А чьё-то сердце зацвело...

      Цзюнь У всегда считал, что они с Се Лянем похожи. Собственно именно поэтому он и преследовал его. Да и разве можно было не заметить их схожести: оба наследные принцы процветающих государств, оба вознеслись в юношестве на небеса, имели ярых последователей из числа своих подданных.       У обоих были верные товарищи.       «Верные»?       О да, очень верные! Нефритовый Император мог лишь бессильно смеяться, слыша эти слова.       Се Ляню в этом плане повезло гораздо больше, его соратники не прошли против него, они до последнего были рядом, пока он сам их не прогнал.       Ну не дурак ли он? Самый настоящий!       Если быть уж совсем откровенным, Цзюнь У ему даже завидовал. Сильно и ярко, как мог только демон, который к тому же является непревзойдённым бедствием. Да и как тут было не завидовать? Тут разные что святой остался бы равнодушным.       Или Се Лянь. Но он особый случай.       Иногда Цзюнь У размышлял на досуге, что было бы, если бы его советники были простолюдинами. Если бы они были благодарны ему не только как правителю, но и как их спасителю. Может тогда они не оставили бы его? Были бы с ним и по сей день?       Как же Цзюнь У злило, что он остался один! Бесило настолько, что хотелось что-то уничтожить, заставить страдать кого-то ещё, чтобы не только ему было плохо!       Ну, этим он и занялся, да: королевство здесь, несколько городов там.       Ещё чего по мелочи.       А потом принц пропал. Исчез, будто его никогда и не существовало. Спрятался настолько хорошо, что даже верные ему Му Цин и Фэн Синь не смогли его отыскать.       Зато Небесный Император смог найти их. Верные слуги вознеслись, сами стали высшими чинами небес, что привело Белое Бедствие в восторг.       Не находясь под влиянием принца-неудачника, генералы вполне могли сменить объект своей верности.       Цзюнь У стал часто приглашать их на чай: поговорить об обязанностях, вспомнить прошлое, позволить им выговориться…       Главное не приглашать обоих генералов в одно время — даже его присутствие не было для них достаточным основанием для прекращения бесконечных споров.       И как Сяньлэ с ними справлялся?       Возможно это и страшно точкой невозврата.       Му Цин приходил по пятницам. Неловко озирался, садился напротив, максимально сгорбившись, хватался за чашку и грел ладони о тонкий фарфор. Руки его всегда были холодными, как и клинок. Зато в глазах тлел огонь, который казался Бай Усяню уже давно позабытым.       Верность. Честность.       Вина.       День летел за днём, год за годом, плавно превращаясь в десятилетия. Пятничные чаепития с Му Цином превратились во встречи по пятницам и понедельникам. Сюаньчжэнь стал приносить приготовленные им сладости или мелкие сувениры с новых миссий. В их разговорах стало больше места для эмоций и мыслей, которые перестали скрываться.       Такая открытость льстила.       Однажды Цзюнь У поймал себя на том, что в присутствии Му Цина он ощущает что-то странное. Чужеродное. Непривычное в конце концов.       В далёкой юности эти чувства просыпались лишь рядом с Мэй Няньцином. Сердце трепетало, словно вновь могло биться.       Император ощущал себя живым и это ему нравилось.       Пока посмешище трёх миров вновь не появилось на небесах…