Ноябрь 2009, вечер
Около Иватодай-Молла
Минато и Мицуру решили пройтись и обсудить некоторые достаточно серьёзные вещи в отношении SEES, да и просто поговорить. Её вообще редко когда можно выцепить из привычного ей ритма «школа-труд-общежитие-труд-сон», но сегодня Арисато умудрился это провернуть, просто чтобы не дать Кириджо сойти с ума от постоянной переработки. Наверное, в нём заиграл внутренний джентльмен, ну или уважающий труд своих помощников и товарищей (на деле — настоящих друзей, хотя и принимать это не особо горит желанием) лидер. За маской рассудительного эмо-боя, полгода стремившегося всеми правдами и неправдами избегать почти любых личных контактов с членами SEES за нежеланием ворошить их прошлое и их скелетов в шкафах, всё же оказался крайне чувственный и понимающий человек с сознанием превосходящим среднестатистического подростка старшей школы, и уж точно куда более взрослый характер. Руки в карманах. Так удобно, но так ещё скрываешь своё небольшое смущение. Минато, говоря честным языком, в отличие от почти всей школы, на Мицуру никогда не смотрел в качестве «любовного интереса» — уж больно что-то он видел такое малозначительное, что постоянно отторгало её. То ли её обычно холодный и суровый нрав, то ли её травмы, то ли чрезмерная, местами, опека... А может и слишком огромная ответственность, которая свалится на его плечи с обретением особо серьёзной связи с ней — одним лишь богам ведомо, что это за деталь. Также, по правде говоря, он всегда думал, что у неё уже было что-то и с кем-то. Не хотел, так скажем, тревожить её ещё и этим. Возможно зря, но судьба — вещь такая — повернуть вспять нельзя. Оба подходят к небольшому «ларьку» и заказывают еды. Морепродукты, а если точнее — осьминогов. Платит он — денег у него уже навалом (Тартар, всё же, помогает неплохо нажиться), да и как-то это не культурно просить итак замученную жизнью Кириджо ещё и платить за возможность хотя бы немного развеяться от ответственности и гнёта всего сущего и не только. Получив свою еду, которая согревает руки (на улице конец ноября, а уже, чёрт возьми, холодно), отходят подальше, к скамейкам. Он есть особо не хочет, потому, отдаёт свою порцию ей — отдыхать — так на широкую руку. —Спасибо, — лишь довольно шепчет она, поглощая пищу, от вкуса которой уже местами отвыкла. Нет, она есть, и иногда даже больше, чем об этом её просят домработницы в письмах и сообщениях, но... Разнообразием там и не пахнет — лапша, паста, рамён, да мясо (и то, не всегда). —Да не за что, — он сидит, облокотив свою руку о свою ногу, в голове разные мысли; собственно, как и обычно. Этот день не отличается для него ничем необычным — перед ним сидит просто один его товарищ, негласно требующий отдыха и получивший его, хотя бы на час-полтора. Задумчивый вид внушает ей, что ему неудобно с ней. Хотя, что внушает — для неё это истина. С ней он пересекается не так редко, избегает. Стало бы вдруг удивительным, если бы он начал, наоборот, проводить с ней больше времени. —Е-если тебе некомфортно, не рекомендую тут оставаться... Я и с-сама могу, — немного взволнованно говорит она. Она ведь тоже не глупая — поведение людей понимает если не на «отлично», то уж точно хорошо. —Всё в порядке. Просто задумался... — его голос, в отличие от обычного, не холодный, а... Разочарованный? —И о чем же?.. —Да так... Воспоминания в последнее время бьют ключом... Грустно, что это всё осталось там, в далёком прошлом, — Минато после этого встаёт со скамейки и ощущает, как на него падают первые снежинки, —Вот и снег пришёл... Рано в этом году. Да, удивительно. Снег. Обычно он выпадает лишь в середину декабря, а то и вовсе к Рождеству, но так даже приятнее — белые улицы выглядят не такими обычными и повседневными, вселяют в душу какое-то желание праздника. —Хм, и вправду... — довольно поднимая голову к небу говорит она с набитым ртом. —Говоря о воспоминаниях, — решил прервать её Минато, —Меня всегда интересовало кое-что... Как вы вообще познакомились? Ну, ветераны отряда. —О... Ох... Это давно было, ещё в конце средней школы... Я уже честно и сама слабо помню — учёба и работа, к сожалению, съедают почти всю память... — теперь она тоже немного грустная. Минато, услышав это, призадумался. Очевидно, что изливать душу ему она не собирается. Но... Даже как-то интересно. Он видел те фотографии их троих вместе. Он слышал про обещание «встретить выпускной вместе»... А Мицуру... На её лице проступила грустноватая улыбка. Между ними тремя было многое...****
Июнь 2007. Разгар лета
Школа Геккукан.
У офиса студсовета
Мицуру уже в те годы была членом студсовета, хотя и не была его главой. Очевидно — школа, построенная группой компаний Кириджо, и без неё, как будущей наследницы этого огромного холдинга, в качестве члена школьной администрации? В те годы ей только-только исполнилось 16 (буквально месяц назад), и действительно дела до своей деятельности ей было не так много. SEES уже существовало около года и успешно вырезало теней на первых парах этажей и в округе башни Тартар, а, значит, жизнь удалась. В принципе, всё так и было. Это были годы беззаботной жизни — ни тебе экзаменов, ни серьёзной и вечно выматывающей работы, с тобой два твоих верных друга, которые выручат в любой ситуации, угроза не висит прямо над головой... Это был милый пятничный вечер. Хотя в Геккукан, как и почти везде в Японии, шестидневка, она рада — завтра у неё нет занятий, ведь их троих заберут отдохнуть товарищи из Kirijo-Group за город, что вообще для японцев редкая возможность насладиться чем-то более экзотическим, чем бетонными джунглями. В Иватодае такой проблемы с застройкой нет (к счастью), но всё же поглядеть на природу и прикоснуться к своим истокам всегда интересно. Слушать очередную поучительную лекцию тогдашнего председателя студсовета, парня, докапывающегося до любых мелочей, скверного характера и, выражаясь современным языком, душного, желания не было никакого — он уже 2 с небольшим месяца говорит об одном и том же разными словами. Когда нравоучения наконец-то кончились, весь состав студсовета срывается со своих мест и стремится на выход. Председателя это удивило, но а что он мог поделать? Наконец-то выбежав из класса, Мицуру выдыхает и её лицо преобразуется из безжизненно сонного в здоровое и... Даже милое. На то есть две причины, и они у неё прямо перед глазами — Акихико и Шинджиро, уроки у которых кончились уже часа полтора назад, но всё же дождавшиеся своей подруги. —Я думала вы уже ушли, — с небольшим смешком говорит она, после чего обнимает их обоих. Вообще, тогда она была более открытой. Естественно не всё в её жизни было на показ, но позволить себе говорить не высокопарно, а нормально, как и действовать именно так, как ей хочется, а не как того требуют... Все. —Ну а что нам ещё делать-то? — легко спрашивает Акихико, отвечая на объятие, —Так ведь, Шинджи? —Угу. Неполным составом как-то не то уже что-то делать, — легко ухмыляется коричневолосый юноша, первый вырвавшийся из на удивление крепкой хватки мадам Кириджо. —Говоря об этом. Нас уже ждут в общежитии, так что давайте ускоримся.****
Поздний вечер. Закат.
Берег Японского моря
—Поверить сложно, что всего в полутора часах езды уже другое море... — удивлённо шепчет Акихико, видя уже другой, непривычный берег. Да, сейчас они на другой половине острова Хонсю, омываемого Японским, или же Восточным морем. Вместе с ними тремя поехал один их знакомый из Kirijo-Group, мужчина лет 40, заядлый рыбак, у которого удачно выпал отпуск. Здесь группа на всего лишь какие-то выходные, но даже этого будет достаточно... Чтобы забыть обо всех бедах и просто побыть наедине с собой и природой. —Вы бы обмочили ноги хоть, ребят, — говорит им мужчина, ставящий палатки почти у берега, хотя и на небольшом отдалении — всё же приливы и отливы тут штука страшная, —Вода ещё теплая — да и когда ещё выпадет шанс встретить закат с таким видом? — хмыкает он же. —Кстати да, пойдёмте, — зазывает их Арагаки, закатывая свои штаны по колено. Дно тут не самое глубокое, но мало ли. —Главное вещи свои не намочите сильно, а то сушить придётся лишний раз, — легонько предупредил их мужчина, после чего оставил троицу на них самих. Вид здесь впрямь потрясающий — мелко шумящек море греет ноги, солнце, достаточно большое и уже ярко красное, заходит за горизонт, окрашивая небо в разные тёплые оттенки и призывая за собой ночь. Еле уже видны звёзды, а нередкий смех их троих разбавляет эту картину ещё более... Запоминающимися оттенками из разряда «мир, дружба, жвачка». К таким воспоминаниям всегда хочется возвращаться... —Стойте, тут же рыба водится? — спросил Арагаки, после чего заметил, как одна из достаточно массивных рыб проплыла рядом с ногой Акихико, и тот, от неожиданности, повалился с ног и плюхнулся в море, чем рассмешил итак довольную троицу ещё больше, —Ха-ха!.. Ты бы себя видел в зеркало, Аки! —Ах вот как? — задорно сказал он, встав на ноги, —Ну прости, дружище, но сухим из воды ты сегодня тоже не выйдешь! — после чего Санада набирает в свои руки воды и начинает ею агрессивно плескать своего товарища. —Вот же прохвост, а. Лучше бы ты с таким рвением домашку делал! — начинает точно также делать Кириджо в адрес Аки. Да уж, до советов старшего им дела точно не было — они уже промокли до последней нитки, но ни капли не сожалеют об этом — всё ещё успеет высохнуть, а вот воспоминания — ... Когда катавасия прекратилась, ведь смех, как оказалось, забирает много энергии, они вылезли на берег уставшие, но довольные. Солнце уже село, и лишь небольшой кусочек неба был ещё красновато-фиолетовым — всё остальное уже давным давно заволокло ночью. —Ну что, кто будет есть? — спросил их мужчина по возвращении, —Вижу вы насиделись в море на пару лет вперёд, ха-ха-ха!.. Дети. Тогда они были дети. С них было нечего взять — дух приключений и веселья сквозил в из головах. Хотя даже в этих детских моментах было и что-то более серьезное... И личное. Ведь когда на берегу остались лишь Шинджи и Аки, ведь последний в одиночестве любил смотреть на звёзды, Арагаки сказал ему: —Верь в свои силы, Аки. Что-то у вас точно да выйдет. —Спасибо, друг.****
А потом случилось то, что и вызвало у Кириджо слёзы лишь сейчас, два года спустя. Она просто мирно сидела и также смотрела на закат, тыкая в песок какой-то палочкой и рисовала что-то. В ней явно когда-то умер художник, ведь тяга к искусству была сильна всегда, а вот навык, к сожалению, времени разрабатывать не было. Шинджиро вместе с ответственным за жизни и здоровье троицы ловили вместе рыбу в отдалении, ведь сейчас вечерний клёв, перед тем, как рыбы уйдут в свои «логова» пережидать ночь. Акихико подошёл к ней и сел рядом. —Красивый вид, правда? —Ага... Было бы так хорошо каждый день... — ухмыльнулась она, после чего перечеркнула свои художества палкой и выкинула её в море, —Но, кажется, будь так каждый день, мы бы это не ценили, ведь так? —Кто знает. Но пожалуйста, знай, Мицуру — мы всегда рядом. Мы поможем, и если надо — сделаем любой твой день счастливым. И я, и Шинджи. Она лишь радостно посмотрела на него и положила голову на его плечо. Её щеки были красноваты. Ей впервые сказали, что она кому-то важна. —А ведь знаешь, Аки... Ты прав. Но знай, что я всегда с вами тоже. А то выйдет как-то нечестно... — как-то нежно, сама того не желая, ответила она, всё также всматриваясь в живописные дали. —Хе... Я запомнил... Принцесса Кириджо. —А я записала на подкорочку это как попытка флирта, мой дорогой «подобный дракону» Санада. —И всё же какая...****
Мицуру наконец открыла глаза и вновь оказалась тут, у Иватодай-Молла. Минато также стоял рядом с ней, но на его лице было лишь грустное понимание. Уже вовсю с небес падал снег, тут же таявший на коже. —Вы были детьми, да? — лишь коротко спросил синеволосый, смотря в её глаза. А она не могла уже и сдерживать себя. Снег пошёл очень вовремя...«Это не я плачу. Это небо...»
—... Детьми и дураками, Минато... Детьми... И дураками.