***
На первую (не совсем удачную) попытку Келуса вдохновили рыцари. Одной долгой ночью он никак не мог уснуть, поэтому полез в интернет, чтобы убить время. Как это обычно бывает, самые странные поисковые запросы в истории браузера появились ближе к четырём часам утра. Келус сам не заметил, как с новостей в соцсетях переместился на вкладку со статьёй про кодекс чести и мировоззрение джентльменов в латах. Удивительно, но статья оказалась достаточно увлекательной, чтобы заинтересовать даже настолько избирательного читателя (который пополняет словарный запас через пасты на стримах и мемы, конечно же). Чем больше он читал, тем глубже становилось его восхищение рыцарями, отчаянно сражающимися за достоинство дорогих им людей, совершающими подвиги в чью-либо честь. И вдруг как-то сама собой в голове сформировалась мысль: «А может Дань Хэну понравится?» Долго думать не входило в привычки Келуса, поэтому он вполне быстро подобрал наиболее подходящий вариант — подпольные бои в Камнеграде. Что может быть романтичнее, чем победа над Механиком Фиксиком, после которой вся толпа зрителей будет скандировать слоган «Во имя света души моей, Дань Хэна!» (Ну и что, что Келус подсмотрел эту фразу в той пресловутой статье? Прикольно же звучит.) Дань Хэн, конечно же, станет свидетелем этого триумфа и будет поражён масштабами***
Вторая попытка тоже не принесла успеха. Идея была до банального проста, но проверена тысячелетиями и опытом миллиардов людей: подарок. Да, именно, сделать подарок, который придётся по вкусу объекту симпатии, и вложить милую записку с чистосердечным признанием — звучало так просто, но на деле оказалось одним из тяжелейших испытаний, выпавших на долю Келуса. Сложности начались ещё на этапе выбора подарка. Келус вдруг осознал, что практически ничего не знал об увлечениях своего напарника. Это сильно его расстроило, настолько, что он решил прибегнуть к крайним мерам и обратиться за помощью на стороне. Март встретила его просьбу о помощи с хитрым прищуром и ехидной ухмылкой, но великодушно впустила в свою комнату. — Так, уточним ещё раз. Ты думаешь, что совсем ничего не знаешь о Дань Хэне? — Ну… Да? — И ты хочешь подарить ему подарок, но не знаешь, что ему может понравиться? — Вообще, я думал просто спросить у него, что ему нравится… — Ни в коем случае! Это обязательно должен быть сюрприз! В этом подарке же будет большой смысл, — и многозначительный взгляд ярких глаз, кажется, прочитавший все мысли Келуса за мгновение. — Как давно он тебе нравится? У Келуса глаза на лоб полезли от такой проницательности. Он даже и не предполагал, что так тупо расколется перед самым неподходящим для такого человеком. Март никогда в жизни не забудет ему это… — Давно, — едва слышно буркнул Келус, отвернувшись. По его щекам уже расползался жар смущения. Он не смог посмотреть в лицо Март, представив, какое на нём отражалось самодовольство. Впрочем, Март никак не прокомментировала его признание и задумчиво потёрла пальцами кончик носа. Для неё Дань Хэн тоже был загадкой, хоть и почти разгаданной: он очень неохотно пускал посторонних в личное пространство, но Март отвоёвывала там своё место силой. С переменным успехом, конечно. — Ну смотри, — наконец начала она. — С чем у тебя ассоциируется Дань Хэн? — Эээ…? — Ну, первое, что приходит в голову. — Зелёный. Март непонимающе округлила глаза. Келус выглядел так, будто готов был в любой момент подскочить и убежать из её комнаты. Глупый, сам же пришёл сюда за помощью, а теперь боялся неизвестно чего. — Просто цвет, что ли? — Ну да. — Ты сам-то понимаешь, что так мы ничего не добьёмся? Давай как-то конкретнее мысли формулируй. Что-нибудь менее абстрактное, чем цвет. Келус тяжело и безнадёжно вздохнул, постаравшись детально представить образ, которым восхищался уже долгое время. Почему-то перед глазами всплыло недавнее воспоминание. Они вдвоём были в каюте Дань Хэна, зарылись в архивы с головой, чтобы найти информацию для нового поручения. Стояла уютная тишина, нарушавшаяся лишь мерным гудением двигателей Звёздного Экспресса. Келус тогда конкретно задолбался копаться в бесконечном потоке информации, поэтому оторвался на мгновение и взглянул на напарника. В блеклом золотистом свечении карты Вселенной Дань Хэн казался самым настоящим бессмертным существом. Хоть у него и не было больше рогов и хвоста, не было тяжести прожитых лет в усталом взгляде серых глаз, Келус не мог перестать им любоваться, таким прекрасным и бесконечно печальным в своём бессмертии. Дань Хэн тогда заметил его взгляд и приподнял бровь в недоумении, отвлёкшись от изучения архивов. Келус смутился и, отмахнувшись, уткнулся обратно в экран, но ещё долго перечитывал одну и ту же строку очередной статьи, пытаясь понять её смысл. — Книги. Март задумчиво пожевала губу, прежде чем согласно кивнуть. — Как вариант. Начни с книг, а потом мы придумаем что-нибудь ещё. — Потом? — нахмурился Келус. — Что-то мне подсказывает, что ты всё заруинишь. Келус недолго обижался на неутешительный вердикт Март, ведь, в конце концов, у него не было на это времени. Воодушевлённый новым планом, он стремился как можно оперативнее решить вопрос с покупкой книг. Только вот произошла очередная неприятность: уже на месте, в книжной лавке, он понял, что так и не выяснил, какие именно книги понравились бы Дань Хэну. Взглянув на цветастое разнообразие литературы, аккуратно выставленное на многочисленных полках в лавке, Келус подумал о том, что никогда в жизни не смог бы найти что-то нужное. Время поджимало, необходимо было срочно определиться с выбором, и Келусу не оставалось ничего другого, кроме как довериться собственному вкусу на обложки (читать заглавия он счёл ненужным). Дань Хэн очень удивился, когда, выходя из своей каюты, чуть не споткнулся о крепко перевязанную бечёвкой стопку книг. Оглядевшись по сторонам и не увидев никого, он озадаченно нахмурился и, пожав плечами, затащил стопку в каюту, однако развязывать её не стал. Стоило спросить у остальных членов экипажа, откуда посреди поезда взялась куча книг. Чисто из любопытства пробежавшись взглядом по цветным корешкам, Дань Хэн застыл в недоумении. Что за странный подбор литературы? «Пособие по выращиванию свинок-копилок в домашних условиях», «Основы йоги для начинающих», «1000 и 1 причина следовать Пути Изобилия», «Как жениться на женщине мечты», «Дневник моей свекрови: сборник рецептов», «Тайна имени», «Гороскоп на все случаи жизни», «Краткая история времени», «Как добиться успеха, ничего не делая»… Между многочисленными томами всяческой литературы Дань Хэн вдруг заметил краешек бумаги, за который тут же потянул. Это оказалась небольшая записка, которая точно смогла бы прояснить тайну стопки книг. Развернув записку и вглядевшись в размашистый почерк со скачущими буквами, он без труда определил автора. «Дань Хэну. Наслаждайся». Коротко, ёмко и причудливо-забавно, не нужно быть графологом, чтобы определить, кто именно это написал. Дань Хэн, вновь взглянув на нелепый подарок, позволил себе широкую улыбку и тихий смешок. Эта неловкая забота умилила его. Келус был совершенно несведущим в тонкостях людских взаимоотношений, но он сильно старался. Дань Хэн мягко огладил корешки книг и решил, что обязательно прочтёт хотя бы курс по йоге.***
К сожалению, Келус так и не узнал, понравился ли Дань Хэну его подарок: тот молчал и вёл себя как обычно, отстранённо-прохладно, будто бы и не находил под дверью каюты стопку книг. Келус, честно говоря, боялся заводить об этом разговор. И всё бы ничего, только в один из спокойных дней Март выловила его в коридоре и неожиданно затащила в свою каюту. Приперев Келуса к стенке, она устроила допрос с пристрастием, чуть ли не клещами вытянув все подробности покупки подарка. И стоило только Келусу упомянуть, что книги он выбирал наугад, Март громко вздохнула и разочарованно покачала головой. — Надо было идти с тобой, — сетовала она, заламывая руки. — Так и знала, что ты полная руина, Келус! — Но он ведь ничего не сказал про подарок, может, всё не так плохо. — Вот именно, что ничего не сказал! Очевидно же, чтобы тебя не обидеть, идиота кусок! Ты хоть сам помнишь, что ему подарил? — Нет. — Всё ещё хуже, чем я думала… Потратив несколько секунд на удручённое молчание, за которые Келус успел мысленно поквитаться с собой несколько раз, Март вновь заговорила: — К твоему счастью, я заранее продумала план «Б». Тут мы не прогадаем, потому что руководить буду я. Надеюсь, ты умеешь готовить. Келус испуганно округлил глаза и задёргался в крепкой хватке напарницы, но так и не сдвинулся с места, сдавшись под тяжёлым взглядом. — Ненавижу готовить! — воскликнул он жалобно, пытаясь смягчить твёрдую уверенность Март. — Пожалуйста, давай придумаем что-нибудь другое? — Встретимся на кухне. Через час, — невозмутимо обрубила она его потуги на корню. — Без опозданий, — грозно зыркнув на Келуса в последний раз, она вытолкала его из своей каюты. Замерев посреди общего коридора, Келус беспомощно уставился в широкие окна, за которыми темнели бескрайние просторы космоса. Вот тогда он действительно пожалел о том, что попросил у Март помощи.***
Ровно через час они действительно встретились на кухне. Март, как подобает настоящему шеф-повару, вооружилась всевозможной кухонной утварью, фартуком и даже высоким колпаком, который всё время съезжал ей на лоб. Раздражённо поправив головной убор в очередной раз, она повязала такой же фартук Келусу и под жалобный взгляд затянула ему на голове бандану. От разнообразия продуктов, лежащих на широком столе, разбегались глаза. Келусу стало плохо при одном взгляде на толстую книгу рецептов, открытую ровно посередине. — Сегодня мы готовим пиццу, — важно возведя указательный палец в воздух, объявила Март. — Дань Хэн любит маргариту, так что нам повезло: не придётся заморачиваться с начинкой. С каждым словом Келус становился всё более и более подавленным. Если он провалил такую простую задачу, как покупка книг, то что можно говорить о приготовлении пиццы? Лишь бы Дань Хэн был устойчив к разного рода гастрономическим уродствам… Всё началось с теста, которое пришлось переделывать несколько раз: то слишком жидкое, то слишком вязкое, то не те пропорции муки, то слишком много сахара или соли. Келус замешивал его в шестой раз уже на автомате, даже не заглядывая в кулинарную книгу. Март тем временем важно восседала на столе, пристально наблюдая за процессом и своим чутким руководством направляя друга. В какой-то момент она не выдержала и умыкнула откуда-то сочное красное яблоко, громко им захрустев. Келус лишь бросил на неё уязвлённый взгляд исподлобья и ничего не сказал. Наконец удовлетворившись качеством теста, Март скомандовала приступать к следующему этапу, который тоже подкинул парочку испытаний. — Найди скалку. — Что значит не можешь найти? Ищи тщательнее. — Нет, твоя бита — это не скалка! — Если не найдёшь, будешь раскатывать руками. — Убери биту, я сказала! — Ты безнадёжен… А вот это что такое? Ты что, не смотрел в этом ящике? Почему я нашла сразу, а ты потратил на это полчаса?! Под гневным взглядом и после смачного подзатыльника работа пошла быстрее. Этап с выкладыванием начинки был пройден с меньшими энергозатратами, потому что замешивание соуса и нарезка сыра после пытки тестом уже не так впечатляли. Когда пицца наконец была готова, Келус устало выдохнул и вытянулся на столе со страдальческим стоном. Кухня выглядела так, будто долгое время находилась под танковым обстрелом. От одной мысли о том, что сейчас ещё придётся всё это убирать, у Келуса кружилась голова. Пицца, на удивление, получилась сносной, по крайней мере, на внешний вид. Март даже отметила, что она не подгорела. — Так, теперь ты должен привести себя в порядок и отнести пиццу Дань Хэну. Поэтому вставай поживее, — толкнула Келуса в плечо. — А с уборкой разберусь я, так уж и быть. Келус был настолько вымотан, что с трудом нашёл завязки фартука и еле стянул с головы бандану. Делать что-то ещё со своим откровенно потрёпанным внешним видом у него не было сил. Под строгим наказом Март ни в коем случае не ронять пиццу на пол, Келус на нетвёрдых ногах двинулся в сторону жилого вагона. Дань Хэн не ожидал застать Келуса поздно вечером у себя под дверью каюты. Выглядел тот, конечно, измотанно: закрывающиеся от усталости глаза, беспорядок на голове, следы от муки на лбу и подбородке и запачканная чем-то красным некогда белая футболка. Переведя удивлённый взгляд с чужого лица чуть ниже, Дань Хэн совсем растерялся, когда увидел в руках напарника поднос с пиццей. — Ты что, дрался за неё? Келус осоловело моргнул и тоже опустил взгляд на плод своих страданий. — Можно и так сказать, — хмыкнул он и протянул своё кулинарное творение Дань Хэну. — Это тебе. Дань Хэн молча принял подарок. Он всё никак не мог собраться с мыслями и хоть как-то выразить свои чувства словами. Но Келусу, кажется, было не до того, потому как он едва ли не валился с ног от усталости. — Не стоит благодарности, — отмахнулся он от так и не произнесённого вслух «спасибо». Помявшись ещё немного в нерешительности, Дань Хэн всё-таки предложил: — Не хочешь зайти ко мне? Вся эта ситуация казалась такой неловкой и странной, будто они оба не одни из великих Безымянных, а просто два подростка из второсортного ромкома с закадровым смехом. Но, кажется, неловкость здесь испытывал только растерявшийся Дань Хэн, тогда как Келус вместо ответа уже воспользовался чужим приглашением. Стоило ему только опуститься на футон, освещённый картой Вселенной, как его тут же сморило глубоким сном. Дань Хэн даже не успел возразить, хотя, честно говоря, и не особо хотел. Смиренно качнув головой и закрыв дверь в каюту, он поставил пиццу на стол и подошёл к сопящему в подушку Келусу, чтобы укрыть его. Подоткнув одеяло и как бы невзначай коснувшись чужой щеки, Дань Хэн вернулся к чтению, которым был занят этим вечером. Пицца, на удивление, оказалась очень вкусной, а книга про йогу — невероятно интересной.***
С недавних пор Дань Хэн находился в ещё большем замешательстве. Келус, казалось, переходил все возможные границы с выражением своей… Чего? Дружеской привязанности? Симпатии? Дань Хэн бы метался между этими двумя вариантами, если бы не содержание записок, которые ему подкидывали в любой подходящий момент. Казалось бы, что за детский лепет с переписками на бумажках? Можно было бы сказать всё то же самое словами и не накалять и так доведённую до крайности ситуацию. Но нет, Келус не хотел идти простым путём. Всё начиналось вполне безобидно: чашка кофе с маленькой запиской с пожеланием доброго утра, пожелание спокойной ночи, пропихнутое под дверь каюты, кривоватые рисунки цветочков на подносах с пиццей, которую Келус теперь готовил регулярно. Ничего криминального, милые и неуклюжие попытки порадовать, но потом… «Каждый день на столе раскладываешь свои книги, а лучше бы меня». На ту, первую, записку Дань Хэн смотрел пугающе долго, немигающим взглядом вчитываясь в содержимое. Ему ведь не показалось, правда? Впрочем, вторая записка, полученная на день позже, развеяла его сомнения. «Один твой взгляд — и я плавлюсь, как сыр на маргарите». Дань Хэн испустил нервный смешок. Честно, он не знал, как реагировать на внезапно сменившие вектор ухаживания (а это определённо точно были именно они) от Келуса. И чем больше времени проходило, тем дальше тот заходил. Сначала Дань Хэн бледнел, потом краснел, а потом жадно вглядывался в каждую букву, по несколько раз перечитывая все записки, которые успел получить. Их содержимое предельно чётко откладывалось в его памяти, преобразуя бесстыдные слова в красочные жаркие образы. В распорядок дня Дань Хэна даже вошла успокоительная медитация, о которой он узнал из той самой книги по йоге. Каждый вечер перед сном он тратил пятнадцать минут на то, чтобы успокоить быстро бьющееся в груди сердце, согнать жар с лица и расслабить напряжённое тело. Чёртовы записки, чтоб их, слишком сильно на него влияли. Келуса, на удивление, Дань Хэн теперь видел очень редко. Закрадывались подозрения, что он специально старался не попадаться на глаза, только вот с какой целью — оставалось загадкой. Избежать неловкого разговора? Подогреть чужой интерес? Впрочем, терпение Дань Хэна лопнуло после очередной записки, раззадорившей все скопившиеся за это время фантазии. «Любишь пёсиков? Давай в догги-стайле». Дань Хэн даже не заметил, как прикусил изнутри щёку, когда расфокусированный взгляд замер на точке. По телу пробежала волна неконтролируемого жара. Поток откровенных образов, заполнивших мысли, был прерван звонким лаем Пеппи. Собачка вилась в ногах, подталкивая Дань Хэна вперёд. — Пойдём, малыш, — прохрипел он, безжалостно скомкав записку и сунув её в карман плаща. — Отведём тебя к Асте. «А после разберёмся с одним назойливым провокатором», — осталось неозвученным. Впрочем, в тот раз выловить Келуса так и не получилось.***
Когда Келус вернулся, Экспресс встретил его тишиной: ни один член экипажа не вышел на встречу, и даже вездесущая Пом-Пом куда-то запропастилась. Впрочем, ему это было только на руку. Главное, не забыть потом подтереть грязные следы на полу. Доковыляв-таки до медотсека и чудом не уронив по дороге всё, что можно и нельзя, Келус тяжело упал на ближайшее кресло и тихо зашипел от боли, стрельнувшей в ноге. Голова раскалывалась на части от неприятного гула, поэтому первым делом Келус решил найти что-нибудь, что можно было бы приложить к начавшей появляться шишке. — Сильно же он меня приложил, — досадливо цокнул Келус, ощупав пальцами выпуклость на лбу. — Кто? — громовым раскатом раздался в тишине медотсека чужой голос. Келус замер, боясь обернуться. В деланно спокойном тоне так и сквозило едва сдерживаемое раздражение. Дань Хэн встал перед ним, холодно глядя сверху вниз. Он протянул Келусу мешок со льдом, всё ещё ожидая ответ на заданный вопрос. Келус очень медленно поднял взгляд вверх, остановившись на напряжённых скулах и, так и не посмотрев в серые глаза, вернулся к мешку со льдом. — Спасибо, — хрипло прошептал он и схватился за спасительный лёд, но Дань Хэн не дал ему отдалиться и, перехватив за руку, дёрнул на себя. Келус глухо охнул от боли, но тут же замолчал, оказавшись нос к носу с напарником. Поджатые губы, заострившийся подбородок, отливающие холодом стали прищуренные глаза — Дань Хэн, очевидно, был вне себя от ярости. — С кем ты сцепился? — процедил он, не сводя взгляда с такого же напряжённого Келуса. — Ты знаешь, — обронил тот и тут же прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнего. — Чем ты вообще думал, прежде чем делать такое? Кто в здравом уме полезет в драку с Блэйдом?! Ответом послужило лишь пристыженное молчание. — Если бы не Кафка, которой удалось успокоить и меня, и его, ты бы сейчас был порублен на части и выброшен в космос, — едко прошипел Дань Хэн в чужое лицо, испепеляя взглядом сжавшегося под давлением друга. Келус сейчас больше напоминал маленького провинившегося ребёнка, пойманного с поличным, только вот выходки его были совсем не детскими. — Зачем ты вообще это сделал? Келус пожевал губу в нерешительности, прежде чем пролепетать: — Кошмары. — Что? — не понял Дань Хэн. — Тебя мучили кошмары. И я подумал… Может, навалять Блэйду пару раз, чтобы он больше не мешал тебе спать? Тишину, повисшую между ними, можно было резать ножом, настолько плотной и тяжёлой она была. Дань Хэн пытался переварить услышанный ответ, не зная, чью адекватность ставить под сомнение — свою или напарника. — Ты серьёзно?.. — Да! — моментально взвился Келус, опасно заблестев своими красивыми золотистыми глазами. — Я же не знал, что это не так работает! Я хотел как лучше, просто всё пошло немного не по плану! Если бы Кафка не вмешалась, я бы его уделал за пару секунд! — он вырвался из чужой хватки и, забыв про начавший подтаивать лёд, эмоционально замахал руками, подкрепляя каждое своё слово. — Я так старался сделать всё как лучше, чтобы тебе понравилось! Но ты вообще ничего мне не сказал ни на одну из моих попыток признаться! Мне просто хотелось сделать тебя счастливым, а получилось как всегда, — под конец душераздирающей тирады уверенности в Келусе значительно поубавилось. Он плюхнулся обратно на стул и тяжело вздохнул, наконец прикладывая ко лбу мокрый мешок со льдом. Дань Хэн был застигнут врасплох этим внезапным эмоциональным взрывом. Только что все его догадки о природе чувств Келуса подтвердились. Теперь он чувствовал себя виноватым: Келус подверг себя такой опасности от отчаяния и неведения. Если бы Дань Хэн поговорил с ним чуть раньше, если бы признался в ответ, такая мысль могла бы вообще не появляться в чужой голове. Дотянул, называется. Келус выглядел сейчас таким уставшим и разбитым, сгорбившись в кресле и удерживая покрасневшими от холода пальцами лёд у расшибленного лба. Дань Хэну как никогда прежде захотелось его обнять и успокоить. И он так и сделал, притянув совсем раскисшего напарника к себе. Пальцы утонули в колючести чужих серебристых волос, мягко перебирая топорщащиеся пряди. Келус недовольно засопел ему куда-то в живот, но не стал отстраняться, нежась под скупой лаской. — Придурок, — уже беззлобно выдохнул Дань Хэн. Он хотел так много всего сказать, поделиться всеми своими эмоциями, накопившимися за столь долгое время, но не мог собраться с духом. Общая для них с Келусом проблема заключалась в том, что ни один из двоих не мог выражать свои переживания словами. Проще было действовать, чем тщательно и кропотливо составлять речь для признания. Дань Хэн выпутался из объятий, ловя на себе жалобный взгляд Келуса, и тут же наклонился близко-близко, обхватив чужое лицо ладонями. Глаза сами собой метнулись к приоткрытым губам, так и напрашивавшимся на поцелуй. Сейчас нельзя было медлить. Они одновременно подались друг другу навстречу, соединившись в неуклюжем лёгком касании губ. Келус настороженно замер и, казалось, перестал дышать. Дань Хэн же прикрыл глаза и сделал первое аккуратное движение. Губы Келуса были сухими и очень горячими, настолько, что Дань Хэну подумалось, не обожжётся ли он, если зайдёт чуть дальше. Мягко коснувшись кончиком языка нежной кожи, он услышал короткий дрожащий вдох и мокрый шлепок. Келус выронил из рук мешок со льдом, чтобы цепко схватить Дань Хэна за плечи и податься вперёд, несмело двинув губами в ответ. Скользнув языком меж чужих губ, во влажный и тёплый рот, Дань Хэн почувствовал, как в груди начало зарождаться что-то, чего он не испытывал давным-давно, что-то такое, что он был не в силах контролировать. Келус податливо выгнулся в руках напарника, когда крепкая ладонь скользнула с его щеки на шею и несильно сжала. Целовать Дань Хэна было так вкусно, что он не мог оторваться ни на секунду, по наитию двигая губами навстречу чужим. Голова кружилась от разгоревшегося в груди пожара эмоций и недостатка кислорода, а потом произошло то, чего никто из них не ожидал: Дань Хэн хрипло и раскатисто заурчал. Этот необычный чарующий звук, казалось, шёл откуда-то из глубины, заставив Келуса восхищённо замереть. Но ему не дали отстраниться и вновь утянули в поцелуй, только начавший набирать обороты. Мягкие покусывания, пылающий жар на щеках, гибкие языки, влажные причмокивания — поцелуй медленно, но верно перерастал во что-то, чему место было точно не в медотсеке и не с травмированной ногой. Дань Хэн отстранился первым, буквально заставив себя разорвать поцелуй. Они оба дышали так, словно пробежали несколько десятков километров без остановки, с тихим свистом втягивая воздух. Только сейчас Келус ощутил, как саднит распухшие от поцелуя губы и как ноет шея от сдавливающих её пальцев. Глубокое урчание тоже постепенно сходило на нет, приводя Дань Хэна в чувства. Он наконец-то разжал крепкую хватку и отпустил Келуса, переводя взгляд на мокрую лужицу на полу. Они совсем забылись, отдаваясь друг другу: лёд полностью растаял. — Ты почти как кот, — пьяно улыбнулся Келус. — Так громко мурчишь. Это такая особенность видьядхара, да? — Да, и лучше тебе о ней не распространяться, — вздохнул Дань Хэн, не надеясь впрочем на то, что Келус последует его словам. — Когда видьядхара счастливы, они издают эти… звуки. — Ты счастлив? — просиял Келус, приподнявшись на кресле и тут же зашипев от вновь стрельнувшей в ноге боли. Но он не растерял настрой и самодовольно усмехнулся: — Значит, ты оценил все мои старания. — Книги, бои, записки… Это был полный провал, — совершенно спокойно ответил Дань Хэн, задумавшись о том, чем бы вытереть с пола воду. — Не понял… — Но почему-то он сработал.