Over

— Сугуру, — от знакомого голоса внутри что-то обрывается. Гето шумно сглатывает. — Я рад, что ты пришёл. Тёплое рукопожатие, в котором очень хочется задержаться, хотя бы на лишнюю секунду... Но нельзя. Нанами улыбается так, что вокруг рта собираются мелкие морщинки. Перед глазами Гето на мгновенье возникает туманный образ: когда-то Нанами уже так улыбался. Когда-то в прошлой жизни. Он смаргивает наважденье и растягивает губы, надеясь, что выражение сойдёт за ответную улыбку. — Выглядишь счастливым, Нанами. Поздравляю. Объятие выходит неловким, Гето не успевает сообразить, куда деть руки — в итоге просто хлопает куда-то ниже лопаток. Сжать бы эту дорогую ткань пиджака в кулаке, прижаться ближе, вдохнуть глубже, но он лишь скользит невесомо, самыми кончиками пальцев. Не дольше допустимых приличием пары секунд. Но даже их хватает, чтобы заметить лёгкий запах парфюма. Того самого, который сам же ему и дарил. Тоже в прошлой жизни. Гето не отводит взгляда от Нанами, словно если он случайно отвлечётся, то Нанами исчезнет, растворится в этой толпе гостей. Все они, гости, выглядят сейчас стаей обезьян — глупые незнакомые лица. Чужие. И все так и норовят прикоснуться к Нанами. Все они хотят забрать и забирают Нанами. Растаскивая по кусочкам, унося его всё дальше из жизни Гето. Гето тошнит от всего этого. Он отходит подальше от людей, прятаться в тени и наблюдать украдкой — как будто вернулся на пятнадцать лет назад, во времена школьной юности — смотреть из-под прикрытых глаз, обманчиво лениво, пристально. Много лет прошло с тех пор, как он видел, как Нанами улыбается. Он даже не уверен, видел ли он, чтобы Нанами выглядел настолько улыбчиво. Настолько он счастлив? Если так, то ему определённо идёт. Как бы ни было больно и обидно это признавать. Гето тоже когда-то был счастлив. Интересно, а замечал ли это кто-то по его улыбке? Нанами наверняка замечал. От этой мысли он морщится. Он облокачивается о прохладную стену, хочется слиться с ней, ведь бетон явно боли не чувствует — ему память не подсовывает позабытые, казалось бы, воспоминания. О скамейке на заднем дворе колледжа, об украденных тайком поцелуях за деревом, о молчаливых спорах, которые неизбежно переходили в разговоры до рассвета, когда держались за руки, как будто были единственными в этом мире. Когда говорили друг другу самые важные слова. Пора бы отпустить уже, но змея внутри шипит и ворочается недовольно. Несмотря на то, что Гето бросил, уже три года как, именно сейчас ужасно хочется покурить, или лучше даже закурить прямо здесь, гости ведь точно этого не ожидают. Но огорчать Нанами в его день не хочется. Точнее, хочется так сильно, но Гето просто не сможет. Проклятый ком в горле мешает сглотнуть горечь. Невеста вплывает в океан гостей со всей подобающей ей грацией и изяществом — обезьяны расступаются вокруг неё, освобождая дорогу как придворные перед королевой. Она и похожа на королеву — пышное белое платье, фата, откинутая на уложенные в причёске волосы. Гето прикусывает щеку до крови. Не невеста она уже. Жена. Единственная и законная. Её тонкая рука аккуратно протискивается под локоть Нанами, на пальце блестит кольцо. Они смотрят глаза в глаза, столько в их взглядах любви и тепла, счастья, что кажется, остальные на празднике лишние. Не для них это зрелище. Не для Гето. Сатору подходит почти беззвучно. — Хооо, — тянет он тихо, словно давая Гето возможность задать вопрос. Не дождавшись ответной реакции, он продолжает: — У неё твоя улыбка, не находишь? — Что ты имеешь в виду? — нужно всего лишь продолжать притворяться, что всё в порядке. Чуть склонив голову, Сатору смотрит на Гето поверх своих очков. Непривычная серьёзность в его глазах обжигает холодом. Но ненадолго. Сатору хмыкает и поддевает очки. — Она и разговаривает похоже, — добавляет он со смешком после недолгого молчания. — Вы одинаково манерно тянете некоторые гласные. Я не сразу заметил. На едкое "Пошёл ты" у Гето просто нет сил, сейчас бы не сползти по стене как ошмётки проклятья после битвы. Он и так знает, что у неё похожая улыбка. Этот насмешливый плевок судьбы в лицо до сих пор ощущается физически. Внутри всё клокочет от ревности, злости и боли. Она. Всё она. Её не должно там быть. Не она должна сейчас стоять там в лучах любви Нанами. Не она должна держать его за руку, пока он шепчет ей нежности на ухо. Не она должна сейчас стоять и хихикать там. Не она. Не она. Не она. Он до боли сжимает кулаки и стискивает зубы. А если уничтожить их всех? Прямо сейчас. Это не отнимет у него много времени. Он точно сможет. Сердце гулко стучит, пульсация ощущается даже в ушах. Воздуха перестаёт хватать. Сквозь мутную пелену перед глазами он уже всё представил — залитый кровью зал, никто не смотрит на Нанами, а белое платье больше не приковывает ничьи взгляды, красное оно затеряется на общем фоне. Останутся только они вдвоём — Гето и Нанами — станет ли это началом новой жизни? Гето хочется поверить, что станет. Он готов создать новый мир для Нанами, рискнуть всем ради него, для него. Они могли бы быть вместе. Они бы были непобедимы. Они бы были… Фантазия услужливо подкидывает варианты возможного будущего. Того, где Гето мог бы быть счастлив. Только ради того, чтобы разбить вдребезги все эти воздушные замки одним лишь образом. Взгляд Нанами, обращённый на Гето. Он смотрит на него как на чудовище. Как на страшного монстра. На проклятье, которое нужно уничтожить. Гето шумно выдыхает через нос. Глаза режет от непролитых слёз, а внутренности сковало спазмом. Он смаргивает наваждение, возвращаясь в зал с гостями. Взгляд снова фокусируется на счастливой паре. Нет, он не сможет так поступить. Никогда. Прикусив губу, он берёт себя в руки. С этим надо покончить. Здесь и сейчас. Он подойдёт к ним обоим, улыбнётся самой искренней улыбкой, на какую способен, поздравит и пойдёт по жизни дальше. Без Нанами. Во рту противный вкус крови от прокушенной щеки. Гето надеется, что её не будет видно, когда он подойдёт ближе. В ушах шумит, ладони горят, но он чувствует, что поступает правильно. Больно будет, но он справится. Справится же? Два шага до начала конца. На лице его та самая улыбка.