***
14 апреля 2024 г. в 14:57
Джеймс вытащил Томаса с плантации в ближайший месяц (который, в основном, был наполнен их общей скорбью и тоской), хотя все это время ему казалось это невозможным. Они бежали и остановились в небольшом городке, в доме на окраине, который был чуть поодаль от остальных, притворившись выжившими в крушении судна кузенами, которые решили оставить морскую жизнь. Этот слух разошелся довольно быстро и просто.
Томас медленно узнавал Джеймса, узнавал его версию событий, ведь для Томаса была известна только та информация, которую он слушал от надсмотрщиков. Первое время Джеймс был закрыт и скован, его преследовало чувство глубочайшей вины, которое не отпускало его до сих пор. Но когда они обосновались в этом городке, он начал говорить, по крупицам открывая свое прошлое. Томас терпеливо дожидался, пока он не начал говорить, он внимательно слушал и всеми силами показывал свою поддержку и принятие. Единственной темой, которая была закрыта для Томаса даже спустя столько месяцев, был некий Джон Сильвер, который вернул Джеймса Томасу.
Джеймс как мог обходил его стороной, почти не использовал его имя, и только то, насколько хорошо Томас знал Джеймса, помогало ему понять, о ком он говорил. Джеймс не мог скрыть всех чувств, которые вырывались из него, когда он говорил или даже думал о нем. Томас понимал, что этот человек, кем бы он ни был (о нем Томас имел представление только благодаря слухам, которые доходили до плантации, и тому немногому, что открывал Джеймс), был важен для Джеймса. Он испытывал к нему сильнейшую привязанность. И как бы Томасу не хотелось узнать о нем все, как бы не хотел он узнать об этом человеке, понять его, он уважал желание Джеймса не говорить о нем. Знал, что ему нужно время, чтобы самостоятельно справиться со своим горем, прежде чем поделиться.
— Он был единственным человеком, который бился за мое доверие. — начал Джеймс, прерывая Томаса, который читал ему.
Он поднялся с кровати, где до этого лежал у Томаса на коленях, отошел на безопасное расстояние, к окну, откуда мог найти в себе силы говорить. Он сложил руки на груди, одной поглаживая подбородок, как он всегда делал (только теперь у него не было бороды).
— Он был лжецом и вором, я ненавидел его. Но он старался добиться моего расположения. Он многим жертвовал, чтобы я начал считать его равным. Я видел, что он делал это не из искренних побуждений, но позволил ему залезть мне в голову. В то время я был разбит и слишком устал бороться. Но со временем его намерения обретали все больше искренности. Он столько раз спасал меня… — Джеймс вздохнул, — Направлял меня и сдерживал от совершенно глупых решений, риска которых я не видел из-за жажды мести. А главное, он доверился мне. Пошел за мной на безумную войну, которой никогда не хотел. Он был тем человеком, который нашел во мне тот немногий свет, который остался от меня прежнего. Я заметил, что все больше походил на себя из прошлой жизни, когда оставался с ним наедине. Он был тем, кому я доверил свою историю. Он видел самые ужасные стороны меня. И я чуть не утянул его за собой. Я так злился на него, когда он отстранил меня. Тогда казалось, что он просто закроет меня там, навсегда убив то доверие, которое мы построили.
Томас внимательно слушал, стараясь не упустить ни детали. Он, казалось, даже не дышал. Он видел, как был напряжен Джеймс, рассказывая все это, но Томас не двигался, боясь спугнуть его. Он знал, что Джеймс сможет с этим справиться.
— Позже я понял, что не могу злиться на него.
Джеймс обернулся на Томаса, встречая поддержку в его глазах. Томас осторожно улыбнулся.
— Расскажешь мне о нем? — тихо спросил Томас, откладывая книгу.
Джеймс поделился несколькими историями. Из них Томас понял, что Джон Сильвер был достаточно приятным и остроумным человеком. Он также видел чувства Джеймса к нему, слышал в каждом слове, которое он говорил.
— Он… Знал, что ты чувствуешь? — Томас старался подбирать слова.
Джеймс дернулся, резко поднимая голову. Томас видел страх в его глазах, страх того, что Томас не примет его, отвернется от него.
— Джеймс, дорогой, неужели ты думаешь, что я ничего не вижу? Неужели ты решил, что это оттолкнет тебя от меня? Иди ко мне.
Томас раскрыл объятия и ждал, пока Джеймс решился подойти и лечь.
— Любовь моя, я знаю, насколько велико твое сердце. Знай, что я не имею ничего против. Как я могу, особенно когда вижу, насколько искренние и сильные эти чувства. Я знаю, что ты испытываешь непомерную вину, но знай, что ты не должен.
Джеймс содрогнулся в его руках, но Томас не услышал ни всхлипа. Он поглаживал его по волосам, которые быстро отрастали. Он был так благодарен, что Джеймс открылся ему, поделился с ним.
— Джеймс, дорогой, могу я получить ответ на свой вопрос? — мягко спросил Томас.
— Нет, не знал. Между нами ничего не было. Он любил принцессу маронов.
— Ты как никто знаешь, что это может ничего не значить.
Шальная мысль, появившаяся в голове Томаса, угрожала не покидать его еще какое-то время.
Вскоре Джеймс, уставший от борьбы с чувствами, уснул. Томас видел, что он продолжал сдерживаться, не позволяя видеть себя уязвимым. Вероятно, сказывались многие годы притворства, и Джеймсу было трудно отпустить себя.
Томас сидел в небольшой столовой за чашкой чая. Рядом с ним лежало перо и лист бумаги. С откровенного разговора прошло несколько недель, и Томас был рад, что Джеймс чувствовал себя несколько легче. Он замечал это по тому, как Джеймс держал себя рядом с ним. Более расслабленно, будто с его плеч упал большой груз. Томасу оставалось только догадываться, насколько сильно это давило на Джеймса все это время.
Так что Томас решил использовать все свои связи, которые успел установить, задействовав все свое обаяние. Потребовалось некоторое время, чтобы Томас нашел человека, соответствующего описанию. Ему оставалось только решиться отправить письмо. Надо сказать, Томас несколько нервничал. Он не знал, сколько демонов хранилось в душе Джона Сильвера, он не знал, как тот мог отреагировать на его письмо. Но Томас отчаянно хотел, чтобы Джеймс имел хотя бы маленький шанс воссоединиться с потерянным кусочком своей души. Ведь как бы Джеймс ни пытался избавиться от капитана Флинта, он нуждался в этой части себя, даже если он не говорил об этом и никак не показывал, скрываясь за своей многолетней выдержкой.
Еще Томаса смущала мысль о том, что он собирался утаить это от него. Он переживал, что Джеймс начнет отказываться, говоря, что не стоит ничего менять, пожираемый сомнениями, и тогда упустит свой шанс. Другая часть Томаса переживала, что все пройдет плохо, тогда был велик риск потерять доверие Джеймса. Этого Томас не смог бы пережить.
Но он все же решился и сел писать, и был уверен, что Джеймс поймет его. Со временем, но поймет.
“Дорогой Джон,
Я Томас Гамильтон. Я наслышан о вас. Знаю, вы многим пожертвовали, чтобы я мог воссоединиться с Джеймсом. И я безмерно благодарен за это. Однако я должен признаться, поскольку Джеймс этого никогда не сделает, что вас ему сильно не хватает. Я не тешу себя надеждами, что вы чувствуете то же самое, и что вы будете готовы на мои предложения, но я не мог не попробовать.
Должен сказать, что пишу это письмо в тайне от Джеймса и не горжусь этим. Но, как я уже говорил, он не признается в своих чувствах, а я просто не имею сил смотреть на его муки.
Я ни к чему вас не призываю, просто я был бы очень рад, если бы вы позволили этой переписке случиться. Я буду уважать любое ваше решение.
Хочу сказать, что Джеймс чувствует себя хорошо. Думаю, вам будет интересно. Мы хорошо устроились. Джеймс постепенно привыкает к долгой жизни на суше. Я бы рассказал вам еще, но боюсь, он был бы против. Думаю, если что-то получится, он расскажет сам.
С наилучшими пожеланиями,
Томас Гамильтон”
Томас заплатил достаточно, чтобы письмо добралось в сохранности и в кратчайший срок. Он очень надеялся, что не пожалеет о своем решении.
— Дорогой?
— М… — протянул Джеймс, дергаясь под ним всем телом.
Томас сидел на его бедрах, прижимая его к кровати. Он касался его рукой, сжимая так, что Джеймс терял все слова. Томас любовался, как Джеймс отзывался на его прикосновения. Видел, как напрягались его мышцы, как он закидывал голову, тяжело дыша.
Томас так скучал по этому, по ощущению его тела так близко к его собственному, по его реакции, по тому, как он разваливался у него в руках.
— Томас, черт, не пытайся вести со мной разговор. Не тогда, когда ты… Ох…
Томас сжал пальцы на нем, крепко проводя вверх-вниз. Джеймс вздрогнул у него в руках, изливаясь, и Томас прижался к нему губами, заглушая негромкий стон. Когда он отстранился, Джеймс смотрел на него, тяжело дыша, его глаза были почти черными. Томас наклонился к его уху, почти касаясь губами, продолжая сжимать его в ладони.
— Ты представлял, как касаешься его, как он отзывается? — прошептал Томас.
— Черт, Томас. — Джеймс сильно вздрогнул, когда Томас сжал кулак; он прикрыл глаза рукой, второй сжимая простынь.
— Ты не ответил. — Томас улыбнулся, когда Джеймс попытался свирепо глянуть на него.
— Ты даже не представляешь, сколько раз.
Это был такой честный, искренний ответ, что это отозвалось в сердце Томаса. Хотелось рассказать, что он нашел его, но он не мог. Вместо этого Томас наклонился, чтобы поцеловать Джеймса в лоб.
Томасу доставили ответное письмо через пару недель. Он был приятно удивлен. Только вот Джеймс был рядом в момент, когда ему вручали письмо, и он наградил Томаса удивленным взглядом. Томас только подмигнул ему, молча убрал письмо в карман. Они собирались на вечернюю прогулку, так что оно могло подождать, хотя Томасу и не терпелось его прочитать.
Джеймс не стал задавать вопросов, уважая границы Томаса.
Вскрыть письмо Томас смог только на следующий день, когда Джеймс ушел на работу. Он не мог перебороть внезапное волнение, охватившее его, когда он достал аккуратно сложенный лист из конверта.
“Томас (его поприветствовал очень красивый почерк с витиеватыми буквами),
Спасибо за письмо. Надо сказать, оно меня очень удивило. Крайне мало людей знают о моем местоположении. Однако все же я был рад получить это письмо. Я переживаю о состоянии Джеймса. Не знаю, какого он сейчас обо мне мнения, но я все еще дорожу им.
Должен признаться, что очень сильно по нему скучаю. Так что я буду не против выслушать ваши предложения. К тому же, я буду не против узнать вас получше.
Вы писали, что письмо тайное. Уверены ли вы, что оно не повлечет за собой неприятностей? Не хотелось бы быть тем, кто нарушит ваш покой. Я бы не хотел вмешиваться. На самом деле, я очень долго сомневался, стоит ли писать ответ.
Д.С”
Томас чувствовал, что письмо не раз переписывалось и что Джон очень осторожно подбирал слова. В этом письме были скрыты те чувства, о которых Джеймс, вероятно, даже не подозревал. Иначе бы между ними что-то все же было. Однако казалось, что Джон и сам до конца не уверен. Томасу захотелось узнать этого человека, увидеть его, чтобы иметь возможность видеть эти чувства. К тому же, он имел личную заинтересованность. Его привлекал этот человек, хоть он и слышал о нем не так много (к тому же, большая часть слухов была… Достаточно кровавой). Он интриговал его.
Томас осторожно сложил письмо, чтобы позже убрать его, и достал чистый лист, чтобы написать ответ.
В ответном письме Томас осмелился задать несколько личных вопросов о жизни Джона и попросил рассказать о том, как он попал туда, где он сейчас находился, если тот мог ему это доверить. Томас старался не давить, хотя чувствовал некоторый трепет, когда писал. Он также рассказал кое-что о себе. То, чего не мог рассказать Джеймс (для него это могло быть совершенно несущественно в тот момент). Он хотел заслужить его доверие, хотя и понимал, что это будет тяжело на расстоянии. Однако он даже не поднимал тему приезда, ведь было еще слишком рано.
Томас проснулся от слишком громких вздохов рядом с собой (его сон все еще был чуток после жизни на плантации). Джеймс метался рядом с ним по кровати. Его лоб взмок, брови были нахмурены, а пальцы сильно сжимали простыни.
— Дорогой? — позвал Томас, мягко положив руку ему на плечо.
Он приподнялся над ним, пытаясь осторожно разбудить его.
— Джеймс.
— Черт… — прохрипел Джеймс, резко открывая глаза.
Томас видел панику, которая была в них.
— Все хорошо, любимый, ты дома. Это просто сон.
Джеймс сфокусировал на нем взгляд, все еще тяжело дыша. Он схватил Томаса за руку, которая все еще лежала на его плече, и сжал. Томас позволил ему сесть, не отпуская его руку.
Джеймса часто мучили кошмары (как и Томаса, но они не оставляли его таким ошеломленным, как Джеймса). Он никогда не говорил, что ему снилось, Томас мог только предположить, что его мучили призраки прошлой жизни.
— Что там было, дорогой?
— Я… — неуверенно начал Джеймс, он стыдился перед Томасом, неохотно раскрывая свое прошлое, переживая, что тот отвернется от него, когда узнает, на что он был способен; пока у Томаса не получилось окончательно избавить его от этого страха, — Мне постоянно снится Джон. Я постоянно теряю его. Постоянно по своей вине.
Томас на мгновение сжал его руку.
— Я не знаю, где он. Не знаю, жив ли он. Это убивает. Я не могу связаться с ним. Я так скучаю.
— Джеймс, милый, ты же говорил, что он любил принцессу маронов. Так может, после войны он остался с ней?
— Там все сложно. Это была не только моя война, я говорил тебе, насколько она была важна для нее. А Джон отобрал ее, подорвал ее доверие. Я уверен, что она его не приняла. Так что, или он остался на Нассау, где у него есть и враги, не только друзья, или отправился туда, где я его никогда больше не найду.
В голосе Джеймса было столько боли, и Томас начинал ненавидеть себя за то, что скрывал от него то, что облегчило бы его страдания. Но ему было необходимо, чтобы между ними были хотя бы чуть-чуть устойчивые отношения, чтобы это не привело к краху, чтобы это могло работать.
Томас притянул Джеймса к себе, обнимая, после чего он опустил их на кровать, укладывая его на себя.
Ответное письмо пришло достаточно скоро. Оно, как и все предыдущие, было не особенно длинным. Так Томас переписывался с Джоном, узнавая о нем все больше, и все больше рассказывая о себе. С ним было приятно общаться, и Томас все больше хотел увидеть его у них на пороге. Он и не заметил, как сам начал испытывать к нему некоторую привязанность. До настоящих чувств там было далеко, все же Томас его даже не видел (к тому же, Джеймс рассказывал, насколько он искусный лжец; и хоть Томас не сомневался в правдивости писем, он не мог знать наверняка), однако он думал, что у их союза есть все шансы на то, чтобы работать.
В одном из писем Джон осмелился поднять тему о Миранде. Он рассказал, какого было Джеймсу после ее потери, как сильно он винил себя. Томасу показалось, что он искренне хотел узнать о ней. И Томас ценил это. И он поделился с ним.
Так продолжалось пару месяцев. Томас был удивлен, что Джеймс ничего не заподозрил. Или только делал вид. Он не задавал ему никаких вопросов, пока однажды Джон не прислал Томасу книгу (без подписей). Надо сказать, издание было достаточно дорогостоящим, и Томас ценил этот подарок (к тому же, они находили место обсуждению книг в своих письмах, и Томас, вероятно, часто говорил про эту книгу, как и про то, что она нравилась Джеймсу), однако Джеймс просто не мог оставить это без внимания.
Он положил книгу на стол перед Томасом, когда они ужинали.
— Откуда это? — спокойно спросил Джеймс, Томас понимал, что ему было любопытно.
— Подарок.
— Это я понял. Я вижу, что ты ведешь с кем-то переписку. Уж не знаю, почему ты просто не говоришь мне. Я бы понял.
— Джеймс, дорогой, в этом нет ничего такого, просто переписка с другом.
— Ты никогда не говорил о нем. Ты не подумай, я не давлю. Я и сам многое не рассказывал тебе, просто мне хотелось бы знать.
— Со временем, я расскажу тебе. Дашь мне немного времени?
— Конечно.
Джеймс явно был расстроен, хотя и все прекрасно понимал. Томас видел, что в нем появилась какая-то мысль, но он, разумеется, не стал ей делиться, оставляя ее для дальнейших размышлений наедине с собой.
В скором времени Томас получил письмо от Джона, где он извинялся за столь провокационный подарок, говоря, что он просто не мог сдержать себя. Также он писал, что не мог больше терпеть свое одиночество и желание видеть Джеймса (как и желание познакомиться с Томасом в живую), и надеялся, что они не будут против, что он навестит их, и простят ему его наглость. Томас почувствовал легкое волнение, читая, когда Джон должен был приехать. Оставалось совсем немного времени, чтобы Томас мог понять, как бы ему сгладить углы. Да, Джеймс перестал злиться на Джона, тосковал по нему, но это не означало, что они могли предугадать его реакцию (о чем также писал и Джон, прекрасно понимая, что может вызвать агрессию Джеймса).
— Господи, Джеймс… — пробормотал Томас, сжимая в кулаке его отросшие волосы, такие мягкие на ощупь.
Джеймс только промычал, продолжая двигать головой. Томас выгнул спину, свободной рукой сжимая простынь.
— Зачем ты приготовил гостевую комнату?
— Что…? — невнятно спросил Томас, наклоняя голову вниз, туда, где Джеймс чуть приподнялся, все еще дразняще дыша ему на кожу, сжимая пальцами мягкую кожу на внутренней стороне его бедра.
— Я все вижу, Томас. В какую игру ты играешь?
— Черт возьми, Джеймс…
Джеймс провел языком от основания до кончика, и Томас уронил голову на подушку, совершенно не соображая, не имея возможности складывать слова в предложения.
Джеймс остановился, поднимаясь, смотря в затуманенные глаза Томаса. Он склонился, нежно целуя его, и Томас обхватил его лицо руками, поглаживая большими пальцами. Джеймс прижался к нему всем телом, идеально соприкасаясь с ним.
— Томас.
— Джеймс, не допытывайся до меня, не сейчас, пожалуйста. — Томас проникновенно посмотрел ему в глаза, видя, как взгляд Джеймса смягчается.
— Хорошо.
— Верь мне. Я не делаю ничего, что навредит тебе.
Джеймс кивнул, снова мягко целуя, двигая бедрами вперед.
— Ох…
Томас сидел на диване в гостинной, сложив ногу на ногу, одна из них покачивалась. Джеймс был на работе, а он ожидал гостя. Он нервничал. Не был уверен ни в чем. Томас не знал, как отреагирует Джеймс, не знал, как отреагирует Джон. В конец концов, он не знал, как отреагирует сам.
Из задумчивости его вывел несмелый стук в дверь. В момент Томас оказался у двери, вздохнул и открыл ее. На пороге стоял привлекательный мужчина, настолько, что Томас на мгновение почувствовал волнение другого толка. Он не поднимал глаз, будто позволял Томасу рассмотреть его. У него в руке была небольшая сумка и костыль, который он свободно держал в руке, стоя самостоятельно благодаря металлическому колышку.
— Здравствуй, Джон.
Только когда Томас назвал его по имени, он поднял глаза, такие небесно голубые, что Томас почти потерялся в них.
— Здравствуй, Томас.
— Входи.
Он отступил, пропуская Джона. Тот несмело шагнул. Надо сказать, он не вызывал у Томаса ощущения, что перед ним стоял один из самых грозных пиратов, правая рука ужасного капитана Флинта (хотя, надо сказать, и Джеймс у него таких чувств не вызывал).
Томас провел Джона в гостиную, где их уже ожидал приготовленный чай. Он глянул на время, как раз когда Джон спросил:
— Когда вернется Джеймс?
— Через час.
— Он будет в ярости…
— Учитывая, что я подстроил все это и ничего ему не сказал, вероятно. Но что ж, у меня нет желания поворачивать назад.
Джон несмело улыбнулся, устраиваясь на диване. Томас позволил себе разглядывать его, после того, как предложил чай. Джон был красив, кто бы что об этом ни думал. И Томас был более чем уверен, что под всей той одеждой, что на нем, он найдет совершенное тело, которое все еще помнило о тяжелой работе на корабле. Его длинные волосы были частично собраны в хвост на затылке и выглядели крайне привлекательно.
Джон, несомненно, чувствовал, как Томас разглядывал его, но не решался позволить себе того же, хотя Томас видел его желание. Причины Томас не знал. Они никогда не говорили о будущих перспективах, и Томас мог предположить, что для Джона все это совершенно ново, так что он отвел взгляд с легкой улыбкой на лице, позволяя Джону немного выдохнуть.
— Я не спрашивал, чем ты занимаешься?
— М? Я… Мало чем могу заниматься. Я работаю с детьми. Преподаю историю. Чем занимаешься ты?
— Через день работаю в книжном магазине. Мне нравится та спокойная жизнь, которую мы смогли построить благодаря тебе. Ты многое потерял ради этого.
— Я ничего не потерял. Это война забрала бы его и Мади у меня. А так… С Мади я поддерживал связь все это время, а что до Джеймса. Я сижу с любовью всей его жизни и пью чай. На самом деле, — Джон перевел тему, — Меня одолевали сомнения до самой последней минуты. Почему ты решил найти меня? Нет, ты писал о состоянии Джеймса, но я думал, что ты не захочешь иметь со мной никаких дел. Я не понимаю, зачем.
— Ты любишь его.
Джон резко перестал пить чай, и будто сжался в размерах, напрягшись всем телом. Он выглядел, как загнанное животное, и Томас пожалел о своей резкости.
— Прости. Но это ведь действительно так? Тебе не нужно переживать.
— Даже если и так, это ничего не меняет. Ты наоборот должен держать меня подальше от него, чтобы я ничего не разрушил.
Томас покачал головой.
— Ты ничего не разрушишь, Джон. Послушай, меня беспокоит его состояние, меня беспокоит твое состояние. Я просто хочу, чтобы все наладилось. У нас будет шанс, если Джеймс не убьет нас обоих.
Он бы этого никогда не сделал, разумеется.
Джон недоверчиво смотрел на него, и Томас мог понять это недоверие. Он предлагал совершенно невообразимые для него вещи. Джеймс тоже был таким. Первое время очень долго сомневался во всем этом, не хотел быть причиной их раскола.
— Я не хочу, чтобы он знал, не сейчас. Я ни в чем не уверен.
— Это исключительно твое право.
Джон кивнул, снова отпивая чай. Он выглядел все таким же напряженным, так что Томас перевел разговор в другое русло, чтобы они спокойно дождались Джеймса.
Когда хлопнула входная дверь, Томас наблюдал, как Джон напрягался. Та небольшая открытость, которой Томасу удалось добиться, была утеряна.
Джон поднялся, когда Джеймс вошел в гостинную. Томас только посмотрел на него, чтобы увидеть, как он застыл в проходе, медленно закрывая рот, так и не сказав то, что хотел. Джеймс пялился на Джона так, будто увидел призрака. Он медленно перевел взгляд на Томаса.
— Что за черт…? Какого дьявола? Томас…
— Поздоровайся, Джеймс. — уверенно сказал Томас, выдерживая его взгляд.
Джеймс снова посмотрел на Джона, который, казалось, был в шаге от того, чтобы начать пятиться назад. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы подумать, после чего Томас увидел, как у Джеймса опустились плечи, как он шагнул вперед, быстро пересекая комнату и притягивая Джона за плечо к себе.
Джеймс крепко обнял его, запуская пальцы в волосы, второй рукой обвивая талию, и Джон вцепился пальцами ему в рубашку, прижимаясь носом к шее. Томас только смотрел на них, чувствуя внутренний трепет.
— Прости меня, прости… Я не хотел оставлять тебя там, это было самым сложным решением. Но я хотел убедиться, что ты точно остановишься. — бормотал Джон, так что Томас почти не слышал.
— Все хорошо. Без тебя я бы лишился всего. Но ты не мог так забирать себя у меня.
Томас позволял им наслаждаться объятиями, представляя, сколько тепла они дарили. Внезапно он почувствовал, как что-то встало на место. До этого момента он всегда чувствовал, будто в доме оставалось пустое пространство, которое никто из них не мог заполнить, теперь это прошло.
— Томас.
Он вздрогнул, когда услышал низкий, рычащий голос Джеймса, который все еще обнимал Джона, который напрягся у него в объятиях.
— Как, черт возьми, ты все это провернул?
— Кхм, надо сказать, с трудом. — Томас поднялся, и Джеймс отстранился от Джона, чтобы видеть его, — Прости меня. Я видел, как ты мучился, но я не хотел, чтобы сомнения отняли у тебя шанс стать целым. Потому что иначе ты бы мучился еще сильнее, пусть ты не говорил мне об этом.
Джеймс вздохнул, отвернулся на мгновение, прежде чем повернуть обратно и положить руку Томасу на щеку (Джон стоял очень близко и казался смущенным, что показалось Томасу интересным наблюдением).
— Спасибо. — сказал он шепотом, и Томас кивнул, положив свою ладонь поверх его.
— И так, я думаю, что начну готовить ужин, пока вы будете разговаривать. — сказал Томас, разворачиваясь в сторону кухни.
Он очень приглушенно слышал их разговор.
— Ты надолго?
— Не знаю. Не думал об этом.
— Черт, Джон, я думал, что больше не увижу тебя. — в его голосе было столько боли.
— Прости…
— Ты поддерживаешь связь с Мади?
— Только письма. Давно ее не видел. Но у нее все в порядке.
— Рад слышать. А у тебя?
— Ну как сказать. Редко сплю спокойно, но жизнь достаточно размеренная. Как видишь, разжился хорошим протезом. Могу передвигаться почти так же, как на двух ногах.
— Я рад, что ты здесь.
Джон хмыкнул.
— Это прекрасно, капитан.
Томас слышал намек на озорство в его голосе, так что он успокоился. С Джеймсом Джон чувствовал себя комфортно.
Дальше Томас не пытался услышать, действительно начиная готовить ужин. Он слышал, как они начали передвигаться по дому: вероятно, Джеймс решил показать Джону дом.
Когда они спустились и вошли в комнату, Томас нарезал свежие овощи, которые сам вырастил на небольшой территории за домом. Джеймс подошел к Томасу, чтобы поцеловать его в шею со спины. Томас улыбнулся ему, хоть и сомневался, как отнесется Джон к публичному проявлению привязанности. Он, конечно, не стыдился, никогда, но он переживал за чувства Джона.
— Накроешь на стол? — попросил Томас, и Джеймс молча кивнул, отходя к шкафчику, в котором хранилась посуда.
Томас обернулся через плечо, чтобы увидеть, что Джон сидел за столом, наблюдая за ними мягким взглядом.
Еда была готова через несколько минут, когда Джеймс уже расставил тарелки и приборы и сходил в небольшой подвал за бутылкой хорошего вина, которое позже разлил по бокалам.
— Чем ты занимаешься сейчас? — спросил Джеймс в середине ужина, который до этого сопровождала невесомая тишина.
— Учу детей. — сказал Джон, улыбнувшись, когда Джеймс вскинул бровь.
— Ты? Учишь детей?
Джон рассмеялся.
— Да, представь себе. На самом деле, я мало что мог делать, а учителей там не хватает. Где работаешь ты? Томас так и не сказал.
— Решил предоставить это тебе самому. — дополнил Томас, сидевший во главе стола, так, что мог наблюдать за ними двумя из крайне удобного положения.
— Мой отец был плотником, как ты знаешь, так что какие-то навыки у меня есть. Точнее, остались после всего. Так что да, я работаю плотником в одной лавке недалеко отсюда.
Джон хмыкнул. Казалось, ему было тяжело представить Джеймса, работающего где-либо помимо корабля.
— Надо сказать, после свиньи я уже ничему не удивлюсь.
— Свиньи? — спросил Томас.
— Я не писал о ней? Я говорил, что пробрался на корабль Джеймса, притворившись коком. Я не умел готовить. Совсем. Я отравил половину команды. Я уверен, они хотели убить меня, но Джеймс решил помочь мне, координируя мои действия. Я был удивлен, что он умеет готовить.
Джеймс усмехнулся, вспоминая то время.
— Если бы не важность сохранности твоей головы, я бы отдал тебя им на растерзание. Тогда наши отношения еще не изменились.
— Сколько интересных историй еще вы носите с собой?
Томасу искренне было интересно послушать. Они могли сами выбрать, что именно ему рассказать, избегая болезненных тем. К тому же, слушая их, Томас избегал своего прошлого, которое сильно задевало его и которым он не был готов делиться. У него не было тех историй, которые дарили бы хорошие воспоминания, кроме тех, что происходили во время его жизни на плантации, там он был в относительной безопасности и неприкосновенности, что нельзя сказать о том времени, которое он провел за стенами лечебницы. Когда-нибудь он поговорит с ними об этом, пока же он мог отвлекаться на их истории, радуясь, что они жили относительно свободно, не смотря на внутренних демонов, которые держали их.
Остаток ужина Джон и Джеймс делились с Томасом хорошими историями, которые дарили им какие-то теплые чувства. После они помогли Джону расположиться в гостевой комнате, затем отправились в собственную спальню.
Они оставили дверь приоткрытой, так что Томас чувствовал себя несколько нервно, когда Джеймс начал целовать его. Он, безусловно, ответил на пылкий поцелуй, но старался приостановить Джеймса. Они только попрощались с Джоном, ему могло что-нибудь понадобиться, и Томас все еще не хотел его смущать.
— Томас?
Джеймс немного отстранился от него, чтобы заглянуть ему в глаза. Его руки все еще были на его талии, и он сжал их, привлекая внимание.
— Да?
Томас сосредоточился на нем, обхватывая ладонями его лицо.
— Все в порядке.
Томас только кивнул, притягивая его к себе для очередного поцелуя, такого мягкого. Томас так скучал и не мог насытится даже спустя столько времени и, казалось, никогда не сможет.
Томас отстранился, когда услышал шорох, на который Джеймс не обратил внимания, и посмотрел на выход. Там стоял Джон и смотрел ему прямо в глаза. Томас видел, как сильно он был смущен, но он не отводил взгляд.
— Он смотрит. — тихо произнес Томас.
Джеймс вопросительно хмыкнул, после чего повернул голову, чтобы слегка глянуть на Джона. Он усмехнулся, после чего снова посмотрел на Томаса.
— Пусть смотрит.
Джеймс потянулся к нему, и Томас позволил оставить короткий поцелуй.
— Это может его смутить. Он и так выглядит смущенным.
— Но ведь он не уходит?
Томас кинул короткий взгляд, чтобы удостовериться, что Джон все еще выглядывал из-за щели незакрытой двери.
— Нет.
— Значит, ему интересно. Просто позволь ему. Я знаю, что тебе он тоже интересен.
Томас только хмыкнул, не удивленный. Так что он позволил Джеймсу поцеловать себя глубже и даже промычал в поцелуй, после чего услышал торопливые шаги в коридоре.
— Ты его спугнул. — усмехнулся Джеймс, почти не отстраняясь.
Томас только хмыкнул, утягивая Джеймса на себя, когда повел его к кровати.
На следующий день никто не придавал значения той небольшой сцене. Томас видел, что Джону было неловко, но никто не поднимал эту тему. Завтрак прошел тихо. После Джеймс пошел на работу, Томасу необходимо было уходить позже.
— Если хочешь, можешь пойти со мной. — предложил Томас, — Или остаться здесь. Чувствуй себя как дома.
Джон посмотрел на него, до этого рассматривавший книги на нескольких полках в небольшой библиотеке, которую они с Джеймсом сделали из кабинета, в котором не было нужды (там стояли полки, кресло и небольшой диван, а также небольшой письменный стол в углу, которым редко пользовались, и широкий подоконник у большого окна, отделанный под место, на котором также можно было расположиться). Это было любимое место Томаса и Джеймса в доме, они проводили здесь очень много времени. Томас надеялся, что и Джону это место понравиться. На это был хороший шанс, потому как Джон действительно решил остаться дома и почитать здесь, если они были не против.
— Конечно, нет. Располагайся. Сегодня Джеймс придет раньше.
Джон кивнул, после чего Томас вышел из библиотеки, попрощавшись.
Томас переживал за состояние Джона, его даже посетила совершенно сумасшедшая мысль о том, что они с Джеймсом вернутся в пустой дом, что Джон просто уедет, когда подумает, что это для него слишком. Томас думал, что им нужно было обсудить все, что они чувствовали (хотя бы Джону и Джеймсу), чтобы избежать любых ситуаций, которые могли бы стеснить кого-либо. Даже если Джон не понимал, что именно он чувствовал, он определенно тянулся к Джеймсу, какое бы название он не дал своим чувствам, и Томас хотел помочь ему разобраться и доказать, что он мог чувствовать это, мог получить то, что хотел, что Томас не будет препятствовать. На самом деле Томас обдумывал слова Джеймса и понимал, что Джон его действительно интересовал. Как минимум, он был красив и ухожен. К тому же, он был действительно интересным человеком и очень походил на Джеймса, так что Томас не был удивлен.
День в книжном магазине прошел достаточно тихо, в основном Томас был занят своими мыслями. Он нашел интересную, на его взгляд, книгу из новой поставки, что прибыла до обеда. Он подумал о Джоне и решил преподнести ему этот подарок.
Томас тихо зашел домой, чтобы не нарушить ту атмосферу, которая могла появиться у Джеймса и Джона за то время, пока они были наедине. Их не было нигде, ни в гостиной, ни в библиотеке. Только подходя к кухне, Томас услышал тихие голоса.
— Оставь. Оставь, я тебе не доверяю. — говорил Джеймс, когда Томас осторожно заглянул в кухню.
— Что, даже нарезать овощи? Да ладно тебе!
Джеймс пытался отобрать у Джона (его волосы были собраны в высокий пучок, что делало его вид домашним и мягким, что все еще не до конца укладывалось в голове Томаса) помидор, который он держал в руках. В сковородке что-то жарилось, и по кухне распространялся запах мяса. Сцена выглядела по-домашнему уютной, хоть они и боролись за овощ. От этой мысли Томас усмехнулся, привлекая их внимание. Так они и застыли, в моменте, когда Джон тянул руку наверх, а Джеймс пытался дотянуться до него. Они стояли очень близко, вид этого понравился Томасу, однако Джон, казалось, подумал о том же и смутился, опуская руку.
Томасу казалось, что ему было неловко только в его присутствии. Это несколько расстраивало, но Томас мог понять.
— Привет. — поздоровался Томас, Джон ответил тем же.
Джеймс же подошел к нему, коротко целуя.
— Как день? — спросил он.
— Тихо. У тебя?
— Большой заказ.
Не смотря на то, что городок был относительно небольшой, лавка плотницкого дела была достаточно большой и популярной. Заказы приходили и из больших городов, что первое время смущало Джеймса и Томаса, потому что внимание им было ни к чему, но на производстве достаточно щепетильно относились к анонимности работников, заказы проходили через владельца, а он уже распределял их между людьми.
— Я рад. — улыбнулся Томас и коротко поцеловал его в щеку.
Джеймс вернулся к приготовлению ужина, а Томас, посмотрев на Джона, который уже присел за стол, вспомнил про подарок. Он подошел к нему и сел перед ним, протягивая бумажный сверток. Джон поднял взгляд от того места, где рассматривал натуральные пятна дерева. Он выглядел несколько удивленно, но подарок взял.
— Спасибо. — он улыбнулся, и Томасу показалось, что немного расслабился.
Он смотрел, как Джон распаковывал бумагу, чувствуя, что и Джеймс наблюдал за ними. Глаза Джона загорелись, когда он распаковал книгу.
— Спасибо. — повторил Джон, и Томас кивнул, переводя взгляд на Джеймса, чтобы встретиться с его теплыми глазами.
Джон поднялся, чтобы унести книгу в спальню.
— Как прошел ваш вечер?
— Мы мило побеседовали. Он… Поделился некоторыми сомнениями, я расскажу о них позже.
— Хорошо.
Джон вернулся, и они с Томасом немного поговорили, пока Джеймс доготавливал ужин.
Позже Томас и Джеймс лежали в кровати. Джеймс устроился у Томаса на плече, оставляя мягкие поцелуи.
— Я беспокоюсь. Я доставляю ему дискомфорт.
Джеймс остановился, когда Томас заговорил.
— О чем ты?
— Я вижу, дорогой, какой он расслабленный с тобой и как он не позволяет себе быть таким и чувствовать, когда я рядом и вижу его. Он закрывается, не позволяет себе близости с тобой, будто боится, что я пресеку это. Но ведь… Я не знаю, как донести до него, что он может делать все, что захочет.
— Поцелуй его, Томас.
Джеймс приподнялся над Томасом, наклоняясь к нему.
— Что?
— Заставь его понять. Я вижу, что ты его хочешь. А боится он, потому что не понимает, что так действительно можно.
— Нет. Он не готов ни к чему с тобой. Да и сначала это должен быть ты.
— Не имеет значения. Ты подтолкнешь его. Я знаю, ты можешь сделать это мягко и осторожно. Он откроется.
Томасу казалось, что он на мгновение увидел в Джоне того молодого лейтенанта, которого однажды переманил на свою сторону, который был так же закрыт и смущен. А теперь этот самый лейтенант достаточно часто смущал самого Томаса.
— Ты говорил, он поделился с тобой сомнениями…
— Он… Да, мы поговорили…
— Я… — неуверенно начал Джон, когда они с Джеймсом устроились в гостиной на диванах друг перед другом, — Я… Не особо понимаю, что чувствую. Не знаю, как жить с этим, как это вообще может работать. Я точно чувствую, что привязан к тебе, иначе ноги моей здесь не было бы. Но… Мне кажется… Я даже не знаю, что делать. Я никогда такого ни к кому не чувствовал. Я не хочу облажаться.
Джеймс протянул к нему руку, чтобы сжать его ладонь.
— Я никуда от тебя не денусь и дам тебе столько времени, сколько тебе потребуется. Только говори со мной, ладно? И знай, что ты не можешь облажаться. И мы примем все, что ты сделаешь. Поможем тебе, покажем, как это может работать.
Джон уверенно посмотрел ему в глаза и кивнул.
— Спасибо.
— За что?
— За терпение. За заботу. Много за что, на самом деле. За то, что не дал умереть, позволил убить себя.
— Джон…
Джеймс поднялся и потянул Джона на себя, притянул его, крепко обнимая. Они постояли так какое-то время, Джон снова уткнулся ему в шею, сжимая его рубашку в пальцах. Джеймс мягко помассировал его шею и почувствовал, как он вздрогнул, но не стал привлекать к этому внимания.
— И ты предлагаешь, чтобы я был тем, кто научит его?
Джеймс мягко улыбнулся.
— Ты сможешь. К тому же, он явно заинтересован.
— По нему не видно.
— Поверь мне.
Томас сомневался в идее Джеймса, но он обещал подумать.
Через пару дней, когда у всех был выходной, они работали в небольшом саду около дома. Погода была жаркая, так что Джеймс и Джон решили свести Томаса с ума, поскольку предпочитали работать без рубашек. Волосы Джона снова были собраны в пучок, а Джеймс убрал свои в низкий хвост (точнее, Томас помог ему с этим).
Томас отошел за водой и Джеймс появился рядом с ним через мгновение.
— Он старается тебе понравиться. — сказал он, весело улыбаясь.
— Что? Почему ты решил…
Джеймс усмехнулся.
— Он ведет себя очень аккуратно. Я видел, и много раз, как он пытался понравиться людям. За исключением того, что сейчас он делает это искренне. Он бы никогда не полез работать с землей, ему это не очень удобно, хотя сейчас он этого не показывает.
— Ему неудобно, и ты молчишь?
— Хотел убедиться, что он действительно делает это для тебя.
Томас покачал головой и повернулся, чтобы увидеть, как Джон тяжело опускался на гамак, растянутый между деревьями.
— Он ведет какую-то борьбу с собой. За этим действительно интересно наблюдать.
Томас укоризненно глянул на Джеймса.
— Что? Я позволяю ему обдумывать все это.
— Надо увести его отсюда. Ему не обязательно это делать, я и так вижу, что он хороший человек. Он интересный человек.
— И очень привлекательный, согласен.
Джеймс знал, что он собирался это сказать. Томас улыбнулся ему.
— Именно. Так что уведи его отсюда.
— Поговори с ним.
— Хорошо, дорогой, я поговорю с ним.
Джеймс коротко поцеловал Томаса, но он задержал его еще на мгновение, притянув ближе за волосы. Он почувствовал чей-то взгляд, и когда они отстранились, Томас заметил, как быстро Джон отвел взгляд.
Дни шли достаточно спокойно, Джон постепенно обживался у них, и уже казалось, будто он всегда был с ними. У них появился некий ритм, в котором они жили. Джон даже начал искать работу, как сказал в один из вечеров, если они были не против, что он останется так надолго.
Джон достаточно легко вписался в их вечерние посиделки в библиотеке. Там было много места, и всем было комфортно. Томас с Джеймсом как всегда лежали на диване, Джон же постоянно выбирал подоконник, откуда слушал, как кто-то из них читал. Иногда каждый читал что-то свое. В любом случае, их вечера были наполнены атмосферой уюта и тепла. Томас не мог передать словами, насколько сильно он любил эти вечера.
Напряжение между ним и Джоном начинало пропадать, хотя все равно оставалось, когда дело доходило до проявления Джоном привязанности к Джеймсу. Однако Томас был рад хотя бы тому, что они втроем находились в одной комнате без напряжения, которое в любом случае исходило от Джона в первые дни.
Томас начал внимательнее за ним наблюдать, и через время действительно заметил, что он старался ему понравиться, делая какие-то маленькие вещи, которые были приятны Томасу (он продолжал помогать в саду, но уже без неудобства, делая нетрудные действия, он несколько раз ходил с Томасом на работу, где помогал ему, продолжал отвоевывать у Джеймса свое место на кухне, доказывая, что готов учиться). Это казалось ему милым, но он хотел показать, что он не обязан делать этого.
Джеймс был в лавке, когда Томас с Джоном вернулись домой. Стоило отметить, что Джон скрашивал пребывание Томаса на работе, и каким-то образом выпроваживал покупателей, которые очень любили поболтать. Томас был слишком вежлив, чтобы указать им на это, а Джон очаровывал их и убеждал уйти, когда они даже не подозревали этого. Так что Томас смог оценить, насколько хорошо Джон умел заговаривать людей.
Томас и Джон пришли на кухню, после того как переоделись, и Томас начал готовить ужин. Он, в отличии от Джеймса, никогда не противостоял желанию Джона помочь, не смотря на то, каким тяжелым могло быть блюдо.
— Я хотел бы кое-что обсудить, если ты не против.
Томас мыл овощи, пока Джон сидел за столом. Томас повернул голову через плечо, чтобы увидеть, как Джон поднял на него взгляд.
— Хорошо.
— Я вижу, как ты закрываешься рядом с Джеймсом в моем присутствии. — начал Томас, продолжая свое дело, — Я не знаю, как доказать тебе, что в этом нет нужды. Ты можешь быть с ним совершенно открыт. Не знаю, почему ты не доверяешь мне…
— Я доверяю. Честно. — прервал Джон, и Томас услышал, как он поднялся, и уже через мгновение он стоял рядом, чтобы иметь возможность смотреть на него.
— Тогда почему?
— Я… Не знаю. Все это ново…
— Да, но ведь ты просто напрягаешься рядом с ним, даже если в этом совершенно нет ничего неприличного. Да даже если бы и было, я был бы рад.
Томас сосредоточился на овощах, чтобы не смотреть на Джона, хотя обычно он был за зрительный контакт, в тот момент он не хотел смущать его.
— Ты мне нравишься, Томас. — внезапно сказал Джон, и он остановился.
Томас медленно повернулся к нему. Джон нервно облизал губы, и он проследил за этим движением.
— Я… Это просто… Я не знаю… Черт. Я всегда хорошо говорю, если это не касается моих чувств. — он неловко усмехнулся, — В общем, да. Я не уверен, как бы ты к этому отнесся, как бы Джеймс к этому отнесся. Да и на счет себя не знаю…
Джон прервался, когда Томас положил руку ему на шею, большим пальцем касаясь щеки.
— Ты мне тоже нравишься, Джон. Я пытался донести это до тебя так, чтобы не давить. И ты должен знать, что мы оба отнесемся к этому наилучшим образом.
Томас потянул его на себя и склонился к нему навстречу, чтобы их губы соприкоснулись. Джон схватил его запястье одной рукой и плечо другой. Его губы были восхитительно мягкими, и он ответил Томасу с полной отдачей. Он позволил Томасу прижаться к нему, повести его, пока он не уперся бедрами в стол. Только тогда они отстранились, и Томас смотрел, как Джон тяжело дышал.
— Томас…
Он приподнял Джона за бедра, чтобы усадить на стол, и тот почти пискнул, хватая его за плечи для равновесия. Томас прижался к нему, снова целуя. Его бедра идеально прижались к Джону, и он простонал, выгибая спину ему навстречу.
— Черт…
Томас усмехнулся. Опустился губами к его шее, и стоило ему только коснуться ее, как Джон вздрогнул. Томас хмыкнул и крепко поцеловал, не оставляя следов. Он начал медленно расстегивать его легкую рубашку, открывая себе путь к прекрасной бронзовой коже.
— Тебе нравиться наблюдать за нами, не так ли? — прошептал Томас ему на ухо, приподнявшись.
Джон зажмурился, закинув голову назад, промычал что-то неразборчивое. Томас провел одной рукой по его боку, сильно сжимая кожу, другую вплел в длинные волосы у корней, чтобы легонько потянуть. И Джон вздрогнул в его руках. Томас считывал реакции, узнавая его тело, чтобы запомнить и использовать.
— Я знаю, что тебе это доставляет удовольствие. Ты хочешь, чтобы тебя целовали так же. — продолжал шептать Томас в самое ухо, изредка оставляя на нем поцелуи, сжал рукой бедро на здоровой ноге, проводя вверх почти до основания.
— М…
— Когда Джеймс придет, мы поделимся с ним тем, что тебе нравиться, правда? Чтобы он знал, где касаться тебя, чтобы ты так извивался.
Джон открыл глаза, чтобы посмотреть на него затуманенным взглядом. Он протянул руки, чтобы взять лицо Томаса в ладони и потянуть его для поцелуя. Томас позволил ему, с готовностью отвечая.
— Черт, Томас, чтоб я знал, что ты будешь делать со мной.
Томас усмехнулся, взялся за его брюки, расстегивая их. Когда он коснулся Джона в первый раз, тот тихо замычал, прикусывая губу, сжимая его плечи. Он дернул бедрами вверх, чтобы сильнее притереться к нему. Томас медленно двигал рукой, второй исследуя тело Джона, надавливая на особенно чувствительные места. Он целовал его шею, и Джон вздрагивал, тихо постанывая.
— Пожалуйста, быстрее… — пробормотал Джон, снова притянул Томаса для поцелуя.
И он ускорил движения, дернув его свободной рукой на себя, чтобы они прижались, чтобы Джон почувствовал, как он реагировал на него. Джон кусал его губы, когда Томас двигался особенно резко.
— Ох, черт… — прошипел Джон, отрываясь с характерным звуком, когда Томас потер его большим пальцем.
Он ощутимо вздрогнул, и Томас убрал от него руку, чтобы притормозить его.
— Твою ж… — Джон тяжело дышал и порывался коснуться себя самостоятельно, но Томас перехватил его руки, удерживая его на месте.
— Нет уж, мистер Сильвер.
Он посмотрел Джону прямо в глаза, в которых видел мольбу.
— Томас, пожалуйста.
— Как давно тебя никто не касался?
Джон молчал.
— Как давно ты хотел, чтобы мы тебя коснулись? Как давно был возбужден?
— Я слышал вас… — внезапно сказал Джон, — Черт, мне было так неловко, я так не хотел подслушивать, но я… Черт… Был так возбужден.
— Сделал ли ты что-то? — осторожно спросил Томас (он вспомнил день, когда Джеймс был особенно громок, вероятно, специально, потому что обычно он всегда сдерживал себя), невесомо касаясь его, из-за чего Джон вздрогнул.
— Нет. Нет, я ничего не сделал.
— Хм… И ведь тебе было тяжело.
Джон простонал, когда Томас крепко взял его, роняя голову ему на плечо.
— Пожалуйста, пожалуйста, Тамас…
Томас позволил ему отпустить себя, и Джон сильно вздрогнул, изливаясь. Он поцеловал его макушку, которая покоилась у него на плече, осознавая, что Джон вцепился в его предплечье. Свободной рукой он погладил его по голове.
Томас резко поднял голову, что-то почувствовав, и увидел Джеймса, который стоял, оперевшись на косяк. Томас посмотрел на него, как бы спрашивая, долго ли он там стоял, и Джеймс ухмыльнулся. Томас переживал, что это могло спугнуть Джона, который был очень уязвим в тот момент, так что он прищурился, стараясь показать это Джеймсу. Но тот, казалось, не так переживал.
— Джон. — тихо позвал Томас, слушая, как он пытался отдышаться.
Джеймс бесшумно подошел к столу, наклонился, чтобы коснуться губами волос на шее Джона. И тот вздрогнул, уже из-за неожиданности, и сильнее сжал руку Томаса.
— Хэй. — шепотом произнес Джеймс.
— Черт…
Томас видел, как стремительно потемнели и без того покрасневшие щеки Джона (он и так достаточно смутил его своими разговорами, которые Джон стойко вытерпел, не смотря на смущение).
Томас застегнул брюки Джона. Джеймс протянул руку, чтобы коснуться щеки Томаса. После коснулся Джона, поворачивая его напряженное лицо в свою сторону.
— Все в порядке.
Он склонился, мягко целуя Джона, и Томас наблюдал за тем, как расслаблялись его плечи, как он отпускал его руку, чтобы положить ее на шею Джеймса. Томас положил свои руки на бедра Джона, позволяя поцелую случиться.
— Тебе понравилось? — тихо спросил Джеймс, после того как немного отстранился.
— Черт, да как вы выдерживаете эти разговоры… Да, мне понравилось. — уверенно ответил Джон, удивив этим Томаса.
Джеймс усмехнулся, снова оставил короткий поцелуй.
— Теперь надо сделать так, чтобы понравилось Томасу.
Джеймс взял его за руку, и Томас позволил себя отвести, так, чтобы Джеймс мог поцеловать его, прижимаясь всем телом, так, что он почувствовал его собственное напряжение.
— И все-таки, давно ты там стоял?
— М… С чистосердечного признания Джона о том, что ему понравилось слушать, как мы трахаемся.
— Черт… — услышал Томас со стороны Джона.
Когда он посмотрел, тот прикрывал лицо руками. Томас понимал, что Джеймс специально использовал резкие слова, покачал головой.
— Прекрати. — сказал Томас без настоящего упрека.
— Ему нравится. Небось уже готов…
— Джеймс! — вскрикнул Джон, и они оба повернулись к нему.
— Тебя тоже смущало, когда я многое тебе говорил.
— С этого момента, пожалуйста, поподробнее. — попросил Джон, и Джеймс закатил глаза, — Не тебе одному издеваться.
— Пойдем.
Джеймс взял за руку и Джона и повел их наверх.
Томас вошел в комнату последним, прямо за Джоном.
— Я мог бы оставить вас.
— Нет. — резко ответил Джон, и поспешил добавить: — Если ты хочешь…
Томас мягко улыбнулся ему. Его возбуждение спало за это время, и он бы не отказался просто полежать с ними в кровати. Джеймс, казалось, был готов на любой расклад. А Джону нужно было разобраться с беспорядком, который остался от его брюк.
— Я… — начал он и покачал головой, — Сейчас приду.
Томас кивнул, пропуская Джона, после чего устроился сидя на кровати, где уже удобно расположился Джеймс, опираясь спиной на изголовье.
— Нужна кровать побольше. — сказал он, — Сделаю.
— Было бы замечательно, дорогой.
— Как все прошло?
— Хм… Весьма… Откровенно. — задумчиво произнес Томас, — Джон первый признался.
— Правда?
— Вероятно, на него надавило, что я сказал, что он не доверяет мне. Он доказал обратное.
— Звуки, которые он издавал, можно слушать вечно.
— Не могу не согласиться. Ты тоже неплохо звучишь. Ты специально?
Джеймс хитро улыбнулся и пожал плечами. Томас покачал головой, улыбаясь. Он повернул голову, когда Джон осторожно зашел в комнату, уже одетый в чистые свободные бриджи.
— Как ты? — спросил Томас.
— Хорошо.
Томас заметил, что Джон держался увереннее. Не до конца, но он уже не зажимался. Он, вероятно, все еще многого стеснялся, но уже было проще, когда между ними не осталось недомолвок.
— Иди сюда. — Джеймс подозвал Джона.
Тот подошел и осторожно сел рядом с Томасом. И сидел так какое-то время, пока Томас не понял, что он готовился снять протез в его присутствии. До этого он его никогда без него не видел.
— Я могу…
— Все в порядке. — перебил Джон, потянулся к бриджам, задирая штанину.
Томас наблюдал, раз ему позволили. Джон осторожно расстегнул ремешки, снимая колышек, осторожно положил его у тумбочки. Он не двигался, позволяя Томасу смотреть. И он не почувствовал ничего, кроме сожаления о том, что Джону пришлось пройти через это.
Томас протянул руку, мягко касаясь щеки Джона, аккуратно повернул его к себе. Он открыто смотрел ему в глаза. Он наклонился, чтобы оставить на его губах легкий поцелуй. Томас почувствовал, как Джон обхватил его шею, удерживая его на месте, когда он попытался отстраниться.
Джеймс, Томас чувствовал, наблюдал за ними. Он выдохнул в поцелуй, чувствуя тепло, появляющееся в низу живота.
— Джеймс.
Джон отстранился и повернулся в его сторону. Теперь Томас наблюдал, как Джон осторожно перебрался к нему, усаживаясь на бедра. Джеймс обхватил их руками, удерживая его. Джон медленно взял его лицо в ладони, поглаживая его большими пальцами. И Джеймс наклонился, кусаче целуя. Он обхватил Джона руками за талию, прижимая к себе.
Джон громко охнул, когда Джеймс приподнял бедра, прижимаясь намного ощутимее, чем Томас ранее. И Томас снова видел, как его щеки темнели.
— Ты такой красивый, Джон. — прошептал Джеймс, сжимая руками его талию, сильно прижимая к себе.
Томас видел, как Джон вздрогнул.
— Что ты… — Джон прервал себя, когда Джеймс резко опустился под ним вниз, оказываясь на уровне его бедер, он застыл.
Томас усмехнулся, приподнимаясь со своего места, чтобы переместиться за спину Джона, сесть на бедра Джеймса.
— Что вы…
Дыхание Джона участилось. Томас протянул руки, чтобы развязать завязки на его бриджах, приспуская их. Томас прижался своим телом к спине Джона, заглядывая через его плечо, протягивая одну руку, чтобы коснуться волос Джеймса. Джон ухватился за его другую руку, ища опору.
— Ты не… Ох… Черт…
Джон сильно вздрогнул, когда Джеймс мягко коснулся его языком, а Томас сжал у основания. Он задрожал, стоило Джеймсу взять его, и упал на руки, упираясь в изголовье кровати. Джеймс держал его за ягодицы, направляя его. Томас же задрал рубашку Джона, чтобы поцеловать его спину, сам при этом притерся бедрами к бедрам Джеймса, так что тот промычал.
— Вашу мать, что вы делаете… — пробормотал Джон и вскрикнул.
Томас осторожно собрал его волосы в кулак, массируя кожу головы. Джон сжался, чуть ли не падая на стену, поскуливая. Томас почувствовал, как одна рука Джеймса потянулась к его собственным брюкам, сжимая. Томас выдохнул.
Он отпустил Джона, чтобы чуть сдвинуться вниз, где он приподнял рубашку Джеймса, чтобы поцеловать его живот, мышцы напряглись под прикосновением. Томас расправился с его брюками, приспуская их, коснулся Джеймса, который слегка вздрогнул. Джон снова издал громкий звук, и Томас услышал, как скрипнуло изголовье под его пальцами.
Томас опустил и свои брюки, не тратя время на то, чтобы избавить кого-либо из них от одежды полностью. Он коснулся себя и Джеймса, сжимая их в одной руке. Он уперся лбом Джону в спину, рвано выдыхая.
— Черт… — протянул Джон, прерывисто толкнулся вперед, — Прости… Я не… Не могу… Я… Слишком много…
Джон быстрее задышал, когда Джеймс потянул его бриджи дальше вниз, открывая ягодицы, сжимая их пальцами.
— Джеймс… — протянул Джон, сильно вздрагивая, — Я сейчас…
Он сдвинулся назад, но Джеймс притянул его ближе, сжимая его кожу до покраснений. И Джон просто не мог держать себя, изливаясь. Он сильно дрожал, пытаясь удерживаться за изголовье кровати, чтобы совсем не рухнуть. Джеймс буквально усадил его себе на грудь, закидывая голову назад, когда Томас ускорил движения руки.
— Ох, Томас…
Сильная волна жара спустилась по его животу от его шепота.
— Да, дорогой.
— Быстрее.
Томас подчинился, снова роняя голову на спину Джона, которого продолжало потряхивать. Он вздрогнул уже сам, издавая негромкий звук, когда последовал вслед за Джеймсом, который перешел за край за мгновение до него, сдерживая любые звуки.
Несколько секунд они просто тяжело дышали, после чего Томас нашел в себе силы сдвинуться с места. Джон просто упал в сторону, еле переворачиваясь.
— Черт… — выругался он, когда лег на живот, из-за чего содрогнулся снова.
Томас поднялся, чтобы добыть влажную тряпку, которая помогла бы навести хотя бы видимый порядок, чтобы они могли уснуть. Джеймс и Джон позволили позаботиться о себе. Джеймс мягко дернул Томаса за руку на себя, оставляя короткий поцелуй. Джон же приподнял бедра так, что его спина оголилась, когда рубашка задралась. Томас любовался изгибом его спины.
После этих процедур и после того, как они все избавились от одежды, Томас лег с другой стороны от Джона, притягивая его к себе за бедро, заставляя его повернуться к нему спиной. Джеймс же прижался к нему спереди, и так они поместились на середине кровати.
— Спасибо. — пробормотал Джон, — Это было… Даже не знаю, как сказать.
— Все для того, чтобы ты издавал такие звуки, дорогой. — пробормотал Томас ему в макушку.
— Чтобы чувствовал себя хорошо. — продолжил Джеймс.
Джон казался смущенным таким вниманием к себе, но он был достаточно расслаблен, чтобы Томас не переживал об этом.
Утром Томас проснулся от того, что Джон сжал его руку. Он открыл глаза и увидел, что Джон смотрел на него влажными глазами. Он успел испугаться, но Джон так сладко выдохнул, что мозг Томаса направился в другом направлении. Он опустил взгляд вниз, где рука Джеймса пережимала его у основания.
— Прости, пожалуйста. — шепотом выдавил Джон, его лицо горело.
Томас чувствовал легкие толчки. Как оказалось, Джеймс двигался между ног Джона. Зрелище было достаточно бодрящим. Томас приподнялся, чтобы Джон закинул голову в попытке посмотреть на него и позволил глубоко поцеловать себя.
— Боже мой… — выдохнул Джон, когда Томас дал ему передохнуть.
— Я просил не будить. — пробормотал Джеймс, сильно сжал его рукой, и Джон почти развалился на части.
Томас усмехнулся. Он прижался к Джону спереди, и Джеймс смог обхватить их двоих, так что Томас быстро догнал состояние Джона. Они ритмично двигались, Томас иногда сильнее прижимался бедрами, удерживая лицо Джона одной рукой, не переставая целовать.
— Я не могу… Кожа горит, черт…
Джон жадно хватал ртом воздух, сильно сжимая запястье Джеймса, который контролировал темп. Но тот как назло потер его головку большим пальцем, и Джон просто закричал, изливаясь. Томас продержался недолго, а следом за ними Джеймс последний раз толкнулся между бедер Джона, так что между ними образовалось большое мокрое пятно.
Томас и Джеймс привели себя в порядок, тогда как Джон, обессиленный, все еще лежал на кровати, перевернувшись на спину, скрыв лицо в изгибе локтя. И даже так Томас мог видеть, насколько оно красное. И другие части тела, полностью выставленные на показ, кроме покалеченного бедра, скрытого покрывалом, были весьма занимательным зрелищем.
Джеймс подошел, чтобы шлепнуть Джона по здоровому бедру, и тот вздрогнул.
— Вставай.
— Да ты из меня душу вытащил, а теперь гонишь из кровати.
Джеймс усмехнулся, Томас скрыл усмешку за кашлем.
После легкого завтрака они вышли в сад, нуждаясь в свежем воздухе. Погода стояла прекрасная. Недолго думая, Томас вернулся в дом за книгой, после увидел, как Джон и Джеймс расположились в гамаке. Он присел рядом с деревом, начиная читать.
Так они провели день, по очереди читая книгу. Томас чувствовал себя таким умиротворенным, как, казалось, никогда до этого. Его окутывало тепло, излучаемое двумя прекрасными людьми, с которыми он надеялся провести остаток жизни.
Через несколько дней в их дом были перевезены последние вещи Джона из его старого дома. В скором времени он нашел новую работу. И больше они никогда не беспокоились о людях, окружающих их.