Да не умер он в конце сюжета

Авантюрин не мог оторвать взгляда от самого себя. Вернее не от себя, а от своего тела. Очевидно, теперь его личину занимал настоящий Билл Сайфер. Они смотрели друг на друга не больше секунды, затем Сайфер сонно моргнул и пошевелился. Тряпье, в которое его обернули, соскользнуло с плеча вниз, обнажая худую грудь и острые ключицы. Билл осмотрелся вокруг, остановившись на притихшем Меме, что как раз обгладывал косточки своих жертв. — Комарик… — нежно позвал он чудовище и коснулся кончиками пальцев его морды. Чудовище заурчало в ответ словно кошка, а Сайфер слабо улыбнулся. Какого. Черта. Здесь. Происходит. Авантюрина сложно было чем-то удивить и еще сложнее напугать. Его жизненный путь был усыпан всевозможными капканами и шипами. Однако то, что он видел сейчас не могло не повергнуть в шок. Вопросов было больше, чем ответов. А если конкретно — ответов не было вообще. Какого черта этот человек обращается к самому страшному и жестокому Мему зоны воспоминаний, как к любимой зверушке, будто не видя свисающих с его конечностей семь, мать его, трупов? Какого черта они заодно? Как они вообще встретились? Впрочем, на последний вопрос можно выдвинуть кое-какую гипотезу. Авантюрин пережил много плохих вещей. Как он помнил некоторый жизненный опыт Сайфера на уровне инстинктов, так и сам Сайфер столкнулся с опытом Авантюрина. Когда ты прожил жизнь полную любви и комфорта, а потом на тебя резко выливают ворох самого худшего, что могло бы произойти с человеком — это, ожидаемо, сводит с ума. Авантюрин мог только вообразить, какую агонию испытал Билл, когда очнулся посреди Небытия. Вот, он сидит в теплой светлой аудитории и размышляет, чем скрасить томный вечер, а в следующее мгновение оказывается не пойми где, раненный и всеми брошенный. Мемы зоны воспоминаний сами являлись порождением боли и к болезненной атмосфере стремились. По идее, такой человек как Авантюрин, являющийся консистенцией всевозможных страданий на любой вкус и цвет, должен их привлекать, словно огонь мотыльков. Похоже, эта особь каким-то образом почувствовала запах лакомого кусочка и даже прогрызло суть Небытия ради него. Какое чудовищное стечение обстоятельств. И как же сильно оно выходило за рамки нормального. — Билли, что там? Эльза коснулась плеча Авантюрина и тоже хотела выглянуть, но была остановлена. — Не смотри. Это мерзко, — прошептал он. Авантюрин надеялся, что обойдется без выяснения отношений. Что вся эта чокнутая братия просто соберется и уйдет. Конечно, ему самому было бы интересно узнать, в чем здесь дело и как все вышло так, как вышло, но в то же время не хотелось впутывать невинного человека. Эльза запросто могла умереть от случайной стрелы и хоть Авантюрин знал ее немного, он в какой-то мере успел привязаться к этой по-детски непосредственной девушке. Фанатики, увидев, что их Господин очнулся, встали на колени и принялись отбивать поклоны. Они правда его почитали, как какое-то божество, несмотря на то, что личная зверушка божества пока только убивала и лакомилась чужой жизненной энергией. — Господин, мы так рады, что вы пробудились, — на грани слез проворковал один из почитателей. По интонации не оставалось никаких сомнений, что он действительно рад. — Теперь у нас появилась надежда на спасение. Какое счастье знать, что скоро на Пенаконии все будет как прежде. — Спасение? Рука Билла Сайфера, до этого момента поглаживающая довольно урчащего Мема зоны воспоминаний, остановилась. Голос его был холодным, а взгляд, который он обратил на коленнопреклонных — безразличным. — Зачем мне вас спасать? В студии повисла неловкая тишина. Люди в черных мантиях в замешательстве стали переглядываться друг с другом. Их лидер тоже не мог скрыть своего удивления и недопонимания, однако, на всякий случай не убрал из голоса подобострастные нотки. — Г-господин? Мем зоны воспоминаний трескуче зашипел и фанатик тут же сжался в комочек, затрясшись от страха. — Пока я был в том странном месте, Комарик мне все рассказала, — Билл снова погладил по голове перевозбудившееся от крови существо. — Ну, допустим, мы разрушим этот Мир грез, вы свергнете Семью. А что дальше? Вы встанете у власти и будет несчастен уже кто-то другой. Какой тогда смысл? — Господин, уверяю, никто не будет несчастен! Мир грез будет только для пенаконцев, а не денежной жилой отдельной кучки людей. — М-мм, — промурлыкал себе под нос Сайфер и тонко улыбнулся одним уголком губ. — На самом деле, я один из тех богачей, что вы так ненавидите. Значительная часть моего детства связана с Пенаконией и Миром грез, я и сейчас считаю, что это место полно волшебства. Ну как, вы удивлены? Приспешники зашептались между собой. Они не понимали, как им относиться к словам своего божества. Он так шутит или… что? Как их Бог и спаситель, что покорил «Смерть» может быть тем, кто эту «Смерть» создал? — Отец говорил мне, — продолжал Сайфер, любовно поглаживая чудовище у своих ног, — что у всего живого есть своя роль. Вы — создаете грезы. Мы, иномирцы, готовы щедро за это заплатить. А тот факт, что вы оказались не приглашены на этот праздник жизни… Это лишь вопрос чужой алчности и порядочности. К тому же… Если в мире не останется боли и страданий, то где жить Комарику? Когда Билл очнулся в своем новом теле, боль обрушилась на него с силой и яростью океанской волны. Он не мог стоять на ногах, поэтому лег прямо посреди Небытия в позе эмбриона и плакал часы напролет. Он плакал о своей судьбе и о судьбе человека, тело которого занял. Это тело помнило каждую рану и пережило многие лишения. Чувства Билла смешались с остаточными ощущениями бывшего владельца, превратившись в гремучий коктейль. Внезапно Сайфер захотел уничтожить этот мир. Он вспомнил свою семью и понял, что родители никогда его не любили, а лишь создавали видимость идиллии, будто заметая мусор под ковер. В детстве сестра часто тайно его колотила и запугивала из-за глупой ревности старшего ребенка к младшему, которому родители уделяют больше времени. Мать и отец в один голос твердили, что он должен быть прилежным учеником, чтобы в будущем стать важным человеком. Однако, Билл не был особо умным. Школьная программа давалась ему с трудом, репетиторы не помогали, и он едва сдал выпускные экзамены. Родители были им сильно разочарованы, ведь с такими оценками ни одно уважающее себя учебное заведение не возьмет его. Благодаря связи КММ и Академии истины, Билла через знакомства отца все же удалось зачислить на первый курс. Дав неведомое количество взяток, он проучился до финального семестра. К сожалению, тут ему пришлось столкнуться лицом к лицу со своим начальником курса — профессором Рацио. Стоило только привычно заикнуться о взятке, как Рацио, подняв одной рукой за шкирку, вышвырнул Билла вон из кабинета. Ситуация складывалась безрадостная. Билл был в таком отчаянье, что напился и, притащившись пьяным к преподавательскому общежитию, угрожал под окнами комнаты профессора Рацио. Мол, покончу жизнь самоубийством, если не поставите зачет. Впрочем, это все равно не возымело никакого эффекта. Случайные свидетели подняли его насмех и после такого позора жить совсем не хотелось. Может, поэтому память смиловалась над ним и замазала все последующие события до переселения в другое тело? Комарик появилась внезапно и, конечно, сначала Билл очень испугался страшного существа. Однако, несмотря на неприглядную внешность, Комарик была с ним очень добра. Она ластилась к нему словно кошка, приносила из Мира грез разные вещи и все это для того, чтобы он улыбался. Затем она вывела его Небытия, но Билл плохо перенес перемещение через миры. Он потерял все силы, впав в анабиоз, но и здесь Комарик не бросила его, позаботившись. Она связала их две жизни в одну и пробудила ото сна, дав необходимую жизненную энергию. Мне надоела их болтовня, — прошипела Комарик по мысленной связи. Не только их жизни были едины, но также между ними образовалась ментальная связь. Билл мог слышать мысли Мема, как свои собственные. Ты еще слишком слаб. Я убью этих людей и тех двух, что спрятались. Этой жизненной энергии должно хватить, чтобы ты добрался до своего физического тела. Верно. Погружаясь в Мир грез, ты покидаешь реальное тело, оставляя лишь сознание. Хотя, в случае Билла от него, скорее, остался лишь образ мысли, уязвимое воспоминание, уничтожить которое не сложнее, чем растереть в пальцах пожухший лист. Добравшись до физического тела, он станет полноценной личностью, а затем подумает, как ему сделать реальной и Комарика. — Делай что хочешь, — дал добро Билл, прикрыв глаза. Когда Мем зоны воспоминаний насквозь проткнул всех фанатиков, Авантюрин понял, что надо бежать. Оттолкнув Эльзу от нависшего над ними лепестка, Авантюрин перекатился от удара другого. Им пришлось разделиться и теперь Авантюрину надо думать за двоих. Это тело не было натренированным, к тому же ранения сильно его ослабили, но адреналин прибавлял сил. Когда лепесток понесся в сторону Эльзы, намереваясь пришпилить ее к стене как букашку, Авантюрин выскочил вперед и оттолкнул девушку, да так, что та перекувыркнулась через себя и потеряла сознание от удара об стопку паллет. Авантюрина ранили в плечо, едва не оторвав кусок плоти. С ненавистью, он воззрился на Билла Сайфера, что без интереса наблюдал за их жалким сопротивлением, подперев щеку кулаком. — Ты что, не видишь, кто она?! — крикнул Авантюрин, зажимая кровоточащую рану рукой. — Я вижу, — спокойно ответил Сайфер. — А ты, должно быть, владелец этого тела? Ну и как, нравится моя жизнь? Мем зоны воспоминаний прекратила атаку. Авантюрин сделал несколько шагов ближе к ухмыляющемуся Сайферу. Мимоходом он отметил, что и не подозревал, как его собственное лицо способно корчить столь паскудные рожи. — Разумно ли сравнивать наши судьбы? К тому же, я не просил никого об этом обмене. Авантюрин сделал вид, что его нога подвернулась. Он припал на одно колено возле трупа. В руке того был пистолет, видимо, хотел застрелить тварь вместе с ее господином, однако, не хватило скорости. Авантюрин сгорбился будто бы от боли и ловко забрал оружие, пряча его под футболку за край брюк. Человека не получилось бы застрелить в Мире грез, но вот для «Смерти» этот мир был реальностью. В то, что удастся прикончить и Сайфера, Авантюрин слабо верил, однако, пока тот даже встать не может с кресла и не представляет угрозы. — Не просил? — Билл громко рассмеялся, запрокинув голову. — Знаешь, как-то слабо верится. Из твоих воспоминаний, я многое понял. Ты таракан, приспосабливающийся к любым условиям. Однако, каких бы высот ты не достиг, ты все еще остаешься тараканом и люди тебе об этом постоянно напоминают. Для счастья тебе не хватало лишь чистой репутации, поэтому ты обманом переселился в мое тело. Забрал мою семью, забрал мою жизнь! — Я не маг и не волшебник, чтобы по собственному желанию куда-то переселяться. — Авантюрин насмешливо выгнул бровь, выражая притворное удивление. — Тебя что, Рацио не учил думать головой? Как ты вообще пришел к такому безумному выводу?  Похоже Сайферу пришлось туго. Авантюрин даже мысленно неловко почесал затылок. Он-то переселился в пустое тело, лишенное эмоций, а Билл слился с его образом мысли, так как тело оставалось в реальности. Мало кто может оставаться психически здоровым после слияния с сущностью сигонийского раба. — Не напоминай мне о профессоре Рацио! От охватившего его вспышки гнева, Сайфер закашлялся и с его уголка рта потекла струйка крови. На ладони тоже остался след. Билл смотрел на красные разводы и не знал, какие эмоции испытывал по этому поводу. Похоже, его сознание и сознание этого человека несовместимы. Настолько, что они уничтожают друг друга и даже Комарик не может помочь. — Профессор Рацио ненавидит глупость, а я был самым большим дураком в Академии. Он не за какие деньги не собирался проставлять экзамен, хотя знал, как это было для меня важно! Если бы я успешно получил бакалавриат, то мог бы спокойно жить дальше. Отец мог пристроить меня каким-нибудь мелким специалистом в КММ, и я прожил бы свою жизнь полную спокойствия и достатка… Вот чего стоило профессору просто закрыть глаза на такого как я? В том, что теперь я лишь жалкое воспоминание… — Существовать — значит быть воспринимаемым… — Знание — мерило всех вещей. Оно обличает истину и… заблуждение. Раздался треск и исполинская античная колонна рухнула на Мема зоны воспоминаний. Авантюрин оглянулся на технический этаж позади. За фермой и рядом прожекторов стоял скрестив руки на груди доктор Рацио собственной персоной. «Очень своевременно, док», — саркастично подумал Авантюрин. Мем воспоминаний все еще шевелился под обрушенной на него колонной и громко верещал не то от боли, не то от злости, однако, пара мнимых ударов успокоили его навечно. Рацио соскочил на первый этаж и встал перед Авантюрином, заграждая спиной от Сайфера. Неизвестного происхождения энергия заискрилась в его руке и с силой запущенный мел развеял образ мышления словно дым. Все было кончено до смешного скоро, в то время как безоружный Авантюрин едва не расстался с жизнью. Но глядя в спину доктора, Авантюрин думал: как много тот услышал? Или он только что пришел? Тогда тем обидней. Рацио просто его уничтожил, даже не разобравшись в ситуации, а ведь они так много всего прошли вместе, что Авантюрин начал думать, будто между ними зарождается крепкая дружба. — Как вы себя чувствуете, господин Сайфер? — беспристрастным тоном спросил Рацио, глядя на него через плечо. — Сможете вернуться в реальность самостоятельно или мне позвать на помощь? Авантюрин потупил взгляд. Все ясно, значит Веритас только что пришел… Хах… Умом он понимал, что обижаться нет смысла. Доктор увидел в своем бывшем напарнике опасность и поступил как истинный герой, разобравшись с ним без промедления. Однако все равно было до чертиков обидно. — Я в порядке, — выдавил Авантюрин. — Хорошо, тогда я вернусь в резиденцию Семьи и сообщу, что с топ-менеджером КММ покончено навсегда. Ни капли сожаления не было в голосе ученого. Авантюрин смотрел на его профиль, опущенные ресницы и не мог понять: правда ли Рацио ничего не испытывал по этому поводу? Доктор отвернулся и быстро ретировался из студии. Следом за ним набежали Гончие. Они суетились, фотографируя трупы, галдели, передавали сообщения руководству по внутренней связи. Кто-то тронул Авантюрина за плечо и сообщил, что его сейчас вытащат из грез. Пробуждение оказалось болезненным и неприятным, как если бы его окатили холодной водой. Все заволокло непроглядной дымкой. Хоть физически тело никак не пострадало, психологически Авантюрин был нестабилен. Он не реагировал на людей толпившихся около него и не отвечал на вопросы. В конце концов, ему что-то вкололи и он снова погрузился в сон. К счастью, обычный. Став менеджером, Авантюрин придумал новую философию, которую продвигал, как свое искреннее мнение: нет ничего такого в том, чтобы предавать друг друга и искать во всем выгоду. Самое главное, чтобы все остались в выигрыше. Однако с Рацио эта философия никогда не работала. Почему-то, после сотрудничества с ним, у Авантюрина оставалось стойкое ощущение, будто его ободрали до нитки. Да так изящно, что не к чему придраться. Можно ли сказать, что ему просто не везет с этим человеком? Или это очередная проделка несправедливой судьбы?