***
На базу к шести Брок приперся, только чтобы сбежать от Лилит. Так-то ему было к семи, но выносить лишний час «сестрицу» оказалось выше любых сил — отвык он, отвык. Дело совсем ведь не в соблазнении — да и не соблазняла она его, так, игралась по давно заведенной привычке. Все дело в силе. Ощущениях. Давно позабытом вкусе серы на языке и вулканической пыли в носу. В магии Лилит, игриво заигрывающей с его давным-давно запечатанной-перепечатанной силой. Лилит будила воспоминания. Проблема была не в ее «просьбе», но в самом ее появлении. И Брок сбежал. Стратегически отступил. За лишний час успел перебрать всю накопившуюся за долгую миссию почту, написал рапорт о той самой миссии… Даже начал заполнять заявки на замену броников — хотя конкретно эту бюрократию предпочитал скидывать на Мэй, ту удивительно (действительно) любили любые интенданты. Ввалившийся в без пяти семь Роллинз только выразительно приподнял брови. Но промолчал — Брок был благодарен и за это. — Три минуты и начинаем, — сказал Брок, закрывая крышку ноутбука и потягиваясь, вставая. Альфа-Страйк — его гордость. Пятнадцать разумных, способных потягаться даже с Архангелом, коль тот встретится им на кривой дорожке. Вряд ли, правда, способных того победить, не когда сам Брок человечней самого Адама, но выжить и сбежать… Пожалуй, его «детки» на такой подвиг способны. Но лучше без экспериментов, все же. Альфа — первые. Элитный отряд, лучшие из лучших. Начинали они с Йоты, в самом деле. — Девочки, я что-то не пойму, вы сегодня с утреца кефира не поели, что мне улиток косплеите сейчас? — спрашивал Брок негромко и вроде как даже не у отряда — у дисплея с результатами забега. Разминочного, но тем ни менее. — Джек, Мэй, Смит! — рявкнул он. — На тренажеры, свои программы знаете. Остальные — будете бежать, пока меня секундомер с вашими результатами кончить не заставит от удовольствия. А затем по программе марш-бросок, а то я смотрю, вы после недели подтирания лопухом в джунглях решили расслабиться. Вопросы? — Никак нет! — ответили дружно — и прыснули в разные стороны. Брок отошел чуть в сторону, сложил руки на груди. Он гордился ими, да. Гордился собой, как командиром — хотя это и очень старая история. Но быть лучшими — не стоять на месте. Сегодня ты лучший, но завтра ты уже отброс и вчерашний неудачник смотрит на тебя сверху вниз. Насколько сложно найти во всей Америке — предположительно именно в ней, но возможны варианты — одного-единственного человека? Когда нет описания внешности, а только параметры души, которые большинству людей дадут информации примерно ноль целых и шесть тысячных. Когда ты сам… Брок цыкнул, дернул ртом, поймав себя на размышлении о способах решения «просьбы» Лилит. Шагнул вперед, одновременно щелкая по дисплею — по залу разнесся гонг. — Достаточно. Сплит, Лао — третий комплекс, Джон — седьмой, Боб…***
— Что случилось? — Джек подвалил уже только вечером, когда большая часть отряда расползлась по казарме — силы поехать домой осталось всего у троих; недоработали, завтра Брок уделит им больше внимания. — Сестра в гости заявилась, — затянул сигаретой Брок почти спокойно. — У тебя нет сестер, — после паузы уточнил Джек. — Увы. — Они все отказались от тебя. — Джек хмурился, смотрел исподлобья. Верный генерал, последовавший когда-то вслед за Броком в ссылку. Единственный друг, надежный до самого основания. Невозможная ситуация для демонов, действительно. Херувимы все хором плачут и обмазываются соплями. — Лилит не отказывалась, — хмыкнул Брок. — Ее вообще тогда не было. — Ее не было и все эти годы. — Это Лилит, — лучше любых объяснений, действительно. — И что ей надо? — Найти одну душу. — Не соглашайся, — слова Джека были разумны. Единственно верными, на самом деле. Брок не ответил. Смял бычок и выкинул в мусорник. — Брок. Решение он уже принял. Осталось только выселить Лилит из своего дома — хотя бы попытаться это осуществить.***
Что есть душа? Брок курил на балконе второго этажа, свесив руки с поручней. Прищурив один глаз, пытался разглядеть звезды на затянутом тучами небе. Раньше звезды были красивее. А небо чище, — хмыкнул он про себя. Затянул — сигару, не сигарету. Душа. Эфемерная и невесомая. Уникальная для каждого — в каждом же рождении. Истинное Чистилище… Брока всегда смешили проповеди про бесконечные и вечные райские кущи — или дымящиеся котлы, в зависимости от человека. Нет, он не отрицал, было и такое. Но только для совсем уж избранных и совсем не «вечно». Каждому по поступкам и заслугам — кто неделю в саду отдыхал, а затем в Чистилище на перерождение, кто месяц в котле парился — и туда же… Но большинство людей в Чистилище отправлялось сразу же, минуя стадию «отдыха». В Чистилище душа разбивалась на мельчайшие кусочки, затем перемешивалась с другими такими «кусочками» и собиралась по новой. И вот уже новая душа идет на рождение. И так бесконечным циклом. Со своими исключениями, конечно же, но сам принцип… Но Лилит умудрилась душу «потерять». Причем душу не грешника, чтобы предположить ее попадание в Чистилище и дальше уже безвозвратно. Душу-прислужника — уже не человека, но еще не демона. Вот только почему ей так ценен этот конкретный прислужник? Такие ведь не редкость, да и пользы с них демонице уровня Лилит… При ее характере… Брок не знал. А Лилит на прямые вопросы молчала, только улыбалась. Хитро-хитро, будто подбивала на все новые вопросы. Без ответов — это бесило. Сигара дотлела. Раскуривать новую не хотелось. И Брок вернулся обратно в дом, в последний раз бросив взгляд на небо. Не то чтобы он скучал — глупость какая. Но и забыть — такое не забывают.***
Его отряд был лучшим — и как лучшие они редко оставались без дела. Тем более, что ЩИТ ну очень любил сунуть свой нос во всевозможные дела: и террористов выбить, и артефакт какой-то найти. И неважно — в Америке, в Канаде, в ЮАР… Любопытство оно такое — границ не знает. Наглость, впрочем, тоже. База только казалась заброшенной, Брок самой жопой это чуял. И то, что вокруг нее даже комары не пищали, только подтверждало — Капитолий в день голосования и то более заброшен, чем этот «холмик» с замаскированным люком-входом. — Командир? — Мэй поджала губы, выразительно поправила подсумок «быстросброса». Пока еще пустой. — Приказ дерьмо, но репутация дороже, — хмыкнул Брок совсем не весело. Мрачно. — Вроде в оригинале звучало иначе? — пробасил Таузинг, почесав заросшую щетиной щеку. — А есть хуй разницы? — дернул плечом Джек, закрывая тему. — Полная зачистка, идет второй схемой. Повеселимся, девочки, — мотнул головой Брок и первым шагнул к холму. Боевиков в бункере было словно тараканов. И взорванная хорошей порцией пластида дверь сработала для них лучше любого выключателя. Так и полезли все наверх, каждый коридор приходилось брать боем, чавкая по крови, сплошными лужами покрывающую пол. — Как-то по планам он был меньше, — сплюнул в сторону Смит, спустив балаклаву. — В приказе звучало: «полная зачистка». — Брок тоже спустил балаклаву, раздраженно почесал щеку. — Две минуты выдыхаем и ползем дальше. — Еще есть храбрецы, в ком свобода жива, — хохотнула Мэй, выразительно поиграв бровями. — Командир, может? — Не может. Двигаем, — вернул на место балаклаву Брок. И они двинули. Собственные боеприпасы закончились еще на минус третьем этаже, но подбирать боекомплекты у убитых противников они начали почти сразу и с голыми кулаками бросаться на пули не приходилось. Сил материться на проебавшихся разведчиков и аналитиков не было. Даже хохмить, добравшись до минус пятого этажа, не выходило. Осталась только усталость и злость. И безразличие. Впереди, за поворотом, их от новой порции бойни отделяла лишь толстая стальная дверь. Самую малось удивляло, что из той все никак никого не лезло — будило робкую надежду, что мясо наконец-то закончилось и утомительная зачистка вот-вот закончится. Впрочем, надежда не для павших с Небес. Брок окинул взглядом развалившихся по углам во время очередной — хотелось верить последней — передышки бойцов. Все живы, пусть без ранений не обошлось. Мэй перевязывала плечо, зацепленное по касательной, Смит помогал Бобу стянуть «бабочками» порез на щеке, Форесту Роллинз из говна и палок мастерил шину на сломанную ногу. — Я могла бы снять на время ограничитель, — переползла к нему поближе Мэй, закончив со своим плечом, привалилась. — Пробежаться. — Не начинай, Мэй. Я еще в самом начале сказал. — Все устали, — потерлась она как кошка лицом об его плечо. — Бывало и хуже, — прижал Брок ее к себе. — Зато минимум трое суток отсыпных — тоже дело. — Дело ведь не в этом. Что мы ищем последние несколько месяцев? Брок спокойно встретил ее взгляд, усмехнулся краем рта. Наклонился к ее уху, близко-близко, с усмешкой отмечая, как Мэй вздрогнула, замерла не дыша: — Душу, — буквально выдохнул он и сразу отстранился. Опять оперся об стену, прикрыл глаза. Из отпущенных им пятнадцати минут на отдых оставалось еще семь с четвертью. Мэй молчала. Только сползла ниже, почти что укладываясь ему на колени. Что бы она ни хотела по этому поводу сказать — знала, что он и слушать не будет. И не потерпит — сколько бы много в других отношениях не позволял ей. Юная демоница, когда-то из жалости подобранная им уже здесь на Земле, будучи в ссылке. Верная до последнего вздоха, совсем как Роллинз. — Подбираемся, — скомандовал Брок, когда время вышло. — Боб, остаешься здесь с Форестом, прикрываете, чтобы мимо никто не прошмыгнул — и не важно, с той или этой стороны коридора. Как поняли? — Хой, Командир, — отозвались те синхронно. И пока остальные бойцы собирались в боевой порядок, расползлись по помещению так, чтобы оба выхода оказались под их огненным контролем. — Лао, что по взрывчатке? — Все рассчитал, осталось заложить и подорвать. — Действуй. Порядок входа прежний, Джек — замыкаешь. Направленный взрыв с легкостью выбил стальную дверь — удивительной толщины, стоит заметить, — в проход. Но в комплексе из пяти помещений, скрывающихся за ней, оказалась только группа «белохалатников», совсем не помышляющая о сопротивлении. Скрутить тех не составило труда. Как и допросить на скорую руку, выясняя, нет ли еще каких сюрпризов в «заброшенной базе». Но захваченные умники только качали головой и испуганно поглядывали на странный гроб-капсулу, стоящий в одной из комнат. К гробу был подключен дисплей и Брок отправил Смита в первую очередь разбираться именно с ним, уж слишком любопытная реакция у пленников была. Как бы этот гроб не оказался тем самым «сюрпризом». — Вроде разобрался, Командир, — подошел к нему спустя полчаса Смит. — Это некий аналог крио-камеры, которыми соблазняют умирающих богачей. И кто бы — или что бы — там не было сейчас заморожено — пленники уверены, что оно живое. Более того, они пытались его разморозить, но что-то пошло не так и теперь они ссутся даже думать о нем. — На сейчас оно?.. — Стабильное в своей заморозке. Даже транспортировать можно, было бы желание разобраться, как там правильно все провода отключить и перевести камеру на автономную батарею. — Отлично. Тогда вызываем умников из ЩИТа, пусть они с этим ебутся дальше. Фьюри со мной не расчитается, — пробормотал последнюю фразу себе под нос Брок и сплюнул в сторону.***
Как показало время — в гробе-камере скрывался вполне ебабельный мужик. Брок из-за стекла наблюдал за окутанным проводами телом, вокруг которого прыгал перевозбужденный Старк, и хмурился. Он смотрел не на тело, а на душу — и явно чего-то не догонял. Лилит дала ему довольно четкие параметры души, ни с какой другой не спутать — обычное дело, в общем. Все души по одной мерке сделаны, Бог же перфекционист каких поискать, серьезно. Душа перед ним подходила по параметрам Лилит идеально — с тем нюансом, что это была только половина души, а никак не целая. Но так не бывает! Но было. Могли ли в Преисподнии или на Небесах за прошедшие века вывести новый формат душ? Могли. Но почему тогда это первая такая «половинчитая» душа, встреченная им? И почему тогда в дело вмешалась сперва сама Лилит, а затем и его подключила? Изгнанника — и сверху, и снизу. Слишком много вопросов — и ни одного ответа. Да и Лилит, последние месяцы прописавшаяся у него дома, почему-то уже больше недели не попадалась на глаза. Почти ощутимо чесали основания крыльев — а он ведь и думать за эти века о них забыл. Резались клыки и очень было интересно еще раз переговорить с Лилит. Но какой у него шанс поймать дьяволицу, будучи самому как куколка спеленатому в сдерживающих и запирающих печатях? Брок в очередной раз зло сплюнул в сторону, непроизвольно любуясь переливами даже половинчатой души — Лилит всегда знала толк в драгоценностях. На пятках развернулся и пошел писать рапорт на отгул. Срочно надо было проветрить мозги. Срочно. Зато дома, куда он подъехал основательно скупившись в супермаркете — после того как выбил с одноглазого все же свой отпуск аж на три дня (за годы Фьюри как-то подзабыл, что лучше всего Брок торгуется на увеличение… он и срок изгнания когда-то так «на увеличение» себе наторговал…) — во всю горел свет. И не просто горел, Лилит — а кто еще — за каким-то ангелом украсила его будто к Рождеству (в октябре месяце, да) и теперь иллюминацию можно было заметить и за полквартала. — И зачем все это? — на Лилит он наткнулся почти сразу, она сидела, забравшись с ногами, на кресле и увлеченно читала, а свободной рукой из ничего себе уже чищенные мандарины материализовывала. — А тебе не нравится? — Она кротко улыбнулась с явным привкусом удивления. Брок поморщился, уж перед ним-то могла и не притворяться: — Нет. А уж тем более я не понимаю смысл — и это бесит. Меня вообще непонимание бесит, если ты не помнишь. — То-то вы с Люцифером уже с тысячелетие собственное непонимание мотивов друг друга тетешкаете. — Лилит! Перед глазами потемнело, он давно уже так не злился. Но не стоило ей вспоминать о той давней истории. Совсем забылась так и не закрытая машина на подъездной дорожке, пакеты, брошенные в коридоре, вся та сдержанность, которую он так пестовал эти столетия. Кулаки сжались, а ногти зачесались, будто вот-вот выдвинутся вперед и поменяют форму, становясь когтями, в глубинах глотки зародился рык. — Да-да, и уже очень давно, милый. — Она оскалилась, демонстрируя игловидные клыки, нападая. — Слепцы, каждый по своему правые, но тупые, будто все еще беззаботные ангелы, лишь бренчать на арфах способные да псалмы сочинять бездарные. И из Брока будто разом всю злость и ярость вымело. Он выдохнул и вновь вдохнул. Выдохнул. Развернулся, вновь поднимая пакеты и продолжая идти на кухню: — Я нашел твою душу. Можешь считать, что сделка закрыта. — Что, неужели аж мою и аж целую? — Брок не видел, но не сомневался, что Лилит улыбается. Чуть насмешливо, лукаво. Соблазнительно — она не умела по-другому. — Лилит. — Да-да, Балти? — Мое. Имя. Брок, — совсем сорвался на рычание он, качнулся в ее сторону, но остановился, будто сам себя за шкирку схватил. — Угу, угу. — Так что за ситуация с этой твоей душой? — Брок продолжил спокойно, дыша размеренно, разбирая пакеты. Лишь бы не думать, не срываться, не пытаться… Ничего не пытаться. — Душа как душа, целая… Когда-то была. — Лилит усмехалась, издевалась. Подталкивала его к нужным лишь ей реакциям. Зачем ей его срыв? Его интерес? В чем же смысл — после всех этих веков молчания, будто его никогда и не существовало в играх Небес и Преисподнии. — Основное здесь «когда-то», не так ли? — Все-то ты знаешь, Б…рок. — Лилит неслышно подошла — а может и перелетела, переместилась, — обняла его со спины, заглянула через плечо. — И что теперь? — Мне нужна моя душа, — лизнула Лилит его за ухом. Прикусила мочку: — Целая. — И как я тебе это обеспечу? — Одна душа — одно тело. Две души — два тела. Душа, разделенная на части… — Два тела, — закончил Брок логичный ряд. — Бинго, милый. Так что наша сделка еще совсем-совсем не завершена. И она исчезла, будто не было. Только сильнее стал запах серы. Такой родной, такой ненавистный запах. Хуже только ладан, право слово.***
Мороженная половинка отзывалась на позывной «Солдат». Она и была солдатом, идеально выдрессированным, заточенным для войны и убийств. Солдат не помнил прошлого, только навыки, только результативность. Старк поджимал губы и качал головой, а в глазах его мелькало… что-то. В итоге Солдата прикомандировали к Броку. Вроде как он нашел — ему и ебаться. А не использовать такой ресурс, так ЩИТ не настолько богатый. Месяц совместных тренировок запомнился Броку только хронической головной болью. И ведь Солдат не выделывался, послушно выполнял любые команды и с легкостью выдерживал любые нагрузки. Не провоцировал, молчал, только глазами зыркал… Да только Брок прекрасно видел, как меняется иерархия в его отряде. Как Солдат зубами — исключительно фигуральными — выгрызает себе место. Будто пытается что-то кому-то доказать… И подвинуть Роллинза, самому встать за правым плечом Брока. — Я не доверяю ему. — Роллинз — надежный как скала. Верный до последней капли своей крови. — Я в силах сам присмотреть за своей спиной. — Брок. — Джек. — Зачем тебе этот зубастый щенок? Он ведь даже не полноценный, так, чужая игрушка-эксперимент. Лилит не отдает свое, сам знаешь. — С Лилит в случае чего я сам разберусь. — Уже разбирался однажды. — Мне считать это вызовом, Джек? — Брок не рычит, щурится спокойно. Расслабленно. — Нет, Брок. Лишь следствием верности. Я поднялся за тобой в мир жалких смертных, отказался от большей части сил, лишь бы быть рядом. Лишь бы не предавать. Лишь бы иметь возможность и дальше охранять твою спину и бедовую голову. И сейчас ты вновь — как когда-то — опасно близко вертишь этой самой головой под острым лезвием возведенной гильотины. В прошлый раз нас всех пронесло. Изгнание — лишь самая малость, чем могло все закончиться. И пусть я не боюсь Ничто — не спешу туда пасть. И тебя не пущу. — Уйди, Джек. Уйди. Дверь хлопнула. Брок остался сам. Как хотел когда-то. Вот только… Джек был прав. И это было самое отвратительное. Хотя нет. Отвратительнее было то, что Брок просто не в силах был отказаться от Солдата. От красоты, сияния его искалеченной души. От той силы, что несла она, даже ему, изгнаннику без капли силы. Демоны жадны до душевной красоты. А еще верят в идеальную душу. Ту самую, хранителями которой они были еще до того, как пали. Которая светила только для них. Наполняла силой, любовью… Рожденные демонами просто верят, несут предание как сказку, как миф, как мечту. Павшие… Павшие помнят. И, пожалуй, это и было самым главным их наказанием, а не перекрашенные перья и испортившийся характер. Воспоминания несут боль. Невыносимую, обнажающую душу — тот суррогат, что был дарован им еще при рождении. Ведь они не люди, не любимое божественное творение. Они — это так, неудавшийся дубль, кривое зеркало истинного замысла. Считающие себя выше лишь в гордыне своей. В ней же черпающие силу. Вопреки всему. Он забыл. Забыл, как и каждый из тех, кто пал. Так не больно. Так удобней жить дальше, выгрызать у мироздания лишний миг существования. Рядом с Солдатом ему кажется, будто он помнит. Будто он — та самая, священная для него душа. Половинка ее. И даже обрубки крыльев так не болели, как мысли об этом. Джеку придется уступить. Брок привык бороться. Он привык. Привык…***
Когда базой пронеслась новость о найденном в снегах Капитане Америка, Брок лишь равнодушно пожал плечами. И настороженно оскалился, когда Солдат — всего месяц назад попросивший называть его вне миссий Джеймсом, — замер от этой новости, будто в стену уперся. Когда тот задрожал, еле-еле, но Броку ли не заметить. Солдат — его! Логично было после такого все же полюбопытствовать лично. Брок предпочитал если не разбираться с проблемами упреждающе, то хотя бы готовиться к ним. Узнать, где держат «легенду нации», было легче простого. Он только хмыкнул, когда камера оказалась той самой, где когда-то размораживали Джеймса. Капитан был красив. Ебабельный не меньше Джеймса, если кому-то в голову пришлось бы их сравнивать. Броку — пришло. И он даже не сразу понял, с чего бы это, пробегаясь глазами по голому торсу, окутанному проводами, светлым растрепанным волосам, легкой щетине… А затем он посмотрел на душу — и пропал. Задохнулся, враз лишившись всего воздуха. Умер — и мгновенно воскрес. Прошло уже три года с появления в его жизни Солдата. И сколько бы он не искал вторую половину, ее будто и вовсе не существовало на Земле. Но вот она. Лежит перед ним, светит так тепло, так… Капитан был его ровно настолько же, насколько его был Солдат. Стив и Джеймс. Его.***
— Раф с нутеллой. В заведении, — усмехнулась Лилит, локтями упираясь в столешницу перед баристой, чуть наклонившись вперед. — Для такой прелестной гостьи — даже двойной сделаю, — улыбнулся бариста, ловко начиная готовить напиток. Только улыбка его была — лисья. Взгляд острый, пронзительный, будто он пытался заглянуть в самую глубь — то ли полупрозрачной кофты, то ли души… — И как твой милый эксперимент, Лилит? — спросил он, поставив перед демоницей заказанное кофе. — Совсем как твой, Мефистофель. Все только начинается… — и она спрятала лукавую улыбку за поданным высоким стаканом. Голодную улыбку. Опасную. Ведь и правда — все только начинается. Перед рассветом — темнее всего. И лишь закат — озаряет все цветом.