Топ-5 идей для свидания по версии Жуань Наньчжу

Проблема обнаруживается довольно быстро — оказывается, когда Гао Давэй его создавал, он совершенно точно не учитывал тот факт, что однажды его НПС захочет позвать кого-то на свидание. Он продумал систему поиска информации, понимание общей задачи, немного навыков коммуникации (и явно халтурил, потому что рядом с Линь Цюши эта функция начинала неизбежно барахлить), но совершенно не додумался добавить хоть немного знаний о том, как обычные люди ухаживают за теми, кто им нравится. Это, кстати, тоже было проблемой. Жуань Наньчжу прочитал десятки страниц в браузере, от пестрых с кричащими заголовками до сухих научных, где буквы мелко налезали друг на друга в две колонки, но никто так и не смог объяснить ему, как люди понимают, что им кто-то нравится. Статьи говорили про бабочек в животе, про желание быть рядом, еще про что-то физическое, но Жуань Наньчжу понял только то, что это нужно, чтобы появлялись дети, а еще это должно нравиться. Он долго об этом думал, но в итоге пришел к выводу, что из всех трех положений у него есть только «желание быть рядом». Бабочек никаких не было, да и звучало это не как счастье, а как тревога, потому что что-то похожее он чувствовал, когда Линь Цюши подвергался опасности — волнение и страх, которые трепещущими колючками собирались в груди и животе, про третье вообще сложно было что-то говорить, потому что Жуань Наньчжу не мог осознать, как это могло нравиться, переживал, что Линь Цюши-то должен понимать, что все это такое, в общем, полный затык. Интересно, будет ли Линь Цюши любить его, если он скажет, что не хочет такого вида близости? Так, ладно, чтобы они перешли к вопросу «Любишь ли ты меня?» нужно сначала позвать его на свидание. Конечно, с этим тоже возникли проблемы. Первый совет звучал так: «Посмотрите документальный фильм». Жуань Наньчжу не очень понимал, как именно документальные фильм способствуют сближению, но подумал, что, наверное, живым людям виднее. Он подходит к Линь Цюши, когда тот болтает с Тань Цзяоцзяо по телефону. Та в красках описывает ему, как сильно ее бесит сексист-идиот-бездарность режиссер, к которому ее запихнула компания, он покорно слушает и иногда кивает, хотя она не может его увидеть. Жуань Наньчжу встает рядом, ловит его взгляд, и Линь Цюши мягко и радостно ему улыбается. Жуань Наньчжу проверяет себя — никаких бабочек, только мягкое теплое счастье, похожее на кисель, который Линь Цюши иногда делал, утилизируя варенье, скупаемое Чэн Цяньли в промышленных масштабах, а потом либо забывал, либо ему надоедал вкус, а то покрывалось пылью и плесенью. Он почти непроизвольно тянет руку вперед, а Линь Цюши откликается, в итоге Жуань Наньчжу берет его за пальцы и начинает мягко раскачивать. — Я уверен, ты докажешь ему что ты самая классная на свете, и он потом еще двадцать лет будет вспоминать это время как лучшее в своей жизни, — говорит Линь Цюши Тань Цзяоцзяо, а та начинает что-то экспрессивно ему отвечать. — Передай ей, чтобы приезжала в выходные, — просит Жуань Наньчжу, та, кажется, слышит его голос, потому что на секунду замолкает, а потом начинает говорить еще быстрее. — Она обещает, что приедет и будет возмущаться дальше, — Линь Цюши мягко улыбается, и на его щеках появляются ямочки. После этого Тань Цзяоцзяо отключается, и Жуань Наньчжу, наконец-то, может озвучить свое предложение. — Документалку? — Ага. Линь Цюши недоуменно на него смотрит. — Тебе же они никогда не нравились. — Я решил, что нужно попробовать еще раз. В итоге они выбирают что-то про космос — что-то, потому что Линь Цюши попытался объяснить ему подробнее, но на третьем термине, который он параллельно искал в своей базе данных, он безнадежно запутался, но решил этого не показывать, поэтому просто кивал с умным видом и любовался сосредоточенным внимательным выражением на лице Линь Цюши. Сначала они решают смотреть в гостиной, но эта идея быстро проваливается, потому что к ним подскаживается Чэн Цяньли, который в космосе разбирается еще хуже самого Жуань Наньчжу, но непременно хочет узнать у Линь Цюши все, поэтому дергает его каждые пять минут, Линь Цюши несчастно пускается в объяснения, а держать его в это время за руку оказывается решить невозможно и неудобно — тот ими размахивает, пытаясь что-то до Чэн Цяньли донести. Потом все приходят на обед, и в столовой начинается шум. Жуань Наньчжу ровно три раза раздраженно закатывает глаза, прежде чем Линь Цюши понимает, что дело не только в том, что Жуань Наньчжу возмущается, но и в том, что ему тут не нравится, и предлагает переехать на второй этаж. На втором этаже дело идет лучше. Они выбирают его, Жуань Наньчжу, комнату, залезают на кровать, сам Жуань Наньчжу удобно устраивается на плече Линь Цюши и совершенно отключается от самой документалки, сосредотачиваясь на тепле его ладони, на том, как его целуют в макушку, на том, как гладят его запястье. Хорошо. Совсем хорошо. А потом в какой-то момент становится плохо. Жуань Наньчжу легко вспоминает, как в разных статьях говорилось про то, чем обычно должен заканчиваться просмотр фильмов. Внутри что-то тревожно скручивается, внимание отключается, дышать становится тяжело. Интересно, у них будет также? Интересно, обязательно ли каждый раз? Интересно, неужели люди не могут смотреть фильмы просто так? — Объясни, пожалуйста, — шепчет Жуань Наньчжу в воздух, уверенный, что Линь Цюши придумает, про что ему рассказать. Тот правда придумывает и следующие 15 минут рассказывает что-то про черные дыры. Кажется, Линь Цюши замечает его тревогу, но ничего не спрашивает, только сжимает руку сильнее и ничего не говорит, за что Жуань Наньчжу ему очень благодарен. Правда, про черные дыры он так ничего и не понимает, а свидание определенно заканчивается провалом. Следующий совет звучит так: «Сходите на каток». Жуань Наньчжу почти ворует Линь Цюши из дома, когда тот собирается идти за продуктами, сообщает Чэнь Цяньли, что тот и сам справиться, а у них с Линь Цюши дела. — Это какие же у нас дела? — весело интересуется Линь Цюши под шумный бубнеж Чэн Цяньли, которого они даже до магазина не подвозят. — Каток, — авторитетно сообщает Жуань Наньчжу. Проблема обнаруживается сразу — он не умеет кататься. И отчаянно пытается поискать по базе данных как быстро научиться, но выходит пока только держась за бортик. — Тебе помочь? — интересуется Линь Цюши, который выглядит невыносимо довольным, вероятно, тем фактом, что хоть что-то у Жуань Наньчжу не получается. — Не надо, — откликается он и почти мгновенно все же поскальзывается, но успевает ухватиться за бортик второй рукой. — И не показать, как надо? — Я умею, — упрямо замечает Жуань Наньчжу. — Да? — Да, — от отталкивается от бортика, едет вперед, оборачивается на Линь Цюши, чтобы похвастаться своими успехами и в этот же момент в кого-то врезается. Ну, метр он проехал, решает он, пока летит вниз, цепляя за собой еще человек трех. Из плюсов — можно трагично хромать, держа Линь Цюши за руку всю дорогу до дома. — Я мог попросить тебе помочь, — замечает тот, когда Жуань Наньчжу обнимает его у двери, утыкаясь лбом в плечо. — Да, но тогда бы получилось глупо. — Обычно считается, что это романтично, — смеется он, и Жуань Наньчжу чувствует, как эта вибрация тепло ощущается в его груди. — Что именно? Падать на катке? — Учить друг друга кататься. — Правда? Линь Цюши кивает. Ого. — Почему вы считаете, что это романтично? Вы же оказываетесь беспомощны и бесполезны для второго человека, — Жуань Наньчжу хмурится и поднимает взгляд на Линь Цюши. — Потому что ты не должен всегда быть полезным и всесильным, иногда нужно позволять другим заботиться о себе, — Линь Цюши тыкает его в лоб, а потом открывает дверь. Дальше Жуань Наньчжу выбирает что-то безопасное, без необходимости получать помощь, куда-то падать и все вот в этом духе. Совет звучит так: «Поиграйте в детские игры». — Ты решил, что одной игры в Хако Онну недостаточно? — Линь Цюши приподнимает брови, когда Жуань Наньчжу озвучивает ему эту идею. — Не обязательно в нее, — замечает тот. — Можно ведь… поискать другие? Линь Цюши внимательно смотрит на него, явно не понимая, как они до этого докатились, но в итоге кивает. — Хорошо. Какую игру берем? Жуань Наньчжу вздыхает. — Я спросил у Чэн Цяньли, и он отдал нам две: угадай персонажей Диснея по описанию и монополию. Что тебе нравится больше? Линь Цюши смотрит на него и начинает смеяться. Жуань Наньчжу, честно говоря, только на это отвлекается, потому что он любит смотреть, как Линь Цюши смеется, искренне, тепло, не так, как он иногда нервно улыбается при других, а так, как делает только с близкими. — Разумеется, Дисней. Оказывается, Жуань Наньчжу абсолютно не разбирается в персонажах, а попытки поискать в базах данных оборачиваются катастрофой, потому что по описанию «Светловолосая девушка» выпадает слишком много вариантов ответа. Он несчастно смотрит на Линь Цюши, а в итоге просто ложится головой ему на колени поверх карточек. — Что, по запросу «Мужчина с крюком», тоже выпало слишком много вариантов? — сочувственно спрашивает он. — Ты знал, что я догадываюсь не сам? — обиженно уточняет Жуань Наньчжу. — Конечно, — кивает Линь Цюши и начинает гладить его по волосам, убирая пряди со лба. — Но ты, кстати, тоже плохо это знаешь! Линь Цюши улыбается. — У меня в детстве не было дисков с мультиками. Ох, точно. Кстати, вариант с «Пойти домой к родителям одного из пары» в списке тоже был, его Жуань Наньчжу отмел почти мгновенно, потому что идея заведомо была кошмарная. Он еще помнил, каким потерянным Линь Цюши был тогда — тревожно поджимающим губы, хмурящимся, выглядящим таким покинутым, что отчаянно хотелось обнять его и не отпускать. Разве так можно — просто забыть о своем ребенке? Жуань Наньчжу ловит его руку и сжимает. — Хорошо, ты можешь сделать карточки с персонажами игр, я снова не угадаю ни одной, но ими можно мучить остальных. — Сделаем карточки по «Ведьмаку», там есть героини, которые понравятся Тань Цзяоцзяо, — кивает Линь Цюши. — А что это? — Я потом покажу тебе мемы, — смеется Линь Цюши. Дальше он выбирает вариант еще проще: «Сделайте поделку своими руками». Его Жуань Наньчжу предлагает, когда Линь Цюши готовит какой-то торт по настоятельному нытью Чэн Цяньли. Вообще, он обожает смотреть, как Линь Цюши что-нибудь готовит и обычно просит его этим и заниматься, хотя, в целом, в их доме готовят обычно все, кроме него самого. Как шутит Линь Цюши — он только пробует и критикует. — Зачем? — удивленно спрашивает Линь Цюши, отрываясь от готовки крема. Жуань Наньчжу бессовестно этим пользуется и ворует целую ложку. — Не знаю, почему нет? — Жуань Наньчжу быстро ест украденный крем и улыбается. Линь Цюши смотрит на него несколько секунд внимательно и мягко, осторожно вытирает крем с его губы, а потом коротко целует это место. Внутри все взволнованно сжимается, но не от тревоги, а он внезапного счастья, нежного, спокойного, такого отчаянно-теплого, что становится почти больно. Его ведь не для такого создавали. — Хорошо, — соглашается Линь Цюши. Вечером они раскладывают на полу в комнате Линь Цюши бумагу, клей, ленточки, всякую мелочь, какую Жуань Наньчжу нашел в магазине, пока Линь Цюши доделывал торт — его вероломно выгнали в этот магазин, чтобы больше не воровал ингредиенты, понятное дело. — Что будем делать? — Можно открытки, — Жуань Наньчжу хмурится. Звучит невероятно глупо, но в голове не хватает мыслей, и он снова злится на свою неспособность мыслить шире и творчески — по запросам база данных выдает только открытки, а что еще можно сделать своими руками, он попросту не знает. — Хорошо, — легко соглашается Линь Цюши и забирает себе часть бумаги. Сначала все и идет хорошо — получается вырезать детали, склеить, сделать подписи, а вот потом начинаются трудности: опять же, дурацкая база данных. На сайте показано, как можно сделать цветочек из картона, но у него же нет картона, нет бумаги такого цвета, как нет и специальных листочков для такого, а на попытках придумать, чем все это можно заменить, голова выдает загрузку и ошибку — и так по кругу. Жуань Наньчжу долго сидит в полной тишине, иногда поглядывая на Линь Цюши, а потом откладывает открытку. Еще раз смотрит на то, что получилось у Линь Цюши, и на то, что у него. Мертво, некрасиво, безвкусно. Видно, что делал не сам. Видно, что делал не человек. — У меня не получается. Линь Цюши поднимает на него взгляд. — Что такое? — Не получается быть человеком, — он не это хотел сказать изначально, но слова вырываются почти сами. — Я же честно… старался, я же специально искал, как обычные люди проводят вместе время, но выходит постоянно какой-то бред, — он отодвигает открытку еще дальше. — Это глупо, наверное, да? Я не знаю, глупо или нет, я не понимаю, насколько это… — он хмурится, пытаясь подобрать слово, — романтично? Людям такое нравится? Или нет? А что тогда нравится людям? Как мне сделать тебя счастливым, если я не умею быть человеком? Даже открытку сделать не могу, потому что не понимаю, как люди сами придумывают их вид. — Ты… — начинает Линь Цюши. — А если все это — неправильный выбор? — спрашивает Жуань Наньчжу. — Если я никогда не смогу сделать так, чтобы тебе было хорошо? — А что хорошо для тебя? — внезапно спрашивает Линь Цюши. — Что? — Чем ты хочешь заниматься? Ох. Да без понятия он. — Я не знаю, — так он и говорит, чувствуя растерянность в своих словах. Линь Цюши вздыхает и подсаживается ближе. — Твои идеи для свиданий правда были… необычными. — Я не говорил, что это свидания, — отчаянно возражает Жуань Наньчжу. — Но ты бы хотел, чтобы это были они, я прав? Приходится кивнуть. — Я не знал, как обычно это делают люди. Линь Цюши обнимает его — легко, мягко, словно не давая переживаниям расползтись по всей комнате. — Нам совсем не обязательно поступать так, как обычно поступают остальные. — Ты не будешь со мной счастлив, — начинает упрямо возражать Жуань Наньчжу, пытаясь освободиться, но Линь Цюши обнимает его еще крепче. — Откуда ты знаешь? — Я не человек, — Жуань Наньчжу бодает его лбом в плечо. — Для меня ты гораздо лучше, — Линь Цюши вздыхает и целует его в макушку — выходит приятно и щекотно. Он не замечает, в какой момент они просто ложатся на ковер, он — положив голову Линь Цши на плечо, Линь Цюши — обнимая его и гладя по спине. — А как нравится тебе? — спрашивает Линь Цюши. — Чем ты хочешь заниматься? — Я не знаю, — честно отвечает Жуань Наньчжу. — Но предыдущие варианты мне не очень нравились. Линь Цюши смеется, и он чувствует какое-то странное, удивительное счастье — живой, такой отчаянно-живой, счастливый, теплый, обнимающий его. Он долго не понимал, что это счастье, но сейчас, когда эти чувства получили свое название, все становится чуточку понятнее. — Видимо, нам подходят свидания в виде походов за двери. На самом деле, было бы идеально, если бы они и дальше просто быть рядом. Он вспоминает, что хорошим казались просмотры фильмов, пока не вспоминает, про что дальше писали статьи в базах. — Я не смогу быть с тобой, как настоящий партнер, — а затем несчастно пускается в пересказ узнанной информации, чувствуя, как Линь Цюши чуть вздрагивает. — Ты чего? — Щекотно, — поясняет тот. — Ты бормочешь прямо мне в плечо. — А остальное? — Для меня это неважно. — Но для других людей важно? — упрямо спрашивает Жуань Наньчжу. — Да, — соглашается Линь Цюши. — Тогда почему для меня тебя нет? — Потому что мне тоже никогда этого не хотелось, — Линь Цюши вдруг фыркает. — А ты развел из-за этого такую трагедию. — Хорошо, — тихо кивает Жуань Наньчжу. — А насчет дверей… Можно же ходить в низкоуровневые, — на этих словах Линь Цюши начинает смеяться уже в открытую. — Нет, и подожди, ты видел, что мои идеи для свиданий глупые, но ничего не говорил? — Мне было интересно, какие там еще есть варианты, — весело сообщает ему Линь Цюши. Жуань Наньчжу фыркает. — Но тебе все равно придется подумать, чем ты хочешь заняться. — Мне нравится смотреть как ты готовишь, — говорит он. — И смотреть фильмы, — он поспешно добавляет, — но только не документальные. — Вот и отлично. — Ты включишь научную фантастику? — понимающие спрашивает Жуань Наньчжу. — Возможно, — соглашается Линь Цюши. — И вообще, почему ты не разбираешься в этом? У тебя же есть базы данных. — В данном случае даже они бессильны, — несчастно говорит Жуань Наньчжу. Когда они поднимаются с пола, чтобы убрать бумагу и ручки, он первый мягко целует Линь Цюши в уголок губ, обещая, что дальше все будет хорошо, благодаря за внимание и за терпение тоже. Он уверен, что будет еще сотня случаев, где он не узнает, не разберется, не узнает, как нужно сделать, но теперь должно быть легче, потому что он знает, что его поймут.