***
«— Пообещай, что станешь сильнее, докажи мне это, — прорезал голос тишину, — Ты заслужила почтение Дадзая-сана, так докажи теперь мне, что ты сильна.» — Д-д-да, Акутагава, я докажу, — слегка подрагивающим голосом говорю я и просыпаюсь в холодном поту, снова с мыслью о том, как я себя ненавижу. Пусть другие вечно говорят, что я не виновата, что он пожертвовал своей жизнью ради информации, которую должна была передать я. Но слов Дадзая я не забуду никогда, он сказал это внезапно, когда я склонившись над отчётами в очередном приступе слёз, ведь в документах увидела одну знакомую фамилию начинающуюся на А, «Акутагава». — Ацуши, прошу тебя не начинаю свою тираду о том, что ты виновата, — со вздохом произнёс Осаму и подошёл ко мне и положил руку на моё плечо, как частенько делал Акутагава. Он наклонился ко мне и посмотрев в глаза совсем тихо сказал, — А ты ему нравилась. Я чуть не отпрыгнула от него, прямо на стуле на колёсиках в нашем офисе, находившемся в детективном романе По. — Он говорил, что ты сильна, он говорил это мне. Наш разговор, наш последний разговор около дерева, заставил его раскрыть все карты. Он тихо и совсем тихо спросил в конце: «Дадзай-сан, почему именно она?», на что я ответил: «Акутагава-кун, ты разве против?», на что он покраснев отвернул голову и произнёс: «Ни в коем случае». — Дадзай-сан! Это не правда! — взвизгнула я. — Думай как хочешь, но Акутагава спас тебя не просто так, — снова и снова играя на моих нервах, произносит Осаму и ухмыляясь выходит из кабинета, заставляя мои мысли вновь и вновь прокручивать тот сюжет на корабле, который так много изменил.***
Ненавижу ли я Акутагаву? Безусловно! Хотелось бы мне доказать ему, что он не прав? Конечно! Хочу ли я вновь почувствовать его холодную руку на подбородке, когда он смотрит мне прямо в глаза? Больше всего на свете... Больше всего, я вновь хочу увидеть его, и пусть он в тот момент гневно на меня посмотрит и презрительно скажет: — Сбежала, как настоящая трусиха, — а я кину колкую фразу в его сторону, но всё равно кинусь на него с объятиями, пусть он говорит, что хочет, но эти объятья, были бы самым желанным для меня. Я снова кутаюсь в чёрный плащ, словно ощущаю силу Рассямона, будто бы чувствуя поддержку Рюноскэ и чувствуя, что он рядом. Мне больно… Больно вновь и вновь вдыхать аромат исходящий от бывшей одежды мафиози, так пах ненавистный ранее и до боли знакомый убийца, который сдержал слово и не убил никого эти полгода, последние полгода его жизни… Я со вздохом встаю с кровати и выхожу на балкон, потихоньку поднимаясь по лесенке ведущей на крышу. Ветер трепещет волосы, а небо в романе По сменяется с оранжевого на чёрный снова, будто образуя своеобразную воронку. В последнее время, я не могу сосредоточиться на мысли о спасении всего мира от Смерти Небожителей, слишком много размышлений об Акутагаве, слишком много… Своим поступком, он будто бы перевернул мнение о себе так быстро, что я даже не успела этого понять. « — Нака-Джинко, — я вздрагиваю, будто боюсь спугнуть что-то, что находиться рядом, — Хватит сидеть и страдать о прошлом, иди и задай всем агентством по этим Небожителям, спаси весь мир. Ты же у нас герой, — фыркнул.» Я не оборачиваюсь, но всё же произношу: — Ты мёртв и в этом лишь моя вина. Рю, — не сдерживая себя произношу я, — Я так хочу, чтобы ты снова смотрел в мои глаза, спорил со мной, но и спасал меня, хочу чувствовать тёплое плечо возле себя! Рю, почему я поняла только сейчас, насколько ценю это? Насколько доверяю тебе? В ответ мне отозвалась только тишина и тёплая дрожь, как от самых дорогих для меня прикосновений. — Рю, я-я-я, я люблю тебя, почему ты сейчас не со мной...? — чувствуя нахлынувшие слёзы, говорю я совсем шёпотом. « — Я с тобой, — фыркнул до боли знакомый голос, — Был и буду с тобой, пусть я и не совсем рядом, но ты, даже ты должна понимать, что я здесь.» С моей щеки словно кто-то смахнул слезу. « — Ты один из сильнейших эсперов, которых я знаю, докажи свой статус, докажи всем чего ты стоишь. Ацуши, покажи всем, что моя жертва была не напрасна…» — Я докажу, Рюноскэ, докажу, — сжимая кулаки и зубы произнесла я. Жертва Акутагавы была не напрасна, он умер ради человечества. Он погиб ради меня…