Георгины

      Ведения начали преследовать Лину ещё с детства. Эмпатичность, особое ощущение присутствия чужих душ - это сбивает. У Лины нет Бога, духа, силы, у которой она может попросить помощи или энергии. Источником ясновидения у Джебисашвили - она сама. Постоянная работа, участие в проекте и негатив людей - это тоже сбивает. Ничто не бесконечно, рано или поздно что-то ломается: внешнее, внутреннее, здоровье? Сегодня максимально благоприятный день. Все располагает к работе: природа, которая так удобно выпускает тёплые лучи солнца из сгустка холодных туч, земля, которая принимает меня и подпитывает энергию, и люди, которые благоразумно решили поспать с утра и не мешать работать. По дороге на испытание у меня всегда смешанные чувства. Мне тяжело принимать чужие эмоции, но я всегда утопаю в горе и несчастье людей, я всегда отдаю всю себя без остатка, я всегда оставляю частичку себя.       В этот раз я больше испытывала себя. А смогу ли я? Единственный вопрос в моей голове. Никогда ещё я не думала «А есть у меня ресурсы на это?».       Особенно тяжело давались испытания с матерями, потерявшими своих детей. Я тяжело прощаюсь с Луной: пуповину так и не перерезали. Когда я прикасаюсь к этим женщинам, меня словно током бьет их энергия. Мне больно.       Поэтому когда я увидела глаза родителей Александры, меня отбросило в день поисков дочери, в день, когда они впервые услышали о ее гибели, а потом я увидела, как они жили после. И я умерла. Внутри была жгучая пустота и острое чувство потери. Где Луна? Где сейчас моя дочь? Что с ней? Я настолько потерялась в видениях, что не смогла вернуться в реальность. И я отказалась. Сдалась.       В настоящее я вернулась к общему консилиуму, после встречи с Олегом и Димой. Оказалось, что я проспала в автобусе до вечера, но этого я не помню, как и того, как меня успокаивала вся съёмочная группа и ребята. Мне нужно было помочь родителям, они ждали меня, им нужны были ответы на их вопросы, нужно было знать, как их Сашенька.       И я собралась, я предоставила свою помощь, поддержку и подставила плечо для слез. Конечно я могла больше тогда, но все что мне нужно было знать о своей работе - я увидела в спокойных душах участников выпуска.       Поездка в автобусе вышла очень сумбурной. Я помню пару минут, как Олег и Дима исчерпывающе обсуждали испытание. По моему они пытались что-то доказать Илье, но я не слушала. Мои мысли были где-то за гранью этого автобуса. Я чувствовала себя в большом пузыре, который давил на горло и сковывал тело странной дымкой. Помню только, как меня отпустило и я уснула. Было очень темно и холодно. Громким эхом отзывался женский смех, который пугал и будоражил меня до мурашек. Я не видела ничего, кроме изумрудно-зелёных глаз. Они улыбались мне с каким-то кошачьим прищуром и как бы зазывали за собой. А дальше ничего, снова пустота.       Проснулась я с ужасной головной болью, отдающей в виски. Мой мозг сжимался от боли и подавал сигналы бедствия. С трудом я открываю отёкшие глаза, чтобы привычно потянуться за таблеткой в рюкзак, но моя рука упирается куда-то в стену. Это был не сон, я просто потеряла сознание.