Корвет "Пелегрина"

      Остров Семь-с-половиной так прозвали из-за того, что много лет назад здесь находилась одна из баз Морского Дозора. Со временем торговые пути изменились, и кому-то наверху пришло в голову, что куда выгоднее отстроиться в стратегически правильной точке, чем ремонтировать старую башню. Тогда-то флотские со своим G-7 перебрались в абсолютно новое здание на соседний остров, что лежал в двух часах по Лог Пос. Ходившие у моряков прозвища — Семёрка и Семь-с-половиной — неожиданно ушли в народ, да так и прилипли. Настоящие же названия соседних островов вспомнили бы разве что местные старики.       Здоровенная башня бывшей Семерки, что стояла на небольшом расстоянии от порта, сохранилась и служила не то каким-то правительственным архивом, не то просто памятником бумагомарательству Флота. Сама башня давно уже перестала внушать хоть что-то кроме серой тоски: даже внешний ремонт здесь последний раз делали дьявол знает когда. Белая облицовка пошла бурыми разводами, а местами и вовсе слетела целыми клочьями, обнажая камень. Вся эта громадина возвышалась над зеленеющим лесом, напоминая давно обглоданный временем череп какого-нибудь из здоровенных чудовищ Нового мира.       Откровенно говоря, башня вызывала столько неправильных мыслей о прошлом, что только поэтому ее давно стоило разрушить. Или хотя бы покрасить снаружи, внутрь-то все равно мало кого пускали.       Вообще, в местном гарнизоне было одиннадцать приписанных к острову человек и теплыми вечерами большинство из них пропадали в порту. На первом этаже угнетающей своим видом громадины обычно болталось двое-трое дозорных, за какие-то провинности сосланных с новой базы G-7 охранять пыльные личные дела и дышать плесенью. Кое-кто из того же караула под видом патруля в любое время дня и ночи мог сторожить невесть какой по счету стакан рома. Пару раз в месяц в порт заходил корабль Дозора прямиком с Семерки, как иногда начальство заглядывает к подчиненным без особой цели, просто чтобы не расслаблялись. Работы тут, считай, и не было. Тихое местечко. С важных и нужных Правительству зданий обыкновенно не слетает штукатурка. Сиди себе и плюй в потолок, только не буквально: вдруг в ответ что навернется прямо на голову, будь то песок или кусок цемента.       Что ж, дорасслаблялись.       Тем вечером башня полыхнула так, что чернющий дым, должно быть, видели даже через Калм Белт. Почти на половину ночи грязный каменный череп стал похож то ли на вулкан, то ли на маяк-переросток. Языки пламени вырывались из зарешеченных окон, пробивались сквозь трещины в стенах и невольно заставляли задуматься: что за барахло и в каких количествах здесь хранили дозорные?       В ночном небе казалось, что у башни появилась корона из пламени. Пугающе красиво.       Возможно, в другой ситуации у бывшей Семерки еще оставался шанс не превратиться в пепелище, но не иначе как звезды иначе сошлись. Как специально, один из стоявших в порту торговых кораблей загорелся лишь немногим раньше. Почему дежурные из караула вовремя не подняли тревогу, местным так и не рассказали. Зато горе-дозорные, пинавшие шишки на улицах и глотающие ром в патруле, решили, что у дыма всего один источник. Пока сообразили что к чему, огонь уже добрался до самой крыши.       На три вещи можно смотреть бесконечно: как горит огонь, как течет вода и как работают другие. Как часто шутили, именно потому поглазеть на пожар всегда собирается столько народу.       Этот раз тоже не стал исключением. Зрителей нашлось великое множество.       Народ, правда, местами первого ряда назначил рыбацкие лодки в заливе. Кто-то устроился прямо в пыли улиц, затягиваясь сигаретой, кто-то выглядывал из окон и собирал скудные пожитки на случай, если пламя еще куда перекинется. Леса тут и правда были густые и смолистые, а дожди последний раз шли с месяц назад. В общем-то, здесь хватало, чему гореть. Пара искр — и сухая трава полыхнет почище любого костра, а там и до домов недалеко. К счастью для многих, ночь та оказалась на диво безветренной, только чересчур шумной и тревожной.       На первый взгляд старый причал с гнилыми досками, который от башни закрывала такая же старая стена, по части живописности видов проигрывал по всем фронтам. Отсюда было не разобрать полыхающий торговый парусник, только дым. К тому же та часть башни, что упиралась в открытое море, полыхнула в последнюю очередь.       И все же именно старый причал позволял полюбоваться событиями под особенно интересным углом, не пропустить ни одного действия в этой нехорошей пьесе.       Мало кто в тот вечер знал, что главным событием дня стал вовсе не один или другой пожар.       Едва в порту повалил дым, когда зазвенели корабельные колокола и раздались первые крики, из воды вынырнул кто-то темноволосый и с поистине паучьей ловкостью начал подниматься по отвесной стене башни. Несложно понять, за что тот держался. Там, где от влаги и старости слетела штукатурка, общими усилиями птиц и ветра щели между камнями стали куда больше положенного. Забавное зрелище: к зарешеченным окнам на огромной высоте ползет… мужик, наверное. Темное пятно на светлом, пусть и порядочно замызганном фоне. Пальцы соскальзывают, а мужик чуть ли не на одной руке держится. Не падает, хватается поудобнее — и дальше ползет. Добрался до окна и решетки просто сломал голыми руками, даже подпиливать ничего не стал.       От старости прогнили, наверное.       Медленно темнело, и дымом из башни потянуло от силы через четверть часа. Тогда же из окна выпрыгнули двое: издалека и не разобрать толком. Оба — темноволосые, плечистые, как в воду упали — такую волну подняли, что ялик какой вместе с человеком бы опрокинулся. Куда погребли, тем более не понять. Кроме сумерек этих людей скрывала еще и тень от башни. Ясно только, что не утонули: гулкий хохот и до причала донесло.       Ненормальные. Навернуться об воду с такой высоты и спокойно поплыть дальше. Страшно представить, какие синяки останутся, а этим двоим хоть бы что. Да и кто адекватный вообще полезет куда-то отвесной по стене, тем более в правительственное здание?       Дозор потом долго восстанавливал те события, но все сведения тоже осели в одном из пыльных архивов. То, что Гол Д. Роджер со своими чокнутыми накама и подожгли башню, и увели старый Этернал Пос, даже известно не стало бы, не хвастайся пираты об этом в каждом третьем порту. Местные ничего не застали и не знали вовсе, за одним-единственным случайным исключением.       На более-менее целой доске причала тем вечером стояла вымокшая до нитки девчонка-подросток. Светлые косы оплело водорослями будто какими-то плохонькими лентами. Когда-то чистое светлое платье все было измазано в иле, и до самых исцарапанных лодыжек свисала рюша, наполовину оторванная от подола. На ногах не хватало одной туфли, а ближе к колену чернели пиявки. Девчонка на это не обращала внимания, только запястьем размазывала по щеке тину и как завороженная смотрела на объятую пламенем стену.       Запах застоявшейся у причала воды и гнилых досок забивало удушливой гарью, даже вечерний бриз не помогал. Тушить огонь никто даже не собирался, а двое ненормальных вовсю гребли прочь.       — Пиздец, — произнесла девчонка с какой-то совсем уж взрослой усталостью, вздохнула, наклонилась к доскам и подхватила такую же мокрую тряпичную куклу с глазами-пуговицами.       Красивая игрушка, если не обращать внимания на грязь и разодранную обо что-то ногу: из прорези торчали рыжие еловые иголки. На аккуратном плаще у куклы кто-то вышил иероглиф «справедливость». Игрушка в руках жалко изогнулась, заливая единственную туфлю девчонки зеленоватой водой.       Четырнадцатилетняя Тала Обри, правнучка адмирала Тала Роско, на корабле которого ходил Конг, тогда еще рекрут, а теперь адмирал Флота, мрачно смотрела на пылающую башню и думала о разном.       В основном о том, что этому миру отчаянно необходим хоть кто-то, кто разбирается в пожарной безопасности.       И только потом о кукле, которую надо было поскорее вернуть перепуганной младшей сестре. Та наверняка решила, что Обри не выбралась, вот и убежала домой, к бабушке. Странно, что Мори до сих пор никого сюда не привела: полчаса уже прошло, не меньше. Испугалась, наверное.

***

      У бабули больное сердце. Не нервируйте бабулю, внуки.       Откровенно говоря, бабуля Шерри была пострашнее любого из судей Эниес Лобби, пиратов с восьмизначной наградой и парадного портрета прадедушки. Каждый, кто с ней знакомился, здорово удивлялся, что старику Роско эта дама приходилась не дочерью, а всего лишь невесткой.       С улыбкой, с которой бабуля отправляла своих дурных ребятишек удить рыбу, надо было провожать пиратов на эшафот, причем таких, за которыми гоняешься три года по всему Гранд Лайн.       Бабулино больное сердце нисколько не помешало той оттаскать и Обри, и мелкую Мори за уши, а потом ещё три вечера подряд разоряться о бестолковых малолетних самоубийцах. Причал тот, по словам помнящей всякое Шерри, последний раз чинил еще старик Роско, когда вырвался в отпуск по случаю свадьбы сына. Обри слушала, не возражая, отвечала невпопад и путалась в званиях дозорных настолько грубо, что даже малышка Мори нахмурилась. Бабуля на это все заметила, будто новое поколение мало того, что выросло способным только ломать все подряд, так ещё и живёт, как головой ударенное.       Обычно болтливая и смешливая Обри слова против не сказала, целый вечер в тусклом свете масляной лампы перешивая отрезанную и с трудом отстиранную рюшу. Не разговорилась Обри и на следующий день, и через неделю, и через месяц. Ходила как неприкаянная, будто все вокруг впервые видит, и только над газетами глазами хлопала.       Соседи тоже заметили, но больше из-за бабули Шерри. Та все разорялась, что внучата ее до приступа доведут, что совсем не своя девчонка стала, книжки старика с утра до вечера читает, платья свои любимые забросила, старую форму дозорных перешивает. На ден ден муши смотрит, точно несчастная улитка сейчас ей уши откусить попытается. Слова не вытянешь, а если и вытянешь — так только тарабарщину. Ткань, видите ли, другая, правильно обработанная. Про электричество все спрашивает, про батареи какие-то солнечные. Где только нахваталась?       Такая же головой ударенная растет, как и свекор, упокой его море.       Еще через полгода бабулино сердце испытывали уже трое: Обри и двое ее старших братьев, которые в Дозоре снашивали уже которые по счету ботинки. То бегают по берегу часами, то ныряют они, видишь ли. Плавать в открытом море девчонку учат. Что ей там делать, в этом самом открытом море? Глазища огромные, волосы — волнами, а ну как мрази какой приглянется? Мало ли уродов по морям ходит, но кто бабулю слушает, у всех характер — тот еще подарок. Временами вернутся, и все трое в золе перемазанные, дымом несёт как от пожарища, а не от сигарет. Никакой помощи, взрослые лбы — а толку? Чему их там только учат, кулачищами стены пробивать? Одна Мори бабулю бережет.       Обри молчала и слушала все это вполуха, листая записную книжку. Старую, но добротную кожаную обложку основательно изгваздало морской солью, до разводов. Почерк в книжке был совсем незнакомый, неразборчивый, а уж адмиральскую-то каллиграфию здесь все помнили. Обри же что-то в этих каракулях разбирала и, кажется, подсчитывала.       — Слушаешь ты меня или нет? Как со стенкой говорю, — ухнула бабуля, в считанные мгновения сменила траекторию, бросая недоваренный ужин, и потянулась к разложенным по столу записям.       Еще и огонь на плите не потушила. Деревянная лопатка свалилась с кастрюли, и без того потемневшая ручка быстро почернела.       — Слушаю, бабуля, — флегматично отозвалась Обри, тотчас складывая новые записи под обложку книжки, но на запах гари нехорошо дернулась. — Я придумаю что-нибудь.       — Придумает она, — проворчала бабуля, глядя, как Обри огибает одного из братьев и сует обуглившееся дерево в воду. — Делом бы лучше занялась!       Обри почему-то непонимающе поглядела на брата и почти улыбнулась:       — Займусь. Обязательно займусь.       Уже потом бабуля Шерри говорила, что должна была узнать ту пакостную улыбку. Что свекор, что муж ее непутевый так улыбались. Только где там. Недоглядела, ох недоглядела.       Волосы Обри обкромсала той же ночью. Отговорилась, что мешают, жарко же. А еще через неделю — брат помог, балбес, чем только думал, — Обри исчезла с острова вместе с парой-тройкой книжонок прадеда. Через месяц от старших внуков Шерри получила письмо: сестрицу пристроили к Дозору, мол, не беспокойся, все хорошо.       У всех внуки как внуки, а у нее эти чудовища. Совсем бабулю не берегут.

***

      — …нашли же, куда запихнуть. Партия-то небольшая совсем. Говорила же, что этот состав дымить будет хуже пороха! — ворчал кто-то в полной темноте, то и дело кашляя и двигая ящики. В голове и без того шумело, и приходилось прикладывать усилия, чтобы вникнуть в эту болтовню. Гарью тянуло, как со свалки. — Да чтоб его! Ещё и двери с той стороны завалило. Эй, ты! Я видела, как ты сюда свалился. Живой, нет?       Женский голос, только ни имени, ни звания в голову не шло. Воля ничего знакомого не подсказывала, но он на этом корабле и пары дней не пробыл, не успел еще всех запомнить. Ему и не нужно было. Он вообще здесь пассажир, пока в порту назначения не выйдет.       Долго еще идти, судя по маршруту и вот таким остановкам. Гранд Лайн любил смеяться над чужими планами.       — Живой, — кажется, он сам тоже надышался: голос звучал хрипло. Не видно ничего, сверху и луча света не падало. Похоже, дыру, которую он телом пробил, пока падал, уже что-то закрыло.       — А чего шепотом-то? — тихо уточнила женщина совсем рядом. Воля наблюдения подсказала, что ему чуть не наступили на руку. Сверху громыхнуло. — Да чтоб их всех. Фуэго — инспекторский корабль, инспекторский, с нами даже драться неинтересно! Устав на скорость цитировать можем, это да. Дьявол, трясет-то как…       С глухим стуком женщина хлопнулась на четвереньки и поползла куда-то между ящиками. Под смех Линлин нехорошо затрещала мачта. Корабль до сих пор не утопили, нарочно били только выше ватерлинии: до чего-то хотели добраться.       — Шебек со своим старпомом, — мрачно объяснил он. — Вряд ли они нас выслеживали, чтобы узнать, на какой базе самые большие тараканы.       — Я после первого залпа слиняла сюда. Флаг не высматривала и не слышала, кем они там представились, — глухо и будто бы издалека отозвалась женщина, игнорируя намек. Он невольно поморщился: чего ждать от целого корабля крючкотворов. — Драться — это к кому-нибудь ещё, нужно хоть немного приоритеты расставлять. Пока они там друг друга дубасят, пока ждём корабли с ближайшей базы, мы от их приветственных залпов на воздух взлетим. Надо найти, что собирается воспламениться. Тлеет же, чуешь? Нейтрализовать бы, пока еще не поздно.       Наверху снова что-то задрожало и громыхнуло. Женщина выругалась, опять завозилась, пробираясь между сваленных кучей ящиков, и чем-то зашелестела, принюхиваясь. Инструментов у нее не было, но в карманах что-то тихо булькнуло и звякнуло. Не ром, не сакэ и не виски: вообще пахло скорее какими-то лекарствами.       — Я владею Волей, и я фруктовик, — сказал он, снова пытаясь подняться: голову как песком набили. Время уже шло на секунды. — Выход расчищу…       — Еще чего! Фруктовики… Даже знать не хочу, что ты там умеешь. Пока с этим не решим, никаких пиратов. Ты чертежи вообще видел? Тут крюйт-камеру даже тремя слоями не обшили, а у ваших силища… Нас отсюда и до самого Литтл Гарден размажет. Символично до ужаса, нашли же в Штабе, как корабль назвать, — прошипела женщина почти без пауз и тут же добавила: — Извини, просто не вставай пока. Эта дрянь вверх поднимается, надышишься — неделю в лазарете проваляешься. А наш коммодор против Роксов… Далеко ему до Гарпа. И до этого, второго, с чайкой… Сенгоку. Чтоб его, я точно надышалась. Голова не соображает, и язык как помело.       Вряд ли женщина в темноте видит, да и попытка встать — предсказуемо. Любой приличный дозорный поспешил бы вернуться, раз на корабль напали. Он усмехнулся. Ситуация правда получилась бы смешнее некуда, если бы ублюдки Рокса прямо сейчас не громили все, до чего могли дотянуться. А его так некстати выкинуло сюда.       Он сжал кулаки, решив для себя, что даст женщине еще пять минут. Две за болтовню и опасный для всего корабля дым, так и быть, накинет.       Конг как чуял. Хотя все информаторы клялись, что Роксы еще в Новом мире, что сюда доберутся в лучшем случае через месяц.       — В трюмах что-то опаснее пороха? — поинтересовался он, размеренно делая вдох и выдох.       Гарп даже уточнять бы не стал. Разнес бы все и дернул вверх, начистить рожу Шебеку. Повезло… этой, кто она там. И все же ждать дольше трех минут никто не собирался.       — Если не знаете, значит и не должны, прошу прощения, — мрачно отозвалась женщина после короткой, но напряженной паузы. Снова звякнули склянки, заскрипели гвозди: плотно посаженная крышка ящика неохотно поддалась. — Спешу как могу. Еще минуту, сложно в темноте считать пропорции. В ближайшем к вам ящике плащи, возьмите вместо сгоревшего.       Вопрос, что именно заметила женщина, все сильнее хотелось задать вслух. Только времени и правда было немного. Что-то тихо зашипело: по воздуху поплыл сыроватый запах извести, пыли и каких-то чистящих составов.       — Нейтрализовала, температуру погасили. Ученые, на… — женщина прикусила язык, так и не договорив. — Готово. Можете… Что вы там собирались.       Начистить морду Шебеку и его психам он собирался. Корабли сопровождения уже шли навстречу, продержаться надо было от силы час. Да и… Давненько он ни об кого кулаки не чесал. Месяц уже. Все штаб, штаб…       Женщине даже повторять не пришлось.       А еще через пару часов, уже на другом корабле — инспекторский тянули на буксире из-за переломанных мачт — контр-адмирал Сенгоку пил чай, заодно подкармливая ден ден муши Конга, и рассматривал форменный плащ Дозора, обработанный огнеупорным составом. Ничего принципиально нового, только улучшенная разработка из прошлых десятилетий.       — По предварительным расчетам, производство обойдется дешевле раз в шесть. Жаростойкие свойства мы испытывали на образцах в Штаб-квартире, теперь с этим — на тренировочную базу, тестировать дальше. Адмирал одобрил. Если желаете…       Лейтенант Тала Обри стояла перед ним навытяжку, красуясь здоровенным синяком от виска до подбородка. Она невозмутимо рассуждала о трех экспериментальных вариантах пропитки для формы дозорных, чихвостила дьявольские фрукты и объясняла, что ее изобретений тут никаких нет, она ничего присваивать не собирается, только довела до ума чужие записи. В общем, лейтенант убедительно делала вид, что никаких разговоров в заваленном трюме вовсе не было.       Выдавал ее исключительно зеленоватый цвет лица.

***

      — Приступаешь сейчас, а то коммандеру кто попало помогает. Нехрен офицеров такой ерундой отвлекать. Свободен.       Из кабинета контр-адмирала Олави Рютер вышел медленнее, чем следовало. От неприкрытой неприязни начальства уже звенело в ушах. Это самое «что ты в дозоре забыл с такими принципами» еще с учебки зуделось на языке у сослуживцев. Теперь нечто похожее даже в госпитале читалось в каждом втором взгляде, иногда смешиваясь с ликованием.       Наконец-то чертов выскочка получит по заслугам.       Рютер всей кожей ощущал эту прекрасную и безмолвную поддержку товарищей.       — Этот ублюдок и рыболюдям воду продаст, — выругались за тонкой дверью-перегородкой.       Вот, опять. Ничего нового, впрочем. Не выгнали, даже в рекруты не разжаловали, так что пусть ворчат. При Штабе не только вояки служат, а снабженец снабженца…       Рютер еще раз уставился на дверь. Заменили их за пару лет, что ли? Анаис, старик в звании вице-адмирала, который при Штабе заведовал внутренним обеспечением, пару недель как отбыл по делам в Вест Блю, а другим пришлось бы платить за каждое слово. Ремонт в Маринфорде сейчас интересовал Рютера меньше всего, даже если кто-то сделал себе состояние на краске с гобеленами.       Жизнь продолжалась. Причем продолжалась она среди людей, а не среди пальм, морских королей и какой-то ядовитой дряни.       Серьезно, его всего лишь понизили до лейтенанта-коммандера, и то больше за невысказанные обвинения — подозрения, конечно же — в торговле с пиратами. Вранье, между прочим. От пиратов огреб весь экипаж пошедшего на дно Эрманито. Рютер выжил нихрена не чудом, а благодаря таланту вовремя закрыть рот и не отсвечивать. Если вникать, он вполне себе на измену присяге наплясал, только вот свидетелей не осталось.       Тонкости. Раньше вернуться на какую угодно базу Рютер не мог? Не мог. Не дезертир? Нет. Экипаж погиб, корабль уничтожен? Рядовое событие, если смотреть на статистику. Смертность в Дозоре на деле была даже выше, чем можно предположить. Цифры — настоящие, не приукрашенные — и циников пугали. А Рютер выжил, и это — единственное, что теперь имело значение.       Он искренне считал, могло быть и хуже. Обошлось без запретов. Даже на корабль назначили к каким-то штабным крысам, что мотались по Гранд Лайну и вынюхивали всякую внутреннюю мелочь, вроде нечистых на руку офицеров или недостатков снабжения.       Расспросить бы о деталях, но Рютера никак не покидало ощущение, что теперь за ним даже через стены наблюдают. Ни один тест не нашел отклонений и не позволил назвать его параноиком. Люди за полгода на необитаемом острове отвыкают от шума, вот и все.       Новое начальство, по словам контр-адмирала, страдало херней в кабинете Сенгоку, даже ненадолго выселило самого хозяина. Судя по всему, свои странные дела начальство вершило еще и в компании, которая особого одобрения не вызывала.       Спешить Рютер не стал, остановившись в углу и закопавшись в бумаги. Маршрут корвета с дивным именем «Пелегрина», стандартные формуляры о неразглашении, чуть более запутанная форма — все то же неразглашение, общие инструкции…       Тоска.       Хорошо было бы потрепаться с кем в том же буфете, но в ближайшие полгода ему там только в суп плюнут. Коммандера Обри, судя по обрывкам разговоров, тоже не слишком жаловали. Тоже не удивительно. Инспекторские чины условно выведены из основной иерархии, там свои ступени карьерной лестницы. С адмиралами особо не повыделываешься, но еще можно тыкать носом в недоделки какого-нибудь коммодора.       Забавно выходило. Действия Рютера расследовать бы этим самым инспекторам, а его к ним в подчинение шлют. Вряд ли это адмиралы сами придумали.       Захлопнув папку, Рютер внутренне подготовился к тоннам бумаг с цифрами и отправился искать начальство. Сунуть нос в чужие дела всегда было любопытно, а уж тем более — в какую-то хрень, с которой почему-то помогают офицеры.       Ситуация немного прояснилась только на нужном этаже. По потолку здесь тянулись новые тонкие трубы, что расходились в каждый из кабинетов. Из стыков тут и там проглядывала обмотка, и пахло не то клеем, не то сургучом.       — …будто этого мало. Штаб — стационарный объект, на нем проще. Лишь бы давления хватило, когда все смонтирую. Я не уверена, что соотношения диаметров… — послышался незнакомый голос. Остаток фразы Рютер не разобрал.       — Полная чушь. Уж пожары и куст в горшке никак не связаны, — захохотал Гарп на весь штаб.       Это тоже дошло до ушей Рютера. Монки Д, Гарп. Четвертые сутки человек в Маринфорде, половина дозорных уже подозревала что-то неладное. Варианты получались самые безумные, вроде пиратов Роджера, что якобы идут на Штаб полным курсом. Хотя с Роджером Гарп, кажется, всего неделю назад столкнулся. Об этом до самых подвалов все знали.       Обычно уже на вторые сутки Гарп либо поддавался тоске и сбегал патрулировать то, что его патрулировать не просили, по пути разнося айсберги. Или предавался обожаемой лени — и рвал когти в сторону ближайшего ненаселенного острова. В особо тяжелые моменты на утро третьих суток Гарпа слали куда подальше сами адмиралы.       Исключительно на задания, конечно.       Судя по тому, что из Маринфорда Гарп до сих пор никуда не делся, что-то его здесь вынужденно держало. Прекрасно. Наверняка для того же Конга Гарп, которому нечем заняться, был ярчайшим из ночных кошмаров. Свой же, полезный, на такого подчиненных не натравишь.       — Просто переставьте его от входа, будьте добры, — попросил смертельно уставший женский голос под неразборчивый не то хруст, не то скрип.       От звучавшего подтекста «или выкиньте его к дьяволу» стало бесконечно смешно. Воля наблюдения подсказывала, что на всем этаже не было никого, кроме их троих. Получалось, просит именно коммандер Обри.       В этот раз подслушивать нарочно Рютер не собирался. Невежливо: они даже не знакомы. Сейчас можно было и прямо спросить. Ну, если у этой самой Обри тоже в глазах не светится пренебрежение.       Что ты в Дозоре забыл, парень?       Распахнув тонкие двери, Рютер шагнул в кабинет и за доли секунды окинул взглядом новое начальство. Офицер как офицер. Высокая женщина с короткой стрижкой, в руках — здоровенный разводной ключ и труба. Форма заляпана чем-то серым, к брюкам прилипли не то обрезки ниток, не то высушенная пакля.       — Лейтенант-коммандер… — начал он и тотчас замолчал, понимая что именно не так.       Уродливый бонсай, который едва не упирался в потолок, покачнулся в своей кадке и повалился вглубь кабинета, сшибая со стены масляный светильник. Тот ожидаемо грохнулся на пол и разбился. Огонь полыхнул ярче и жадно облизал аккуратную стопку перевязанных бечевкой картонных папок.       Бумага даже не тлела, мгновенно загоревшись.       Обри оттянутым движением бросила ключ в ящик и уставилась на пламя взглядом неделю не спавшего человека. Губы шевельнулись: ругань, но беззвучная.       Занимательно.       — Гляди-ка, и правда как ловушка сработало. А надо ли тушить? — развеселился Гарп и плюхнулся в кресло Сенгоку.       Не спеша ни о чем расспрашивать, раз уж все настолько увлечены работой, Рютер воспользовался моментом. Старая привычка заглядывать в документы руководства, полезная. Натыкаешься на всякие увлекательные вещи и, если мозгов достаточно, делаешь ещё более занимательные выводы. Сейчас Рютер всматривался в кодовые номера на обложках. Дела по северному направлению: штаб упорно копал что-то в Норт Блю. Так себе местечко. Холодно. Рютер предпочитал места покомфортнее и слегка безумнее. Потому даже самый пропащий зимний остров Гранд Лайн манил его сильнее сомнительной цивилизации нормальных морей.       Непредсказуемость Гранд Лайна казалось роднее, что ли. А мир по ту сторону Калм Белт больше напоминал тесную банку с пауками, пусть и бесконечно цивилизованными.       Кому-то по душе пауки, а кому-то — клубки змей и скорпионов, которые вились вокруг того или другого клочка земли на Гранд Лайн. Ни Новый мир, ни Рай в сущности никому не принадлежали, даже Дозору.       Это подкупало.       На самом деле Рютер вообще был куда меньшим циником, чем пытался казаться. Где-то внутри у него помирал романтик, отгороженный от реальности практичностью. Он ещё в детстве долго выбирал между честной торговлей и снабжением Флота. В итоге свернул слегка не туда и чуть не подался в пираты, но решил, что всегда успеет обзавестись листовкой с числом, за которое он и сам себя продаст, купит и снова продаст. Естественно, несколько дороже. Только дурак не заметил бы, что бывшие дозорные стоят минимум на один ноль побольше. Дядюшка все про Немую Стеллу вспоминал для примера. Десять лучших Охотников из Саут Блю ее поймать не могли, объединились — а потом разделили награду. Никто в обиде не остался. Дядюшка из первых рук знал, какая там получилась сумма на человека.       Пока Рютер размышлял о своем, Обри тряхнула головой и быстро пересекла кабинет.       — Вы правы. Нет смысла двигать деревья. Надо еще светильники менять, — выдохнула она, сбивая пламя ветошью, измазанной какой-то дрянью.       — Дорого, — предположил Рютер, прикидывая, в какую сумму это обойдется, и сколько волос по этому поводу повыдернет Анаис. Естественно, чужих: начнет с авторов блестящей идеи. — Лучше крепления. И другие колбы.       — Крепления — это как дыры в крышах клейкой лентой латать, но лучше, чем ничего, — сонно согласилась Обри, взъерошивая волосы. Она медленно моргнула, словно ящерица какая, и наконец-то посмотрела на собеседника. — А колбы… Нет, и пары процентов разницы не получится, если сопоставить риски, прогнозируемый ущерб и цены по тому же Ист Блю. На Гранд Лайн сейчас нет такого производства, всю выгоду сожрет доставка. Дешевле целиком заменить. И двери бы раздвижные, а то как в тюрьме. Рютер, да? Пару минут дайте, расскажу что к чему.       Возможно, смотрела она больше на двери, чем на него. Могла не слышать, что за нехорошая история у нового подчиненного за плечами. С другой стороны, имя-то знала, Рютер представиться не успел. И не узнать, кого именно ставят офицеру в пару, с ее стороны было по меньшей мере глупо.       Гарп окинул взглядом уже закрепленные трубы и снова расхохотался. Его вообще веселила эта причудливая попытка постепенно уничтожить кабинет Сенгоку. Видимо, еще и с согласия хозяина кабинета.       Рютер молча смотрел, как коммандер Тала Обри на выдохе сдвинула разом всю кипу документов, придирчиво поковыряла крючок, на котором держалась лампа, и с остервенением взялась выкручивать шурупы.       Обри явно было плевать на документы в папках. Но зная руководство… Может, Гарпа попросили приглядеть? Тот же Сенгоку, по дружбе.       Зато самому Рютеру хотелось сунуть нос под обложки хотя бы на пару минут. К сожалению, не приходилось даже мечтать, что его не заметят, оставалось только размышлять.       Норт Блю, Норт Блю… А что там нынче с Дозором и Норт Блю? Джерма со своим желанием вернуть забытое величие, как и всегда? Если так, Гранд Лайн гудел бы от начала и до конца, но… Тишина.       Данных не хватало, и время в этом смысле играло на руку кому-то ещё.       Рютер почти полгода провел на одном из островов Калм Белт, где его вместе с кучей мертвецов милосердно оставили куджа. Не проверили, не убили — и то хорошо, но из информационного потока он заметно выпал, а в госпитале пришлось довольствоваться крохами информации. Вот, неделю как в мир выбрался, с утра назначение получил. Пожалуй, такая вынужденная изоляция Рютера самую малость задевала. Подумаешь, протянул дольше, чем команда. Кто виноват, что некоторые умирают, но не сдаются. Иногда и трупом прикинуться можно.       Дозорные — тоже люди, вот и болтали о всяком. Вот, о том, что Гарп с Роджером опять схлестнулись. Или о том, что Шебек обнаглел от безнаказанности и планировал пробраться на Мариджоа. А пару часов назад Рютер вообще услышал, будто с утра в Маринфорде объявилась Цуру со своими. Любопытная вырисовывалась история. Норт Блю вообще стараниями семейства Винсмок бурлит уже которое десятилетие, и Дозор об этом предпочитает помалкивать. Мусор со Спайдер Майлз никуда не делся, всем плевать. Белый город непозволительно цветет богатством, и все четыре короля Норт Блю на него облизываются.       Любопытно, наберётся ли Джерма наглости сунуть нос во Флеванс?       Глядя на абсолютно черный угол одной из папок, Рютер искренне радовался, что его эта история никак не касалась.       Корвету «Пелегрина» на ближайший год обещали маршрут исключительно по Раю, и от поставок белого свинца их путь никак не зависел. С другой стороны, даже если начнется какая-то заварушка, Рютер найдет способ компенсировать цены. В принципе, если коммандеру Обри припрет раздобыть белый свинец, лампы или трубы, они и это решат.       Главное сработаться, а то всякое случается.       К слову, а что это вообще были за трубы?

***

      Простым их вынужденное знакомство назвать не получилось бы при всем желании.       — Я трижды перечитала контракт, когда вступала в Дозор. Трижды. И там ни слова не написано о том, что я должна буду изображать матадора, — чересчур спокойно для содержания своих слов заметила капитан Тала Обри, когда Цуру и Зефир обрисовали им задачу.       И только потом добавила положенное: «Так точно».       — Кого-кого? — поинтересовался коммандер Олави Рютер, отрываясь от каких-то своих расчетов, что усердно переносил в письмо.       — Укротителя быков, — тут же объяснила Обри и повернулась не к Рютеру, а к нему. — Не принимайте на свой счет, Сакадзуки-сан. Проблема во фруктах. Это личное убеждение, не более. Слишком… катастрофические последствия, а владеть ими может кто угодно. В Дозоре хотя бы есть инструкторы, а в большом мире? Абсолютное безумие. Странно, что мир до сих пор не развалился на куски.       — Преступники тоже владеют фруктом, — не согласился Сакадзуки. Плечи задымились: контроль даже пару недель спустя давался тяжело. — У Шебека была целая кодла таких выродков. Дозор обязан что-то противопоставить таким. Даже Королевской Воли будет недостаточно.       — Я спорила? — равнодушно спросила Обри. — Не о Правосудии речь. Скорее о… О чем-то философском. Чудо, что эти психи до сих пор не разнесли по камушкам весь Гранд Лайн.       — Они не просто психи. Они преступники, — повторил Сакадзуки.       Обри молча смотрела на него с полминуты.       — Вам лучше знать, — она пожала плечами, что-то для себя решив, а Рютер неопределенно хмыкнул. — Я не ловлю преступников и никого не наказываю. Я слежу за тем, чтобы в Дозоре было, кому ловить преступников. Вы дымитесь, к слову.       Сколько про ей подобных говорили даже среди рекрутов, и почти всегда — ничего хорошего. Инспектор. Канцелярская крыса, что шныряет от базы к базе. Снабженцы и ищейки расхаживали в инспекторских чинах, и мало кто из них умудрялся дослужиться хотя бы до звания контр-адмирала. Не люди, а иероглифы, как неживые. Явятся, перевернут все с ног на голову, обвешают предписаниями с требованиями… толку от которых, считай, и не было. Корабли всегда тонули, порох взрывался, а башни Дозора — горели. Та бесконечная суета, которую наводил экипаж Пелегрины, ситуацию не меняла. Все продолжало тонуть, взрываться и гореть.       Люди умирали каждый день. Лучше бы делом занялись вместо того, чтобы завешивать камень новым картоном или отправлять в ветошь хорошие партии формы.       Чем, черт возьми, вся эта чушь поможет ему в освоении фрукта?       — Вы не видели динамику по происшествиям и сопутствующему ущербу. Да, нам далеко до идеала, но мы работаем, — примирительно произнесла Обри, пока он внутренне закипал. — Я понимаю ваше отношение к субординации и к нашему ведомству, и все-таки… Может, по имени? На вежливость в подобных делах иногда критически не хватает времени.       Рютер поджал губы: дураку понятно, что проклятый прохвост пытается не смеяться. Капитан Тала Обри, напротив, даже не улыбалась.       — Перестань. Это бессмысленно и только мешает работать. Рассуждая глобально, задача одна, — она ненадолго повернулась к Рютеру, почти повторяя слова Зефира и Цуру. — Подготовь пока образцы, пожалуйста. Мне все равно сначала нужно вникнуть в принцип… Принцип работы этого фрукта.       Формальная пара часов, на которые старшие офицеры их свели, довольно неожиданно переросла почти в три дня. Речь шла о пределах возможностей и о сдерживании. В сущности, не такой уж и плохой способ лучше понять слабости фрукта, вникнуть в усовершенствованные технологии. Обри прямо говорила, что ничего не изобретает, скорее пытается разобраться с известными уже свойствами. За изобретениями — это к другим, к ученым. Она больше практик, который спешит с результатом, вот и хватается за привычное, но самое многообещающее.       Что мешало практику и ученому работать вместе, Сакадзуки не спрашивал. Это его просто не интересовало.       — Оставь свои образцы здесь и уйди, — предложил он на третий день к вечеру. Присутствие капитана Обри мешало, приходилось останавливать себя, не позволять кипевшей в крови силе развернуться во всю ширь. С субординацией тоже как-то… Решилось. Натянутая, вымученная вежливость только мешала, когда все вокруг полыхает. — Я сам закончу.       Возможно, именно этого Цуру и Зефир и добивались. Метод сработал, Сакадзуки вполне себе уловил идею. Теперь, когда опытные образцы заканчивались, хотелось еще пару раз попробовать фрукт без лишнего контроля.       — Нет. Мне нужно видеть процесс, тебе — учиться контролировать все это. Еще раз, — капитан Обри отступила подальше к стене, кутаясь в плащ и гася пальцами заметно дымящийся козырек белой кепки.       Сакадзуки рычаще выдохнул. Капитан не боялась, а именно что не любила фруктовиков по какой-то своей причине. Сакадзуки же никому в душу лезть не собирался. Его это не касалось. Можно что угодно думать о дьявольских фруктах, но когда польза перевешивает слабости, глупо отказываться.       Именно этим они, в общем-то, и занимались уже который день. Разбирались, как слабости обратить в свою пользу. Новый поток магмы залил очередную металлическую пластину и прожег ее насквозь.       Обри тоскливо уставилась в дыру:       — Жаль. Еще полгода коту под хвост. А ты точно попал. Давай последнюю, я и так динамику вижу. Завтра привезут обещанную партию блокираторов, посмотрим, чем это можно тушить. Или вообще охлаждать… Если Рютер еще раз пошутит про пену, клянусь, сам будет этот фрукт искать.       — Нет его в справочниках, — мрачно заметил Сакадзуки. Болтовня, на которую не скупились капитан с коммандером, к вечеру порядком раздражала.       — Четыре редакции проверила, знаю, — махнула рукой Обри. — Зато есть логия льда, это уже интереснее. А ещё логия песка, про которую давным-давно ничего не слышно. Ещё не факт, что они сработают. У этой дьявольской дряни хоть какой-нибудь предел вариантам есть, интересно? Восемь раз наткнулась на упоминания логии огня, думала — поседею.       — Ты блондинка, заметно не будет, — откуда-то из-за стен донесся голос Рютера.       — Нет, серьезно, неконтролируемый огонь, способный провоцировать самовозгорание, — проигнорировала Обри его слова и махнула рукой: предел проявленных за три дня эмоций. — Что, костюмы из кайросеки начинать делать? Какой вообще может быть метод противодействия? Песок, чтобы все стеклом застыло?       Сила. Еще большая сила. Опыт. Сделать так, чтобы фрукт попал в руки Дозора.       — Плевать, — перебила Обри сама себя, пока Рютер ворчал, что этот чертов песок ему в кошмарах сниться будет. — Ты снова дымишься. Давай последний.       — Можно заблокировать встречным ударом, — мрачно предложил Сакадзуки.       — А тушить это чем? Что вообще останется от столкновения таких потенциалов? — Обри устало потерла глаза. Создавалось впечатление, что эти мысли уже не первый раз приходят ей в голову. — Палуба под ногами полыхнет, пойдешь на морское дно. Энергия же разойдется во все стороны. Фруктовики…       Сакадзуки заскрипел зубами и отвернулся, пытаясь сосредоточиться. Сердце стучало в груди, и руки обожгло сильнее привычного. Магма потекла тягучим потоком, врезаясь в каменную стену…       И качнулась тяжелой волной в сторону. Туда, где стояла Обри. Которая не то что логией, даже просто фруктовиком не была. Сакадзуки успел только сильнее разозлиться, что она лезет под руку.       — Обри! — запоздало рявкнул Рютер снаружи. Тоже не фруктовик. Да и что помогло бы? Полет? Парамеция какая?       Несколько мгновений. Злость помешала остановиться, и теперь Сакадзуки почувствовал, как с отвратительным запахом плавится плотная кожаная подошва. Магма остывала слишком медленно, даже если остановиться. Он не слышал даже вскрика, неужели настолько плохо? Нужен был врач, наверное. Если вообще еще есть смысл что-то лечить. Понимая, что ничем хорошим их последний эксперимент не закончился, Сакадзуки повернулся.       Обри нигде не было.       Впрочем, догорающих костей или обугленного трупа — тоже. Только почерневший плащ, который неохотно облизывали языки пламени.       Откуда-то сверху раздалась приглушенная ругань.       — Серьезно. Нет, вы серьёзно? — шипела Обри, соскальзывая со стены.       — Ты как туда забралась? — с явным облегчением спросил Рютер. — Да, точь-в-точь горный козел, никаких укротителей. Обратно только сама не прыгай. Сможешь сюда перебраться? Поймаю.       — К черту иди, — ее пальцы почернели, и Обри все же подтянулась.       — Тоже козлы научили?       — Не смей называть моих братьев козлами, Олави Рютер, они порядочные дозорные. С вами же без Воли вооружения и дня не протянешь. Мне год назад руки оторвало бы, если бы не это. А там уж совсем легче пошло… — глухо и самую малость отрешенно отозвалась Обри. — Что б его. Кажется, сапоги к ногам прижарило.       Сакадзуки все смотрел на плащ, что превращался в пепел, и тяжело дышал. От этого разговора он только сильнее закипал. Нашли время для шуток.       — Считай, прошли проверку, — беззаботно напомнил Рютер. — Две секунды — тоже результат.       — Нашел из-за чего веселиться. Я не уверена, что у меня мясо до костей на спеклось, — едва устроившись понадежнее, Обри подняла голову. Гримаса боли на доли мгновения сменилась шоком. — Вашу мать. Ты всю стену расплавил. Ты хоть представляешь, сколько там… Дьявол.       Дыра. В стене. Ну да, дыра. Тяжелые оборонительные стены, которые в теории только тяжелые пушки пробьют, и то не с первого раза. От этого Дозор должен отступить? Если дать такую силу в руки пирату вроде того же Шебека или Роджера, а самим играть по правилам, мир закончится быстрее, чем думают всякие кабинетные идеалистки. Сакадзуки не сомневался даже, что прав.       — Я бы на твоем месте пошел к Цуру и всех нас сдал, пока тебя окончательно в оборот не взяли, — вздохнул Рютер. — По-другому с тебя не слезут.       — Слезу. Дура потому что, которая не отходит на безопасное расстояние, — мрачно отозвалась Обри, примеряясь к стене и потирая колено. — Это как руку в огонь пихать… А Волей весь не покроешься.       — Нам нужна другая площадка, вот что я думаю, — Рютер впервые за три дня говорил абсолютно серьезно.       — Нам нужен другой остров, — рыкнул Сакадзуки.       Его нисколько не прельщала перспектива сжечь корабль, просто вспылив где-нибудь в Раю. Надо было знать свои границы от и до, разобраться с собой, чтобы не провалиться из-за пустяка. И упускать неплохую возможность он не собирался.       — Решу, — в два голоса ответили Обри и Рютер.       — Вот и решай, — тут же уступила Обри. — С Неро маршрут сам согласуешь.

***

      Смена эпох редко проходила безболезненно. С тех пор, как Роджер сдался Дозору, прошло почти четыре года, и годы эти были чернее некуда.       После устроенного Шикки безумия наполовину разрушенный Маринфорд отстраивался слишком медленно. Одни только завалы разбирали… страшно вспомнить, сколько. Если даже в городе у стен штаба Морского Дозора оказалось настолько небезопасно, что говорить о других поселениях? Списки погибших ужасали. Эвакуировать людей просто не успели. Даже не допустимые жертвы, сопутствующий ущерб в этот раз превысил все мыслимые пределы.       Сопутствующий ущерб.       Вице-адмирал Цуру ненавидела эти слова, но понимала, что ни Дозор, ни любая другая структура от них никуда не денется. Жертвы будут и среди личного состава, и среди гражданских. Если отступить, трупов окажется еще больше. Нельзя отдать моря пиратам, особенно сейчас, когда каждый второй дурак рвется в Новый мир, за сокровищами.       Все жертвы — это общие ошибки дозора. Недоработка. Узнай они заранее, перехвати Шикки в море, и все сложилось бы иначе. Цуру не любила бессмысленную рефлексию, потому довольно быстро перешла от эмоций к рассудочному анализу. Вице-адмирал дозора должен действовать, а не распускать сопли.       Многим другим, чтобы прийти в себя, мало волевых решений: нужен стимул. Возможно, полезна ещё и хорошая встряска, чтобы заставить мозги работать. Напомнить, что на службе нельзя расслабляться, иначе получается вот так.       Сопутствующий ущерб.       Одна из ее формальных подчиненных, коммодор Тала Обри всегда чересчур остро реагировала на такие вещи, даром что не подавала виду. Обыкновенно это хорошо ее мотивировало, заставляя носом рыть землю, чтобы найти решение. Однако на этот раз вышло ровно наоборот, и в попытках работать Обри еще сильнее погружалась в рефлексию. Обстоятельства сложились слишком неудачно. Девчонка всерьез пеклась о сослуживцах, она этого не скрывала. Но сослуживцы, даже самые близкие — это еще не друзья, не кровь, не семья.       Корпуса Штаба местами сложило грудами камней, но огня, считай, не было. Город же… Городу досталось в разы сильнее, и горело здесь все, что только могло вспыхнуть. Среди учиненного побоища погиб один из братьев и младшая сестра Обри. Цуру не знала, насколько эти трое были близки, и все же с родного острова от престарелой бабки Обри вернулась, больше напоминая тень. По словам Олави Рютера, дома она не провела и пары часов. Едва вернувшись, Обри приняла дела, запросила из архивов на дальних островах документы, вернулась на корабль и взялась за работу. Несколько часов спустя ее ден ден муши оказалась в мусорном ведре, дрейфующем по Гранд Лайн, а весь стол усыпали справочные таблицы с характеристиками отдельных материалов.       Проекты нового штаба готовили другие. Город тоже планировали восстановить, причём из казны, но во вторую очередь. И пока одни возводили стены новых корпусов, Обри ввязалась в проблемы гражданских и втянула в это каждого, приписанного к Пелегрине. Девчонка часто занималась тем, до чего у других руки не доходили. Даже Рютер, паршивец, по которому уже лет пятнадцать трибунал плакал, изображал бессребреника, разбираясь со взлетевшими ценами и перебоями в поставках. Капитан Альма Неро, которая уже который год водила Пелегрину по Гранд Лайн, мало того, что притворялась слепой, так ещё из каждого рейса волокла за собой улов, которым с неделю человек десять кормить можно. Чудом нигде на дно не пошла.       Горечь от потерь никуда не делась, а мир двигался дальше и никого не щадил.       Почти сразу, едва Маринфорд пришел в себя, Конг дал новый приказ: по всему миру дозорные искали отродья Роджера. Потом — будто мало сбежавшего из Импел Дауна Шикки — были Охара и Ягуар Д. Саул. От таких новостей Обри, судя по кругам под глазами, вовсе перестала спать.       Паршивое качество, конечно. Сопереживать важно, но не в ущерб службе. Да и какой из нее дозорный, гражданская до мозга костей. Ей бы к ученым поближе.       Цуру смотрела на подозрительно спокойного Рютера и понимала, что сейчас экипаж Пелегрины считает своим местом только Маринфорд. Попробуй дать назначение подальше, даже в их обожаемый Новый мир, и ничем добрым это не кончится. Все они в те годы ходили по краю. Эпоха пиратов, надуманная свобода и загадочные сокровища Гол Д. Роджера. С Рютера бы сталось возмутиться, а потом уговорить Обри все бросить и поднять черный флаг. Уболтал бы рассуждениями, что все сохраненные жизни, вся динамика, статистика, надежность конструкций, управление рисками — ничто, потому что жертв у столкновений любого адмирала и йонко будет раза в четыре больше.       Приказ на отпуск капитан Тала Обри проигнорировала, для своих обмолвившись, что они с бабкой друг друга просто убьют, и не для того старая Шерри дожила до ста двадцати.       Дурища страшная, вроде бы с Гранд Лайн, но иногда напрочь забывает об элементарных вещах. Жаль, в чужую голову свои мозги не засунешь. Цуру поговорила — и больше не лезла. Рассчитывала, что этого достаточно.       Видимо, все же ошиблась.       Обри три года рвала жилы при Штабе. Конг явно держал в памяти, чьи чертежи недавно ушли на Мариджоа, и на пробу доверил ей другой проект. Выгорело бы, и ещё через год девчонке дали бы формальное звание контр-адмирала: почти недостижимая высота для инспекторского чина. Инспекторами в званиях старших адмиралов служили либо люди из руководство всей структуры сопровождающих и ревизионных служб, либо почетные Дозорные, слишком ценные, чтобы просто уйти в отставку.       Только спустя полгода проект — новенький, едва сошедший с верфи корабль, оснащенный всеми системами безопасности, что принадлежал одному из тенрьюбито, — взлетел на воздух. Одна радость: на борту никого из знати не было.       Какие уж тут повышения, головы едва не полетели. Людей с Пелегрины, которые отвечали за проект, тут же взяли за горло.       Сайфер Пол выразились на удивление аккуратно, предпочитая плотнее работать уже с подозреваемыми. Предварительная причина происшествия — критическая ошибка в конфигурации систем. Возможно, диверсия. Возможно, ошибка инженеров в расчетах. Эксперты с полномочиями сунули нос буквально во все, искали сомнительные связи и в своих измышлениях о мотивах доходили до идеи тайного сопротивления, что пустило корни в Дозоре.       Кто, ради всего святого, мог быть настолько безумен и открыто идти против Мирового Правительства?       Эксперты рассуждали об умышленных действиях.       Цуру открыто предположила, что ее подчиненные что-то проглядели от усталости. Обри не спешила оправдываться, окопавшись в своем кабинете и перебирая чертежи. Хорошо хоть умным людям не мешала.       Эксперты тем временем разворошили ворох нехороших дел Рютера, часть их которых пришлась на времена восстановления Маринфорда. Очевидно поддельные подписи, торговля невесть с кем, мошенничество… Понятно, что в действительности искали другое, а это было лишь временным предлогом.       Формально ситуация оставалась однозначной, и Рютера заперли на нижних уровнях Маринфорда по одному только личному приказу Адмирала Флота. Допрашивали парня тоже только доверенные лица Конга. Цуру не пустили, Анаис туда сунуться даже не пытался. Сенгоку… Сенгоку молчал.       Обри допрашивали один единственный раз, а потом отпустили, но только в кабинет в Маринфорде, под надзор вышестоящих. Все-таки хватило ума говорить по делу, получается. Под руководством капитана Неро экипаж Пелегрины вел себя абсолютно примерно: болтался при Штабе и методично превращал корвет в образцовый объект, начищая поверхности до блеска и проверяя каждую деталь. Неро даже не пыталась дёрнуть куда-нибудь за пределы разрешенных расстояний, чтобы отдохнуть и привычно поохотиться не важно на кого, на птиц, морских тварей или пиратов. Совершенно неожиданный проблеск дисциплины.       Ну, хоть кто-то радовал.       Цуру все силилась понять, кто был большей головной болью: Тала Обри или Олави Рютер. Свести их на одном корабле — идея Сенгоку, и вот что из этой прекрасной затеи вышло. Старый дурак остался с краю, а Цуру думай, как бы эти эффективные олухи в Импел Даун не уплыли. Вообще же не думают, чем их беспечность могла закончиться.       Здесь, при званиях, они оба были полезнее. Значит, стоило приложить еще немного усилий, а там будь что будет.       Говорят, что самые искренние беседы люди ведут в четвертом часу утра. У Цуру уже который подряд тяжелый разговор — последовательно с Акаину, Рютером и Сенгоку — пришелся на четыре часа дня. Хорошо, что очередного собеседника не пришлось искать по всему Штабу. Обри спала за столом в своем кабинете, опустив голову прямо на многочисленные схемы и сминая угол одного из штабных плакатов, небольших, размером с пиратскую листовку. В кабинете окон не было, лампы едва горели, но и в полумраке Цуру разобрала рожу Гарпа. Обри за каким-то чёртом разрисовала тому лицо чернилами.       После Шикки прошло без малого четыре года. Даже в сердцах винить за те события Гарпа или Сенгоку было глупо. Тем, естественно, плевать, вряд ли они оба вообще что-то заметили, но детское поведение подчинённых уже порядочно раздражало.       Демонстративно хлопнув дверью и не дожидаясь, пока Обри проморгается, Цуру пересекла кабинет. Идти пришлось буквально по документам: почти все горизонтальные поверхности здесь занимали чертежи, толстые справочники, обрывки расчетов и записи. На стенах поверх листовок и конспектов из справочников по фруктам висели карты сектора с маршрутом Челло, что ныне покорял только морское дно. Узловые точки Обри отметила флажками, и уже нитями другого цвета обозначила известные маршруты кораблей, которые за пару недель заходили в тот же сектор. Чуть выше оказался приколот замызганный лист с дюжиной имён, в основном пиратских, записанных разными чернилами и явно в разное время.       Садиться Цуру не спешила. На единственный пустой край стола опустился сложенный вчетверо лист бумаги, заметно помявшийся с углов.       Наконец-то поднявшись и чуть ссутулив плечи, Обри кивнула. Потом взъерошила отросшие волосы, выпуская смятый плакат, наспех натянула очки и снова заморгала.       — Думаю, я наконец-то нашла, в чем ошибка. Не успела только закончить отчет. Что это? — безжизненно уточнила она, забирая и разворачивая бумагу. — Я, Тала Обри, прошу… Серьезно?       — Ты это написала, — Цуру кивнула собственным мыслям.       Нехорошо всё-таки плакат разрисовали. Не усы или борода, а именно что исчерканная половина лица. Злость? Как бы чем премерзким не обернулось.       Будто этой ситуации им всем мало.       — Написала, — не стала отрицать Обри, поморщившись. — Давно. И на утро выкинула.       Спешить с этим не стоило. Историю Цуру уже выслушала от Рютера, и паршивец не врал. Вопрос только в том, будут ли его сейчас выгораживать. Наклонив голову, Цуру кивнула, предлагая продолжить.       — Рютер достал неофициальные данные, сколько людей погибло в Маринфорде, — глухо объяснила Обри, опуская голову и что-то глазами выискивая на столе. — Толку во всей моей беготне, да? Мы сидели допоздна, я и набросала… Потом поняла, что не о том думаю, и выбросила. Мне подписать? Штаб этого хочет?       — Наоборот, — качнула головой Цуру.       — В смысле?       — Прогуляемся, — приказала Цуру. — На тебя смотреть страшно.       — Разве… — начала было Обри, сняла очки, протирая глаза, медленно выдохнула и все же справилась с собой: — Да, вице-адмирал Цуру.       За несколько лет Маринфорд ощутимо изменился. Здесь и там зеленела трава, тянулись вверх подрезанные садовником деревья, а лежавшие на лужайках гладкие камни были лишь украшениями. Они ничем не напоминали те развалины, что отпечатались в сознании у каждого, кто застал здесь буйство Шикки.       Только Цуру направлялась подальше от милых взгляду райских пейзажей, в один из почти нетронутых теми событиями углов.       — Что ты знаешь об Олави Рютере? — издалека начала Цуру, не позволяя себе ни единой эмоции.       — Что ради дела он и голову засунет в пасть морскому королю, — легко ответила Обри. Она шла в полушаге, рядом, пусть и заметно прихрамывала. — Ради дозорных тоже. Его не интересовал этот корабль, я ручаюсь…       — Он мог тебя обмануть?       — Исключено. Это просто невозможно.       — Значит, лжешь ты. Дважды, — отрезала Цуру.       — Рютер не стал бы…       — Стал, — перебила ее Цуру. — Не было никакой ошибки или случайного дефекта, верно? Или, может, ты и правда не знала? Кто последний осматривал системы, ты или он? У него был доступ на корабль?       — Это абсурд. Не верю. Ошибка была, я ее нашла, обоснование я допишу в полчаса, — Обри остановилась и поморщилась. — Прошу прощения, давно не ходила так далеко. Везде мои подписи.       — Твои, — усмехнулась Цуру. Обри тотчас выпрямилась.       — Мои. Я лично передавала объект капитану, — она шагнула ближе и безо всяких сомнений добавила: — Исключительно моя ошибка, и ответственность на мне.       — У нас личный разговор, а не допрос. Я больше поверила, скажи ты, что знать не любят, а в водах Гранд Лайн хватает психов. Или тех, кто недоволен событиями последних лет.       Обри медленно покачала головой:       — Это только размышления. А свою ошибку я могу обосновать. Чертежи, расчеты — моя забота. Этого на Рютера не повесить.       — Ты хотя бы думаешь, кого защищаешь? — прохладно спросила Цуру, шагая дальше по разбитой тропе. — Или ты знаешь, с кем он водится, и не признаешься. Эмпорио Иванков, например, из бывших рабов. Наверняка есть кто-то посерьезнее.       — Я не ловлю преступников. Не умею. И беглых рабов не ловлю. И не контролирую подчиненных каждую минуту их свободного времени, — суховато ответила Обри, не отставая.       Бровью не повела: знала. Пожалуй, тому же Сайфер Полу вместе с другими их доказательствами этих слов хватит, чтобы запереть Обри в соседнюю с Рютером камеру, а на утро обеспечить обоим транзит в Импел Даун. Цуру вздохнула, не скрывая разочарования.       Обри дернулась. Она выдержала от силы секунд десять, прежде чем в сердцах добавить:       — Я пыталась … Мы пытаемся сделать так, чтобы обычные люди в мире ходячих бедствий жили немного дольше. Все. Зачем нам было отправлять на морское дно полгода работы, еще и с экипажем? Даже если вы и правы, Рютер не тронул бы экипаж.       Цуру промолчала, даже головой качать не стала. Будь ее подчиненные хоть немного меньшими идиотами, насколько проще бы жилось. Да и не подчиненные тоже иногда… Удивляли. В плохом смысле.       — С Рютера снимут обвинения, — призналась Цуру, когда они остановились у отвесной стены. Камни здесь шатались: давно пора снести целиком этот памятник прошлого. — Ему это дело никак не повредит, о таком шепчутся не первый раз.       Обри с подозрением нахмурилась:       — Вы с самого начала были согласны, что Рютер ничего не делал. Тогда почему это звучит как сделка?       Цуру отвернулась, уставившись на море. Этот разговор ей нисколько не нравился, но по-другому не получалось. По-хорошему уже пробовали.       — Это не сделка. Я рассказываю, что будет дальше. Пока это только размышления, но это докажут, — ровно произнесла Цуру и добавила резковатым тоном. — А ты больше не заговоришь об отставке.       Обри понадобилась почти минута, чтобы посмотреть на смятый лист бумаги в руках и осознать сказанное.       — Мне снится ебаный кошмар в кошмаре. Не может этого быть.       — Обри, — начала было Цуру. Слишком уж нехорошо та побледнела, и это ещё если ругань не упоминать.       — Нет. Нет, не может этого быть, — Обри вцепилась в камни и рука почернела почти до локтя. — Вы имеете в виду, что все… все из-за этого черновика? Не верю. Вы бы не стали.       Подло, да. По-другому никак, по-другому пробовали — и вот куда пришли. Цуру вздохнула:       — Сложнее, но в общих чертах примерно так.       Ни словом не солгала.       — Я тысячу раз говорила, что уйду в отставку, если пиратам достанется логия огня, — Обри поняла ее фразы ровно так, как Цуру и рассчитывала. — И ничего, ни разу, что внезапно изменилось? Кому так важны эти идиотские трубы?       — Мариджоа. Там хватает техников, но ты — специалист, который спроектировал систему…       — Только проект и ничего больше. Мало ли…       — …и которому известны уязвимости всего комплекса, — Цуру не стала повышать голос. Даже продолжать не нужно, достаточно намека. — Допустим, ты сама сможешь спокойно усидеть на где-нибудь на Семь-с-половиной. Ты понимаешь, чем закончится такая выходка. А Рютер? Он — еще большая проблема, и знает он слишком много. Тебя еще могут отпустить, но даже не думай рассчитывать на долгую и спокойную жизнь. Олави Рютер не получит и этого. Слишком ненадежен.       Элементарные же вещи. Как можно этого не понимать? Иногда создавалось впечатление, будто эти двое живут в какой-то другой реальности. Каждый в своей. У Обри вот про влияние тенрьюбито вспоминают раз в три года, у Рютера — о том, что Дозор, вообще-то, тоже должен следовать законам.       Камень, в который вцепилась Обри, превратился в крошку:       — Это отвратительно.       Реальный мир вообще не сахар, и Обри это известно. Нужно только правильно напомнить и несколько иначе расставить акценты.       — Это ваши перспективы вне Дозора. Смерть и Импел Даун.       Цуру спокойно ждала. У Обри на лице все было написано. Даже времени подумать просить не станет.       — Никакой отставки, — сипло произнесла она, вымученно кивнув. — Что с Пелегриной? Разведете нас по другим кораблям?       — Не дури. Продолжите работать.       Отвернувшись, Обри ответила не сразу. Ничего, очухается, подольше обо всем подумает, глядишь, мозги лучше заработают. С Рютером бы такое не прошло. Стоит только попытаться, как вольный ветер тут же взбрыкнет и натворит еще больших дел.       — Спасибо, что… что принесли это, — все еще пусто произнесла Обри, разрывая помятый шаблон прошения в мелкие клочки. — Я почти решила, что это Акаину. Его инициатива. Мы… Мы во многом друг с другом не согласны, но работе это никак не мешало. Он вообще говорит довольно прямо. А что не говорит, и так видно. Нам с Рютером в Дозоре не место, как он считает.       Цуру бы не согласилась с такой постановкой вопроса. Вице-адмирал Сакадзуки совершенно точно видел Правосудие и Дозор по-своему. И все же в его идеальном варианте именно что Дозору не было нужды в людях вроде Обри и Рютера. Флот занимался бы преступниками, а не беготней в поисках какой-нибудь определенной древесины, запасов которой у Правительства неожиданно не хватало. Жалок тот дозорный, для кого есть что-то важнее Справедливости.       — Ты передумала? — с интересом уточнила Цуру. — И почему же?       — Он просто не стал бы рыться в мусорном ведре, — припечатала Обри, глядя совершенно в другую сторону.       Вот это было почти смешно. Акаину и правда пришел к ней, но с другим рассказом. То же самое часом позже повторил Рютер, и Цуру стало куда понятнее, какого дьявола все так вцепились в старших офицеров Пелегрины.       Естественно, никто не поднял бы на уши столько занятых людей из-за дурацкого прошения об отставке какой-то канцелярской крысы. До Обри тоже дойдет со временем.       Рютер, проходимец проклятый, почти полгода искал сведения про устройство Импел Дауна, особенно про Пылающий Ад. Обри все говорила, что такое помещение в замкнутом контуре существовать просто не может, если только дело без фруктовиков обошлось. Спор зашел в тупик: какой силы должен быть фрукт, чтобы держать структуру после смерти владельца? Или фруктовик жив? Может, тогда есть тайная технология, которая позволяет передавать фрукт кому-то конкретному? Устроили мозговой штурм, как же. Обри ушла с головой в свое и почти забыла. Фрукты ее раздражали, а Импел Даун вызывал отвращение, чтобы думать о нем еще дольше. Зато Рютер не успокоился. Именно копии старых чертежей тюрьмы у него и нашли.       Этот идиот и правда готов был ради чего-то интересного сунуть голову в пасть чудовищу. Акаину решил, что даже само любопытство подозрительно. И уж явно эксперты про это излишнее любопытство узнали раньше других.       Вот они, к слову, как раз рылись в мусорных ведрах. Исключительно ради полноты картины.       Ситуация получалась абсолютно идиотская. Цуру все же рассчитывала, что доходчиво донесла до своих идиотов мысль об осторожности.       Третьего раза точно не будет. Пусть тонут.

***

      Острова королевства Могаро встретили уже знакомой жарой. Все бы ничего, если бы не отвратительная влажность. Подзажившая культя ощутимо ныла и пусть не мешала, но раздражала порядочно. Хотелось курить, только дешёвый табак отсырел за какие-то несчастные десять часов по Лог Пос. Пустить в ход фрукт — дело пары секунд, но от погоды сложно было собраться с силами.       Отвратительно.       Ноги бы его здесь не было, если бы не дела. Выродок, проклятый обидчивый параноик, болтался от острова к острову из одной норы к другой. Свою вивр-карту этот урод никому не давал. Мог еще расщедриться на порядком обожженный клочок карты какого-нибудь из своих посредников, и то по хорошему знакомству. Всем остальным приходилось сновать по Новому миру, подставляя голову по кислотные дожди или приветы от йонко, просто ради ден ден муши. Ещё у Выродка была отвратительная манера не верить глазам своим и заставлять всех хороших знакомых сначала связываться с его подчинёнными.       Возможно, часть этих извращений ещё походила на меры безопасности, но куда сильнее напоминала попытку набить себе цену. Критику Выродок не воспринимал, советуя найти другого дилера из подполья, раз этот не устраивает.       На этот раз, впрочем, Крокодайл и сам поступил бы очень похоже. Поводов хватало. Кажется, весть про его драку с Белоусом уже дошла до Рая, как и весть о его потопленном корабле. То, что Крокодайл выжил, даже по подполью в Новом мире не растрепали.       Не удивительно: он с месяц отлеживался на ближайшем острове. Чудом не утонул, выгреб на обломках корабля. Головы не лишился, но одну руку было не спасти. Ржавый крюк был вариантом получше, чем ничего. Мерзко было осознавать, что его отпустили. Как зазнавшегося мальчишку. Его, давно уже не новичка! Крокодайл собирался вернуться и доказать, что отпустить его было огромной ошибкой Белоуса. А для того нужна команда и корабль.       С этой проблемой Крокодайл и шел к Выродку.       В паршивом баре с дверцами, криво висевшими на полуоткрученных ржавых петлях, было прохладно и сыро из-за тающего в чашах льда. Несмотря на ранний час — приличные заведения в это время закрывают смену — посетителей тоже оказалось немало.       Сложнее будет греть уши.       — …бабка с Амазон Лили, между прочим. По мне не видно?       — Правда?       — Ради всего святого, конечно нет. Шучу. У нее тоже был отвратительный характер.       За барной стойкой, закинув ногу на ногу, сидела криво остриженная женщина в шароварах из парусины и светлой рубахе без рукавов. Уродливый красный шрам начинался чуть ниже макушки и тянулся к левому уху и по затылку: будто что-то раскалённое капало точно на голову. Похожие воспалённые рубцы красовались и на голом плече.       Синеволосая барменша криво улыбнулась, не слишком оценив шутку, и быстро посмотрела на Крокодайла. Потом коротко кивнула, прежде чем долить женщине ещё… виски, судя по цвету.       Узнала? Он как-то не удосужился запомнить ее имя в прошлый раз.       — Сначала чай. Потом… — произнес Крокодайл, усевшись на соседний табурет, и бросил короткий взгляд на барную стойку. Заляпанный стакан стоял рядом со сложенными очками, ровно на передовице свежей газеты, закрывая фотографию. Крокодайл поморщился и лениво качнул здоровой рукой. — Что тут пьют на этот раз, того и налей.       Заголовок кричал что-то о пятиста убитых на захваченном пиратами острове и том, как правительственные агенты с этим справились.       Барменша выставила второй стакан — куда чище — и плеснула виски на два пальца. Женщина мрачно покосилась на газету, будто поймала чужой взгляд, поморщилась и залпом опрокинула свою выпивку.       — Ещё.       Теперь Крокодайл мог рассмотреть фото. На изображении поверх груды тел красовался какой-то мальчишка с отметинами на спине. Символичные уроды. Точь-в-точь флаг мирового правительства.       — Ещё одной не найдется? — Крокодайл ткнул острием крюка в заголовок.       Даром ему эта погань не нужна, но Выродок настаивал: приходишь без газеты — за тобой хвост.       Проклятый остров.       Крокодайл достал сигарету, с трудом просушил и затянулся. Первосортная дрянь: надо будет заодно у Выродка прикупить что поприличнее. Из-за духоты казалось, что ещё немного, и воздух пойдет если не туманом, то дождливой моросью.       На рукаве плотной рубашки остался песок. Отряхнуть-то он его сразу отряхнул, но женщина, как раз обернувшись на дым, что-то заметила.       — Что? — лениво спросил он. С такой рожей женщина могла оказаться и охотницей за головами, и дозорной.       — Показалось, — отмахнулась та и повернулась к барменше, уже выкладывая банкноты. — Бутылку этой дряни с собой. Газету не ищи, пусть забирает. Второго тиража явно не будет.       Женщина потерла глаза, кривовато нацепила на нос очки и ушла, прихрамывая на одну ногу.       Крокодайл принюхался к чаю: у местных другого не водилось, но сорт и правда был хорош. Явно лучше самогона, который едва ли не этим же чаем и красили, называя виски. Жрать тоже хотелось, но это потом.       — Его ищу. Говорят, третья дверь? — Крокодайл говорил негромко: так, чтобы разобрала только барменша.       — Да где ещё-то, — она пожала плечами, но чистым ногтем начертила поверх заголовка несколько символов. Проявившиеся чернила явно были способностью фрукта.       Пятый док, переулок за дверью с треугольником.       Едва покончив с чаем, Крокодайл вышел из бара. Хотелось верить, что к полудню жара хоть немного подсушит воздух, но где там. На улице стояла все та же удушливая влажность. Даже пыли под ногами не было: местами земля как после дождя чавкала.       Крокодайл громыхнул крюком о дверь с треугольником, и только потом пошел дальше. У Выродка был нечеловеческий слух, и большой вопрос, фрукт давал такую способность, или что-то семейное. Крокодайл не спрашивал, а Выродок бы и не ответил.       Из глубины лабиринтов никто ничем не загремел в ответ, что означало разрешение войти. Барменша уже успела добраться до улитки, значит. Иногда Выродок встречал гостей сам.       — …я не считал, сколько раз мне эшафот обещали, честно говоря, — засмеялся кто-то. — Нашел, чем пугать. Все равно не поверю, пока не увижу.       Крокодайл невольно удивился: чтобы Выродок и своим гостям позволил встретиться?       — Хватит уже эти шурупы мусолить, — проворчал старческий голос. — Как не умел ничего делать руками, так и не умеешь.       — Будто ты умеешь. Смажь получше, заработает, у нас такая же стоит и все прекрасно. Дай полотенце.       — По лбу могу бесплатно дать, — огрызнулся старик.       — Спасибо, — расхохотался его собеседник.       Выродка Крокодайл узнал сразу, а вот курчавого парня, босого, в одних только цветастых шортах, он видел впервые. Парень сидел прямо на земле, неподалеку от криво сваренных труб, и вытирал ветошью руки, по локоть перемазанные машинным маслом.       — Живой, значит, — одобрительно кивнул старик, но нахмурился, замечая крюк. — По делу или про себя напомнить?       Выродок.       За год ещё ниже стал, да и морщин прибавилось. На лице проступили тёмно-серые пятна. Кажется, Выродку на самом деле и сорока еще не стукнуло, но почему тот выглядел дряхлым стариком, никто знать не знал.       — Напомнить, — лениво отозвался Крокодайл. — Как мое дело?       — Нашел я тебе… — Выродок оборвал сам себя. — Нашел. А ты долго тут болтаться будешь?       — На закате отплываем, если Темная ни с кем не повздорит, — невозмутимо протянул тип в шортах, рассматривая крюк на руке Крокодайла. — Это где такие делают?       — Помочь по знакомству? — ледяным тоном предложил Крокодайл.       — В море зубы скалить будете, — фыркнул Выродок и буквально пнул типа в шортах. — Ты тут полдня сидеть собрался?       — Так я не посидеть зашёл, помнишь?       — Если эти твои…       — Да ладно, это для себя, — парень легкомысленно махнул рукой. — Ну, не совсем, но для личных нужд.       — Это что, дурь по-твоему? — как по щелчку вышел из себя Выродок.       — Разве нет? От нее же пляшут.       — Дебил, — обронил Выродок.       — Все, пошутили и хватит, — разом посерьёзнел парень. — Кончай рисоваться, у тебя пакет из кармана торчит.       — Это не стандартная упаковка, — с подозрением протянул Выродок, покорившись на двери.       — Я три года назад в Норт Блю вез груз этой бумаги и знаю свойства, — парень гордо вскинул подбородок и протянул руку.       — Узнаю, что вы… — Выродок бросил парню плотно набитый пакет. На пальцах осталось что-то зеленоватое.       — И по тройному тарифу даже ничего не продашь, да, — незаинтересованно протянул тот и поморщился. — Дьявол. Кто так пакует?       — Из партии своей лист вытащишь.       — Да я ее за неделю сбагрил, к делу пришлось, — беззаботно заявил парень. — Смотри, до чего докатился. Последнюю рубаху отдал…       — Вали отсюда по-хорошему, Рю…       — Уже, — рявкнул парень, тотчас перебивая Выродка.       Наблюдавший за этим цирком Крокодайл даже напрягся. В ногах едва различимо зашелестел песок. Выродок нервничал: вон, чужое имя попытался назвать. Вспомнил, что Крокодайл — фруктовик, потому позвал раньше, чем стоило? От чего страхуется?       Парень, впрочем, обострять не стал, сунул завернутый в карман товар и, по-шутовски раскланявшись, зашагал прочь. Выродок явно ждал, пока все звуки окончательно стихнут.       — Что с ним не так? — прямо спросил Крокодайл.       — Все так. Не первый год его знаю. Только в этот раз то ещё дерьмо найти просил. Не спрашивай. Совсем сдурел, — отбрил Выродок, выдохнул, встряхнулся и уставился на Крокодайла. — Живучий сукин сын. Рад, что ты не сдох.       — Я тоже рад, — тягуче заметил тот, снова закурил и выжидающе наклонил голову.       — Нашел я человека, который тебе подойдёт. На которого можно положиться. Ручаюсь.       — Кто?       — Охотник за головами, и Белоуса не испугается, — без паузы заметил Выродок. — Модно стало из охотников уходить в пираты, ты знал?       — Где его искать?       — Далековато, — таким же деловым тоном ответил Выродок. — Вест Блю. Имя не спросишь?       Из ангаров Выродка Крокодайл выходил не с пустыми карманами. Хороший табак, шифрованные записи про того самого охотника и вивр-карта одного торговца с Дресс Розы, который после трех звонков Выродка согласился взять пассажира и начисто забыть о листовке.       Листовку, к слову, еще не обновили. Видимо, в Дозоре и правда считали, что Крокодайл мертв. Числа обыкновенно льстили самолюбию, но сейчас, без мало-мальской команды и денег нарочно менять положение вещей было бы глупо. Стоило заявить о себе погромче.       Пока нужно было пойти пожрать. А еще присмотреть себе лодку поприличнее, не хватало только перевернуться между Могаро и Дресс Розой. Солнце пекло нещадно, откуда-то сверху ощутимо тянуло сухим ветром, и у причала, несмотря на воду, можно было жить.       Красота.       Крокодайл устроился прямо на мешках у каменной стены и невольно зажмурился. Куда ему спешить, лучше набраться сил, пока погано зажившие ребра не дали о себе знать. Песок в любое время сумеет просочиться на любой корабль.       Тишина и покой продлились недолго.       — Нет, ты знаешь, что самое чудовищное?       К причалу шли трое. Вернее, шли как раз двое, поддерживая третью. Крокодайл уже видел ее в баре: стриженная, с очень узнаваемыми шрамами. Под локоть ее держала еще одна женщина, темноволосая, с ног до головы затянутая в черное: плотную рубашку на все пуговицы и свободные брюки не по размеру. Царящее вокруг пекло ее нисколько не смущало, даже лоб не вспотел.       — Неро, вот ты знаешь? — спросила стриженная женщина со шрамом, покосилась на темноволосую и так качнула головой, что чуть не потеряла очки.       Рядом с ними брела синеволосая барменша, обмахиваясь газетой, и даже внимательно слушала.       — Кроме логии огня? — Неро мрачно посмотрела на полупустую бутылку в руках у подруги.       — Кроме нее родимой. Если кто с ней объявится — тут же уволюсь, и плевать, чем закончится, — выдохнула стриженная и обернулась к барменше. — Огненные дожди в Новом мире, вот что. В вашем секторе их нет. Мы ведь даже подходящий состав придумали, с ним органика целый час выдерживает, но паруса все равно приходится менять уже в следующем рейсе. Вещество стареет, как полимер, и их ветром рвет. Зато ученым такое неинтересно, похоже. У них эти фрукты, плоды, каменюки…       Барменша внимательно слушала. Крокодайл готов был поклясться, что та запоминает и все перескажет Выродку. Тот подобным как раз интересуется. Уникальные вещи: после огненного дождя не то что парусов не оставалось, впору верхнюю палубу перестилать. Тут либо камень, либо что огнеупорное — вроде вивр-карт, но технологии держали в страшном секрете — либо просто держаться подальше.       — Я думала, что хуже всех горящие птицы, — перебила подругу Неро, недобро глянув на барменшу.       — О да! Чертов Марко Феникс. Ну прямо княгиня Ольга, — махнув рукой, стриженная перешла на полную бессмыслицу. — Мало того, что горит, так еще и летает. Летающий огонь! Только представь радиус поражения!       — У Марко холодное пламя. От него ничего не загорится, — успокаивающе заметила барменша.       Стриженная фыркнула, освободила локоть — рука целиком почернела — и уселась на причале, свесив ноги.       — Это огонь. Любой огонь может заставить вещество загореться, — она убежденно замахала руками. — Вот смотри. Так, что бы…       И начала глазеть по сторонам, пытаясь что-нибудь отыскать. Теперь все трое были от силы в десяти шагах от Крокодайла.       — Ты сказала, что быстро сработает, — прорычала Неро.       — Сработает, надо еше подождать, — пожала плечами барменша. — Что у вас такое?..       — Пятьсот трупов, — холодно перебила ее Неро.       В памяти тут же возникла газета, которую он не удосужился прочитать. Если до этого к чужому трепу Крокодайл не прислушивался, просто не желая убираться из своего удобного угла, то теперь стало почти любопытно.       — Вот-вот. Пока мы бегаем с жопой в мыле, чтобы статисты не дохли как мухи, кто-то одним махом убирает пятьсот человек. Блестяще же! Дай зажигалку, — почти трезво потребовала стриженная, уже поднявшись на ноги, и перехватила бутыль с остатками дешевого виски и газету.       — Моя у Рютера, — явно соврала Неро.       Стриженная переступила с ноги на ногу, потерла колено, осмотрелась, будто принюхавшись… и под страдальческий вздох Неро зашагала по причалу. Глядела она точно на Крокодайла.       — Ты нас слушал, — нагло бросила она, выплескивая виски не столько на газету, сколько себе на руку. — Огонька не найдется? Фокус покажу.       Крокодайл не собирался даже отвечать, только смерил ту сонным взглядом. Если эти из Дозора, если его узнают, ничем хорошим все не закончится. Дойдет до драки — придется всех троих убрать. А лишнее внимание сейчас ни к чему.       — Да брось, я дым за милю чую, — поморщилась стриженная и потерла рубцы на плече.       Никакого узнавания. Обострять он не стал, швырнув зажигалку. Огонь какие-то мгновения спустя подпалил газету.       Бумага даже не потемнела.       — Видишь? Пламя есть, потому что горит спирт. Бумага загорится тоже, когда алкоголь выгорит. Можно еще и так… — стриженная бросила газету на землю, потопталась по огню и попыталась снова щелкнуть зажигалкой.       Слишком близко к облитой виски ладони.       Неро поджала губы и в доли мгновения оказалась рядом, выбивая из рук огонь:       — Обри, дьявол, пироманша ты недоделанная!..       Стриженная тотчас вцепилась почерневшей от Воли рукой в чужое запястье.       От резких движений Крокодайл невольно напрягся. У земли снова вился песок, не слишком заметно: можно списать на пыль из мешков. Он до сих пор был не в самой лучшей форме, но что какие-то двое против него одного, пусть и с Волей? Барменшу в расчет Крокодайл не брал.       — Уймись, — Неро вывернулась тут же и попыталась отвесить подруге оплеуху.       Обри слишком легко для пьяной уклонилась — и застыла, с подозрением глядя Крокодайлу под ноги.       — Да ладно, — выдохнула она. — Серьезно?       — Что случилось? — из проулка появился уже знакомый тип в шортах.       — Не показалось все-таки. Песок, — совершенно серьезно объяснила Обри, понизив голос. — Мы по Гранд Лайну столько лет шатались, а этот песок!.. У тебя логия песка, и ты пират! Да какого же черта! Серьезно, ну почему нельзя работать…       Теперь точно скрывать было нечего. Если все сделать быстро, никто даже на шум не выглянет. Причал пуст, все спрятались под крышами. Вихрь из песка полетел в сторону Неро, а сам Крокодайл уже шагнул к Обри…       — Стой, — крикнул со стороны тип в шортах. — Эй, я твое имя знаю, заору — весь остров узнает тоже.       Обри резво увернулась, сшибая Неро с ног. Руки снова почернели, наливаясь Волей, а из взгляда окончательно пропал пьяный блеск.       — Подожди, — выдохнула Обри, не шевелясь, разве что краем глаза присматриваясь к песку в воздух. — Стой. Рютер, не лезь. Тихо. Это инспекторский корабль. Мы не ловим пиратов.       Рютер, значит.       — Говори за себя, — прошипела Неро, сжимая кулаки.       — Мы не ловим пиратов, — сухо повторила Обри, поднимаясь и загораживая Неро. — Плевать мне на это. Мы никого не видели. Ты не видел нас.       Не солгала, надо же. Крокодайл вопросительно посмотрел на Рютера:       — Дозор не работает с подпольем.       — Тогда можешь сдать меня Дозору при случае, — напряженно ответил тот. — Это недоразумение. Мы не преследуем пиратов, так и есть. Обри давно ищет… фрукт, который хотя бы частично нейтрализует силу Магу Магу но Ми. Магма.       Тоже правда. Он не поверил бы, не встреть Рютера у Выродка: те явно знали друг друга давно. Чересчур подозрительно, только и дозорные эти мало напоминали тех коммодоров и вице-адмиралов, что ему довелось встретить.       — С пиратами Дозор тоже не работает, — протянул Крокодайл, не спеша убирать песок.       — Официально — нет, — согласился Рютер и поглядел на Обри. — Этот парень схлестнулся с Белоусом и выжил. Они точно будут заинтересованы, об этом просто пока ничего не говорят.       — Вы совсем с ума сошли, — раздраженно перебила Неро, не думая убирать Волю. — Акаину и сразу на троих предателей хватит…       — О другом речь. Ты не знаешь, что это будет. Рютер прав, — негромко заметила Обри, переглянувшись с тем, и ее рукам тотчас вернулся нормальный цвет. — Пока. Мы друг друга не видели. Мы уходим сегодня на закате. Неро, куда…       — На Дресс Розу, — неохотно признала та после паузы.       — На Дресс Розу, — повторила Обри, нервно выдохнула и шагнула ближе, зачем-то показывая раскрытые ладони. — Причин нам верить нет, но ты можешь расспросить у вашего с Рютером знакомого. Мы оставим у него ден ден муши.       Можно было убить ее прямо здесь. С Неро он бы тоже успел справиться. Только была ли у Рютера Воля? Допустим, нет. Трое мертвых дозорных даже в такой глуши привлекли бы внимание. В баре его видели. И Выродок… Выродок эту информацию продал бы по десятикратной цене. Барменша его, вон, успела сбежать. И такой хвост Крокодайлу сейчас совсем некстати.       Можно было пробраться на корабль Дозора. Рискнуть, попытаться убить всех уже в море и, возможно, завербовать кого-то в команду. Или обнаружить, что на борту достаточно фруктовиков. Лезть куда-то, не проверяя почву? Крюк, с которым он еще паршиво управлялся, напоминал, чем такое чревато.       А можно было рискнуть ещё сильнее и выбрать туманные перспективы, что Крокодайл и сделал.       Не прогадал. Предложение стать Шичибукаем пришло к нему всего через полгода. За все это время Дозор любезно не повышал награду за его голову. Как решения ждали. О том, что в тот день Олави Рютер забирал у Выродка плохо упакованный образец Данс Паудер, Крокодайл узнал намного позже.

***

      Разговоры со штабом экипажу Пелегрины слишком часто обходились в бессонные недели, новые шрамы и оторванные пальцы. Когда Обри в очередной раз вывалилась из своей каюты бледнее смерти и с кругами под глазами, которым завидовали все панды в округе, Альма Неро уже догадалась, что в ближайшие полчаса пойдет заново прокладывать маршрут невесть куда. Даже не стала спрашивать, какого дьявола и где стряслось на этот раз.       Однажды они прямиком из огненного дождя сорвались на Могаро, потому что двум начальствующим идиотам, Обри и Рютеру, пришла в голову блестящая мысль: можно ли вызывающий дождь реагент использовать, чтобы тушить огонь? Хорошо, что их судовой врач Ре Вассер не прошел мимо, вовремя закопавшись в исследования этой дряни. Оказалось, порошок жутко ядовитый, и поток идей остановили на корню. Вассер размахивал своими записями на манер флага и кричал на всю Дресс Розу. Рютер расстроился, но Обри даже удивленной не выглядела, будто подозревала что-то такое.       Временами Неро просто ненавидела свое начальство. На русалок она, значит, смотрит как на невозможное чудо, а про какую-то запрещённую дьявол знает сколько лет дрянь догадывается, даже о формулах спорит. Откровенно говоря, все эти странности Обри будили подозрения, с которыми дорога прямиком к адмиралам. Если бы не то, ради чего Пелегрину мотало по морям, если бы не искренняя забота о простых дозорных, Неро давно бы уже расписала все в деталях. Просто передала бы тому же Акаину, тот не станет заметать грязь под ковер.       Для Неро служба все чаще сводилась к сделкам с совестью. Пелегрина часто занималась черти чем. К счастью, в этот раз обошлось без моральных выборов.       Приказ звучал однозначно, пусть и вызывал вопросы.       Зачем им срываться с планового маршрута и лететь в какую-то глушь в Норт Блю, тем более так срочно? Вице-адмирал Цуру тут который год гонялась за пиратами Донкихота, а Пелегрина с командой в те дни следовала из Нотиса обратно к Гранд Лайн.       Спросить все же стоило. Трупы они еще не перевозили. Да, кроме трупа был ворох документации и других материалов для Штаба, но…       Рютер, и тот в кои-веки перестал кривляться.       Дело оказалось именно что в трупе. Этого человека помнили все старшие офицеры Пелегрины. Донкихота Росинанта вообще сложно было забыть, особенно если твой непосредственный начальник выдирает себе волосы каждый раз, когда что-то горит. Не доглядела она, видите ли.       Белоуса у них на Пелегрине называли стихийным бедствием. Большую Мамочку считали чем-то сродни падающему на землю солнцу. Фуджитору, который за каким-то дьяволом еще и глаза себе покалечил, — миной замедленного действия. Борсалино поначалу даже выпал из их списков: ровно до того момента, когда Рютер не схватил очки Обри и для примера не поджег один из документов лучом света. Про Акаину с его титаническим фруктом предпочитали скорбно молчать. Возможное решение не проблемы, а безусловного преимущества попало в руки поздно, и вице-адмирал слишком уж высоко обретался, чтобы устраивать очередные эксперименты в компании Шичибукая. По мнению Неро, оно и к лучшему: после тех старых экспериментов начальство сколько уже лет хромало, будто сломанные ноги неудачно срослись. Как бы чем похуже не закончилось.       Список человеческих катастроф вообще стремился к бесконечности. Обри любила страшилки про Горо Горо но Ми, электричество в чистом виде, фрукт, о котором давно никто не слышал, и Мэра Мэра но Ми. Над ее суеверным страхом перед логией огня кто только не потешался. Смешнее было, только когда знающие припоминали ей фразы о собственной руке в обмен на кого-нибудь с логией песка. Случалось это каждый раз, когда Крокодайл всё-таки появлялся на собрании Шичибукаев.       Донкихот Росинант стоял в этом списке отдельным пунктом. Фруктовики по крайней мере действовали целенаправленно и осмысленно. Росинант же был абсолютной катастрофой: кажется, он вел негласную войну с самим собой. Никто не хотел оказаться в зоне этих случайных боевых действий. Рютер еще и сгустил краски, когда навел справки.       Мало того, что парень случайно умудрялся поджечь все, до чего дотягивался в падении с высоты своего трехметрового тела. Росинант оказался приемным сыном Сенгоку, которому пророчили очень… своеобразную работу. За лишнее любопытство Рютеру снова прилетело целое разбирательство. Ну, или за девяносто восьми градусный ром, партию которого он приволок в Маринфорд.       Рютер, как и всегда, играючи вывернулся из проблем, в которые сам себя и запихнул. Он отговорился рассуждениями о пламегасителях, задобрил старших снабженцев — и тут же рванул разглашать своим, что узнал. Приволок ее, Неро, и Обри на полигон, где тренировались рекруты и хитро улыбался.       Догадайтесь сами, что я вам показываю.       Смотреть было на что. Высоченный парень, который минуту назад без особых усилий впечатывал в землю каменное изваяние, сделал пару шагов и запутался в собственных ногах. Потом попытался закурить на приличном расстоянии от других, и стало ещё хуже.       — Что это, о великий дьявол? — севшим голосом выдала Обри.       Неро вообще не помнила, чтобы та на кого-то еще реагировала как на абсолютно бесчеловечное оружие массового поражения. Даже вице-адмирал Сакадзуки с Охарой за плечами и оплавленными бронебойными стенами удостаивался взгляда, полного смирения с неизбежным.       Неудивительно. У Акаину форма и содержание вполне себе совпадали. Человек, который открутит тебе голову и сожжет череп, выглядел —да ладно! — как человек, который легко оторвет тебе голову и превратит черепушку в золу.       В спящем состоянии Росинант казался смертельно уставшим юношей, не более. Хорошо, из спящего состояния он тоже временами вываливался в разрушения, но формулировки второстепенны, да и язык без костей в их команде был не у Неро, а у Рютера. По личному делу не понять: такое нужно было видеть вживую. Неуклюжесть каких-то запредельных величин заставляла забыть о талантах, силе, вежливости в общении, даже о редкой способности фрукта, с которой парень быстро разобрался.       Рютер не разочаровал, привычно описывая проблему в красках. Рассуждал с видом эксперта о психологических и физиологических причинах, на удивление деликатно обошелся без фраз вроде «в детстве не раз на голову упал». Неро тогда почувствовала, как у нее волосы на макушке шевелятся. Раньше, чем она сказала хоть слово, что ноги этого не будет на Пелегрине, пусть хоть под трибунал отдают, заговорила Обри.       — Узнай по-тихому, куда его сватают, — с трудом произнесла она. — Мы пойдем с инспекцией куда-нибудь в противоположную точку мира. Логтаун перестраивать, например. Или еще что. Слышали про морепоезд? А ну как перегреется на рельсах, непорядок…       Обри о тех словах потом не раз еще пожалела, но тогда включила все доступное ей красноречие.       Теперь же Обри, раз в пару дней связываясь с кем-то из ассистентов Сенгоку, надиктовывала координаты, а потом мрачной тенью расхаживала по палубам, бормоча что-то себе под нос. Скорее всего думала, что скажет на похоронах.       До Маринфорда они и правда долетели без задержек.       Смотреть на Сенгоку было страшно. Какие тут поздравления с назначением.       Адмирал Флота.       Самое паршивое, что даже сказать, будто Донкихот Росинант был хорошим парнем, означало соврать. По парню горькими слезами рыдал как минимум мозгоправ. К счастью, на похоронах правда никому и не нужна.       Обри предпочла промолчать, и вместо этого зажгла у могилы свечу. Такую, которую не сумел бы опрокинуть или потушить ни один порыв ветра. Потом понимающе кивнула Сенгоку — и ушла, привычно хромая.       Тем вечером они втроем — Рютер присоединился позже, опять пропадал невесть где, а потом приволок две бутылки самовоспламеняющегося рома — сидели в кабинете Обри, рассматривали листовки, действующие и перечеркнутые, и вспоминали разное.       Как Росинант с полыхающим рукавом подходил к инструкторам и с абсолютным спокойствием на лице говорил: «Кажется, я горю».       Как парень ухитрялся идеально отстреляться, а потом, уже оставив оружие, растянуться на ровном месте.       Как он расспрашивал каждого более-менее знакомого дозорного о том, что происходит в Норт Блю, но никому ни разу не объяснил, почему так этим интересовался.       Как Росинант ухитрился подменить козла Сенгоку плохо отмытым горным козлом, и животина буквально забралась под потолок общего зала по отвесной стене. Рогатое чудовище доставало десять дозорных, а на Росинанта неодобрительно смотрела даже чайка с кепки Сенгоку.       Или как Обри после обстоятельного разговора с Рютером о вивр-картах весь вечер шутила о чем-то малопонятном, а наутро сама нашла Росинанта. Проверить, сможет ли он случайно сжечь огнеупорную бумагу. В тот раз эксперименты прекратил Зефир, а Обри, несмотря на звание, Волю и прочее с неделю щеголяла синяками. Ещё через месяц Пелегрина рванула в Новый мир: Обри слишком заинтересовалась технологиями вивр-карт, чтобы обойтись теорией. Неро отчаянно хотела открутить Рютеру голову за такие идеи.       Разговор медленно отступил к другим мертвецам.       Погибшие из-за Шикки здесь, в Маринфорде. Сотни убитых после казни Роджера. Флеванс. Те несчастные пятьсот человек, которые оказались в заложниках у пиратов. Сабаоди — просто ненавистный архипелаг Сабаоди. Рютер обмолвился о Долине Богов и вздрогнул, будто понимая, что заговорил не там и не о том.       В ту ночь они больше не произнесли ни слова.

***

      Логтаун был хорош в одном: толпы пиратов, что рвались на Гранд Лайн, забредали сюда просто взглянуть место казни Роджера. Неплохой способ отсеивать часть беспринципных идиотов, которые поднимают черный флаг. Большинство остальных тоже погибнет еще в Раю за месяц-другой, так и не добравшись до Нового мира.       Смокер оказался здесь не так уж и случайно. Коммодор Неро с Пелегрины перехватила его у инструкторов в Маринфорде и с полтора часа расспрашивала о способностях фрукта. Сам Смокер считал, что тут не обошлось без Хины, однако та ни в чем признаваться не спешила.       Экипаж Пелегрины, по мнению половины Штаба, занимался дьявол знает чем. Инспекции баз Дозора, странные маршруты и странные грузы, малоосмысленные блуждания по Новому Миру, неожиданные командировки то в одну страну, то в другу… Несмотря на такую географию передвижений, команда Пелегрины за все эти годы не поймала ни одного пирата.       За исключением коммодора Неро, никто с корабля таким не занимался. Коммодор же действовала скорее как охотник за головами, чем дозорный, и выходила в море за пиратами, пока другие ползали в вентиляциях и монтировали новые трубы. Личная инициатива, а не командная.       Смокер вырос в Логтауне и лучше многих понимал, как и где здесь лучше искать ублюдков. Два месяца настоящей работы, раз уж коммодор Неро и контр-адмирал Обри заинтересовались логией дыма, с возможностью разнообразить тренировки делом: звучало неплохо. Особенно если вспомнить, что лишь год назад его и вовсе хотели вышвырнуть из Дозора.       Что тут думать. Конечно же, он согласился.       То, что экипаж Пелегрины уже с полгода как окопался в Логтауне, Смокер не знал. Правда, безвылазно здесь тоже никто не сидел. Контр-адмирал то и дело моталась на Гранд Лайн, на Ватер 7.       Смокер же предпочитал держаться положенной дозорному работы, а потому ходил тенью за коммодором Неро. Та явно скучала, даже собирая урожай из пиратов Ист Блю. На этих беззубых, по её словам, и одного хорошего дозорного хватит. Неро не скупилась на истории, как Пелегрина чудом вывернулась из очередных неприятностей. Говорила про остров из острых как бритва подвижных скал, что стоил бы Пелегрине обшивки, не позаботься они о прочности заранее. Или про проклятый огненный дождь в Новом мире, когда они испытывали новый материал для парусов — и половина команды до сих пор красовалась рубцами после тех ожогов.       Одно дело — ходить под флагом среди десятка-другого других дозорных, и другое — вот так, едва ли не в одиночку охотиться на пиратов. Капитан Морис, управляющий базой, против такой инициативы не возражал и вообще выглядел слегка пришибленным. Большинство из тех, кто сошел с Пелегрины, Правосудие вообще не интересовало. Эти люди с неподдельным энтузиазмом ввязались совсем в другую работу. Они рисовали что-то на копиях чертежей, задавали странные вопросы о материалах стен, переделывали трубы для тушения пожаров и вообще перевернули всю базу с ног на голову. Кто-то даже спорил с капитаном по поводу стоявшего в Логтауне эшафота: и недостаточно охраняется, и плохо держится. Всего-то десять лет прошло, а древесина уже потемнела, но это тоже можно решить, просто штаб не давал полномочий на модернизацию объектов особой ценности, нужен отдельный приказ…       У капитана Мориса от этих фраз отказывал мозг. Инспекторский корабль в порту — но вместо инспекций, рапортов и наказаний каждый прикидывается работягой, по недоразумению нацепившим белую форму.       Естественно, Морис даже не пытался вникнуть в суть проблем. Он абсолютно мягкотело разрешал этим делать все что вздумается. Один из офицеров при контр-адмирале, Олави Рютер, едва не светился от радости и с улыбкой торгаша добавлял, что вообще-то можно ещё и в городе что-нибудь сделать. Только тут уже своими силами Пелегрина не справится, надо привлекать дозорных с базы.       Капитан Неро в этом не участвовала принципиально, предпочитая пропадать где-то в море. Она прямо сказала, что выдрала Смокера из учебки не для того, чтобы тот носился по городу с разводным ключом или дымился над тонной документации. В итоге в местных лавках появлялось мясо морских королей, а судебные корабли причаливали к базе даже чаще обычного. Капитан Морис не скрывал, что давно в камерах не сидело столько пиратов.       Не смотря на все рассуждения контр-адмирала Тала Обри об инспекторских кораблях, корвет «Пелегрина» нес достаточное вооружение, чтобы без лишних опасений ходить даже по Новому миру.       Экипаж Пелегрины явно заканчивал с монтажем запланированного для Логтауна, а Смокер и Неро как раз выбирали между двумя пиратскими командами, когда в каюте коммодора заговорила ден ден муши.       — Бросай все и дергай на Ватер 7, — гремел голос контр-адмирала. — Заберешь меня.       — Что-то случилось?       — Нет. Тут и без меня блестяще справятся, исключительные люди, — без эмоций отчеканила контр-адмирал. — Зато дела в Логтауне не ждут.       — Смокер со мной, — негромко заметила Неро.       — Бери с собой, если хочешь, но экскурсий не обещаю. Здесь работают гении, а в Логтауне — только исполнители, — прохладно начала контр-адмирал. Даже у ден ден муши виднелись серые круги под глазами. — Этот город — ключ ко всему Гранд-Лайн. Нечего работать спустя рукава. Все, жду.       На Ватер 7 они с капитаном даже на берег не сошли. Контр-адмирал ждала их в порту, натянув форменную кепку на глаза и вымокнув до нитки. Полчаса — и Пелегрина снова вышла в море. Неро, стоило начальству ступить на палубу, предложила два маршрута, один — прямо в Логтаун, и второй, неожиданно, через Алабасту.       Контр-адмирал стянула кепку и взъерошила короткие волосы. Явно задумавшись, она потерла шрамы на голове, но в итоге приказала идти на Логтаун.       Неро промолчала.       Почему контр-адмирал ни с того ни с сего сорвалась с уникального сооружения на почти законченную возню в Логтауне, было не очень понятно. Смокер слышал, что проект с морепоездом контролировал Сайфер Пол, но деталей тоже не знал. Инспектору с агентами, на его взгляд, делить было нечего. Получалось, что дело в том рыбочеловеке, который, все по тем же слухам, построил Гол Д. Роджеру самый известный из кораблей пирата, Оро Джексон.       В тишине палуб Пелегрины, двигавшейся через Калм Белт, хорошо думалось. Логтаун же встретил привычной суетой и шумом. Контр-адмирал влетела в работу без перехода, сунула нос в каждый чертеж, заставила своих переделать целый этаж, а потом в компании Олави Рютера обошла весь город.       Несколько дней спустя Неро и Смокер наткнулись на них у самых доков. Капитан Морис с беспомощным взглядом наблюдал, как эти двое спорят, куда лучше перенести или просто перестроить два плотно стоявших ангара.       Неро хмыкнула, сложив руки на груди, и притормозила:       — Сейчас выяснится, что нам срочно нужно на край света в Вест Блю, — доверительно заметила она, — просто потому что правильные материалы есть только там.       Звучало не просто глупо, а расточительно, о чем Смокер прямо и сказал. Неро глянула на него с видимой снисходительностью, а потом пообещала объяснить на примере, насколько по-разному в замкнутом помещении горит древесина, пропитанная нужным составом, и такая же, но покрашенная дешёвой краской. Для фруктовика, ещё и владеющего Волей, такие вещи были не критичны, пусть тоже могли выйти боком, но для обычных людей…       Идеям контр-адмирала Тала Обри и коммодора Олави Рютера на Пелегрине потакали даже самые разумные из команды. По рассказам выходило, что причин тому хватало.       Уже позже Смокер согласился, что в этой невнятной возне и правда было рациональное зерно. А тогда он просто стоял в порту своего родного города и слушал обрывки разговоров старших офицеров.       — Нет, я понимаю, что расстояния между островами слишком большие, — невозмутимо говорила Тала Обри. — Я не понимаю другого. Поставьте вы здесь ветряк, это же стационарная точка. Перекрытия выдержат нагрузку, я за эту неделю все пересчитала…       — Я не уверен, что Дозор предоставит средства, — неуверенно произнес Морис.       — Это проблема, да, — задумчиво отозвался Рютер.       — У вас пиратов на каждом шагу, с листовками, бери не хочу, — поморщилась Обри, листая толстую записную книжку и что-то считая. Говорила она совершенно спокойно, словно рассуждала о погоде на зимнем острове: сегодня снег, завтра солнце, холодно. — Не дают официально, так сговорились бы с местными охотниками. Деньги, считай, из той же казны…       — Обри, тебя несёт, — оборвал ее Рютер, прищурившись.       — Я ваши двигатели на слизи в кошмарах вижу, — устало заявила Обри, зажмурила один глаз и выставила большой палец в сторону ближайшего здания: размеры какие считала, что ли?       — Нет бывает двигателей на слизи, — заметил Морис.       Обри и Рютер странно переглянулись.       Неро рассмеялась в голос и подтолкнула Смокера куда-то в плечо:       — Пойдем, спасём капитана от чужих инициатив. Не думал, кстати, здесь остаться? Хорошее место, и до Гранд Лайн рукой подать. Вряд ли ты с нами мотаться хочешь, так?       Разговор быстро ушел куда-то в сторону, но сама мысль казалась интересной. И для пиратов, и для Дозора Логтаун давно стал знаковым местом.       Остаться здесь? Капитан Морис со своей работой явно не справлялся. Смокер не сомневался, что у него самого получится куда лучше. Да и город он знал лучше многих.       Вечером Смокер шел по коридорам базы, собираясь найти Неро: они уже четвертый день занимались в порту чем придется. Хотел узнать, что их держит и не пропустит ли он что-то стоящее, если выйдет в море с кем-то из дозорных Логтауна. Однако на том же этаже, где в кабинете дальше по коридору обычно за полночь засиживалась Неро, обнаружились контр-адмирал с коммодором.       Тала Обри меняла вентиль у самого потолка, балансируя на кривой стремянке. Олави Рютер стоял внизу, рядом с инструментами. Подпирая лестницу плечом, он что-то жевал и крутил в руках отвёртку.       — …они что, не видели, что он вот-вот рассыпется? Весь этаж затопит. Ладно, документы у них выше, не критично, — ворчала Обри. — Или подтекать будет. Пойдет сырость, где сырость — плесень и насекомые, это ещё траты…       — Обри, не уходи от темы, — перебил ее Рютер, прекращая шуршать пакетом не то с мелким печеньем, не то с орехами. — Что с морепоездом?       — Построен, — буквально прорычала та, разом опуская руки и цепляясь за лестницу, а потом медленно выдохнула. — И знаешь что? Пути еще не проложены, а доступа к парню больше нет, к тому же…       — Обри. — Все курирует Сайфер Пол. Куда мне предложили пойти с моим мнением, сам догадаешься. Какого дьявола я в это полезла, серьезно? — спросила та раздражённо. — И знаешь, будто этого мало. Ты уже слышал последние новости, про нашу верхушку и Доф…       — Обри, прекрати, — оборвал ее Рютер, выразительно повернувшись к Смокеру. — Неро у себя. Спит… Да, уже задремала. Не разворачивайся. Она говорила, что единственного нормального человека в подчинении примет, так что проходи.       Возможно, у Рютера был хороший слух. Возможно, Воля наблюдения. Уточнять Смокер не стал. Не тот случай.       — В общем вот что, — Тала Обри помотала головой, бросила прямо на пол сломанный вентиль с креплениями и потянулась к пакле, что торчала из кармана рубашки.- Я займусь ветряком, а ты — в Маринфорд, там как раз собирают Шичибукаев.       — Что, Крокодайла не будет? — внимательно уточнил Рютер.       — Вроде бы занят по уши своим зоопарком, — без эмоций объяснила Обри и договорила таким же ровным тоном: — Кума явится. Он уже в Маринфорде.       — Уверена, что не хочешь тоже там быть? Ты с ним ни разу не говорила, — негромко предложил Рютер.       — Нет уж, — тут же отказалась Обри. — Наверняка Хэнкок объявится. Куджа бесятся, что Дозор так легко добирается хоть до Амазон Лили, опять что-нибудь требовать начнет…       — Да, требовать, конечно. Уж если будет Хэнкок, тебе лучше останься, — в голос рассмеялся Рютер. — Или вообще рвануть в Алабасту.       — Паршивец. Над тобой даже Неро так не издевалась, — возмутилась Обри и протянула руку. — Дай новый, или мне по ступеням…       Смокер закрыл за собой двери, и остаток разговора уже не слышал.       Шутки о том, что именно Тала Обри и весь экипаж Пелегрины уговаривали Штаб предложить пост Шичибукая Крокодайлу, переставали казаться шутками. Очень уж ярко эта команда интересовалась возможностями фруктов, хоть как-то связанных с огнем и пожарами.

***

      В ее воспоминаниях Мэра Мэра но Ми владел какой-то парнишка со шрамом на роже. Странный нарисованный блондин в шляпе, запомнить имя которого Обри и в голову не пришло.       Тогда ещё не Обри, конечно же.       Она вообще канон толком не знала. Младшая сестра веселилась, из раза в раз показывая ей какое-то нарисованное огненное безумие. Говорила, что это куда хуже ее фотографий с работы, со сгоревших или сложившихся карточным домиком зданий, и пакостно хохотала. Там — спасибо рисовке — реальной история не казалась, потому не заботила нисколько.       Смотреть на эти декорации изнутри оказалось по настоящему страшно. Кровь в жилах стыла не только от масштабов, но и от чересчур лёгкого отношения ко всему этому. Логия огня, логия магмы, логия дыма… Толпа антропоморфных катастроф, которые едва ли не щелчком пальцев могут стирать с лица земли города. За трагедиями главных героев о судьбе статистов вообще часто забывают. Вместо краснорубашечников из Звёздного пути здесь были целые толпы людей в белой форме. Даже «Он мертв, Джим» никто не скажет, потому что эти самые трупы мало кого волновали. Меньше всего Обри хотелось знать, сколько у Дозора есть крематориев. Земли для стольких могил на островах в жизни не хватит, а оставлять тела плавать по морям — это уже выше добра и зла.       Жуткий мир.       А ещё совсем безумные законы местной физики. Ей, как инженеру-практику было чуть полегче, чем какому учёному, привыкшему к незыблемым фактам. Сложно уложить в голове, что существуют люди из резины или кулаки, пробивающие каменные стены насквозь. Что человек буквально может бегать по воде при достаточных тренировках, а текущая с пальцев магма никак не калечит тело хозяина.       Разобралась, но едва ли не раз в неделю видела в кошмарах пылающие острова. Флаг Мирового Правительства высоко, на флагштоке развевается, а опасность — вот она, здесь, на земле. Или на палубе, чаще всего. Какое, к демонам, Правосудие на корабле с пробитым ниже ватерлинии корпусом и дымящейся крюйт-камерой? Без фрукта выше флага полетишь. А жертвы? Имена тысяч погибших при исполнении помнили разве что записи в архивах.       Сраный кошмар.       У каждого был свой предел. Обри ни разу не шутила, обещая сбежать из Дозора на край света, если логия огня попадет в руки к пиратам.       Рютер однажды попытался сместить акценты, рассуждая о каком-то своем знакомом аж из Вано, что рассказывал ему про драконов. О чем-то похожем упоминали только совсем уж странные книжонки, так что считать тварей ещё одной опасностью дружно отказался весь экипаж Пелегрины. Рютер потом с неделю притворялся оскорбленным в лучших чувствах.       Уж лучше бы драконы, правда. Животные, которые никому не близкие и не родственники.       Черноволосый жилистый парнишка, что сжёг целый корабль Дозора — дьявол, Обри каждое имя помнила — оказался не просто пиратом, так ещё и внуком Гарпа.       Откуда тогда взялся тот блондин? Это другой фрукт? Обри трое суток, пока они шли на Маринфорд, пыталась вспомнить, но какое там. За без малого сорок пять лет от тех картинок на экране остались только смутные образы.       Листовка Портгаса Д. Эйса теперь висела даже поверх свежеотпечатанной рожи Белоуса, который одним ударом заставлял взлететь на воздух пороховые склады, и Марко Феникса. Обри было плевать, сколько раз ей говорили про не опасное холодное пламя.       Чудовища, для которых сопутствующий ущерб — так, смутно знакомые слова.       Сенгоку чихвостил Гарпа. Рютер, что за эти десять лет совсем сошёлся с Кумой, теперь все чаще болтался в Новом Мире, поближе к Вегапанку, которому из раза в раз не хватало материалов для исследований. Цуру — спасибо всему сущему за огромную вице-адмиральскую занятость — только пару раз прошлась по Обри полным подозрений взглядом.       Предложение Дозора стать одним из Шичибукаев Портгас Д. Эйс не принял.       На следующий же день Обри, больше не задумываясь и секунды, написала прошение. Не об отставке, нет. За последние лет тридцать она ни разу не брала отпуск. Накопилось достаточно, чтобы забиться в славную дыру в Вест Блю и ждать, пока всё само утрясется. В итоге, правда, Обри решила, что бежать глупо и окопалась на почти родном Семь-с-половиной. Слишком полюбила Гранд Лайн с его безумием, но работать в этом ужасе дальше не хватало сил. Люди умирали, как ни бейся. Списки погибших в очередном году, сотни незнакомых имён, за каждым из которых — только страницы личных дел. В этом и проблема: мертвых ты видишь. Выживших же… Только понимаешь, что эти списки почти всегда могли оказаться ещё больше.       Вмешивалось и личное, и тут на весь экипаж хватило еще приемного сына Сенгоку, который погиб невесть где и невесть как. Внук Гарпа — это уже слишком.       Отпуск — это хорошо. Можно хоть весь причал заново отстроить, как когда-то делал не вполне ее прадед.       Вести в эту глушь летели с опозданием, а самому Рютеру было не до писем. К тому же, птицу могли перехватить. Нет, Рютер и сам должен был сообразить, что к чему. Чем там пыталась окоротить их Цуру, рабством на Мариджоа, Импел Дауном и ледяной заботой от Сайфер Пол? Шикарные перспективы, одна лучше другой.       Хуже только Портгас Д. Эйс среди накама Белоуса. К морскому дьяволу все это.       Кошмары на то и кошмары: они могут просочиться куда угодно.       Слухи, будто Портгаса Д. Эйса поймал Дозор, очень скоро подтвердил старший брат, заскочивший на Семь-с-половиной. Посетовал, что в Штабе тот ещё бардак, и ушел в море тем же вечером.       Обри не спала ночь от других новостей, что принес брат, и которые ещё не просочились в большой мир. Даже не новости пока, а тайные планы Дозора.       Вцепившись в мальчишку, Штаб собирался разобраться с Белоусом.       Снова Маринфорд, снова бесконечно сильная глыба из бывших пиратов Рокса. Снова.       Обри было тяжело дышать. Она мрачно смотрела на письмо, что скоро принесла птица. Все силы Дозора собирали в Маринфорде, не уточняя зачем: и без того понятно. Акаину точно там будет, куда без него. Экипажу Пелегрины предписывали срочно собраться и явиться под ясны очи вице-адмирала Цуру. Вернее, Неро уже была на пути к Семь-с-половиной.       Портгас Д. Эйс. Логия огня.       Кошмар был ближе некуда. Кайросеки, конечно, вещь надежная, но Белоус точно рванет забирать своего пацана. И уж если Эйс выберется…       Земля будет гореть. Как тогда с Шикки.       Из новых лиц — сразу два пламени, лёд и свет. Новичок среди Шичибукай, Маршалл Д. Тич со своей подозрительной тьмой, что совладала с огнем. Белоус, от которого по молодости в фейерверки превращались даже негорючие предметы. Обри до сих пор от одних только листовок этой глыбы в дрожь бросало.       Ну нахрен. Стоило хватать первую попавшуюся лодку и линять в Вест Блю. Или на тот мутный островок в Калм Белт, где когда-то на полгода застрял Рютер. Сам он наконец-то бросит все эти околодозорные пляски и уйдет туда, где нужнее. Рютер никогда об этом не говорил прямо, но Обри, вопреки чужому мнению, никогда не была абсолютной дурой.       В конце концов, связи Эмпорио Иванкова с Революционной Армией — вещь достаточно известная. Да и оговорки среди своих наводили на определенные мысли.       Обри выдохнула, невольно представляя масштабы разрушений. Весь Дозор против Белоуса. А что с обычными людьми? Сколько их останется поглазеть на смерть пирата? И потом что? Даже если Белоуса убьют, какая грязь начнется по всему Гранд Лайн?       Великий дьявол. Обри ничего не могла с этим сделать. Абсолютно, черт возьми, ничего. Только не участвовать. Только сбежать и не видеть, не думать, сколько ещё людей погибло.       Улитку, что ей дал Рютер, пришлось поискать.       — Обри? Я с Неро, мы ещё далеко. Связь может оборваться, — Рютер ответил почти сразу. — Давай я…       — Нет, ее это тоже касается, — перебила его Обри. — Я сама доберусь в Штаб, иначе мы не успеем. Ты помнишь старые списки, чего нам не хватало после Шикки? Они у тебя остались?       — Я их наизусть помню, — в голосе Рютера звучало что-то недоброе.       — Умножай на три. Медикаменты, перевязочные, продукты… Пусть Неро подумает, где это все оставить, чтобы быстро перекинуть к месту. И кто может помочь с перевозками, — голос не подвёл, пусть внутри все дрожало. — Если у тебя не хватит… Не сомневайся, ладно? Будет не до проверок. Неро, с меня спросишь.       — Они не планировали вмешиваться, — прохладно произнес Рютер.       — О ком вы сейчас? — вмешалась Неро, больше напоминая о себе, чем спрашивая.       Все она поняла. Штабу не донесет… Не сразу, по крайней мере. Пока не разберутся с ранеными, не подсчитают ущерб, будет молчать.       — И не нужно. Сами справимся, — выдохнула Обри. — Но с грузами им придется подождать.       — Ну, знаешь ли! На них не написано… Ничего не написано, — с наигранным возмущением рассмеялся Рютер. — Ты с кем добираться будешь? Послать за тобой ко…       Ден ден муши затихла на полуслове. Связь оборвалась.       Вот и все.       Обри окинула комнату мрачным взглядом. Ещё раз посмотрела на старую, принадлежавшую ещё прадеду карту Рая со множеством белых пятен.       Пелегрина — инспекторский корабль. Они не ловят пиратов. Никогда не ловили, не станут этого делать и сейчас. Развлечения Неро — это ее личные дела.       Теперь надо было как-то добраться до Маринфорда. Ничего сложного: до Семёрки недалеко, а там можно упасть на хвост кому угодно. Побыстрее бы только, времени и так в обрез. Штабу опять будет не до эвакуации жителей. Придется повозиться.       Делай что должно, и будь что будет.