если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно

Прохлада наступила совсем неожиданно. Солнце лениво опускалось за высокие дома. Светлые волосы развивались на прохладном ветру. Парень укутался в чёрную толстовку, держа в руках тлеющую сигарету, стряхивая пепел. На душе скребуться кошки, сил на слёзы уже нет. Уже нет сил на проявление какой-либо эмоции. Хочется просто испариться. Может превратится в одну из звёзд, что поджигают ночное небо, это хотя бы полезно. Даёт радость людям. Когда-то и Сынмин был зажигалкой любой компании, но со временем тот затухал, как свечка, оставляя лишь обгоревший фитилёк. Сколько было попыток погаснуть? Много! Сынмин точно не скажет, но всегда в нужный момент появлялась его путиводная звезда — Хан Хёнджун. Почему чувства Хёнджуна важны для Сынмина? Парень сам не знал как ответить на этот вопрос. Может потому что вместе с гнетущими мыслями в голове были нежные и невинные чувства. Может это дурная привязанность? Но все эти мысли быстро забылись, когда О стал замечать, как залипал на улыбку, которая показывала кроличьи зубки. Почему же Сынмин довёл себя до такого состояния? На самом деле во всём виновата мать, которая предпочитала любовников, чем своего сына. Так в какой-то из сентябрьских дней на пороге оказался парень, который от силы на четыре года старше Сынмина. Тот умело вил верёвки из женщины, высасывая деньги. О пытался объяснить это матери, защитить её, но та была глупышкой в розовых очках и с уверенностью, что сын не хочет её личного счастья. В один момент их ссора достигла пика и женщина с криками и истерикой выгнала сына из квартиры. Оставшись буквально со ста рублями в кармане, тот не знал куда деться. Пусть та считала, что поступила правильно, но когда её разум придёт в норму, осознает, что потеряла самое дорогое в жизни — своего ребёнка. — Мин, так скоро заболеешь, — проговорил парень в ветровке кислотного цвета, будто из 90-х сбежал. — Всё хорошо, — О кинул окурок на землю, потушив кроссовком. Ему не хотелось показывать всю тяжесть состояния этому маленькому кролику, который имеет большое сердце. Ведь в тот момент, когда Мину некуда было пойти, Хёнджун приютил. Мама Хана была не против. Та знала мальчика ещё с детского сада. Тогда за ним хотя бы бабушка смотрела, а когда той не стало ушёл на произвол никчёмной судьбы. Хёнджун схватил того за руку, потащив домой. Ведь начал накрапывать мелкий дождик. Противно. В комнате у Хана было так уютно: на кровати мягкий клетчатый плед, на стене большое количество рисунков и плакатов, которые менялись время от времени. В этой атмосфера Сынмин чувствовал себя невероятно спокойно. Будто это отдельный мирок, в котором можно спрятаться ото всех проблем. Хёнджун принёс кружку горячего чая с лимоном, отдавая в холодные руки О. — Почему тебе нравится сидеть под дождём? Холодно же! Заболеешь ещё. — Джун, всё хорошо, — парень сделал глоток чая, обжигая горло, — я хотел просто перекурить. Тот лишь вздохнул, уложив голову на худощавое плечо парня, вдыхая запах дешёвых сигарет. Сынмин приобнял Хана, чувствуя себя максимально отвратительно! У него есть прекрасный парень, который как маленький котёнок устроился на нём, щекоча шею рыжими кудряшками. Хёнджун был олицетворением солнечного лучика: рыжие непослушные волосы, что торчали в разные стороны, смуглая кожа, завораживающий смех и этот детский интерес в глазах. А Сынмин был луной: бледная, практически трупного цвета кожа, светлые волосы, которые превратились в солому из-за многочисленного обесцвечивания. Они такие разные, но тянет друг к другу. Их первый поцелуй произошёл в конце десятого класса. Ребята любили сидеть на крыше старой многоэтажки, рассматривая ночное небо. Из-за ярких огней города мало чего увидишь, но Хёнджуна манила эта загадочность и таинственность, а Сынмину просто нравилась наблюдать за Ханом. — Интересно, где-то далеко-далеко есть планеты, население которых тоже рассматривает ночное небо? — Джун, что за философия пошла? Это науке ещё неизвестно. Может где-то есть и наши копии, которые тоже сидят на крыше, рассматривая ночное небо, — вздохнул Сынмин, делая затяжку. Хёнджун задумался, вставая в полный рост. — Я очень хочу узнать! Но вдруг где-то там мы с тобой не друзья, а враги? Я не хочу такого! Потому что ты мне нравишься! Вырвалось из уст Хана, прикрывая рот, будто бы сказал что-то максимально обидное в адрес О. Сынмин потушил окурок об крышу, поднимаясь к Хёнджуну, убирая руки со рта того. — Ты мне тоже нравишься, — тихо сказал О, мягко прикасаясь к губам Хана. В этот момент казалось, что всё замерло. Весь мир сократился на диапазон этой крыши, этого мрачного неба. *** Сейчас же Сынмин лежал на кровати, пока Хёнджун сидел на его бёдрах, пытаясь накрасить того. — Мин, ну не дёргайся! Ещё чуть осталось, — вздохнул Хан, вытирая ватной палочкой причину возмущений. — Прости. Это очень щекотно, — еле заметно улыбнулся Сынмин. В такие моменты ему правда хотелось жить! Жить ради этого мальчика, что аккуратно выводит стрелки. — Мин, ты такой красивый! Тебе очень идут эти стрелки! — восхищённо проговорил Хёнджун, похлопав в ладоши. Сынмин поднялся, смотря в зеркало. Бледное лицо, фиолетовые круги под глазами и аккуратно нарисованные стрелки Ханом, даже звёздочки нарисовал. — У тебя правда круто получается. Ты большой молодец, малыш. От этого прозвища щёки Хёнджуна вспыхнули ярко-алым цветом. Тот спрятал лицо руками, упав на грудь О. Тот лишь тихо посмеялся, обнимая этот комочек застенчивости. *** Хёнджун возвращался с учёбы. В этот день пары заканчивались достаточно поздно, плюс до дома добираться больше часа. Тот не подозревал, что дома могло чего-то произойти, в голове были мысли о том как приедет домой, поужинает и упадёт в объятия своего любимого. Но увы, это было совсем не так. Зайдя в тёмную квартиру. Единственное, где горел свет это ванная. Там на краю раковины валялось лезвие и подтёки крови. В этот момент в глазах потемнело. Сердце от страха упало в пятки. Хан быстро полетел в комнату, увидев на кровати тёмный комочек, который сливался с темнотой в комнате. — Мин! — крикнул парень, подлетая к тому, тряся. — Уйди! — крикнул тот, сжимаясь ещё сильнее. Сил на слёзы уже не осталось. Не осталось сил не на чего. Хочется просто исчезнуть, но у него не получилось. Опять. Он чувствовал себя обузой для Хёнджуна, не даёт ему спокойной жизни, лишь эмоциональные качели. — Ты чего несёшь?! Я никуда не уйду, Мин! — крикнул Хан, переворачивая О к себе, осматривая всё тело. Опять он пытался порезать вены. От увечий остались следы на домашней кофте парня и на постельном белье. — Уйди! Нахуя я нужен тебе? Найди себе адекватного партнёра! А не такого проблематичного! — кричал Сынмин, отталкивая Хана от себя, — уйди сейчас! Я прошу тебя! Уйди! Хёнджун смотрел на него глазами полными слёз. Но тот смог взять себя в руки, убегая за перекисью и бинтом. — Мин, пожалуйста, дай свою руку, — спокойно проговорил тот, стараясь не показывать всю бурю эмоций. — Я тебе сказал! — крикнул Сынмин, стараясь отвернуться от того, но Хан уселся на его бёдра, не давая возможности опять спрятаться. Хан аккуратно капнул перекись на рану, подув, чтоб та не щипала очень сильно. Сынмин стал дёргать рукой от боли, шикнув. — Ты большой молодец, Мин, — улыбнулся Хан, перебинтовав руку, — а теперь тебе нужен отдых. Наверное много нервов потрепал. Вот так каждый раз. Хан не мог злиться на Сынмина за его выходки, не мог бросить и сказать, что тот отбитый. Хёнджун лишь аккуратно обрабатывал рану, перевязывал, а потом гладил по голове, давая возможность отдохнуть. *** Вечер. Кухня. Ужин. За окном барабанил дождь свою грустную песню. Хёнджун грел молоко на плите, решая сделать Сынмину его любимое какао с зефирками. Он этого сам не признает, но каждый раз не отказывается от данного напитка. В этот момент О выглянул в открытое окно, что пропускало прохладу на кухню, делая очередную затяжку. — Мин, заболеешь, — вздохнул Хан, выключая молоко, — ты только долго не стой перед открытым окном. Я тебе какао сделаю. — Угу, спасибо, — покачао головой О, кинув окурок в своеобразную пепельницу из старой консервной банки. Хёнджун чуть съёжился из-за прохлады, ведь тот был лишь в застиранной футболке какой-то рок-группы и в клетчатых шортах, которые держаться на добром слове. — Мин, прикрой окно, пожалуйста, — тихо проговорил парень, приобнимая того сзади, стараясь согреться. — Ты замёрз? — Сынмин прикрыл створку, хотя из щелей проходил холодный ветер. Надо было не лениться и проклеить окна. — Ужас, почему же так холодно? Когда отопление включат? — возмутился Хан, присаживаясь за стол. — Ещё рано, — Сынмин сделал глоток какао, которое оставило усики из пенки. Хёнджун с хитрой улыбкой потянулся к лицу О, слизывая их. — Слушай, в этот раз получилось весьма вкусно! — Это что было? — Что? Ничего. Ты просто неаккуратно пил, — хихикнул Хан, делая глоток уже из своей кружки. Затем же те переместились в комнату, присаживаясь на кровать. Хёнджун достал свою гитару, перебирая струны, а Сынмин был самым внимательным слушателем. Под мелодию Хана всегда столько мыслей. Сынмин пытался переварить все свои плохие мысли. Ему было невероятно стыдно, что хотел исчезнуть и оставить Хана совсем одного в этом мире. Сейчас они друг для друга спасение, поддержка. В какой-то момент О резко поднялся, целуя ничем не подозревающего Хёнджуна, поглаживая впалые щёки. Сейчас было так хорошо и спокойно! Даже в такую дождливую погоду, в их квартире тепло и уютно. Будто наступила весна. Начало чего-то нового! Хоть в мыслях Сынмина будут появляться плохие мысли, но всё равно Хёнджун не будет давать своему парню потухнуть. Они всегда будут светить как звёздочки, создавая новое созвездие. Ведь оно не получится только с одной звёздочкой. Ведь так?