В последний раз

      Их история начинается с сообщения.       Нила почти передёргивает от звука входящего уведомления, и он кидает подозрительный взгляд на собственный телефон через всю комнату. Последние несколько лет мобильник находится в беззвучном режиме и в таком состоянии ему и стоило бы оставаться до скончания веков, но планам не суждено сбыться — их нарушает полифонический короткий рингтон.       Наверное, уже где-то в этот момент ему стоит понять, что дело пахнет жареным, и остановиться, но у Нила по жизни хронические проблемы с собственным обонянием, чужим обаянием и в целом с пониманием атмосферы, поэтому он снимает телефон с зарядки и раскрывает мессенджер.       «Насколько ты меня любишь по шкале от одного до десяти?»       Он набирает лаконичное сообщение и не глядя прячет телефон в карман растянутых домашних штанов, чтобы вернуться к холодильнику, потому что вот от него подстав точно ждать не стоит, а ничего, кроме подстав, на такие вопросы ожидать не получается. Уже спустя несколько шагов его настигает очередное уведомление.       Ему это не нужно. Нет, честное слово, не нужно совершенно — он любит Элисон на все одиннадцать, но каждый раз, когда она пишет ему в выходные, не дожидаясь личной встречи, случается что-то из ряда вон выходящее.       Поначалу Нил искренне думает, что это просто совпадение, но в прошлом месяце их воскресная встреча заканчивается в грёбаном полицейском участке, поэтому нет, это не пустая паранойя. Он готов поставить почку на то, что в прошлой жизни Элисон была великой аферисткой, а вторую почку — на то, что она станет великой аферисткой и в этой.       Его хватает в этот раз минут на пятнадцать от силы и, допивая банку газировки под рекламную вставку в ситкоме, он сдаётся и переносит своё внимание с экрана ноутбука на экран телефона.       Элисон — хитрая лисица, она не забрасывает его сообщениями, зная, что и без того проигнорировать её Нил Джостен не способен. Вовсе не из-за того, что у неё есть его детские компрометирующие фотографии и даже не из-за того, что он умрёт со скуки в университете, если они вдруг перестанут общаться. Просто они…       Серьёзно, сколько они знакомы? Всю жизнь, кажется? Нил от всей души отрицает тот факт, что они впервые увиделись лишь в первые дни после его поступления, потому что ему кажется, что они и в прошлой жизни сидели на соседних горшках — как раз где-то между теми самыми великими аферами юной госпожи Рейнольдс.       «Мне позволяется уйти в минус?» — чернеют на экране буквы собственного ответа.       «Я так и знала, что ты согласен» — светится самодовольством последнее сообщение подруги.       Нил не согласен вообще-то, но в мире у Элисон Рейнольдс отказов не существует. Она привыкла, что все играют по её правилам, а Нил тот человек, который не может отказать дорогим для него людям, список которых начинается и заканчивается же на абоненте, который временами так и хочется заблокировать (спойлер: у него не поднимется рука).       Самоконтроля хватает на то, чтобы это не сделать и сейчас, поэтому с осознанием неотвратимо наступающей катастрофы он пишет ответ и сразу после выключает ноутбук, на который на этих выходных вряд ли получится уделить время.       «Это в последний раз»       Искать по поиску в переписке упомянутую фразу Нил не возьмётся, но память у него хорошая. Кажется, это восьмое упоминание этой формулировки, если не считать полсотни «больше никогда», «ни за что» и «я тебя не знаю». ***       Не проходит и получаса, а Нил уже едет куда-то в направлении библиотеки. Он терпеть не может библиотеки, потому что кому они вообще нужны в эпоху интернета, поэтому даже не с первого раза воспринимает предлагаемую ему для встречи локацию, но уже не особо удивляется.       Полицейский участок? Ладно, Нил возьмёт с собой отмычку. Роддом? Хорошо, он готов стать крёстным, если надо. Библиотека? Отлично, ему как раз нужно пособие по борьбе с манипуляциями собственных друзей.       Элисон заставляет его прислать фотоотчёт с собственной одеждой и критично отметает несколько вариантов. Нилу нравится спортивное худи и для него как раз самая подходящая погода, но Элисон ловит эстетический шок и просит надеть его кожанку.       Он уже не задаёт вопросов, потому что чем больше вопросов, тем выше риск того, что Элисон решит контролировать его одежду на ежедневной основе, а Нил хочет оставить за собой право периодически одеваться так, как чувствует.       «Чувство вкуса у тебя специфическое, конечно» — иронично заявляет как-то Элисон в ответ на его объяснение, почему он считает, что старый свитер с затяжками лучше брендовой толстовки, подаренной ему на день рождения. Спорить в подобной ситуации бесполезно, и они оба остаются при своём мнении.       Сейчас же Нил едет в такси на заднем сидении, одетый во всё чёрное, словно он собирается на похороны, а не в библиотеку, а глаза его скрывают солнцезащитные очки. Говоря начистоту, последнее — уже его прихоть, потому что он всю ночь таращился в экран, бесцельно тратя своё время на всякие глупости, и сейчас от дневного солнечного света глаза у него тупо саднят. Сам виноват, но покажите ему хоть одного человека, который будет спать ночью, когда на следующий день не нужно идти ни на работу, ни на учёбу.       Под заинтересованным взглядом женщины за рулём (ему льстит, но женщины по умолчанию не в его вкусе) Нил достаёт телефон, чтобы ещё раз перечитать указания от подруги.       «Тебя зовут Алекс Стэнли, и мы встречаемся с тобой уже целый месяц. А ещё ты по уши в меня влюблён, запомнил?»       Нил тяжело вздыхает и неохотно печатает ответ:       «Почему Алекс?»       «Потому что это имя первое пришло мне в голову. И оно бесит Сета»       «Я даже не хочу знать, при чём тут Сет»       Сет Гордон выбивался из привычного типажа Элисон, которая до этого встречалась исключительно с парнями из богатых семей — как минимум, потому что считала, что если у неё есть деньги, то они должны быть и у её спутника жизни. С Сетом Нилу встречаться не приходилось, но с чужих слов он уже знал, что денег у него нет, зато есть проблемы с контролем агрессии, наркотиками и осознанием границ.       Вы понимаете, да? Совершенно не тот тип, с которым хотелось бы связываться Нилу Джостену.       Он был искренне рад, когда Элисон сообщила, что они расстались. По крайней мере, он теперь может быть уверен, что лучшая подруга не сторчится в каком-нибудь переулке. Ей не подошла бы героиновая зависимость.       «Я не говорила? Он тоже там будет»       Нил чудом сдерживается от того, чтобы вслух попросить развернуть машину обратно. Удержать самоконтроль помогает тот факт, что водитель заинтересована в нём очевидно больше, чем в дороге, поэтому отвлекать её не хочется для сохранения своей же жизни.       Обреченно откинув голову на спинку сидения, он смотрит на низкий потолок в салоне автомобиля через тёмное стекло очков и думает о том, что больше никогда в жизни не даст свой мобильник в изящные руки Элисон Рейнольдс, не менее изящно сумевшей врубить ему звук, чтобы успеть воспользоваться его помощью в подходящий момент. ***       Притворяться бойфрендом подруги ему приходится не впервые, поэтому Нил может уверенно заявить, что у него уже есть опыт в этом деле. Такой опыт адекватные люди после курса психотерапии обычно называют травмирующим, но Нил Джостен — единственный ребёнок в любящей его белой семье с достатком, превышающим средний, и у него должно быть хотя бы что-то травмирующее на его жизненном пути.       Однажды по просьбе, приправленной небольшой дозой шантажа, ему пришлось играть роль прилежного любящего мальчика перед родителями Элисон, в другой раз — прикрывать её перед неизвестно откуда взявшимся сталкером, которого они потом успешно сдали в полицию, а сейчас он заходит в небольшой светлый зал библиотеки и наблюдает, как Элисон идёт к нему уверенным шагом, цокая своими каблуками, и целует его в щёку.       Со стороны это должно выглядеть нежно, но острые коготки тайком впиваются в его бок.       — Тебя не хватало, — улыбается она. О, он готов поспорить, что на эту улыбку ведутся все присутствующие, но Нил слишком хорошо знает Элисон.       — Я-то думал меня к знаниям тянет, а оказалось, что к тебе, — зеркально отвечает Нил в тон ей, и Элисон иронию улавливает, а потому одаривает его выразительным взглядом, пока стоит спиной к читательскому залу. — С тебя билет на следующий матч, — произносит тише настолько, чтобы его услышала только сама Элисон.       — Оплачу вип-зону, если сыграешь хорошо, — изгибаются в хитрющей улыбке накрашенные алым губы, и Нил тайно надеется, что помада стойкая и он не будет сидеть весь вечер с отпечатком губ, как какой-то клоун.       Актёр из Нила такой себе, но он стягивает с себя очки и надевает их на голову подруги вместо ободка, а после заправляет за её ухо светлый локон. Он ни разу не тактильный человек, но Элисон другая, поэтому он уже спустя месяц после знакомства привыкает к тому, что она цепляется за его локоть каждый раз, когда они находятся рядом.       Элисон одобрительно подмигивает и тянет его за руку мимо стойки библиотекаря в центр зала, где стулья расставлены ровными рядами. Людей не слишком много — человек пятнадцать, не больше, они сидят небольшими группками и негромко общаются между собой. Эти компании чётко отделяют пустые места между ними, и Нил почти успевает сделать мысленное предположение, что это логично, ведь в одиночку сюда вряд ли кто-то придёт, как чувствует на себе чужой взгляд от тёмного угла. Там лишь одно кресло, в котором сидит…       — Посмотри на меня, — отвлекает его Элисон до того, как он успевает обратить на незнакомца более тщательное внимание, и разворачивает его голову за подбородок. Влажная салфетка проходится по его щеке, и Нил понимает, что след от помады всё же был, а после думает, что билет в вип-зону — недостаточная плата за все эти страдания.       — Я начинаю думать, что не настолько тебя люблю, — подаётся он к её уху, а после отстраняется, чтобы уже нормальным голосом спросить: — Так что тут происходит?       — Литературный вечер, — хмыкает Элисон, пока они идут к первым рядам, которые пустуют.       — Сейчас два часа дня. Тут читают «Космополитен»? — она не отвечает и одаривает его вместо этого выразительным взглядом из-под ресниц. Вообще-то она на самом деле действительно невероятно умная и её результаты в университете — очередное тому доказательство, но Элисон красивая, а Нил просто обожает стереотипное мышление. Это не так плохо, ребята, главное — вовремя себе напоминать, что это лишь предрассудки, и красивая девушка с научной литературой в руках может успешно этим же талмудом вас и ударить, если вы акцентируете на этом лишнее внимание.       Модных журналов Нил вокруг не видит, но, собственно, не видит в руках присутствующих ничего, что можно было бы читать. Если он не ошибается, то на литературных вечерах нужно читать, нет? Взгляд машинально возвращается к креслу в углу, от которого он по-прежнему чувствует на себе чей-то внимательный взгляд и…       — Что это за хмырь, Эл?       Нил себя хмырём не считает, но всё равно оборачивается на резкий голос, чтобы посмотреть на этого смертника, посмевшего сократить имя Рейнольдс. Чтобы вы понимали всю остроту ситуации: однажды преподаватель назвал её Элис, объявив, что это полноценная форма её имени, и спустя неделю уже искал новую работу.       За «Эл» следовало по такой логике как минимум вырвать язык.       Ещё только оборачиваясь через плечо, Нил уже догадывается, чьё лицо увидит прямо сейчас. Ему не нужно быть лично знакомым с Сетом, чтобы знать, что это он, хотя в библиотеке его представить ещё сложнее, чем Элисон. В собственных глазах отражается ровно столько презрения, сколько нужно для того, чтобы его не заметил тупоголовый полупрофессиональный спортсмен, потому что вы вообще видели эти кулачищи? Нил не ссыкло, Нил — умноголовый спортсмен-любитель с развитым инстинктом самосохранения.       — Не переживай, это всего лишь зеркало.       Ладно. С недоразвитым инстинктом самосохранения.       Сет в библиотеке смотрится… не к месту. Элисон отлично смотрелась в любом месте, Нил подходил сюда с большой натяжкой, но даже тут наверняка нашёл бы какие-то спортивные мануалы, а вот Сет выглядит так, будто ему скинули локацию и пообещали бесплатное пиво, а на месте его ждало разочарование.       Разочарование в лице Нила Джостена удерживает нейтральное выражение лица, догадываясь, что бывший Элисон не уловил камня в свой огород, и протягивает руку Сету. Тот окидывает его с ног до головы оценивающим взглядом и жёстко пожимает ладонь.       Боже. Это был хруст пальцев?       — Сет Гордон.       — Алекс Стэнли, — кивает Нил. Чужеродное имя царапает язык. — Парень Элисон.       Глаза Сета угрожающе сверкают, но нет, кажется, в нём всё же заложены какие-то нормы приличия, потому что сразу после этих слов он не кидается его бить. Подождёт до окончания читательского вечера? Нил мельком осматривает Сета, пытаясь понять, что в нём зацепило подругу, но в итоге приходит к выводу, что её просто потянуло на экзотику. Хотела найти изюминку и переборщила.       — Тот самый Алекс? — вопрос, кажется, адресуется к Элисон, но та уже сидит на первом ряду, демонстративно скучающе разглядывая свой идеальный маникюр. Это маска — она наверняка уже сейчас невероятно довольна собой. Расставила шахматные фигуры по доске и радуется, вы посмотрите на неё.       — Тот самый Гордон? — парирует Нил, нарочито акцентируя внимание на фамилии, словно объект обсуждения достоин лишь такого обращения, и переводит взгляд на Элисон. Вот на него она внимание обращает и многозначительно улыбается. Взгляд Джостена возвращается к Сету. — Никогда бы не подумал. Так даже и не скажешь…       На минуточку: он не имеет ни малейшего понятия, о чём сейчас говорит, это просто выстрел вслепую. Элисон без подробностей рассказывала несколько нейтральных историй про срывы на неё, после которых она быстро разорвала эти отношения, «не желая тратить на него эмоциональные ресурсы» — дословная цитата, — и показывала пару общих фотографий. Вот на них они, к слову, действительно смотрелись неплохо: крупный Гордон с жёстким взглядом и уверенная в себе Элисон, которая рядом с ним казалась миниатюрной, несмотря на не самый миниатюрный рост (для Нила все не самые миниатюрные, но не будем сыпать соль на рану).       В общем и целом, не считая убийственно мрачного вида наёмного убийцы, Сет кажется… нормальным? Ровно настолько нормальным, насколько может быть нормальным недовольный бывший, увидевший свою недавнюю девушку со свеженьким бойфрендом.       — Ты, мелкий…       Собственная нормальность не помешает Сету подправить ему лицо.       Кто именно мелкий, Нил узнать не успевает (но догадывается), потому что между ними встревает Рене Уокер. Она в нежно-голубом костюме, пастельные разноцветные тона на её волосах действуют как успокоительное, а тонкая рука мягко опускается на плечо Сета.       С Рене Нил знаком примерно столько же, сколько с Элисон, но пересекался с ней лишь пару-тройку раз — знает, что она успела выпуститься, потому что являлась каким-то вундеркиндом, закончившим несколько курсов экстерном. Нил таких людей здраво обходит стороной, но в целом ничего против Рене не имеет. Просто чувствует в некоторые моменты, что под её милой обложкой скрывается что-то вроде хрестоматии по высшей математике.       — Рассаживайтесь по своим местам, — спокойно просит она, на корню пресекая все споры. — Сет, поможешь мне задвинуть шторы на окнах и включить проектор?       Нил озадаченно наблюдает, как этот агрессор с наркотической зависимостью проглатывает ругательства и покорно идёт выполнять просьбу Рене, словно все слухи о нём — лишь слухи, а гора мышц под футболкой — что-то вроде устрашающего декора.       Прежде чем сесть на своё место, Нил замечает едва заметную усмешку Элисон. ***       — Тебе не подходит имя Алекс.       Чужой голос обволакивает его в полумраке, пока Рене рассказывает про какой-то постапокалипсис и восстание зомби с таким энтузиазмом, словно сама его написала. Она отбрасывает в свете проектора тень на стену и смотрится так, словно она — фэнтезийный персонаж, которого по ошибке вставили на разрушенные фоны к героям с дробовиками. Нил уважает Рене, поэтому слушает представление новой книги её любимого автора, но он бы с куда большим удовольствием посмотрел бы ещё пару серий очередного сериала в общежитии, а ещё лучше — поспал бы.       В помещении, где единственный источник света — проектор, после бессонной ночи рубит его нещадно.       — Ещё иногда меня называют мелким хмырём, — сонно отзывается Нил и только после этого переводит взгляд на подсевшего рядом на свободное место незнакомца. Тот сидит полубоком к нему, небрежно закинув ногу на ногу. Краем глаза Джостен замечает тяжёлые ботинки с тугой шнуровкой и драные тёмные джинсы. Ещё один человек, по ошибке оказавшийся сегодня в библиотеке?       …Пожалуй, со сном стоит подождать.       — Меня тоже, — ирония в этом приглушённом голосе до того восхитительно мягкая, что это максимально не сочетается с тем образом, который Нил сейчас видит перед собой. Он искренне старается не слишком пялиться и это получается отлично, потому что на лицо смотреть тянет не меньше. Покажите ему того человека, который придумал, что при разговорах вежливо смотреть в глаза собеседнику, он перепишет на него завещание прямо сейчас.       Нил вдруг осознаёт, что в библиотеках бывает не так плохо. Читательские вечера? Его любимое занятие, только попробуйте поспорить.       — Тебе тоже не подходит имя Алекс.       — Какое совпадение, — тянет незнакомец, чуть склоняя голову. Вот кто уж не скрывает своего интереса: Нилу кажется, что этот взгляд проникает ему под кожу, потому что по спине бегут горячие мурашки, а в расстёгнутой перед началом презентации кожанке становится жарко. Он даже тянется было, чтобы снять её, но внезапно осознаёт, что взгляд незнакомца направлен как раз на его футболку, до которой суровый цензорский взгляд Элисон не успел добраться.       На футболке дико тупой принт маскота его любимой команды, и Нил бы смутился, если бы это не было в действительности частью его настоящего образа.       — Нравится? — он чуть отгибает край куртки, демонстрируя логотип, который явно привлёк внимание незнакомца. Тот опирается локтём о спинку своего стула и, тоже коснувшись кончиками пальцев воротника Нила, едва заметно улыбается, возвращая взгляд на глаза.       — Нравится.       Помните, Нил говорил, что ненавидит библиотеки? Он обожает их.       Он не сразу замечает, что в помещении становится тише, потому что голос Рене пропадает и остаётся лишь приглушённая фоновая музыка. Нил отрывает взгляд от чужих глаз, в которых отражается транслирующая презентацию стена, и неохотно переводит взгляд на Рене. Та смотрит на Эндрю с этим ласковым укором, с которым добрые учителя в младшей школе обычно смотрят на нашкодивших учеников, не ставших от этого менее любимыми.       — Я могу продолжать, Эндрю?       Нил не помнит, какое именно у Рене направление, но он почти уверен, что педагогическое.       — Прости. Мы с Алексом больше так не будем.       «Мы с Алексом». Кажется, здесь становится меньше воздуха.       Если Рене и не верит Эндрю, то по её лицу этого не видно абсолютно, и она продолжает говорить ровно с того же места, на котором остановилась. Нил честно старается не вести себя, как плохой ученик и разве что руки на коленях не складывает. Смотрит искоса на Элисон, проверяя, насколько она против того, что он откровенно запарывает потрясающую историю гетеросексуальной влюблённости в неё, но Рейнольдс лишь подмигивает ему, замечая подглядывание.       Она не против. Не против, но билетов в вип-зону ему не достанется, потому что Элисон тоже любит Нила на одиннадцать, но слово своё держит.       Они честно молчат всю презентацию, но Джостен продолжает чувствовать на себе чужой взгляд. Он нарочито не ловит Эндрю — это имя ему определённо идёт, — на подглядывании, но периферическим зрением видит, как светлая голова направлена в его сторону. У него волосы даже светлее, чем у Элисон, и Нил уверен, что, в отличие от неё, ему не нужно заморачиваться с регулярным подкрашиванием корней.       Эндрю определённо понимает в происходящем больше, чем сам Нил — периодически вставляет комментарии в интерактивах и в один момент даже сцепляется в дискуссии с компанией с задних рядов. Нил пользуется возможностью и, пока все смотрят на говорящего, тоже поворачивает на него голову. Он говорит уверенно, ровно, спокойно и будто бы чуть лениво.       — Сюжетная линия с Карлом и Эллиотом и не была предусмотрена автором, он сам не раз писал об этом в своём блоге. Я понимаю, что фанатам, — Эндрю кидает снисходительный взгляд на недовольно пыхтящую девушку, вступившую с ним в спор, — хочется верить в то, что два человека, которые никогда не виделись в реальности и находились на разных материках во время войны, — это канонный броманс, но оставьте это для фанфикшена.       Нил не понимает половины слов, но ему всё равно. Эндрю может говорить о космической инженерии и роботомеханике, главное — пусть продолжает.       — Не делай вид, будто понимаешь автора лучше других, — вспыхивает поклонница постапокалиптичного творчества. Нил вскользь кидает взгляд на большой стенд с указанием имени автора и всё же остаётся на стороне Эндрю. Всё же автор, судя по имени, мужчина — логично, что они понимают друг друга лучше (и нет, дело вовсе не в той симпатии, которую ощущает Джостен с первого взгляда). Впрочем, хоть его новый знакомый и отделяет себя от общего числа фанатов, об истории он осведомлён весьма… подробно.       — Конечно, куда уж мне, — закатывает глаза Эндрю и садится, небрежно закидывая руку на спинку кресла Нила, но не касаясь его самого.       Нил окончательно покорён.       — Спасибо, Кейтлин, — благодарит Рене со своей ангельской улыбкой. — И тебе, Эндрю, — Нил чуть подаётся вперёд, потому что с момента его появления здесь прошло чуть больше часа и уже, вероятно, вечер закончен… — Теперь продолжим чтения. Мы остановились в прошлый раз на седьмой главе, — …и откидывается обратно. — Джейни, включи свет, пожалуйста.       Помощница Рене спешит выполнять указание и свет вспыхивает в помещении. Окна остаются за плотными шторами — видимо, для того, чтобы присутствующие не могли отследить время по солнцу.       — Читательский вечер поэтому называется вечером? — произносит Нил, ни к кому толком не обращаясь. — Потому что нас не выпустят отсюда до наступления темноты?       Со стороны Эндрю доносится смешок.       — У Рене в планах дочитать сегодня второй том, — вкрадчиво произносит он. Нилу казалось, что голос его так пробирает из-за того, что он услышал его в темноте, но нет — при свете эффект не хуже.       — А сколько в томе глав? — осторожно уточняет Нил.       — Шестнадцать, — делится тайной Эндрю и тихо смеётся, когда Нил страдальчески вздыхает. Смех у него тоже потрясающий, но Джостен предпочёл бы слушать только его, а не чтение неизвестной ему книги. — Нам придётся терпеть, смирись.       — Терпеть? Я думал, ты фанат.       Эндрю улыбается снова. Это выглядит почти загадочно.       — Можно сказать, что я главный хейтер. Я бы предложил тебе сбежать и заняться чем-нибудь более увлекательным, но… — «заняться чем-нибудь увлекательным» — господи, Нил в полушаге от того, чтобы основать новую религию, — …твоя девушка, должно быть, будет против.       Эти слова роняют Нила Джостена с небес на землю. Чёрт.       Чёрт возьми!       Он совсем забыл про их маленькую игру с Элисон, о которой Эндрю был не в курсе. Эндрю хорош, с этим сложно поспорить, но Нил не может так просто подставить подругу, сбежав под ручку с симпатичным парнем на глазах её бывшего, ради которого весь этот спектакль и затевался.       Нил с трудом удерживается от мата и кидает взгляд на Элисон. Та негодования друга не замечает и с кем-то переписывается в мобильнике. Нила всегда удивляло, как она умудряется делать это с такими длинными ногтями, но сейчас его больше поражает, как она умудрилась стать его лучшей подругой со своей суперспособностью, которой раз за разом ломала ему счастливые выходные.       Нилу хочется сказать, что Элисон не будет проблемой, но ему не хочется показаться легкомысленным изменщиком, который бросает свою пассию ради первого же симпатичного блондина.       Блондины абсолютно не во вкусе Нила, но вот рядом с ним сидит живое исключение из правил, невозмутимо слушающее уже начавшую читать Рене. Под её мягкий ласковый голос описание разлагающейся плоти второстепенного героя смотрится особенно впечатляюще, но все, кажется, привыкли.       Нил тоже готов привыкнуть. Готов прийти и на следующий литературный вечер и даже прочитать первый том с семью главами второго, чтобы обсудить прочитанное. Конечно, не с Рене, не с Элисон и даже не с Сетом, всё ещё по непонятной причине присутствующим здесь.       Он поворачивает голову в сторону Эндрю, который задумчиво смотрит куда-то сквозь Элисон, очевидно вслушиваясь в текст. Нилу хочется спросить номер, потому что это ведь нормально — спросить номер у хейтера книги, чтобы обсудить с ним её сюжет, но он не берётся отвлекать его. Сосредоточенный Эндрю выглядит так, что его не хочется беспокоить.       Ничего страшного. Он спросит его номер, когда все начнут собираться домой.       Эндрю покидает библиотеку перед эпилогом. ***       Спустя шесть дней, университет Пальметто.       Входящее сообщение с неопознанного номера заставляет перевести взгляд на телефон. Нил не возвращает его в вибро-режим ещё с прошлой недели, чтобы уж точно не пропустить входящего уведомления, но за прошедшие шесть дней получает только спам, поздравление с удачной сдачей экзамена от тётушки Лолы и сообщение от Элисон о том, что она снова сошлась с Сетом. Он игнорировал её после этого три дня, и это был их рекорд, потому что вообще-то именно из-за необходимости притворяться перед Сетом он упустил шанс познакомиться поближе с Эндрю Миньярдом.       Всё, что известно о нём — это то, что он знаком с Рене и является однофальмицем автора книги, которую Нил проглатывает буквально за сутки.       Элисон получает прощение только после того, как достаёт ему билет в вип-зону на грядущем матче. Нилу на матч не всё равно, но он с радостью променял бы этот билет на кое-чей номер. Сделать этого не получается, зато получается созвониться с Рене и предложить ей передать Эндрю его контакты.       Даже по телефону слышно, как та сдерживает смех, соглашаясь на эту просьбу.       Нил открывает уведомление, ожидая увидеть только очередной спам, и тут же прячет невольную улыбку за банкой газировки. Разумеется, это не скрывает того, как он светится с заднего ряда аудитории, но Джостен даже не замечает, как Элисон тайком фотографирует его, чтобы шантажировать в будущем этим счастливым видом.       Нил выдерживает бесконечную минуту, чтобы его ответ не показался слишком поспешным. На большее его не хватает.       «У Рене сегодня читательский вечер. Придёшь, Алекс?»       Их история начинается с сообщения. ***       Прошлая суббота, библиотека, сорок минут до появления Нила Джостена.       — Вот мудло, — Элисон прожигает взглядом Сета, который проходит в зал. Эндрю тоже поворачивает туда голову, но делает это с таким ленивым видом, что кажется, будто он только что спал на том самом кресле, в котором сейчас лениво развалился. Кресло находится под тенью какого-то большого раскидистого растения с крупными листьями, и это единственное место, где можно вздремнуть без привлечения внимания.       Он знает, что Рене не обижается на такое — это лишь означает, что ему здесь комфортно. Эндрю комфортно везде, где есть Рене, и они оба знают, что это взаимно.       — Он был на каждых чтениях этого автора, поэтому твоё появление здесь для него не меньший сюрприз, — мягко улыбается Рене, которая знает, что именно в её библиотеке эта колоритная парочка и познакомилась. Она хорошо относится к Сету; он немного резок и импульсивен, но её библиотека стала для него личной психотерапией, и этот парень действительно старался измениться.       Элисон Рейнольдс была для Сета его личным стресс-тестом.       — Он хотел встретиться сегодня, — Элисон демонстративно отворачивается от смотрящего на неё Гордона. — А я сказала, что у меня сегодня свидание с Алексом Стэнли.       — Кто такой Алекс Стэнли?       — Я не знаю, — фыркает Элисон. Эндрю с кресла хмыкает, потому что только этот цирк помогает ему не уснуть в ожидании начала презентации. Презентация ему не особо интересна, потому что он делал её сам — не мог отказать подруге в просьбе, учитывая то, что сам автор книги слился с читательского вечера в последний момент, решив и дальше не показывать своим читателям лицо. Аарон в принципе никогда не отличался общительностью. — Ляпнула первое попавшееся имя. Мы когда придумывали имя для ребенка, он сказал, что как угодно, только не Алекс.       — Ты беременна? — Рене — образец спокойствия. Эндрю кажется, что если её подружка ответит согласием, то она просто достанет собственноручно связанный чепчик для младенца в качестве подарка.       — Не говори таких отвратительных вещей, — ужасается Элисон. — Дэн родила ребёнка, мы размышляли, что уж точно придумали бы имя получше… Неважно, — она передёргивает плечом. — Где мне взять Алекса Стэнли?       — Эндрю, может? — предлагает Рене насмешливо. Миньярд одаривает её мрачным взглядом. Ему нужно покинуть вечер раньше, чтобы отвезти Аарона в издательство для подписи подарочных экземпляров, но это не причина отказа — скажите, он похож на клоуна? — Ладно, плохой вариант. А если попросить Нила?       Глаза Элисон становятся более заинтересованными.       — Он гей, — с толикой сомнения тянет она, хотя губы уже растягиваются в улыбке. — Хотя так даже лучше. И он уже помогал мне в прошлый раз с тем сталкером.       Эндрю с долей заинтересованности поднимает голову.       — Красивый?       — Стрёмный до неприличия.       — Я не про сталкера.       — Неприлично красивый, — тут же поправляется Элисон, уже доставая телефон. — Любишь рыжих?       — Эндрю, библиотека — не клуб знакомств, — Рене тоже улыбается, поэтому её лёгкая угроза не воспринимается всерьёз.       — Ей это скажи, — кивает он на её подругу и с самым честным видом добавляет: — Я даже не собирался, мне не нравятся рыжие. Кто вообще сейчас знакомится в библиотеках?       Рене и Элисон многозначительно переглядываются.       Эндрю делает вид, что этого не заметил.