Теперь хорошо

Кажется, Каэде говорила ему, что нельзя читать при свете одной лишь настольной лампы. Испортится зрение и все дела… И всё-таки Шуичи так было удобнее. Чтобы включить свет в комнате, нужно как минимум встать с кровати, чего с больной ногой делать ну очень не хочется. Можно было бы попросить Кокичи, но тот куда-то ушёл… Пф, да и ладно, зачем вообще Сайхаре такой яркий свет? Закончив размышлять об освещении, Шуичи вернулся к чтению. Вечерняя усталость начинала брать своё, концентрироваться на словах становилось труднее, иногда приходилось дважды перечитывать предложение, смысл которого он не понял. Ему наверняка стоит отдохнуть, но оставлять главу недочитанной не хотелось. Сколько он успел прочесть? Страничку, две? Впрочем, совсем не много до того, как дверь в спальню медленно открылась. В проёме показался замученный на вид юноша в белой пижаме и смешных зелёных тапочках. Еле перебирая ногами, он кое-как дошёл до кровати и тут же обессиленно плюхнулся рядом с Сайхарой на мягкий матрас, лицом уткнувшись в подушку. Пару секунд спустя со стороны Омы послышалось раздражённое рычание, какое обычно вырывается из груди после трудного дня. «Так сильно устал», — минуту спустя думает Шуичи, но, наперекор его мыслям, Кокичи тут же переворачивается на бок, накрываясь тёплым одеялком, и улыбается, глядя на Сайхару светящимися глазами. — Интересно? — спрашивает с неподдельным любопытством. — Достаточно. Правда, мне кажется, главный герой иногда поступает необдуманно и глупо, а ещё впритык не замечает намёков Аматоми-сан на чувства к нему. — Так ты всё-таки взялся за эту… «Призрачная воришка Аматоми Йоко абсолютно никогда не совершает ошибок», да. И зачем такие огромные названия придумывать? — возмущается Ома, сощурив глаза. — В любом случае, в чём-то вы с главным героем похожи. — С Сокикуро-куном? Хм. — Не то чтобы Шуичи был согласен с этим сравнением. Он не такой дурак, как Кохэку, чтобы не понять настолько очевидных намёков, серьёзно! — И почему ты так думаешь? Ты читал что ли? — Дай-ка вспомню… Не-а! Вывод я сделал по одному только твоему описанию. Неужели Кокичи о нём настолько плохого мнения? — А может я солгал и на самом деле читал? Кто знает, ни-ши-ши! Почему-то Сайхара не удивлён. — В любом случае просто поверь, вы похожи, — заключает Ома. Шуичи решает не возражать. Давно усёк, что верховные лидеры редко когда меняют своё мнение. Наступившая тишина позволяет услышать шум ветра за окном. Синоптики сказали, что ближе к ночи начнётся метель, видимо, вот и она. Как же хорошо, что окно в спальне было закрыто ещё час назад, теперь можно не беспокоиться. Дочитывая последние строчки на странице, Сайхара краем глаза замечает движение справа. Удерживая на плечах одеяло и им же шурша, Кокичи молча подползает ближе. Медленно, словно спрашивая разрешения, укладывает голову на чужих коленях, недолго ёрзает, устраиваясь поудобнее. И, чтобы не задеть рану на ноге, делает это всё до того осторожно и аккуратно, что Сайхаре на мгновение кажется, что это вовсе не его Ома Кокичи, чьи движения обычно резки и непредсказуемы. — Мне было так скучно, пока тебя не было, — вдруг выдаёт Ома тихо-тихо, почти шёпотом. — Угоди ты ещё раз в больницу и, будь уверен, я точно сойду с ума. Да будто Шуичи сам хотел. Ему, между прочим, тоже не особо весело было в больничке лежать. В месте, где в стены въелся навязчивый запах антисептика, где по коридорам ходят замученные жизнью люди и где царит атмосфера безнадёжности. Воспоминания о больнице заставляют вспомнить и о том, почему он там вообще оказался. Ох, зря он всё-таки вспомнил про плечо, которое на каждое даже чуть-чуть резкое движение отзывалось ноющей болью. Ну, хотя бы на ноге ничего не болит, и на том спасибо. — Да я свихнусь даже не столько из-за этого, сколько… — Кокичи замолкает. Несколько секунд думает, как лучше выразиться. — Ещё раз узнаю, что тебя подстрелили, и я запру тебя дома до конца жизни от греха подальше. Парень утыкается лицом Сайхаре в колени и что-то бормочет себе под нос. Шуичи вздыхает и откладывает книгу в сторону (закладку не вложил, но сейчас было не время её искать). Плечо побаливает, но уже не так сильно, как прежде. Потому боль успешно игнорируется и внимание Сайхары фокусируется на неспокойном парне в белой пижаме. — Мне когда позвонили, я… — продолжает Ома. В его голосе слышится дрожь. — Ты меня так понервничать заставил, бр-р. Я тоже могу волноваться, знаешь ли. Примерно то же самое он говорил, пока Шуичи был в больнице. Только тогда, в палате, Кокичи улыбался во все тридцать два и излучал энергетику ни о чём не волнующегося человека. Теперь же у Сайхары вызывает жалость его разбитый и обеспокоенный вид. И ведь Шуичи как никто другой должен знать, что за этой показной невозмутимостью прячется достаточно впечатлительная и ранимая душа. При этом он ещё ни разу не подумал, сколько скрытой тревоги у его любимого могло накопиться за все эти дни. М-да, всё-таки Сайхара Шуичи и Сокикуро Кохэку имеют между собой схожести. Рука сама тянется к чужим волосам. А волосы у Кокичи мягкие, на ощупь приятные, так и хочется бесконечно перебирать меж пальцев тёмные прядки. Сразу Ома вздрагивает от неожиданного прикосновения, но уже через секунду расслабляется от ласковых поглаживаний по голове. — «Как кот, — думает Шуичи. — Милый маленький кот». — Мне было страшно, — подытоживает Кокичи. — Страшно подумать, что ещё с тобой могло случиться. Понимаешь, не каждый день мне звонят из неотложки… Интересно, скольких усилий ему стоило позволить себе это признание? Сайхара не находит что ответить, погружаясь в свои раздумья. Ему и самому было не менее страшно. Собираясь на выезд ни он, ни его коллеги, на самом деле, не думали о том, что преступник может оказать вооружённое сопротивление. Но вот, оказал. И за свою непредусмотрительность Шуичи поплатился простреленной ногой и плечом. Раны не смертельные, да, но кому будет приятно, когда в него стреляют? В больнице его часто навещали. Постоянно приходил Кайто с ободряющими речами, с ним же Маки. Та всегда была немногословна, задав пару вопросов о самочувствии и сказав своё обычное «Поправляйся», она оставалась стоять в сторонке, дожидаясь Момоты. Один раз пришла даже начальница Сайхары, Киригири-сан. Но всё-таки один человек приходил чаще всего и волновался, по всей видимости, гораздо больше остальных. Этот же человек сейчас лениво переворачивается на бок, не открывая глаз. Он перехватывает ладонь Шуичи, такую по-родному тёплую, и прикладывает к своей щеке. Губы Омы расплываются в довольной слабой полуулыбке. — Хорошо, что ты наконец дома. — Сонно говорит Кокичи, тем самым вызывая у Сайхары улыбку. — Не пугай так больше. — Постараюсь. — Конечно, Шуичи не может дать гарантии, что такого больше не повторится, но ради Омы он будет как минимум осторожнее. Тихо. Только за окном жалобно завывает ветер. Сонливость берёт своё, обоих молодых людей беспощадно клонит в сон. И действительно, пора бы уже спать… — Э-эй, ты снова не допил чай? — Молчание резко прерывается недовольным возгласом Кокичи. Распахнутые фиолетовые глаза смотрят то на Шуичи, то на тумбочку, где стояла кружка с остывшим чайком. — Я для кого стараюсь, а? Заваренный со всей любовью, заботой и не допитый… Больно смотреть, Шумай. Шуичи хихикает, но Оме, кажется, совсем не весело. — Смейся, смейся, но учти — ничего от меня потом не дождёшься, муженёк. — Кокичи перебирает своими пальчиками пальцы Сайхары, находя безымянный и тыкает в обручальное колечко на нём. — Помяни мои слова! И Шуичи всё равно смеётся. Какие же иногда глупости говорит его неугомонный муж! Это так забавно, особенно зная, что всё это — пустые угрозы. Уже на следующий день Кокичи забудет о своих словах и снова заварит две кружки чая. Сайхара свой, конечно же, не допьёт. Кажется, у него уже вошло в привычку забывать про остывающий напиток на тумбочке. Так происходит постоянно, и завтра обязательно произойдёт. Ома снова обидится, начнёт что-то бурчать и дуться. А Шуичи снова извинится и скажет, что больше такого не повторится. Причём обоим давно известно, что это самая глупая и очевидная ложь. Но пока никто не заявил об этом вслух. Видимо, это и называется заботой: прощать друг другу различные косяки и мириться с неисправимостью партнёра. — Извини, в следующий раз не забуду. Он действительно постарается не забыть. Честно, всегда старается.