Счастливчик

      Рацио смотрит трансляцию, надев гипсовую голову. Сам не до конца понимает, зачем она ему понадобилась, но твердо знает одно: нужно сохранять спокойствие. Сердце дробится на части, прямо как зеленый авантюрин несколькими часами ранее, когда хозяин того самого камня бросает вызов Экспрессу и Галактическому рейнджеру.       Высшей степени глупость! Против Первопроходца и его друзей у Авантюрина, может и были бы шансы, пусть даже он завладел лишь малой частью силы Эона Сохранения, но против Эманатора Пустоты ему не выстоять и минуты. Исход предрешен заранее, это чистой воды самоубийство. Рацио знал о плане, но до последнего надеялся, что его… друг поступит благоразумнее. Всего-то и нужно было заглянуть в рецепт, быть может светлая мысль и посетила бы эту пустую голову, но теперь уже поздно. Рацио наблюдает, как Рейнджер одним взмахом меча отправляет противника в небытие, и молча уходит. Лицо скрыто под толстым слоем гипса.       Проходит несколько дней, и Рацио ловит себя на мысли, что все еще ждет. Ждет, что один совершенно невыносимый павлин без стука войдет в его номер и предложит выпить. Вместо этого к нему приходит старший сотрудник отдела стратегических инвестиций — Топаз. Девушка явно обеспокоена, но изо всех сил старается не подавать виду. Рацио впускает ее лишь потому, что знает о дружеских отношениях сотрудницы КММ с Авантюрином. Именно о нем она осторожно интересуется, Рацио отрицательно качает головой. Топаз тихо благодарит и с грустью уходит. Рацио кажется, что она тоже все еще ждет. КММ, безусловно, все силы бросила на поиски Авантюрина, а если быть до конца честным, на поиски его Каменного сердца, но результатов так и не добилась. Топаз же лишь делает вид, что ищет. На деле она надеется только на слухи, искренне желая найти самого Авантюрина живым и здоровым.       День сменяется днем, а Рацио все не может смириться. Авантюрин не такой. Он намного умнее, чем кажется на первый взгляд. Он бы не совершил такую глупость, он же не идиот. Правда? Рацио все чаще засиживается в баре отеля.       В ночь после очередного захода в бар, он принимает ванну у себя в номере, как вдруг слышит стук. Недовольно цыкнув, Рацио выбирается из ванны и оборачивает бедра полотенцем. Кого принесло в полтретьего ночи?       Он открывает дверь и тут же проверяет температуру. Кажется, от количества выпитого алкоголя у него начались галлюцинации.       — Скучал? — слегка хриплым голосом спрашивает совершенно-точно-не-настоящий Авантюрин, и Рацио рывком затаскивает его в номер, тут же захлопывая дверь. Осматривает на предмет повреждений и, к счастью, не находит ничего серьезного кроме огромного количества ссадин. Некогда шикарная одежда вся перепачкана и разодрана, розовые очки разбиты и тоскливо выглядывают из кармана пальто, шляпы и вовсе след простыл.       — Прости, что так поздно, — начинает оправдываться галлюцинация, — не стоило мне вообще приходить. Просто мне очень хотелось увидеть тебя хотя бы еще разок.       Авантюрин тупит взгляд, выглядя при этом совсем несчастным, и Рацио не выдерживает: мигом притягивает к себе, обнимая за плечи. Авантюрин несколько секунд удивленно хлопает глазами, прежде чем обнять мужчину в ответ.       — Идиот, — ворчит Рацио. — Почему ты сразу не пришел ко мне?       — Хотел отсидеться пока КММ немного не успокоится, — слегка удивленно отвечает Авантюрин. Неужели Рацио беспокоился о нем?       — И поэтому неделю таскался по улице? — в голосе Доктора звучит нотация, но для Авантюрина он все равно кажется музыкой. Злится — значит правда переживал.       — Я спал в барах! А днем прятался от ищеек, которых сам же и натренировал. Какая ирония… — Авантюрин смеется, отмахиваясь и нехотя отстраняется. — От меня, должно быть, страшно воняет, не трогай…       — Идем, — Рацио хватает его за руку и молча тащит в уже набранную ванну с пеной.       Он помогает Авантюрину раздеться и включает горячую воду, чтобы подогреть уже остывшую. Авантюрин забирается в ванну и выжидающе смотрит на Рацио. Тот непонимающе смотрит в ответ. Авантюрин протягивает к нему руку и одним движением стаскивает с бедер полотенце. Намек понятен, и Рацио со вздохом погружается в воду. И о чем только думает этот картежник?       Все мысли разом покидают и его голову, когда Авантюрин прижимается спиной к его груди.       — Я прочел твой рецепт, когда был в небытии, — тихо признается Авантюрин.       — Тебе стоило сделать это прежде, чем бросаться на меч Рейнджера, — нотации продолжаются.       — Я… не думал, что найдется хоть один человек, что пожелает мне выжить, а не умереть, — по худому телу проходит дрожь, и Рацио обнимает его поперек груди.       Горячие губы касаются шеи, нежно целуют плечо. Доктор как никогда чувствует необходимость оберегать, защищать. Он больше не позволит дробить этот драгоценный камень.       — Я рад, что ты все-таки выжил. — голос внезапно тихий, будто вот-вот сломается. Руки нежно скользят по покрытой пеной коже, вызывая волны мурашек. Все тело вздрагивает, а к щекам приливает жар. Авантюрин не понимает, что за эмоцию вызывает в нем Доктор.       — Ну, я ведь все-таки Какавача, благословенное дитя Гаятры… — нервно отшучивается картежник.       — Это твое имя? — Рацио лишь мельком слышал о верованиях авгинов, но теперь эта тема его заинтересовала.       — Угу. — горько усмехается Авантюрин. Родители вряд ли думали, что их удачливый сын будет приносить всем лишь беды.       — Я в корне не согласен с данным утверждением. — Рацио даже приподнимается от возмущения, но быстро вспоминает, что на нем практически лежит Авантюрин, и быстро успокаивается. — То, что случилось с Сигонией и твоими родными, лишь несчастливая случайность, твоей вины здесь нет. А мне, наоборот, очень повезло встретить такого прекрасного мужчину.       — Прекрати, смущаешь! — Авантюрин радуется, что сидит спиной. — Я… тоже рад нашей встрече.       — Я настоящий счастливчик, — мурлычет Рацио, прекрасно осознавая, какое влияние оказывает на потерявшегося в своих собственных чувствах Авантюрина, — а ты мой талисман.       Под смех Рацио Авантюрин отчаянно стонет, пряча лицо в коленях, но на губах его играет улыбка. Он наконец-то чувствует, что свободен. И может быть даже… счастлив?