Закадровая ненависть

      Что же связывает Юдзи Итадори и Сукуну Ремена? Ответ, однозначно, будет тот факт, что они вынуждены находиться в одном теле. От чего уже следует второе и самое значимое: ненависть. Взаимная неприязнь и желание избавиться от второго, как можно быстрее. Внутри Итадори Сукуна живет словно нежеланный паразит, нашептывающий разные мерзости, подстрекающий на необдуманные действия, загрязняющий его изнутри и заставляющий страдать его самого. Оно и понятно, Сукуна же заперт в собственном сосуде именуемым Юдзи Итадори. Один этот факт так же омерзителен и до безобразия взаимен. Юдзи готов даже на казнь пойти, лишь бы избавить мир от такого зла как короля проклятий Сукуна Ремен. Очевидно, двуликий не намерен отправляться на гильотину и тем более быть запечатанным или запертым. Эта новость крайне неприятна.       Настолько, что возникает желание прямо сейчас выпотрошить мальца на месте, да вот только он заперт внутри и не имеет как такого физического тела вне. А контроль паршивец отдавать уж никак не намерен. По крайней мере простыми способами. Вот бы эти способы чаще выпадали, иначе так можно посходить с ума.       Сукуна раздражается уже от одной мысли, что сопляк способен удерживать его. Но вот любопытно до какого момента? Желание узнать получше собственный сосуд вызывает внутреннее извращенное любопытство.       Ненавистно и неправильно возникшее желание при каждом взгляде на собственный сосуд, так же невыносим, как и сам сопляк. Сукуна точно уверен, что он его ненавидит, и он отлично знает как Юдзи ненавидит его. Просто невозможно не услышать мысли сопляка и не почувствовать его эмоции. А Ремен слишком хорошо все чувствует и ощущает от сюда, изнутри воссозданной обители. Он может с легкостью прочитать свой сосуд, будто эта книга никогда не закрывалась. Аж глаза мозолит и от-чего-то спиться плохо, заставляя подступать желчь. Настолько Юдзи Итадори противен для него. Омерзителен. Слишком омерзителен и приторный, аж мозг кипит. Пришлось как-то отгораживаться, чтобы хоть на минуту сосуд заткнулся, и чтобы их больше ничего не связывало. Иначе он снова захочет сделать непоправимое.       Как жаль, но Сукуна знает абсолютно все о своем сосуде, единственное, не все из этого полезное и интересное, по тому и не обязательно для запоминания. Хотелось бы сказать... но тут вспоминается вновь то грязное чувство. Каким еще может стать Юдзи Итадори? Может заставить его еще больше страдать? Его лицо, скощенное в гримасе боли бесподобно. Или лучше заставить его увидеть еще чью-то смерть, чтобы в итоге он сломался и заплакал как девчонка? Столько безумных идей закрадывались в совсем не невинную голову.       Король проклятый мог без проблем и в любое время заставить Юдзи прийти в его обитель, или закошмарить его кошмарами, но вот незадача... Ремен всячески отрицает подобную авантюру, потому что знает, этим все не закончиться. Точнее, Итадори точно его возненавидит еще сильнее, что не скажешь о самом Сукуне...       Сукуна Ремен до безобразие хочет разломать все косточки сосуда воссоздав костяные цветы, повытаскивать его внутренности, чтобы украсить букет, и подарить еще живому Итадори. Он хочет сжать его шею до посинения и смотреть, и глотать, и всасывать каждый подобный миг, как обезумевший, потому что Юдзи Итадори будет смотреть на него. А после можно милосердно поцеловать в губы и отпустить задыхающегося паршивца, чтобы потом безжалостно разрезать ему шею и оттуда-же вытащить язык, а все из-за булькающих и хныкающих звуков издаваемых беззащитным Итадори. В конце концов, даже в обители Юдзи отлично сможет прочувствовать боль, хоть и чутка притупленную, а после восстановиться будто ничего не было. Будто это был обычный кошмар. И это точно не возникшая жалость к маленькому паразиту. Сукуне хочется притянуть Итадори за талию и станцевать реквием, в котором он будет вести, пока сосуд будет следовать за ним безвольной куклой и умолять о смерти никого-то еще. А только самого Сукуну Ремена. Он обязан для него стать значимой личностью, значимей чем Годжо-сенсей и все старшие, которым доверял и на кого ровнялся Юдзи Итадори. По этой причине их всех ждет гибель. Сукуне будет в радость на это посмотреть, он будет хохотать во весь голос, показывая жестокий оскал и демонстративно смотря на них как на насекомых под ногами. Юдзи Итадори слишком ничтожен и слаб. Он не должен никак волновать короля проклятий, но отчего же Сукуна беситься еще сильней? А каждая мысль снова связанная с Итадори?       Факт остается фактом: Они совсем разные, но оба взаимно друг друга ненавидят и даже презирают. Этот клубок зла их объединяет и связывает крепче чем совершенная любовь, хотя кто сказал, что любить можно правильно? Аж сердце хочется вырвать из груди, настолько бешено и неугомонно оно стучит.       Сукуна Ремен не удерживает свой грязный наплыв и интерес, возникший совершенно случайно. Его красный глаз открывается, чтобы глянуть на собственный сосуд, подсмотреть за ним, как мальчишка через дверную щель. Будто то, что он делает нечто совсем потаенное и ненормальное. Они же просто разделяют одно тело... Это обычная случайность. В этом точно нет ничего странного. Сукуне просто надоело дремать, ничего более. Вот только это сложно назвать даже сном... В очередной раз Ремен лжет себе же и просто поступает так же, как и до этого. Запоминает каждую деталь связанную с Юдзи: на теле и в разуме. Сукуне хочется сплестись с ним еще сильнее, глубже, грязнее, непоправимо. До омерзения и скрежета зубов, до собственной ненависти, нет, наравне с ней, или может даже больше чем ненависть.       Ремен встает со своего насиженного места и потягивает руки, до хрустящих косточек на пальцах, будто он идет заниматься не чем-то обыденным, а битвами. Даже странно называть это обыденностью... вот и Сукуна до сих пор не может это принять. Это просто грязный порыв, ничего более. Это абсолютно нормально иногда развеиваться, ведь Сукуна Ремен тоже мужчина. Но с каких пор двуликий начал искать для этого причины и объяснение? Ну не с тех же самых пор, как только впервые увидел Итадори? Или после того, как посидел в нем достаточное количество времени, чтобы понять, что из себя представляет ненавистный сосуд?       Он воссоздает взмахом руки свое святилище и подходит ближе, чтобы открыть дверь в его ненавистное местечко. Это даже хуже, чем быть просто запертым. Сукуна так точно однажды свихнется, особенно от такой коллекции фотографий с... Он сглатывает и сужает красные глаза, осматривая каждую драгоценную фотографию собственного сосуда. Скользит своим взглядом по каждой фотографии с разным обилием: мимики, мест и ситуаций, даже за долго начала их соседства. Повсюду висят снимки с Юдзи Итадори. Сукуна низачто и никогда никому не признается в подобной мерзкой коллекции. Ремену омерзительно думать и смотреть на Итадори, настолько, что прямо сейчас он делает противоположное: скользит правой рукой по туловищу, открывая кимоно, опуская руку ниже, под резинкой хаками, чтобы взять в кольцо уже слегка так вставший половой орган. Он продолжает смотреть и думать о Юдзи Итадори. - Как же я тебя...,       Сукуна Ремен искренне и безумно сильно ненавидит Юдзи Итадори, каждый день проклиная мальца и каждый раз хрипя его имя, как в первый раз. Каждый раз ему омерзителен и противен один лишь факт того, что он творит прямо сейчас. Он хочет его взять грубо и жестко, фантазируя его извивающимся под собой. Таким невыносимо горячим, невинным и уязвимым. Он хочет утонуть и затопить паршивца в свою грязь, безвозвратно и окончательно. - ненавижу.       Он готов это повторять как мантру, изо дня день. Изводя свой разум и душу, лишь бы наконец заткнуть собственное дикое желание. Он бы хотел расколоть это чертово святилище и разрезать все ненавистные фотографии. Он бы хотел наконец-таки стать свободным. Без этой всей грязи и нездорового желание. Он болен, он точно болен на всю голову. Чувства его пожирают изнутри и разъедают все что от него осталось. Он ускоряет свой ритм, задыхаясь в этом всем и низачто не прекращая смотреть на эти проклятие фотографии и мечтая, и грезя, окажись это по-настоящему, чтобы ему ответил Итадори? Как бы он себя повел? Он бы отдался? Он бы кричал на него? Он бы попытался его убить так же, как Ремен? Он бы так же сильно его ненавидел как Сукуна?              Ремену это все ужасно очертело, в том числе, в очередной раз испачканная рука в белой жидкости. Хотелось это все размазать по непослушным светло-розовым локонам паршивца, раздвинуть его губы и заставить глотать его непрямую причастность к этому. Он должен на коленях сидеть и извиняться как вне себя за прегрешение, которое он натворил с королем проклятий. Можно сказать Юдзи Итадори удачно его проклял. Сукуна Ремен жаждет очистить это грязное пятно, которое въелось в его организм и сущность, как яд. Вот только от этого яда у него нет иммунитета. Поэтому хотелось поскорее избавиться от Юдзи Итадори, отречься от него как от грязи и ошибке. Но точно ли это возможно? За место поиска ответа Ремен пачкает одну из фотографий собственной спермой, скользит по ней так будто касается юной и голой кожи, того кого он ненавидит всем своим естеством. Ненавижуненавижуненавижуненавижуненавижутебядобезумиесильно.       Он закрывает злосчастное святилище, которое исчезает, оставляя в себе самый грязный и извращенный секрет короля проклятий. Он взмахивает рукой от чего остатки спермы исчезают, так будто абсолютно ничего странно-неправильного не произошло только что. Он поправляет свое кимоно и хаками до идеала и садиться в свое излюбленное место: на костяной престол воссозданных из голов буйволов, даже жаль, что в них нет костей ненавистного сосуда.       Сукуна Ремен никогда не расскажет об этом Юдзи Итадори, в том числе никому другому. Он забудет об этом и притвориться будто ничего подобного не было, будто бы он не испытывал нечто большее чем ненависть. Их двоих связывает только одна вещь - ненависть. Глубоко пожирающая ненависть. В которой они оба тонут, вместе, хоть в чем-то они взаимны и едины. Сукуна откидывается назад и глубоко вздыхает, прикрывая свои глаза и расслабляется, ощущая как то недавнее раздражение вместе с сильным неудовлетворением отступает. Это правда, так грязно и непоправимо.       По ту сторону образа, Юдзи Итадори чувствует, как внутри него что-то скручивается в странный комок чего-то неприятного, вязкого и урчащего. Он хмуриться, пытаясь особо не акцентировать на этом внимание, понимая, что вероятно это связано с Сукуной, но, к сожалению, только самому двуликому известна вся картина. Ведь Итадори никогда не мог понять, о чем думает запертый в нем король проклятий, и это уже было не так важно. Юдзи исполнит свою роль одной из шестеренок в большой системе.