Там где плывут поезда

Ничего в этом мире не появляется и не создаётся просто так. Этакая неожиданность, что город создавшийся просто от развязки транссибитной магистрали мог начать быстро расти на обычном мосту и дальше по территории. Многие могли завидовать началам молодого парнишки, могли чуть ли не плеваться ядом в него, но такова была его жизнь. Он же завидовал многим. Завидовал Руслану пожившему уже на одно столетие до его появления, такому высокому и статному парню. Завидовал Максиму и Матвею, которые имели большой багаж знаний за свою жизнь, которые делились своими знаниями с ним. А тот лишь расставляя уши слушал обоих, таких разных мужчин. Детское сердце быстро стучалось когда поеда проезжали по его мосту, а он жил в маленьком домике возле железной конструкции. Так забавно что тащил взрослых в свою некую избушку в гости, восторженно прыгал на оконную раму прижимаясь щёчками и ладошками к стеклу. Оно все было заляпано, заслежено маленькими ладонями, а глаза смотрели на несущуюся бандуру, на дым и громкий свист о прибытии на вокзал. Голубые глазки ничего чуднее не изучали, не было ещё в его юношеской душе страхов и сомнений, только теплая улыбка. Все оборвалось быстро, так быстро и стремительно как он и появился. "Кровавая бойня, с кем воюем?" "Сами с собой, Коленька.." - Пронеслось болезненно с уст Матвея. Он как-то больно сжал губы на которых виднелась обкусанная кожа и застывшая кровь. Нервы как будто шевелились под кожей, страх встал в темных глазах, тогда Тумов подошёл к любимому малышу обнимая того как успокоение. Коле горько и он сам не знает почему ком в горле встал. Маленькие руки цепляются за грубую шинель, тянут будто к себе. От милого Матвея пахнет холодом с улицы, чувствуется влага от дождя. Через несколько мгновений Матвей покидает его, будто растворяется в воздухе, а он падает на колени в пустой комнате. Сегодня ушёл последний поезд в сторону Омска. Все чтобы защитить его, чтобы его не достала война, вся эта боль. Он знал что Матвей на бойне, знал что находится между двух огней, двух режимов и прячется по углам. Страшно видеть людей на площади, видеть как форма на мужчинах сидит как на статуях. Их взгляд хищно уставлен на живого его. Будто город виноват? Будто он выбирает? Он никогда не узнает что происходит между его братьями, как они убивают друг друга. Но Матвей точно никогда не сможет защитить его от всего что существует на этом свете и не убережёт его от всех бед человечества. Матвей сам умирает лёжа на земле и чувствуя как со лба по щеке течет струйка крови, как металлический привкус во рту мешает правильно думать. -Гнида красная. Я не дам тебе свергнуть царя!!! - Громко кричит Иртышский. Уже не тот Иртышский а лишь марионетка в руках Белой армии. Статус столицы дурманит его, в глазах глупая пелена. Матвей улыбается выплевывая остатки алой крови, соскребая ее с гортани. Солнца не видно, его лучи лишь пробиваются сквозь силуэт Максима, его окружили такие же задурманенные лица со свинцовыми обоймами наперевес. Скоро он умрет, умрет дико и жалко, но он не пропустит к своему милому Коленьке его не на шаг. Он дождется приказов, дотянет гниду за хвост. -Последний шанс, признай же императора, послушай свою столицу! Тумов срывается на едва слышный хриплый смешок, с глаз начинают течь слезы. Карие глаза потратили свой цвет за пару лет войны. На него смотрит уже не Максим, на него смотрит не тот кого он так ласково называл "милым", поправлял его волнистые волосы после сильных ветров. Ветер и сейчас есть, но теперь волосы под фуражкой спрятаны. Все так грязно, Матвей такой грязный лежит на земле, битый людьми в белом. -Ты никогда не станешь моей столицей милый. - срывается с уст с ноткой отвращения. -Моя столица - Новосибирск, никто не в силе исправить мое мнение. Смотрит как глаза Максима наливаются кровью, тот хватает ружье у другого солдата. Разряд и в тело Матвея летят тяжёлые свинцовые пули одна за другой. Они портят его тело, оставляют в груди и животе глубокие отметины. Такая же отметка остаётся на лбу, а лицо старшего так и застыло с улыбкой на лице. Осознание до младшего доходит не сразу, но все же жалость перед убитым Матвеем просыпается, человечность что ли. Но он глушит чувства и тело Матвея катится с пинка в Омь. Больше не будет трепаться. Это все что думает солдат после убийства. В этот же день приходит приказ сверху. "Мы идём на Новосибирск." Середина осени не одаряет города хорошей погодой, да и им этого не надо. Несколько лет Коля не видел братьев. Лишь Матвей присылал ему письма в потрёпанных конвертах. Они все одинаковы по содержанию, все кроме последнего. Письмо конверта залито кровью, на нем видны следы отпечатков тонкой руки. "Здравствуй мой дорогой, Коленька мой. Ситуация идёт всё хуже и хуже, людям не хватает еды, людей грабят, лгут и убивают. Я искренне надеюсь что до тебя не дойдет эта болячка, я желаю тебе всего самого хорошего, ты это и без всех лишних слов понимаешь. Я хочу чтобы ты жил счастливо, и предпочел бы иначе не стоять не на чьей стороне, но стою во благо будущего. Я обещаю что оно будет светлым для нас двоих, даю свое обещание ты мне только верь. Войны это ужасно, они уносят много жизней, но это наша жизнь. Наша жизнь с тобой будет прекрасной, дождись меня.. дотерпи" Строки становятся все меньше и начинают плыть по листу, но Сибиряков разбирает и не такой подчерк старшего. На душе лежит камень, кажется с того момента как Тумов ушел в последний раз. Такой жизнерадостный ребенок с разовыми щёчками уже давно потерял все счастье. Строгие режимы влияли и на него. От нехватки еды сам кое как стоял на ногах, ходил на улицу редко, болел сильно несколько месяцев подряд. Держаться помогали письма, приходили они не всегда стабильно, но приходили и радовали строками. Колька хранил их все, связывал всякими тряпочками и прятал под дряхлый матрас с торчащими пружинами. Они больно вонзались в его бока, а на полу стать было неприятнее. Письма он читал перед сном, новые письма мог читать взахлёб возле того же окна где и смотрел поезда. Но теперь взгляд его был менее живым. Кажется голубые глаза стали тусклыми, сам же будто высох соовсем. Скоро ладошками даже не тянулся к стеклу, лишь к бумагам и к перу с чернильницей, чиркал что-то Тумову и Иртышскому. Любил он двоих одинаково.. детская наивность никуда не делась. Ему забыли рассказать за что война идет. В один из дней Коля сидел на полу, писал пером письмо Матвею на фронт. Отвечал на то кровавое письмо хоть и было тяжело на душе. Строка за строкой, а по полу идёт дрожь от мимо проходящих лошадей, послышались крики. Перо как и бумага были брошены на пол когда хлипкую дверь вышибли с ноги люди в белых одеяниях. Он знал что это могло означать, но не до конца понимал к чему всё это. Руки скручены как у врага народа, самого же тащат к площади бросая к толпе испуганных людей. Разве он заслужил этого, разве эти люди виноваты? Максим же ухмыляясь уделяет ему внимание, хватает грубо за грудки и подтягивает худое тельце к себе. Коля не узнает его соовсем как и Матвей его не признавал. Ребенок боится, а Максу страх нравится, при этом взмахом руки он просит опустить подчинённых оружие. Вот только в отличие от напуганного Коли, Максим видит перед собою соперника, того кто займет его место в случае победы красной армии. Эта мысль тягодит, даже не верит в это. По наставлению Колчака он доведет армию до победы!!! С этими мыслями ещё раз смотрит на Николая. А тот лишь смотрит ещё напуганнее, лишь хочет чтобы его поставили на землю. Этого не удается и испуг не отпускает. Чтобы не попадаться на сжигающий взгляд Максима, паренек ищет по округе кого-то другого. Но старания не приводят к цели, человека который так нужен не находит. -Максим Александрович - Робко произносит Коля, а руки хватаются за рукава кровавой шинельки. -А где Матвей Борисович? Будто его сводит с ума упоминание, и малыша довольно сильно кидают на землю, глаза вновь краснеют. Это знак бежать. Бежать не оглядываться что и пытается сделать Коля. "Что случилось?" Лишь вертится а его голове пока он начинает удаляться от взбешенного Макса. А следом чувствует резкую боль, дикую боль аж до того что внутри все косточки сводит к одному месту, крик срывается со слезами. Малец падает на колени разбивая их в кровь, а штанишки в латках разрывая о остые камни. Ручки прикрывают рот с ужасом, сквозь зубы сочится едкая жидкость. Слышаться вздохи взрослых, вскрики матерей с детьми, плач сильный. Маленьким детям ведь не объяснишь что такое "война". Становится ещё больнее, раз за разом Макс как бешеный стреляет в него даже когда тело падает бедыханно на жёсткую землю, как будто это был самый страшный враг народа. Такое мог делать только зверь, только самый жуткий псих. А разве это было не так? Люди стихли от строгих взглядов, никому не хотелось повторить судьбу истерзанного парнишки, да даже уже было не разобрать что лежит на земле. Видны тряпки которые остались от одежды, волосы слегка колышаться на поднимающемся ветру, а с лёгкого наклона с тела течет багровая кровь будто заполняя щели на дорожке как река. Максим не впервые видел такое, он ведь военный и убивать было в его обязанностях. Но когда кровь близкого пачкает кожаные ботинки, в голове проскакивает что-то светлое. Жалость которая проскакивала с убитым Матвеем и также с Николаем. Но быстро заглушив жалость строгий голос велит своим подчинённым убрать тело с земли, сжечь его. Приказ, есть приказ. Люди же не глупцы, не посмеют теперь ослушаться. Только вот тотальный контроль спадает через 3 дня. Через 3 дня победит красная армия, теперь он вновь не столица и это печалит. Но больше радует то, что контроль снят с его действий, его разум больше не туманят. Многое же ему поведуют люди, чья кровь была на его руках. А теперь он стоит на коленях в слезах, стоит на пороге того дома перебирая бумажку и навсегда отброшенные в попыхах перо. На бумагу капают слезы, на незаконченное письмо Николая Сибирякова. "Матвей, я верю тебе. Приезжай скорее, я так соскучился по тебе. Я уже жду когда мы с тобой и Максимом будем снова кататься на том паровозе. Я вас лю.." Письмо обрывается, детская рука не закончила фразу.