Красный, пурпурный

Вычурное, режущее глаза своей яркостью, нутро здания напоминало внутренности живого, пышущего здоровьем, зверя. Красный цвет повсюду. Иногда средь него мелькали небольшие проблески золота. Вернее, искусно сделанного подобия. Всюду сновали пёстро одетые работницы и суетливые посетители. Помещение навязчиво пахло потом и человеческой естественной смазкой. Выбивался Куникудзуши, одетый в привычный пурпур. В Инадзуме такие заведения были под строжайшим запретом. Дела об их владельцах освещались, велись публично, являясь «показательной поркой» для прочих потенциальных предпринимателей. До отвратительного типично для Инадзумы. Иначе там и быть не могло. Под запретом, правда, куда менее строгим, они были и в Снежной. Никого не стыдили, никому не угрожали, ни на кого не накладывали клеймо вечного позора. Тихо изымали имущество, пуская его на государственные нужды, и выписывали немалого размера штрафы. В Стране Контрактов были свои законы. Она и не думала сжимать руки вокруг шей тех, кто желал нажиться. Здесь поощрялись контракты. Даже те, что могли плохо сказаться на общественной морали. Здесь верили, что люди сами могут справиться с сохранением нравственности. Лиюэйский публичный дом сверкал яркими красками. Как только Куникудзуши оказался на его пороге, прямо перед ним оказался немолодой человек, закутанный в несколько слоёв дорогих тканей. Он глубоко, даже слишком почтительно, почти лизоблюдски, поклонился и, разогнувшись, сразу заговорил. — Здравствуйте! У вас интересный наряд. Пурпурный цвет Вам к лицу. Вы, должно быть, не из Ли Юэ? Всегда приятно, что наше заведение жалуют иноземцы. Их заведение Куникудзуши посещал и даже видел впервые за долгие годы жизни. — Итак, — мужчина в момент собрался и принял деловитый вид, словно намеревался заключить важнейшую сделку, — хотите чего-то конкретного? — Без разницы, — Куникудзуши вытащил мешочек, сделанный из тонкой красной ткани, набитый морой до отвала. Он чуть не трещал по швам. Сухие сморщенные губы растянулись в улыбке ещё шире, чем до этого. Свой запрос Куникудзуши сформулировал легко. — Бабу. Которую не жалко.

***

«Баба, которую не жалко» оказалась высокой и крупной, немолодой по меркам шлюхи. Работая в другом месте, она могла бы показаться статной. В лицо он не вглядывался. Её волосы были заплетены в длинную чёрную косу, из которой выбивались одни только передние пряди. Этого ему хватило. Именно эти пряди он и ухватился, чтобы приложить её лбом о стену сразу после того, как дверь номера оказалась закрыта. Она не издала ни звука. Должно быть, судорожно пыталась сообразить, какую реакцию от неё ожидают. Но Куникудзуши ничего не ждал. Он был здесь вовсе не для того, чтобы послушать деланные стоны и вздохи, не для того, чтобы получить жалкую иллюзию взаимности. Она не двигалась. Ждала своей дальнейшей участи? Длинная коса в момент оказалась намотана на кулак, он потащил её к кровати — такой же вычурной, как и всё в этом заведении. Украшенной резными узорами в виде извилистых драконов, схожих с источающим порочную энергию богом, что покоится на Яшиори. Красная одежда сливалась с красным покрывалом. Куникудзуши заглянул в её глаза. Она глупо похлопала чёрными ресницами, пытаясь казаться соблазнительной. Призывно раздвинула ноги. Силы наполняли тело. Электричество струилась бешеными потоками, кололо и жгло тело изнутри. Он ощутил его прилив к лицу, рукам и паху. Его давно не влекло к людям. Эта функция была притуплена в его идеальном теле за ненадобностью. Его вело далеко не желание оставить в женщине своё семя. Он сжал руками горло. Она была словно бездушный мешок, наполненный песком, словно тряпичная кукла. Такой же, какой была Райден по своей грязной сути, скрывающейся за образом величественной богини, суровой защитницы своего народа. Прячущейся в слоях пурпурных одежд. Нет. Ты не такая, Райден. Кого ты пытаешься обманывать? Он резкими толчками вбивал её в кровать. Но это было второстепенно. Его не интересовал человеческий, животный контакт половых органов. Его интересовала пульсирующая под его крепко сжатыми руками артерия на шее, наполненная красной кровью. Рот, открытый в отчаянной попытке глотнуть хоть немного воздуха. Искажённое выражением боли лицо. Не её. Райден. Представлялось слишком хорошо. Ярко. Идеально. Даже у его тела это вызывало реакцию. Дрожь в руках. Яростное бурление электричества, заменяющего ему кровь. Оно хотело наружу. Слишком давно было заперто. Её жалкая животная жизнь в его руках. Сейчас всё зависит от того, насколько милосердным он будет. Но Райден не научила его милосердию. И теперь ответит за это. «Куникудзуши, прости меня, пощади…» Накалённое до предела сознание рисовало невозможное. Несмотря на то, что женщина под ним уже давно молчала, он слышал. Он вошёл с Райден в теснейший контакт. Ей никуда от него не деться. Ей остаётся сдаться и подчиниться. Передать ему все бразды правления. Окончательно подписаться под своей никчёмностью. Электричество вырвалось из кончиков пальцев. Электричество прошло через всё её тело, заполнило её изнутри. Его пурпурное электричество в её красном нутре. Запах гари нравился Куникудзуши в тысячи раз сильнее тошнотворной смеси из парфюма, благовоний и телесных жидкостей людей. Он ни мгновения не сомневался в том, что Райден может умереть от электричества. Даже несмотря на то, что сама состоит из него.