он будет думать. Но разве это нормально, разве этот же самый человек не может являться точно таким же «сырьем»? И на основе подобных мыслей могут совершаться такие преступления… и порой до невозможности глупые! А другие…       — Человек может позволить себе делать все, если не боится ответственности.       — Дай я договорю. Вот, как раз про ответственность. А если взять человека с реальной болезнью, например как шизофрения или диссоциативное расстройство лично… — Альберт икнул. — …ти, или тяжелое биполярное. Они же совершенно не понимают, что творят. А точнее понимают, но лишь в своем собственном представлении добра и зла!       — Но разве это не нормально, что у каждого человека есть свое представление о добре и зле?       — Вполне себе. Но только если это представление не трогает другие представления. А вот если уже человек переступит черту, и нарушит моральные принципы другого человека, это уже вторжение, это… это… хаос?       — Но существуют же завоеватели, — вставил Винсент. — Вспомни, как европейцы вторглись в эту землю. У них была своя идеология, и они взяли – и разрушили другую в свое благо. Но, благодаря этому, и существуют Штаты.       Альберт нахмурился.       — Ладно, давай рассмотрим это со стороны понятия непостоянства. Да, какой-то период мир подвергается серьезным изменениям из-за совершенствования человеческой морали, и на каждый период найдется один единственный, готовый стать лицом этих изменений. Такие люди… они… избранные? Иначе никак не объяснить все те свершения, который не смог бы сделать обычный человек. В каждом человеке есть мысль, переходящая нормы морали, однако не в каждом человеке есть воля совершить это. И это нормально! Это так и должно быть. Представь, что было бы, если каждый человек на планете задумает стать революционером? Это тоже хаос, но не направленный.       — Направленный хаос? — усмехнулся Виктор.       — Знаю, звучит абсурдно, — скорчился Альберт. — Но ведь хаос, совершаемый одним человеком, который направляет других людей совершать один хаос, отличается от хаоса, который создает каждый человек, так ведь? Однако этот хаос, совершаемый одним человеком, так называемый империализм, создает больше последствий и последствий ощутимых, чем банда, которая просто устраивает резню в переулке. Вот вам и разница между хаосами…       — Ты ведь не пробовал мартини? — Винсент, стараясь не смеяться, пододвинул свой бокал к Крюгеру.       — Ты вообще слышишь, что он городит? — вспохватился Виктор. — Винсент!..       — Все нормально. Тут совсем немного. Альберт?       — Ладно, давай, — проворчал все еще полыхавший врач. Он залил в себя остатки мартини и продолжил: — разве нам нужен этот разнонаправленный хаос, который несет в себе не глобальные изменения, а обычные правонарушения внутри страны? А ведь по-любому найдется человек, у которого… Ох, голова… — Альберт потер лоб и вздохнул. Он заметил злую ухмылку на лице Эджуорта. — Найдется человек, который возомнит, что у него есть права переворачивать быт человечества с ровного места и без оснований. Ну давай, давай скажи, что человек может не зависеть от общества до самой тюрьмы, Винсент, скажи! А кому от этого хорошо то?       — А ведь, по сути, человечество создало природу совершенно новую, — задумался Виктор, — и само расставило правила, что можно делать, а что нельзя.       — В этом и суть проблематики вопроса о добре и зле, потому что таких идей в природе в целом не существовало! — подхватил Альберт. — Существовала лишь природная цепь. Непостоянство, одно сменяет другое, и лишь человек сказал слово «неправильно».       Послышался смешок за барной стойкой. Все трое взглянули на молодого бармена. Тот поймал их взгляды и сильно смутился.       — Знаете, — тихо начал он. — У меня в голове просто родилась мысль: «Зашли как-то в бар юрист, экономист и терапевт. А вышли кандидатами философских наук».       Невольно Винсент представил их глазами этого парня: деловые, жалуются на свою тяжелую работу, выпивают, поют и дразнятся, а потом всё, как всегда, оканчивается открытыми вопросами человечества. Эджуорт добродушно улыбнулся, а Виктор расхохотался. Один Альберт просидел с пустой головой пару секунд, и потом только смутился своей разгоряченности. Он схватился за голову.       — А я уже и не помню, о чем говорил…       — Да мы тут сами почти ничего не понимали, — откашливался Виктор, похлопывая расплавленного философа по спине, — сидит, что-то свое говорит обо всем и не о чем.       Альберт лишь что-то промычал и зевнул.       — Может, уже будем разъезжаться? Уже десятый час, — тоже почувствовал усталость Винсент.              …Виктор хлопнул задней дверью машины. В салоне было темно и неубранно. Винсент сидел на переднем кресле и смотрел куда-то вдаль за лобовым стеклом, слегка приподняв голову. Открытое на всю окно остужало его тело, неприкрытое верхней одеждой, хотя, хорошо ли это? Зимняя погода может спровоцировать простуду, особенно если чувствуешь жар. Он всеми легкими вдохнул холодного воздуха, потер лоб и решил взглянуть на задние кресла, где всем телом разлёгся Альберт. Он уже отключился. Винсент устало усмехнулся. Виктор завел машину и посмотрел на своего друга насмешливым взглядом. На лице Блейка была его улыбка, всегда одинаковая, но такая добрая. Заметив, как Эджуорт закатил глаза, Виктор тихо посмеялся и потрепал его по плечу. Они поехали, и у Винсента сразу отяжелел взгляд…       — …Ви-ин. Винсент… Эджуорт!       Парень открыл глаза и посмотрел на стоявшего перед ним за машиной Виктора.       — А что, мы уже приехали?.. А этот… Альберт!?       — Ты все проспал! Я Альберта довел до его номера в гостиницу. Неужели ты не слышал, как он смешно выругался и икнул одновременно, когда я его поднимал? Я так расхохотался, думал, ты точно проснулся!       Винсент лишь вздохнул и накинул на себя куртку. Как только юрист ступил на снег, он свалился на плечо своего друга.       — Да уж, задался у вас вечерочек, — подметил Виктор и приподнял Эджуорта. — Не думал, что главные враги РМУ будут выпивать вместе до потери сознания. Он еще свою машину там оставил, надеюсь, до утра не угонят, хе-хе.       Второй ничего не ответил, лишь попытался посмеяться в ответ. У него в голове не было ничего, кроме своей уютной кровати. И боли.       — Альберт, кстати, остатками своей трезвости сказал, что был рад тебя видеть.