отстойник

      кап. кап. кап. капли одна за другой срываются с крана чистыми, прозрачными, хлорированными, а через мгновение становятся частью жирного зловонного болота, в которое превратилась забитая посудой раковина. вода не уходит в сток почти неделю. невыносимо воняет тухлой рыбой и канализацией. окно открыть нельзя. на улице очень холодно, а дом не отапливается уже… тоже около недели? кап. кап. кап. сука, как же этот звук надоел. невозможно заснуть. в голове, будто внутри пианино, много натянутых металлических струн. кажется, они вот-вот лопнут. почему я не сплю?       подъём в 6:00, завтрака нет. сегодня есть не из чего. как и вчера. как и за день до этого. всё, что можно было использовать в качестве посуды, уже давно гниёт в раковине. тут вообще почему-то очень мало посуды. а дальше на учёбу. голова опущена. нельзя смотреть надзирателям в глаза. нельзя запоминать дорогу. отсутствующий взгляд упирается в телефон. я даже ничего не читаю. домашний экран, открыть и закрыть несколько приложений по кругу, и снова домашний экран. прислушиваться к происходящему вокруг бессмысленно. все будто действительно заняты чем-то важным, обсуждают серьёзные темы. но если попытаться вникнуть, услышишь только поток бреда. да, слова русские, предложения построены грамматически верно. только смысла нет. ни грамма. психиатры называют это шизофазией, если я не ошибаюсь. плавная речь юлечки, отличницы и главной научной деятельницы всего университета, в очередной раз растекается по аудитории. в этой вязкой кашице из слов невозможно прощупать твердую мысль, но преподаватели в восторге, как и всегда. ещё немного, и ей начнут аплодировать.       дорога домой всё в той же до ужаса неудобной позе. после этого болят плечи. ключ с щелчком проворачивается. первая железная дверь, вторая. на ужин баланда в грязной миске. в раковине что-то громко булькает. вскакиваю из-за стола в надежде на то, что вода начала уходить. на поверхность буроватой жидкости всплывает дохлый таракан. больше ничего не меняется. кажется, мой мозг начинает тошнить. хочется подойти к окну, но мешает решетка. буду дышать этой вонью. мерю свою единственную комнату шагами. три шага в длину, два в ширину. на такие условия жизни можно было бы пожаловаться в ЕСПЧ. в течение дня ложиться на кровать мне запретил психотерапевт. спать можно только ночью. непрерывный сон с 22:00 до 6:00. таков распорядок. не я здесь придумываю правила.       подъём. баланда. как же отвратительна эта серая бесформенная жижа. чем-то похожа на речь юлечки. только чуть приятнее. утренний обход. «здравия желаю, гражданин начальник!», а после привычно выкрикиваю полное имя и дату рождения. возможно то, что в лица надзирателей нельзя посмотреть, не так и плохо. если бы я увидела, я бы запомнила на всю жизнь и возненавидела каждую черту их лиц. я бы знала, кто виновен в моих страданиях. я бы хотела отомстить. но у меня нет ничего, кроме бессильной злобы. на парах пытаюсь слушать музыку. гоняю по кругу два трека. так громко, что должна заболеть голова. всё ещё недостаточно громко. я часто думаю об убийствах. представляю, как заманиваю кого-нибудь в местный неухоженный парк, а дальше… с каждым мысленно убитым человеком мой срок растёт.       3:55. до подъема совсем немного времени, а я ещё даже не легла. стараюсь как можно тише рвать простынь. треск ткани всё равно оглушает в тишине камеры. крепко связываю между собой несколько оторванных кусков. тут почти некуда закрепить петлю. в черепной коробке устроили забег какие-то насекомые. может, это тараканы наконец смогли пробраться в мою голову через уши. или мне просто кажется. я волнуюсь. будет ли плакать мама? а она вообще узнает? вдруг начальник колонии ничего не сообщит родственникам? меня просто вынесут в деревянной коробке, одной на всех, на кладбище колонии, кинут тело в яму, наспех закидают землёй и вернут пустой гроб. следующих покойников же нужно в чём-то выносить.       в 1996 году россия взяла на себя обязательство ввести мораторий и в трехгодичный срок ратифицировать протокол № 6 к конвенции, полностью запрещавший смертную казнь. 19 ноября 2009 года конституционный суд россии принял решение, согласно которому никакие суды в россии более не могут выносить смертные приговоры. как жаль.