Где то

- Привет! Ну как дела? Ну вот как ему ответить? А ни как. - Чем занималась весь день? Тоже так с налету и не ответишь. С утра , как всегда,помогала Марте, это соседка через дорогу, убирать с мостовой желто-красные кленовые листья,которые нанесло ночью из ее сада. У Марты там всегда осень и листопад. Очень уж она их любит. А еще у ее садового тумана удивительная фантазия. Когда мы пьем чай с гречишным медом у нее на терассе, он показывает нам единорогов, драконов, а то и ,под настроение, жутких чудищ. Марта говорит это от того, что когда он был маленьким, она ему только сказки и читала. А он очень впечатлительный, как и положено юному туману. Когда мы вдоволь наудивляемся,навосхищаемся и набоимся, довольный произведенным эффектом туман,расстилается по всему саду, лезет под ноги,ластится. От этого и чай становится ароматней, а уж меду даже ложка не нужна, его можно просто так впитывать, из воздуха. Ближе к обеду иду к Томасу, он уже старенький. Ну, точнее, ему нравится быть стареньким-этакий худющий, седой в платину старикан под два метра ростом. Он живет на самом берегу. У него в саду всегда июль и солнечно. В его саду очень много цветов. У него даже на деревьях цветут вперемешку розы, лилии, гортензии и еще что то непознаваемое. Ну не разбирается старый в ботанике, зато такого буйства красок и ароматов ни у кого в городе нет! К моему приходу у него всегда наловлено всяческих гадов морских. Пока я готовлю все это изобилие, да с лучком, да с осенними травками из Мартиного сада, Томас сидит и, по стариковски, покряхтывает: -Ой дочка,чтоб я без тебя делал. Совсем старый стал, даже обед себе не сварганю. Ага, усмехаюсь про себя, встать засветло, выйти на лодке в море,наловить всякой всячины на пол городка... старый он. Не обманешь, прохиндей. Я то знаю какие стальные канаты у тебя вместо мышц. Видела, когда на ярмарке на тебе рубаха обгорела, когда ты с мужиками шатер тушил, что Марьи сынишка поджег. И видела как на тебя женщины наши смотрели, из тех что одни сюда пришли, та же Марта например. И что ты, к их взглядам, совсем неравнодушен был, тоже видела. Ну да у всех свои недостатки,нравится ему стариком немощным при мне притворяться, пусть его . Пока обедаем, болтаем о всякой чепухе-это традиция. Потом пьем обжигающий, крепчайший кофе на пирсе ,молча. Это тоже традиция. Пока мы молчим, говорит море. Уходя,оставляю маленькую баночку гречишного меда. - Это Марта передала. - Вот придумала старая,-ворчит,-мужика, как девку, сладостями привечать. А сам ухмыляется в седую бороду, щурится самодовольно. Можно подумать, я не чувствую как от его кофе гречишным медом и туманом пахнет. Ну старый же морской волк, куда нам девкам со своими нежностями. После Томаса поднимаюсь на холм к Марье и Ласику,ее сынишке. Ласик у Марьи вихрь. В смысле, самый настоящий, только маленький, с пол метра ростом. Марья говорит, что потому и поселились на холме, там от Ласика разрушений меньше. Дорога к их дому занимает почти час, но какой же чудесный! Постепенно поднимаясь в горку, вижу как открывается весь наш городок. Сначала,конечно, всеми оттенками синего и зеленого заливает весь горизонт море. Потом проявляются из листвы белые шпили городской ратуши, самого высокого и самого бесполезного здания в городе. Бесполезного потому что в ратуше, по идее, должна быть администрация и управление. Но кому нами тут управлять, спрашивается? Вот то то же. Поэтому на первом этаже,прямо в приемной, обосновался Ванечка. Ванечка, даже по нашим меркам, странный. Он почти не выходит из острошпилего замка своего, зато рисует там что то умопомрачительное. Раз в месяц, на фестиваль зеленого неба, он выносит несколько своих полотен и дарит тому, кто первый замрет. А как перед ними не замереть? У него же там такое... такое! Ну не разбираюсь я в живописи, я даже объяснить нормально не смогу. Но у меня дома висит его картина, и когда я на нее смотрю- я звездный корабль. Я лечу сквозь вселенную, то ли падаю в нее, то ли взлетаю. А вокруг звезды... много-много...и так близко, так мучительно красиво! Я потом всегда плачу, но сладко плачу, с улыбкой. Просто это краешек совсем другого чуда. Я сначала не понимала почему Ванечка вообще к нам попал. Он же должен быть там, среди звезд. А потом увидела у Марты его картину. Ну, я так поняла, что его, потому что там совсем непонятное что то было нарисовано. А Марта стояла перед ней, плакала и улыбалась. Наверное, как я перед своей. Вот я и поняла что Ванечке просто нужен был покой и огромный пустой дом где можно будет делать все вот это вот. И еще думаю,Ванечке совсем не десять лет,на которые он выглядит. Просто вот Томасу нравится притворятся стариком, хоть он и правда не молод, у него взгляд лукавого мальчишки. А Ванечка и правда ребенок, только дети так могут мечтать-обо всем сразу. Но глаза у него очень взрослые. Мудрые и одержимые такие глаза. Ну вот за мыслями этими почти уже дохожу до Марьиного дома. Дом у нее что надо! Из тяжелого горного камня, приземистый и основательный. Самое то,в общем, когда у тебя в сыновьях вихрь. У самого входа с меня срывает шифоновый шарфик. - Ласик, не испачкай только,-кричу,- мне в нем еще пол дня ходить! -Лась, поросенок, верни шарф,-это выходит из дома Марья, вытирая перепачканные глиной руки о фартук. Шарфик выделывает в небе фигуры высшего пилотажа. Марья, большая и уютная, как любимое одеяло, обнимает меня,пытаясь не прикоснуться вымазанными руками. -Проходи давай, посмотри, я для Марты джезву сделала,хороша ли? Марья делает глиняную посуду для всего нашего городка. Рискованное занятие для матери вихря. Но дома Лас удивительно послушен, вертится в уголке, помогает матери от пыли. -Так Марта же только чай пьет,- удивляюсь я,- зачем ей джезва? - Ну а вдруг кто в гости зайдет- лукаво улыбается Марья,-из тех кто крепкий кофе любит? Выкладываю Марье на стол ее любимых сушеных корюшек от Томаса, мед от Марты и собственноручно размолотый в пыль сахар, для Ласика. Сидим на каменном крыльце,так близко к небу, что почти в нем. Любуемся как Ласик играет с моим шарфом на фоне облаков. Ухожу от Марьи с тремя тарелками. Одна бледно голубая. -С нее съешь утреннюю росу, чтоб быть легче воздуха. Вторая пронзительно синяя. -С нее съешь полуденное солнце,чтоб был жар в сердце. Последняя темно синяя,почти черная. - С нее съешь звезды, что бы был покой. Уже почти спустилась с холма, когда Ласик обнял меня за плечи моим шарфиком. -Спасибо, золотко. В щеку ткнулся сорванный ветром цветок жасмина. Надо бы домой зайти,переодется к вечернему фестивалю. Сегодня у нас,кажется, праздник листьев. Ну да, про листья мы еще не праздновали. У нас тут фестивали каждую неделю, соответственно и ярмарка на ратушной площади. О! Я поняла для чего у нас ратуша! Для ярмарок на ее площади же! Чтоб Мартин мед, копченые рыбешки Томаса, разноцветные тарелки Марьи, близнецы Збышек и Виола играют на скрипке и бубне. И костры кругом и вино с виноградника Элли. Саша всегда орешки в сахаре приносит, Милош пироги, он вообще для всего города хлеб и пироги печет. А Аврора делает какие то сумашедшие конфеты, которые на миг окунают в лучшие моменты жизни. Не нашей,конечно, а той еще, до города что была. Эти конфеты ни кто сразу не ест,домой уносят. Ну понятно же, ни кому не хочется на празднике самое драгоценное пробовать. Маттео вечно ворчит, что у нас у всех по две левые ноги, и рвется всех учить танцевать, потом плюет на это бесполезное занятие и сам скачет по площади в каком то шаманском танце, с дикими воплями и хохотом. А когда все навеселятся и напляшутся, расползаются с площади разными компаниями. Сегодня меня закрутило с компанией на берег моря. Был полный штиль. Звезды отражались в воде, так что и непонятно было где море а где небо. Все вот это вокруг, словно летишь в открытом космосе. С нами Стеша была,ей лет восемнадцать, и пахнет от нее свежескошенным сеном и дождем. И она, вдруг, запела. Голос такой чистый, открытый. А я поняла,что тоже эти песни знаю, и запела с ней вместе. Потом Стеша меня домой провожала, я ее спросила, откуда я знаю эти песни. Она засмеялась, сказала что, наверное, их моя бабушка пела,а я и запомнила. Ну, может быть. Я знаю же что Стеша здесь уже давно, подольше многих. И знаю что люди иногда уходят из города. Ну,то есть при мне такого не было, но наши иногда вспоминают кого то по имени, а я такого не знаю. Спрашивала когда, мне говорили что такой то ушел уже. Загадочно так, а главное совсем непонятно, ну зачем кому то от сюда уходить? Вот я и решила Стешу спросить, она же давно здесь, должна знать. Стеша улыбнулась печально и сказала что уходят те, кто уже готов. -К чему? -К новому,наверное. К новому это хорошо. Но пока мне и здесь нравится. Дома хорошо. Все окна открыты настеж. Долетают запахи буйнопомешанного сада Томаса. На экране новое сообщение. - Я так скучаю, боже, мне так невыносимо! Мне очень жаль, родной! Жаль, что не могу тебе ответить. Жаль , что тебе там так плохо без меня. Но не жаль, что я не могу вернуться, ведь мне здесь хорошо. Ни чего не болит,и я могу долго-долго гулять, как любила и могла когда то с тобой. А когда-нибудь я тоже буду готова к новому. И полечу среди звезд. Может стану душой звездолета, что понесет людей через космос. А может сами люди изменятся, и смогут путешествовать там без механизмов, тогда я стану одной из них. Ты не пиши мне больше. Я очень тебя люблю, но пока тебе так больно, я не буду готова к новому. К тому кем хочу и могу стать.