баночка.

– только взгляни... тебе так идут эти украшения. – они и правда очень красивые. – рад, что ты ценишь мои старания. их было непросто достать. стоя у потресканного зеркала, прямо позади бывшей китайской столицы, токио дышит прямо в затылок, получая удовольствие только от положения. холодные и несущие смерть руки японца аккуратно скользили прямо по шее, обвивая её, после чего медленно поднимались к лицу, бледному, худому, как давно ел юшенг? токио смотрел в зеркало, любуясь тем, как обеднел его ранее любимый человек, тот, кто вызывал восхищение и дрожь в руках, приятное несварение в животе и мурашки по коже. токио наслаждается тем, как сейчас он исхудал, каждый вздох снабжён отчаянием, даже несмотря на улыбку, какой же он пустой. наоки раздражала бездушность чужих глаз, они больше не горели огнём, а лишь смутно отдавали чем-то грязным и красным. но он улыбается. улыбается, просто потому что теперь имеет власть, которую преследовал на протяжении такого огромного времени. японец тянется вниз, чтобы оставить своими холодными губами на загривке китайца поцелуй, но сам упирается туда носом. – выглядишь так несчастно, я что-то делаю не так для тебя, юшенг? голос звучит совершенно невинно, пока ладони тянулись по лицу и шее чужом. он не нагнетает, лишь интересуется. пекин смотрит отчуждённо прямо в середину зеркала, сминая в руках ханьфу, в которое его одел токио. – всё так, наоки-сан. всё замечательно. пекин улыбается сквозь тяжесть и ком в горле, поднимает голову, чтобы взглянуть на токио, на его глубокие глаза, в которых больше нет ничего, кроме кровожадности. но в них читалось удовольствие... от страданий, от слез и всхлипов. – улыбнись для меня, дорогой, покажи мне, как сильно мне благодарен. красные глаза сверкнули от слез и горечи. юшенг заморгал, натягивая на себя вновь улыбку, нужно быть сильным, ведь так учил миншенг, он будет им гордиться. токио смотрит равнодушно на старания пекина, внимая, как сильно он ему лжёт. но губы его изгибаются в дружелюбной улыбке. – какой ты лживый, пекин, совсем меня огорчаешь... подарю тебе то, что может поднять твой настрой. наоки отходит от китайца, подходя в темный угол, где стояла баночка с чем-то, закрытая сильно, с какой-то неясной желтоватой жидкостью. он тянет ее юшенгу, с неподдельной улыбкой наслаждаясь реакцией. зелёного цвета глаз не разлагался из-за раствора формалина. – подумай хотя бы о нём, дорогой.