разрушенные границы

то, что влада будет проблемной сотрудницей, яна поняла с первого взгляда. сразу, как только увидела ее. вернее, даже до этого — когда отсматривала резюме. некая владислава огарёва попалась на глаза рекрутеркам случайно, потом экстерном прошла обучение, показывая лучшие результаты, сразу запросилась в янин отдел. все это было как-то... подозрительно. и увидев чужое нахальное лицо, у яны в голове всплыло четкое «костин в юбке». эту мысль озвучила и алина после первого совместного заседания убойного отдела. влада явно знала себе цену. и не стеснялась показывать ценник другим. — с другой стороны, даже жаль, что она не пошла в нацбез. я бы посмотрела на рожу костина, радую такому подарочку, — капитанка ким отхлебнула кофе и запрыгнула в подъехавшее такси. влада была очень... пылкой. и очень наглой. она с радостью и почти щенячьим восторгом, так не подходившем ее строгому лицу, бралась за любую полевую работу, перелопачивала архивы, наведывалась в другие подразделения. но в день сдачи отчета у них из раза в раз происходил скандал. новоиспеченная медиаторка наотрез отказывалась их писать, называла это «бесполезной бумажной волокитой», регулярно заставляла работать за нее каких-то студентов и младших помощников, а однажды даже сдала документ, написанный нейросетью! возмущению яны не было предела: она не переносила безответственный подход к работе и выносила выговор за выговором. — еще один косяк с отчетом и ты уволена. тебе сотрут память и выкинут из министерства, — воинова устало прижала пальцы к векам. — я понятно изъясняюсь? огарёва высокомерно кивнула, не отразив на лице даже тени беспокойства. и умчалась на какое-то задание. иногда складывалось ощущение, что она выдумывала их себе сама, а не действительно расследовала происшествия. но без отчетов сказать было нельзя, а следить за ней было некогда, да и некому. сан палыч на беспокойство яны пожимал плечами. ему новенькая нравилась. по его словам, приносила живость в застрявший в бюрократии отдел.

***

а у влады было очень важное дело. анималы! в конце концов ее жизнь состояла из бесконечной череды фиксаций на какой-нибудь теме. раздумывая между ведьмами и, только подумать, настоящими оборотнями, она выбрала вторых. к безумным аристократкам она относилась прохладно. а вот единение с животным — рот наполнялся слюной от одной мысли о том, сколько интересного таила в себе их жизнь. огарёва ненависть ко всему магическому не разделяла. хотя увлеченно поддакивала начальству, чтобы угодить. она искренне не понимала, как можно так однобоко судить о том, что плохо знаешь. в конце концов, магией можно было решить кучу проблем — от войн до экологических катастроф. проблема, как обычно, крылась в глупых людях. и если колдуны объективно не напоминали хороших ребят с их превращением людей в рабов, гонками на самолетах (кажется она правда видела такое дело в архиве) и убийствах для собственного омоложения, то анималы как будто подобной ерундой не страдали. почему они вообще не смогли договориться с министерством? влада уверена: конструктивный диалог исчерпал бы все проблемы. да только кто его будет вести? согласны с ней были примерно ноль человек. ну... то есть не совсем. все коллеги из министерства искренне кляли анималов на чем свет стоит. те, в свою очередь, медиаторов, мягко скажем, не жаловали. но было и среди них зерно рассудка. алиса. ее личный сорт холодного пива в летнюю жару. зажатая между ног подушка. отмененный утренний дедлайн. корочка на свежем хлебе. ее невероятная. ее любимая волчица.

***

иногда алисе казалось, что это какой-то дурацкий сон. после того, как все планы бабушки порушились, она выхватила нагоняй и приняла узы вожака, как снег на голову на нее свалилась медиаторка. адекватная, умеющая слушать и слышать медиаторка. оксюморон. ее звали влада. она пахла морем. пахла родной териберкой. влада сносила на своем пути все границы. и сносила границы внутри алисы, когда целовала ее. вместе они, пожалуй, могли попробовать изменить мир. кто, если не влада? кто, если не алиса? когда еще на свете появятся анималка и медиаторка, способные преодолеть стену взаимного презрения и страха? тяжелее всего было спрятать эти отношения от сергея. да и от леши. он не мог залезть внутрь ее эмоций, но считывал их с лица. оба они не понимали, почему она чувствует воодушевление и счастье, куда отлучается, что скрывает. волчица тоже была недовольна секретами. но признаться алиса никому не могла — не сейчас, если ей дорога жизнь. она только чуть-чуть подправит систему и тогда... тогда можно будет жить спокойно. во всяком случае, так говорила влада.