Sadism/Masochism

— Мгх-х... — Что это было, Эрен? Что-то я не расслышал. Удар. Ремень вновь опускается на обнаженную задницу, равномерно покрывая всю ее поверхность жгучим жжением. Брюнет мог только жалобно поскуливать от боли, его член уже во всю истекал прэдъякулятом, оставляя лишь чисто желание кончить. Однако Леви очень предусмотрительно как следует его связал. Поставив на колени, приковав руки к изголовью кровати и туго затянув изящную ленточку вокруг основания члена, дабы предотвратить любую попытку достижения такого желанного мальчишкой удовольствия. Кляп во рту Эрена лишал его всякой возможности произнести хоть что-то, заставляя слюну изрядно течь по подбородку на подушку. В уголках заблестевших зеленых глаз застыли слезы, вынуждая узкие брюки Леви лишь сильнее сдавить его член. Видеть такого Эрена — дрожащего от боли и разочарования всем телом — было бы вполне достаточно, чтобы Леви наконец решил прикоснуться к себе. Но он, разумеется, делать этого не станет, пока еще нет. Круглый зад его брюнета был покрыт рубцами, покрасневшими и горячими на ощупь. Леви провел ладонью по плоти, и парень вздрогнул. — Я когда-нибудь говорил тебе, насколько ты чертовски сексуально выглядишь в таком состоянии, Эрен? — почти мурлычет Леви, а Эрен — как всегда, с надеждой — сдавленно стонет, моля Леви просто уже его трахнуть. Еще один резкий шлепок ремнем прилетает по заднице, за чем следует мрачная ухмылка. — Я не говорил, что позволю, детка, — хитро улыбнулся Аккерман, ухмыляясь на последовавшее за его словами хныканье. До завершения еще далеко, Эрен может вынести гораздо больше боли, чем та, что есть сейчас. Они оба это знают. Оставив на мгновенье своего мальчика, Леви направился к некоторым своим инструментам. Выбирая, обдумывая и тщательно их осматривая. В конце концов, его взгляд остановился на плетке — той самой, что он когда-то использовал на своей бедной лошади, понукая ту бежать быстрее. От этого воспоминания на лице вновь проступила легкая ухмылка, в то время, как бледная рука подняла инструмент, оценивая его. Он не спеша возвратился к Эрену, лежащему с широко распахнутыми, наполненными похотью глазами и раздвинутыми ногами в попытке соблазнить Леви. Ох...как же он сейчас желает запятнать это прекрасное, лежащее прямо перед ним тело. Слышать эти жалобные всхлипы было для Леви самой настоящей музыкой, а видеть, как Эрена скручивает от боли, доставляло ему невыносимое удовольствие. И пусть другие бы посчитали Аккермана сумасшедшим, но он ясно понимал, что Эрену это нужно было ничуть не меньше, чем ему самому. Плеть с притворной нежностью начинает ласкать юношескую кожу. Брюнет извивается, дрожа под воздействием происходящего — он до боли хорошо знает, насколько сильно плеть способна ужалить, когда ей орудует Леви. Первый легкий удар приходится на правую щеку парня, уже заблаговременно покрытую следами от ремня. Он жжет, заставляя Эрена простонать в кляп и дернутся. — Раздвинь ноги пошире и не смей зажиматься, — приказывает Леви низким монотонным голосом. Эрен стонет, но делает то, что было велено, еще больше подставляясь под наносимые Аккерманом удары. Они непрерывно обрушиваются на мальчишеские щеки, усеивая их багровыми пятнами. Боль — это нормально. Это утешение. Сердце Эрена начинает биться все чаще, а тело обмякает с каждым ударом. Ему нужно это, нужен Леви. Эрен вскрикивает сквозь кляп, когда непрекращающийся поток шлепков плавно переходит на внутреннюю поверхность его бедер, раскаляя те до предела. Леви точно знает, сколько силы нужно вложить, чтобы окончательно свести мальчика с ума, заставив его тело дрожать. Боже, как же Эрену хочется свести ноги, спрятавшись от того, что в конечном итоге должно произойти. Но он не дурак и не станет оттягивать момент, когда он сможет кончить. Медленно, но неотвратимо, удары Леви проходятся по внутренней стороне ляжек, обычно незаметной и неприкасаемой их части, от чего брюнет извивается и хнычет от боли. Хлыст так опасно близок к маленькой дырочке, а Аккерман сидит, обнаженный и издевающийся, и лишь слегка подергивается от каждого удара. — Леви, нет...— задыхаясь, предпринял попытку взмолиться Эрен, но получилось издать лишь приглушенный скулеж, а тело в который раз пробрала дрожь. — Не шевелись, сейчас будет больно. Леви усмехнулся, коварно улыбаясь. Затем он приостановился, потянувшись наверх, чтобы вытащить кляп. Эти крики стоят того, чтобы быть услышанными, ох, как же Эрен сейчас для него споет... С первым же ударом по сжимающейся дырочке с губ Эрена срывается вопль, и он хрипло стонет в подушку, а на глаза снова наворачиваются слезы. — Леви, пожалуйста, — скулит он, но Леви не остановится — они оба это знают. Для этого ведь и существует стоп-слово. Еще один удар вырывает болезненный стон, что приносит Леви истинное наслаждение. Мужчина бьет по плоти там не так сильно, как по остальным частям тела Эрена, не желая как-то навредить своему любимому мальчику. Разумеется, вкладывать много силы и не требуется, в этом чувствительном местечки это ощущается и без того больно. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — хнычет Эрен, шумно выдыхая, когда Леви решает сделать небольшой перерыв, чтобы огладить его попку. Мальчишеский скулеж только сильнее его подстегивает, и Леви едва ли сдерживает рвущийся наружу, утробный рык. Внезапно плеть проходится по заднице Эрена, слегка задевая мошонку и ствол. Йегер стонет, и этот стон перерастает в крик, когда Леви затем шлепает его по повисшим яйцам. Из глаз струятся слезы, тело дрожит, а член болезненно твердеет. — Я собираюсь освободить твой маленький прелестный член, и на десятом ударе ты сможешь кончить, — говорит Леви, протянув руку вниз, чтобы развязать ленточку. — Но если ты кончишь раньше, я выпорю твою маленькую дырочку и буду трахать до тех пор, пока ты не зарыдаешь, моля о пощаде, — рычит он, и это вполне реальная угроза, ведь как бы Аккерман хотел сейчас выебать это тугое колечко мышц. Но его Эрен был так хорош сегодня, что заслуживает небольшое вознаграждение. Если, конечно, сможет удержать себя в руках. — Что скажешь? — спрашивает Леви, увесисто похлопав парня по левой ягодице. — Ох...спасибо, сэр, — протягивает Эрен в ответ, прилагая все усилия, чтобы не вжаться в простыни. — Считай, — инструктирует Леви, сжав левую половинку с чуть большей силой. — Один! — выкрикивает Эрен, тяжело дыша. Следующий удар с той же силой приземляется на другую ягодицу. — Д-два! — голос Эрена хоть и дрожит, но звучит достаточно громко и четко, как требует Леви. Удар — прямо по маленькой сжавшейся дырочке. — Три! Блять! Он так близок к оргазму, что сдержаться будет просто невозможно... но Эрен должен попытаться. Он не будет против наказания, просто разочаровывать Леви — это не то, чего бы он специально стал делать. Справа, слева, посередине — ритмичные удары продолжаются, и Эрен выкривает соответствующий счет. — Девять...м-м, девять, — взвыл Эрен, дрожа всем телом от перевозбуждения. Он уже почти все вытерпел и после следующего удара сможет окончательно отпустить себя. — Очень хорошо, детка...ты так хорошо справляешься, — хвалит его Леви, и эти слова устремляются прямо в истекающий влагой, налившийся член. Последний удар прилетает прямо на покрасневшую плоть, задевая невероятно чувствительную кожу. Эрен вскрикивает, пачкая простыни своей спермой, и падает на кровать после того, как с губ срывается последний стон. Леви любуется открывшимся перед ним видом: тем, как изгибается и вздрагивает смуглая спина, как сжимается колечко мышц — все еще очень чувствительное после оргазма. — Красивый, — выдыхает Леви, наконец расстегивая штаны и принявшись поглаживать себя с развратными стонами. Не прошло и нескольких минут, как он, запрокинув голову назад и напрягшись всем телом, окрасил измученную задницу Эрена густыми струйками спермы, — Блять, ты идеален, — едва различимо шепчет Аккерман, а Эрен лишь тихо мычит от удовольствия. Он чувствует спокойствие и безмятежность, всех переполняющих голову назойливых мыслей теперь не существует. Это и есть то самое, что с ним делает Леви — заставляет ощущать себя поистине счастливым.