***
Штаб-база спикеров ничуть не изменилась, такая же, какой её помнит. Мирно о чём-то беседующие Дарк и Спикервумен поворачиваются на шум, изданный их Титаном. Всё же он надеется, что не разрушил сложившуюся обстановку брата и сестры, которые отнюдь ими и не являлись. Спикервумен просто решила, что было бы неплохо обзавестись кентом, а Дарку ничего не оставалось, кроме как согласиться. Женщина махает ему, по урчаниям и вибрациям, которые издает розовый динамик — настроена положительно и приветливо. Дарк на подобное скуп, так что ограничивается кивком головы, будучи даже неуверенным заметят это или нет, они же спикеры. Титан приседает перед крышей, слабо маша рукой, дабы не создать сильные потоки воздуха. Ему понравилась эта девчушка. Приветливая, радушная, тем не менее серьёзно относящаяся к миссиям и цели, он видит в ней что-то хорошее. А самое главное, Спикервумен не застала позора Титана. Нет, естественно она в курсе о заражении старшего товарища, но на душе спокойней, когда кто-то это просто слышит, из уст в уста, а не видит собственными «глазами». Хотя какая у него там душа? Просто процессор, у которого активированы эмоциональные блоки и тому подобное. — Остальные Титаны здесь? — слегка наклоняя колонки, интересуется Спикер. Странно, но ТВ давно должен был появиться тут, в силу скорости телепортации. Возможно, зашли через специально отведенный вход. База спикеров находилась не то, что на видном месте, так ещё и возле аэропорта, от которого осталось лишь название, тем самым, делая его больше заметным, нежели планировалось ранее. Штаб был большим, разумеется, чтобы вместить в себя Титанов. Вход осуществлялся с помощью кое-какой штуки, скрытой за слоем земли. Она отодвигается, позволяя большим товарищам проникнуть внутрь. Там, кстати, не менее интересно, сторона, что выглядывала наверх лишь малая часть того, что есть на самом деле. Все размеры заранее были подведены под размеры исполинов, так что они могли спокойно перемещаться во весь рост, по крайней мере Спикер-Титан точно, так как был меньше тех двух. Нижняя часть базы в земле, очень глубоко в земле. — Камера-Титан вошёл туда, — Дарк принимается за чистку ножей, проводя достаточно отвратной по состоянию тряпкой по чёрному лезвию. — ТВ телепортировался. Видимо, к себе. Спикер кивает, нажимая на специальную кнопку, что откроет ему путь вниз. На вид широкий и длинный туннель прямо в недра земли, выглядит страшновато, но не с его-то габаритами. Внутри всё по-прежнему, мелодия гуляет по пустым коридорам, а символ фракции спикеров вырисован почти вдоль всей стены, красным. Не часто, но Спикер всё же задумывался на этот счёт. Красный цвет нередко воспринимают как агрессию и жестокость. Не сказать, что всем, многим, кажется, подходило. Иногда, конечно, фанатизм Альянса его поражал. Любишь свою фракцию, окей, люби дальше, но эти символы, опознавательные знаки и клеймо на каждом агенте означающее, кто к кому принадлежит заставляли слабенько так волноваться. У камер есть мелкое клеймо их фракции на груди, чаще с правой стороны, у телевизионщиков сбоку на шее, уже слева, а вот у спикеров прямо на всей спине и не пожалели же краски. Титаны не исключение. Спикер тоже такое имел, огромную колонку на всю спину. Считай, татуировка. А главное — своя. Чуть нагнувшись, Спикер проходит в ремонтный блок, где занимались ими. Как и ожидалось, Камера-Титан о чём-то говорил с учёным, периодически используя жестикуляцию, чаще кивая. Голосовые модули ввели им не так давно, некоторые привыкли и пользуются этой возможностью направо и налево, другие лишь познают сладость нового. Странно, что ТВ отказались от слуховых аппаратов, им бы не помешало. Может, слышали бы лучше, когда их зовут на помощь, блять. — Спикер, — оторвавшись от диалога, проговаривает Камера-Титан. Слова его малость неуверенны, иногда даже звучащие меж собой странно, лучше уж так, чем постоянно следить за движениями рук, пытаясь уловить мысль собеседника, попробуй тут со своей миопией. Идеальный дуэт, не поспоришь. — Всё в порядке? — наверное, старается зайти издалека. — Я не думал, что ТВ не заберёт тебя. Моя вина, что не попросил его. — Всё нормально, — вяло отзывается Спикер. Перегретое ядро даёт о себе знать, ему нужна либо симуляция с охлаждением, либо полежать в ремонтом блоке с гипер-охлаждением, находясь в сознании, перерабатывая инфу, — не утруждай свою большую голову на это счёт. — Титан щёлкает по объективу, голубая ИК-подсветка легонько рябит и принимает слегка светлый оттенок, после чего моментально возвращает привычный цвет. — Твоё ядро… — Камера едва ли не тычет указательным пальцем в красное «сердце», больше сосредоточеный на выборе слов, нежели действии. — Искрит, я думаю, — Спикер не сильно сжимает чужое запястье, отводя от собственного ядра. — Извини, не люблю такое. Чувствую себя открытым. Камераголовый кивает, после чего повисает небольшая пауза. Разбавить которую не помешает. — ТВ прибудет? — Не думаю, — тянет Камера-Титан, складывая руки на груди. Делает так, чтобы занять их чем-то, уж больно он неповоротливый, дабы принимать подобные позы во время разговоров. — На долго ты здесь? — услужливо спрашивает Спикер, нужно было охладится, а он тут словечками обменивается. — Отлетаю через четыре минуты тридцать две секунды, — товарищ протягивает оставшуюся руку для пожатия, выглядя немного сконфуженно. Спикер понимает это по напряжённым и тягучим звукам механизмов. — Я прошу прощения за случившееся сегодня. — Забей уже, — Спикер пожимает ладонь в ответ, дополнительно хлопнув другой по плечу коллеги. — Бывай.***
Подправка ядра была относительно недолгой. Мелкие колонки, болтающиеся возле него наспех приварили, провода встали на место, где-то подлили масло, а пластины подкрутили. В общем заново родился. Свет постепенно стал тускнеть, с целью сбережения энергии, а в конце вовсе потух. Спикер остался в ремонтном блоке один, это нечто вроде его комнаты. Системы стали плавно переходить в спящий режим, отключая контроль. Красное ядро продолжалось светится, слегка освещая часть помещения. Симуляция представляла собой нечто вроде повторных сцен боев, роль которых позволить хозяину заново пересматривать прошлое, найти слабые точки при битве, как и свои, так и вида врагов. Спикер не любил подобное. Да, он не всесилен и такое вряд ли помешает какому-то агенту, но единственное, что видел Титан — база скибидистов, являющаяся ему уже который раз. Некоторые туалеты о чём-то переговаривались, то ли меж собой, то ли с ним самим, точнее паразитом в теле Спикера. В симуляции (Титан не мог подтвердить правдивость подобных событии) они совещались и ожидали приказа от Джи-туалета, который смешно двигал губами при говорении, что обычно состоялось на повторном «Скибиди». Так скорее послышится многим, но не заражённым, имеющим опыт с туалетами. Иными словами, Спикер-Титан научился частично понимать их реплики, исключительно разговорно. К сожалению, объяснить принцип общения бесконечных «Скибиди» никому ещё не удавалось возможным. Спикер понимал, как это работает, но донести до других не мог, хоть убейте. Да и, признаться честно, сам начал забывать, моментами не понимая говорящих туалетов, словно начал слушать разговор в самом разгаре, потеряв её суть. Обычно, ничего примечательного они не говорили, особой смысловой нагрузки в словах тоже не наблюдалось. Выговаривали туалеты пустые слова о том, что хотят кого-нибудь грохнуть, да побыстрее. Иная картина — убийство своих. Спикер готов пересматривать первые вариации хоть по сто раз на перекрутке, но не подобное. Каждый раз, когда рука сжимает очередного агента, кидая на землю по телу бегут разряды тока, а система охлаждения вынуждена работать снова и снова. Агенты Альянса запрограммированы коллективными, у кого-то эта сторона есть в меньшем, у других в большем количестве. Спикеры по своей натуре, кажется, ближе ко второму варианту. Хотя Дарк снова стал исключением, своим поведением он напоминал какой-нибудь подростково-бунтарский период. Естественно, мысли подобного рода Титан пытался выбросить из головы, дабы смотреть на него мог нормально. Не вышло.***
Тёмно-красный свет обволакивает всё здание, мерцая и раздражая зрение. Тревога бьёт по всей базе, не оставляя ни единый уголок в тишине. Спикеры обеспокоенно выбегают из своих комнат, оглядываясь вокруг, пытаясь выяснить в чём дело. Тревога никогда не являлась хорошим в годы войны. Крыша ремонтного блока отъезжает, позволяя Титану выбраться наружу. Симуляцию легко прервать, будь то шум или прикосновения, порой и таймер. Ночь хорошее время для нападения. Особенно на базу спикеров, в силу того, что они не видят в темноте должным образом. По всему периметру включаются всевозможные подсветки и лампы, которые с вероятностью девяносто процентов ослепили бы половину из операторов. Специальные, защитные ракеты и пулемёты выбираются из здания, готовясь нанести удар. Вдали виднеются очертания крупных туалетов, уверенно двигающихся к главной цели. На них Титан набрасывается в первую очередь, дабы предотвратить исчезновения штаба с лица земли, пусть у них таких ещё порядка десяти штук по всему миру. Крепкие челюсти стараются прокусить металл или как-то навредить снаружи, Спикер использует пушки на руках, концентрируя заряд ядра в них. Внутренняя система оповещает о положении штаба и выдаёт о том, что кто-то из туалетов пробрался в неё. Запросы о помощи не поступают, потому Спикер старается закончить начатое. Грубо толкая и ударяя орущие бошки. Он оборачивается на базу, которая разгорелась ярким пламенем где-то сбоку, активно пожирая и остальную часть. Но почему система молчит? Вот чёрт. Кричащие спикеры выбегали из пепла, мало отбиваясь. Дарк мелькает в воздухе, больше занятый тем, что наблюдает за положением, нежели спасает кого-то. Однако, что-то тот кажется уловил, раз резко опустил колонку и мигом бросился вниз. Взрывная волна, откинувшая добрую половину обломков приземлилась бы прямо на спикерменов, раздавив их. Титан упирается ногами в землю, пытаясь прикрыть меньших. Дарк выпускает свою сестрицу едва ли не на лету, всё же приняв тактику отступления. Чёрт дважды. А Камера такого не допустил. От этой неожиданно промелькнувшей мысли стало противно. Вертолёты-камеры опускались на землю пачками, забирая кого не лень. И также быстро улетали обратно. Спикер-Титан сжимает очередную тушу в руках, бросая в сторону туалетов, надеясь взорвать их. А после подлетает сам, окуная в пепло. Он искренне надеется, что важные данные были перенесены во флешку. Старо, но действенно. Боковым зрением Спикер улавливает нечто зелёное. Кислота. Рефлексы действуют быстрее, чем он успевает подумать об этом. Рука прикрывает колонки и жижа мигом растворяет металл, из которого сделан аппарат для стрельбы. Техника падает у ног, а кулаки сжимаются ещё сильнее. Он знает, что слаб. Знает, что всегда будет на шаг позади от ТВ и того же Камеры. Но это Спикер, которого привыкли видеть и воспринимать. Сейчас он должен побороть самого себя и стать Спикер-Титаном, на которого могут положиться те, кто не в состоянии защититься, который не будет обузой для Альянса. Главное не взлететь на небеса со своими мечтами. Падение будет куда сильнее.***
Камераголовые были мягко говоря в шоке, инженеры ожидали посадку вертолётов, чтобы на месте забирать пострадавших, где-то мелькала чёрная дымка. Неужто телевизионщики решили поучаствовать в операции «Спаси лохов-спикеров». В этот раз, эти нелюдимые решили хоть проявить энтузиазм, прогресс в коммуникабельности. Спикер-Титан смотрел за всем этим движением, словно через призму того, что испытывал за сегодняшний день. Процессор медленно обрабатывал сложившуюся ситуацию, однако, охваченное языками пламени база до сих пор стояла перед ним. Спикеры крича и валясь с ног, пытались спастись от огня и туалетов, пришедших по их души. Может, у него и нет души, но у остальных есть. Он понимал это. Потому цеплялся за любого, кого мог в теории спасти. Но снова не успел. Просто повернулся слишком поздно, сосредоточенный на крушении туалетов. Подумать только, какие-то жалкие минуты, отнявшие десятки бойцов, которые просто не успели. Просто это всё не для них. Просто не то время. Просто не то место. Спикер знал, что ничего не бывает просто. Позади него опускается нечто тяжёлое, волей-неволей Спикер оборачивается, понимая с кем столкнётся. Экран ТВ трещит, а молнии постепенно утихают, поднятые листья и прочие обломки падают на землю. Камера стоит рядом, странно, он думал, что оператор здесь. Внешних повреждений особо незаметно, не напоролся на кого-то, уже радует. — В порядке? — телевизионщик вырисовывается спереди и тянет руку, чтобы поднять коллегу с земли, но Спикер мало того, что игнорирует немую просьбу прийти в себя, так ещё и отмахивается. Резко и по ощущениям больновато. — Спасибо. Я цел, — динамики хрипят, слова долетают с помехами и порой нечётко. Тем не менее свои мысли Спикер пытается донести ясно, поднимаясь самостоятельно. — Может если бы… Неважно. Спасибо, что пришли. Этого было достаточно. — Спикер, — оператор, до этого молча наблюдавший, наконец подаёт голос. — Я понимаю, что это удар для тебя, мы можем поговорить, если ты…позволишь. — Мне нужно собраться с мыслями, — Спикер встаёт, колонки жужат, а внутренние механизмы скрипят. Разряды тока бегущие по всему телу, заставляют напрячься. — Одному. Война — не место привязанности и альтруизма. Она отбирает с собой в пекло каждого, и сильных, и тем более слабых. Никто не сможет избежать её разгара, а особенно спасти других, не умерев в процессе. Фортуна улыбается некоторым и позволяет получить то, чего желаешь, может поэтому на плечах бескорыстных есть пара-тройка спасенных жизней. Но это пока. Удача — штука переменчивая, отворачивающаяся ото всех. Когда именно, никто не знает, даже она сама. Все должны это понимать и не привыкать становится героем в чужих глазах. Ведь рано или поздно, рука, протянутая для помощи не ощутит ответной хватки.***
Так как ремонтный блок не особо рассмотрен для расположения обоих Титанов. Спикеру и Камере пришлось кое-как вмещаться вместе. Как там, в тесноте, да в обиде. Спикер здесь больше, как гость, потому тянет ноги к телу, стараясь освободить больше места и так здоровому коллеге. С какой-то стороны делать огромную базу, чтобы вместить двух, а то и более Титанов очень затратно. Но не помирать же им теперь. Джетпак остался где-то на полу, давит на спину конкретно, так что не всрался он сейчас. Спикер прижимается спиной к стенке. Камера найти удобную позу затрудняется, сначала ждёт напарника, дабы понять сколько примерно кусочка ему останется, а потом приседает сам. Нечто на спине, напоминающее джетпак с крыльями снять — дело не из простых, а потом вновь надевать. Потому Камера решает погрузиться в симуляцию как есть. — Сядь, не мельтеши перед глазами, — все колонки направлены в сторону шума. Аура исходит не добрая конечно. — Терпение, мать твою, — Камера наконец опускается, в процессе задев ногой Спикера, вынуждая того с кряхтением отодвинуться. — Я же не просил делать меня таким. — Сомневаюсь, что ты бы хотел бегать среди мелких агентов и подвергаться ещё большему риску, — в силу размеров Спикер ещё в самом начале боялся на кого-то ненароком наступить, кроме скибидистов естественно. Мелкие агенты пусть и существуют пачками, но именно они и отправляются в нокаут первыми. — Ага. Зато какой ракурс, — кивает своим же словам оператор, подозрительно протянув слова. — Фу, все операторы такие? — Спикер отмахивается от подобного, наклонив колонки вбок, качая ими, словно упрекал в чём-либо. — Не в этом смысле, — с издевкой получает в ответ радиоголовый, — что за грязные мысли? — Ну да, это же я виноват в том, что неправильно понял твою, изначально неправильно поданную мысль, — Спикер всплескивает руками, едва не задев какой-то подъёмник слева, после с шиканьем отодвигается в противоположную сторону. — Блять, и не развернуться. — Войди в положение, камеры тебе не ораторы и люди сцены. — Не знаю, кто как. Но, — Спикер выставляет указательный палец, — лично я не собираюсь предугадывать ваши, операторские мысли. Тяжкий случай. Камере бы стоило начать разговор насчёт нападения на базу спикеров, но их Титан более менее оклемался и только начал идти на контакт. Нарушать повисшую, довольно спокойную и приятную паузу не хотелось. Хотя ему явно не помешал бы разговор насчёт того, что произошло сегодня. Все спикеры эмоциональные, как те же камеры и телевизионщики (насчёт этого сомнения всё же имеются). Неважно, мелкий или побольше — ты что-то да чувствуешь. Без разницы. Любовь, обида, радость, разочарование, ненависть или страх — это есть в каждом процессоре, хоть и мешает выполнению долга. Потому некоторые данную возможность чувствовать просто отключают, лишаясь того, что было изначально. А быть очередной безэмоциональной тенью оператору не очень хочется. Да и затратно это всё. Камера бы тоже хотел отрубить нахуй все эти чувства, дабы не мешали работе, но давать заднюю поздновато. Он сам сделал из себя Камера-Титана. С эмоциями или без, оператор останется им. Но настоящим ли? Порой хочется быть просто техникой. Не переживать, когда твой напарник вновь и вновь сталкивается со смертью (пусть и не своей, на том спасибо). Не чувствовать разочарование, когда из раза в раз осознаешь, что война не закончится, стоит того пожелать. Не ощущать привкус желчи и досады, когда хочешь по-нормальному поговорить, а от тебя отмахиваются, будто от мухи. Не испытывать сомнения касательно состояния друга-коллеги, относится и к Спикеру, и к ТВ. Первый сам по себе погряз в грязи, созданной им самим на почве вины и собственной ничтожности. А второй просто телевизионщик. Не хотелось ничего чувствовать. Но Камера знает, что не хочет терять чувства. Он знает ощущение, когда можешь просто выдохнуть стоит бойне закончиться с минимальным количеством жертв. Некое, спокойное чувство, распространяющееся по всему телу стоит завести благоприятный диалог в защищённом месте. Он чувствует, что груз сваливается с плеч, стоит заметить, что Спикер-Титан активно идёт на разговор, вспомнив наконец к какой фракции принадлежит. Когда тот же самый Спикер пожимает ему руку и прощает за всякие косяки будь то в его сторону или кого-то другого. Иногда кажется, что ради такого, можно и чувствовать. Он сошёл с ума, в этом Камера теперь полностью уверен, когда прокрутил в голове подобные мысли. Титан спикер фракции в симуляции, механизмы перешли в тихий режим и гул был едва слышным. В этой тишине внутренности Камеры стали щёлкать и тихо пищать, врубая систему охлаждения. Ядро, загоревшееся более ярким цветом до этого, стало постепенно тускнеть.***
Спикеры мазохисты или психопаты. Камера ещё не погружался в симуляцию, занятый тем, дабы прикрепить новую пушку к руке, точнее к тому, что от неё осталось после ловушки Джи-туалета. Он не механик, не техник, потому вставшее на место оружие выглядело мало того, что странно, так и непрофессионально. Хотя кого ебёт? Вряд ли скибидист, которому Камера будет крушить керамику обратит внимание. А среди своих подобных вопросов быть не должно. Спикер с оглушительным пищанием и звоном металла включается обратно, периодически повторяя щёлканье внутрь механизмов. Видимо, система пытается нормализоваться после симуляции и неподвижности. В долбанные четыре утра. Это кстати, спустя полтора часа после нападения на базу колонок. — Агентам требуется три-четыре часа симуляции, чтобы охладиться и подзарядится. — Я знаю, — Спикер разминает плечи. Редко, когда увидишь такое, в силу того, что радиоголовые подвижные, гибкие и в меру лёгкие. У них почти никогда ничего не затекает или немеет, в отличии от тех же камер, у которых в любой момент могут отказать ноги. Чаще это новые партии бойцов. Сэкономили называется. — Мне достаточно и часа, не переживай лишний раз. — Я не переживал. Спикер пялится на него около десяти секунд, колонки издают вибрации, а после он махает на оператора рукой, ожидая, когда крыша ремонтного блока отъедет. Боковое зрение спикеров куда хуже, но Титан чувствует, как кисть Камеры взмахнула в воздухе, уже готовясь спросить жестами что-то. — Прежде, чем ты задашь вопрос, — массируя правое плечо, опережает Спикер, он вертит колонками, склоняя их уже своевольно, — я хочу проверить свою базу. Камера молчит некоторое время, позже расслабляя позу и слабо кивая, мол, понятно, мешать не буду. — Точнее то, что от неё осталось, — ранние лучи солнца плавно долетали до базы, касаясь красной одежды Титана и тёмных колонок. Чёрные тучи наконец стали медленно, но пропадать. Напоминая, что, вот, как бы небо бывает и других цветов. — Там могут бродить скибидисты. Будь осторожнее, — Камера-Титан правда не беспокоится. — Острожность моё второе имя.***
Штаб ТВ был глубоко под землёй, оттого всё помещение мало того, что холодное, вдобавок и тёмное. Белые, прямоугольные экраны являлись едва ли не единственным источником света, так как телевизионщики не стали расходовать энергию для освещения. Тем не менее всякие мониторы, демонстрирующие информацией были развешаны почти на каждом шагу. Титан протирал один из своих экранов, выкидывая тряпку с сажей и пылью куда-то на подъёмник. Его это ничуть не волнует. " — Подожди, а как же Спикер? — оператор спрашивает мгновенно, стоит чёрной дымке пропасть, так как говорить в ней мало того, что неудобно, но, как ходил один слушок, опасно. — Ты оставишь его там? — О себе вначале думай, — телевизионщик выводит на экран какой-то сожалеющий смайл, не пойми на что намекающий, — это база находится очень далеко, а значит для телепортации я трачу много энергии, которая не востановится стоит мне щёлкнуть пальцем. — Я поверить не могу, что у тебя не хватает энергии, — Камера выглядит напряжённо, что чувствуется по тому, как своеобразные крылья на джетпаке подвигались вверх, а объектив пристально вглядывается в белый экран. Операторы лучшие игроки в гляделки, несмотря на отсутствие этих самых глаз. — Я должен был спасти того, кто в более отвратном состоянии. — Ты уверен в том, что видел в каком состоянии Спикер? — Ты на ногах с самой ночи, без перерыва, — монитор трещит, телевизионщик начинает раздражаться, но Камера стоит, словно не понимал или не собирался понимать, что ему начнут пояснять нечто банальное. — А значит риск перегрева куда выше. Я уверен, ты умный мальчик, так что знаешь, чем чревато подобное, — на какое-то время роботизированный голос останавливается, делая паузу. — Извини, но я не могу вернуться за Спикер-Титаном. — Где выход? — оператор смотрит за тем, как ТВ делает шаг в неизвестное направление, останавливаясь в каком-то проходе. Камера настроен покинуть это место. Как минимум потому, что его напарник остался там. — Пройди поверхностную починку здесь. Затем я отправлю тебя на базу колонок. — Может ты соизволишь подсказать, где же эта самая починка проходит? На экране телевизора выводится эмоция скептизма. Оператор уверен, если бы не этические нормы и протокол, эти ребята вообще ничего не делали бы, вопреки тому, что заложено в их кодах. — Меня бесят камеры, — выдаёт ТВ с эмодзи усталости от происходящего, резко хватая Камеру за плечо." В тот раз он отправил Камеру в ремонтный блок своей базы. Но так и не вернулся за Спикер-Титаном. Он, наверное, мог бы телепортироваться. Однако, с наступлением безопасности, приказ о ненадобности возвращения Спикер-Титана был направлен ТВ, который в свою очередь послушал, отказавшись идти за ним. Перенести Камеру вон чего стоило. В конце концов случись что-то на пути радиоголового, телевизионщик бы вернулся, дабы отразить атаку. И похуй, что было бы, да хоть экран заново расшибёт, но сделает то, что нужно. Ведь Спикер — друг, товарищ и коллега. — Который наверняка держит злобу на меня, — окончил мысль вслух телевизионщик, наблюдая, как один из мониторов транслирует бой от первого лица рядового ТВ, где Спикер-Титан вновь пиздится с крупными туалетами на фоне не до конца сгоревшей базы колонок. В жёлтом небе виднеются десятки мелких скибидистов на вертушках, улетающие на юго-запад. Туалет с клешнями был крупного размера, хватая, точнее попытавшись ухватить Спикера за шею, но тот удачно дернулся назад, потянувшись рукой к скибидисту, посмевшегося касаться вблизи зоны, где обычно селится паразит. Экран выводит смайл с крестиками вместо глаз, на что надеялись эти туалетные парни, когда пытались заново заразить заражённого? На фоне слышится крик Спикер-Титана. Не боли, крик для проверки функциональности динамиков. Пыль, осевшая грязь и сажа вылетают сразу же, а звуковая волна старается оглушить всех в радиусе нескольких ярдов. Трансляция идёт рябью, видимо, телевизионщик не ожидал того, что звук заденет его, в силу того, что ТВ слабо, либо вовсе не слышащие. Фокус возвращается, демонстрируя, как на горизонте, прямо позади Спикера вырисовываются силуэты туалетов-ракетчиков. Видео обрывается, погружаясь в чёрную дымку. Входящий вызов от Камеры обрывает эпичный момент вставания ТВ с насиженного места. С эмоцией вроде: «-_-», телевизионщик поднимает звонок. — Кажется, нашему общему другу не помешает помощь, — фиолетовый клинок сразу выходит из механического футляра, дабы не перезаряжаться на поле битвы. — Искупление от ТВ? — Может, мы отправимся спасать его, а не обсуждать? Вызов сбрасывается. Телевизионщик прячет улыбку в недрах майн платы.***
— Ты похоже знатно оторвался у скибидистов, — колкость задевает Спикера сразу, так что успевший просунуть руки под мышки падающего радиоголового, тем самым удержав его, ТВ ощущает, как вес на ладонях исчезает. Улетел. — Ну, у заражённых свои причуды, — пожимает плечами он. — Спикер до сих пор в обиде на тебя, — как бы ненароком, напоминает Камера, повернув объектив на секунду, в следующую отправив очередного скибиди в нокаут, в процессе кинув на другого. — Double take down, — ТВ кивает экраном со смайлом, не забыв указать пальцем. Ну, манера прилепилась к нему, что же поделать. Спикер показывает кому-то дизлайк, улетая в совершенно другое направление от базы. Около пяти скибидистов отправились следом. Даже те, которые бились с оставшимися двумя Титанами норовились вот-вот вырваться из хватки. Однако, были поставлены на место моментально, стоило им оторвать взгляд от противника. — Видимо, Спикер что-то наделал, раз они следуют за ним, — Камера горбится, до скрипа металла сжимая рукоять молота. — Или хотят в крысу заразить снова, — гневный смайл красуется на всех экранах, а чёрный дым окутывает телевизионщика. — Давай своим ходом, — бросает в последний момент ТВ уже на родном-перевернутом языке. Физиономия скибидиста едва не ударяется в центральную колонку. Орущую бошку и Спикера отделяет лишь руки второго, удерживающие туалетного подальше. Однако, тот, вопреки присутствую оружия и клешень не спешит нападать, вглядываясь в Титана напротив, шелестя губами. Спикер понимает обрывками, различая что-то наподобии «процессор», «база», «воспоминания» и «паразит». — Умри, — отвечает на туалетном языке Спикер, прокричав, отчего всё идёт рябью. Звуковая волна мигом задевает беруши, оставляя незащищённые уши раз на раз с колонкой. Кровь хлестнула куда быстрее, чем могла осознать система, крик скибидиста заставляет отставших позади присоединиться к битве. Правда, половину из них раскидывает ТВ, Камера появляется в конце, не удосужившись даже добивать их. — В чём дело, Спикер? — Камера пнул ногой истекающего кровью скибидиста на земле. Ему не интересно какова сила противников, имеющиеся у них снаряжения, всё равно есть ли там полезная техника и детали. Единственное, что сейчас стоит в приоритете — разобраться какого хуя им нужно от Спикера. — Не знаю, — признается честно радиоголовый. Камера хотел было протянуть руку, но мысленно подмечает, что это выглядит немного странно, в силу того, что ничего страшного и не произошло, оттого возвращает её обратно. Он же не волнуется за Спикера. — Ты умеешь говорить на их языке? — экран переключается с оранжевого свечения на привычный белый, поворачиваясь в сторону двух Титанов. — Знаешь, у меня плохо со слухом… Но я услышал даже на подобном расстоянии что-то. Камера кивает, смотря за реакцией Спикера. — Паразит и я стали похожи на одно целое, — на экране ТВ появляется смайлик с эмоцией тошноты. Оператор не подаёт виду, ему неприятно, это чувствуется по напрягшимся плечам, слегка опущенной камере. — Мои мысли — его мысли. В обратную сторону, к сожалению, не работало. — Интересно… — протягивает Камера, проверяя сообщения внутренней системы, замечая пару запросов о помощи, вдали отсюда, скорее всего в руинах города. — Насколько ты хорошо знаком с их языком? — Очень мало. Мои знания слишком узкие, — Спикеру копание в прошлое не было интересным никогда. Рука непроизвольно тянется к защищённой шейной зоне — место куда посылают паразитов. Пальцы со скрипом водят по металлу, желая дать ощущение ещё большей защиты, мол, всё, пока, в порядке. — О чём они пиздят ты понимаешь? — мотание головой. — Жаль. — Хватит тут свои допросы устраивать, — горючее в джетпаке нагревается, Спикер слегка поднимается с уровня земли, находясь чуть выше Камеры, ища «взглядом» примерный маршрут для дальнейших заданий. — Меня опросили и достали то, что требовалось. — Но туалетам было нужно что-то от тебя. Поверь мне, если им чего-то захочется, — Камера поднимает кисть вверх, указательный палец мигом утыкается в святящийся красный «глаз». — Особенно штучки, которая у тебя в колонке — они найдут любой способ. — Нападение на базу, кстати, тоже своеобразный метод, — механизм, отвечающий за выдвижение меча щёлкнул, оповещая, что оружие встало на место. ТВ пожимает плечами. То, что он его кинул до сих пор волнует. — Мы можем помочь ведь так? Ты мог бы… — Не нужно, — ладонь упирается в грудь телевизионщика, молча прося не продолжать. — Мои воспоминания — не твоё дело, оставь эту работу моей фракции. — Так значит им нужны воспоминания? — рука Камера схватила запястье колонки, отводя от ТВ. В последнее время Спикер много чего не договаривает. — Не уверен, — Титан спикер фракции взлетает, отдернув себя от показа неприличного жеста. — Нам срочно нужны отправленные копии воспоминании из процессора Спикер-Титана. — Только хотел предложить, — Камера всует свою ладонь в протянутую от ТВ, телепортируясь.***
— Я прошу вас, — Спикер приседает на корточки, пальцы сжимают подъёмник, а колонки пытаются сравняться с ростом учёного из спикеров. Естественно это не получается. — Мне нужна эта копия. — Понимаю, но я не могу, — отмахивается спикермен, со странным акксесуаром на левой руке, салатовый галстук был обернут два раза выше локтя. На мониторе рядом появляется диагностика повреждений и техническое положение Титана, — воспоминания не игрушки. Мне нужно разрешение вышестоящих. — Вы боитесь распространения информации? — Спикер старается говорить тихо, поглядывая на пустующий коридор. Ему пришлось лететь на другой континент, дабы найти уцелевшую базу собственной фракции. Он ожидал понимания и согласия, вышло же немного не по плану. Ещё и те два барана знают. — Никто ничего не услышет, обещаю. Серый радиоголовый складывает руки на груди, выдувая воздух, скорее поражаясь настырности Титана. Хотя едва ли того сейчас колышет какого мнения о нём мелкий учёный. — Это очень важно для меня. Учёный нажимает какую-то кнопку, и двери ремонтного блока закрываются. — Только между нами. Сначала не поверивший в такое быстрое согласие, Спикер немного тормозит. Всё же кивая словам инженера. На широком мониторе красуются десятки папок, одна из них подписанная серийным номером Спикера «S-01-02» открывается. На экране высвечиваются многие файлы, учёный выбирает — «Спикер-Титан копия воспоминании (заражение)». — Что именно тебе нужно? — спрашивает конкретики учёный в силу своего кода, требующего схемы, цифры и точной подачи информации. — Видеоматериалы. Всё, что изъяли. — Серьёзно? — учёный облокачивается плечом об стену, наружу вырывается усталый вздох. — Тут материала на всю мою жизнь. Я не могу всё время быть здесь. Да и ты вряд ли обрадуешься нескольким часам перед монитором. — Я хочу понять, что нужно скибидистам от меня, — Спикер полностью садится на пол, кладя локти на подъёмник, слегка погнув. — Ответ кроется в воспоминаниях. Им что-то нужно из процессора. Возможно, я увидел что-то ненужное, когда был… — Заражённым, — Спикер-учёный плюхается на кресло с колёсиками, наконец прикрепив бейдж «S-094». — Ты слышал что-то про камерамена, который сгорел от перегрева, когда пытался восстановить и расследовать причину отсутствующих кадров? Наверное, нет, какое Титану дело до… — Я слышал, — низкий голос резко принёс с собою тишину. — Я чувствую вину за это. Извините, — это чистая правда, в словах слышны нотки сострадания, Спикер отводит взгляд, а фокус теряется. — Вы были товарищами? — Можно и так, — он закидывает ногу на ногу, касаясь яркого галстука на плече кончиками пальцев, видимо, единственная оставшаяся вещь от друга. Наверняка, уцелевшее от тела отправили на запчасти. — Ладно. Я помогу тебе, малой. Один из видеоматериалов включается, заполняя глухие стены ремонтного блока звуками взрывов и реплик скибидистов.***
— Блять, пидор, — хрипит Камера, прожигая телевизионщика, изчезающего в дымке. — Не парься, — ТВ хлопает его по плечу, всё же звуча напряжённо. Конечно, они не ожидали, что их просьбу сразу отклонят, не позволив договорить до конца. Ребят, вы что, конфиденциально, требуется разрешение руководства или хотя бы согласие Спикера. — У твоего талантливого друга есть хорошие связи. — Сейчас мне нужно, чтобы этот друг перестал трепаться и помог. — Само собой, — еле слышно проговорил ТВ, исчезнув в дымке, оставив прохладный, блуждающий ветерок и металлический холод. Камера задумался. Зачем он влезает в это дерьмо, которое, на минуту, касается не его, не ТВ, а Спикера. Незачем. Оператор мог просто забить и прислушаться к Спикеру, не вмешиваться и позволить колонкам окончить миссию. Но нет. В героя захотел поиграть. А может и не хотел. Он взялся за дело, словно от этого зависела его или судьба камер. Однако, зависела судьба Спикера. А Спикер — его друг. Не идеальный, с кучей говна в прошлом, навязчивыми мыслями о заражении и прочей хуеты, но друг. Камера привязался к нему. В последнее время это стало как-то очевидно. Изредка ТВ не упускает возможность опустить комментарии про личные «любовные» интересы оператора. Сам-то никого в близкие не принимал до него со Спикером. Видимо, тренера не играют. Мониторы, понавешанные везде оповещали о всяких боях, некоторые отправляли запросы о помощи, чаще мобильные группы. Спикер-Титан отвязался от фанатов-туалетов, на данный момент блуждая где-то в Северной Америке, по крайней мере так сообщал красный жучок, дигающийся на всемирной карте. Жаль, но быть Титаном не только эпично появляться на поле битвы и отправлять скибидистов в нокаут. А иметь едва ли не постоянное наблюдение, частые техосмотры, проверки и другой всякой всячины, дабы Альянс не лишился Титанов во время форс-мажорной ситуации. К счастью, от диагностик внутренних систем Камера успешно увиливает. Как бы это не было важно, но он не любитель проверок и осмотров. Они забирают время, в течении которого можно было спасти стольких или хотя бы пролетать около города. Ночные виды ведь по-особому красивы, несмотря на то, что Камера не любитель разного рода эстетики. По своей натуре оператор — свободный и вольный. Так что подобное загнание в ремонтный блок угнетает. Спикер воспринимает подобное более спокойно. Кажется, идя на такое с особой радостью и осознанием того, что можно пару минут и расслабиться. Хотя он больше донимает других и вертится, как юла, нежели даёт аппаратуре возможность довести дело до конца. Однако, стоит техническому осмотру закончится, Спикер отправляется в город для того, чтобы снести пару голов. Насчёт ТВ — пятьдесят на пятьдесят. В отличии от своих двух коллег, он наверное ходит по таким местам, когда рак на горе свистнет. Да и зачем? Телевизионщик же супер-пупер сильный, спасающий других в самый трудный момент, герой, проще говоря. " — Ты похож на какую-то Марти Сью, — делится Спикер, наблюдая, как телевизионщик убивает туалетов без особого напряга. — Кого? — смайл с одной высоко поднятой бровью выдаёт удивление. Он разводит руками. — Что за термины? — Людские, — пожимает плечами Камера. — Спикер говорит, что ты крут, — большой палец вверх. — Я такого не говорил, — качая колонками, ответил Спикер, занятый добиванием того, что двигается и раздражает «глаз». — Ты какой-то слишком сильный. — Или ты слабый… — монитор трещит, выдавая радость и ехидство ТВ, Спикер повернул центральную колонку в его сторону. Камера на фоне выдыхает воздух, закрывая объектив от будущей потасовки. — Я устал. Давайте сами как-нибудь, без судьи в этот раз, — оператор махает на них рукой, взлетая в небо. — Не, так скучно, — Спикер теряет всё желание побороться, плюхаясь на землю. Очень громко и сильно, судя по тому, как затряслись здания и вскрикнули агенты. Слова извинения пошли моментально. Были бы у ТВ глаза они бы закатывали их каждую секунду. Серьёзно, не-ТВ страшно бесят и, к сожалению, тупят. — Подловлю Камеру в следующий раз, — чёрная дымка появляется у ног, постепенно оволакивая всё тело, — без судьи реально скучно. Тебя, бешенного не оттащат. Спикер показал ему средний палец, однако, телевизионщик вряд ли заметил, полностью погрузившись в телепортацию." Они втроём бьются вместе редко, в силу того, что Титаны на то и Титаны, зачем им собираться, если их спроектировали сильными и независимыми от поддержки других. Камера посмотрел бы на них, будь агенты слишком большими, дабы поддерживать контакт с остальными. Макроразмеры мало того, что делают тебя неповоротливой грудой металла, так и лишает возможности спокойно поговорить с остальными, не садясь на землю, корточки в процессе. Очень, мать вашу, затруднительно. Камере нравится, что он не один такой. У него аж два друга идиота, разве не счастье? Ну ладно, тут спорно с обоими. ТВ не идиот, а Спикер похоже и не друг. — Эй, влюблённый, соси, я получил разрешение, — голос ТВ раздаётся позже, чем две большие ладони опускаются на надплечье, вынуждая оператора дёрнуться влево. Телевизионщик попадает в поле зрения чуть позже, наклоняясь с той стороны, куда глянул Камера. — Я же говорил, что у меня есть связи. Забыл упомянуть, с самым главным учёным-инженером нашей фракции. — Вперёд? Намёк ТВ понимает сразу, телепортируя в ремонтный блок своей базы. Оператор мотает головой, стоит дымке пропасть, найдя мониторы куда нужно смотреть. — Эти копии нам отправили спустя месяц после изъятия, — учёный-телевизионщик оповещает Титанов, стоя вместе с двумя лаборантами, кивнув кому-то. На экране высветилось видео на паузе. — Будем смотреть всё? — спрашивает ТВ подойдя чуть ближе к оператору, который присел, чтобы быть на примерном уровне с экраном, а не наклонять голову. — Вы нашли что-то важное в этих материалах? — прервав собственные раздумья, интересуется оператор, взглянув на ТВ в белом халате, как гласил бейдж, перед ним TV-067. — Возможно, какие-то точки или… — Я понял о чём ты говоришь, — телевизионщик смотрит в монитор, видео, стоящее на паузе, должно было транслировать бой со старой версией ТВ-Титана. Воспоминания того дня нахлынули холодным ветром, о да, тогда все сломя голову бегали по базе. Затратные потери, конечно. — Мы оставили и создали повторную копию того, что посчитали нужным. — И? — протягивает Камера. Время в обрез, каждая минута — новая битва, а он тут и пару слов не может вытащить. — База скибидистов изнутри, какие-то технологии, небольшой апгрейд Спикер-Титана во время заражения… База камераменов моментами, убийство спикеров, всякие бои. ТВ-Титан мелькал. Остальные файлы пустуют. — То есть из заражения Спикер помнит только это? Он был за них, сколько… Несколько месяцев. — Один месяц восемь дней и два с половиной часа. Повисает пауза. — Ты что, на полном серьёзе запомнил? — телевизионщик приседает рядом, хлопая Камеру по спине. — Брат, тебя половину этого срока не было. Ты уверен, что не беспокоишься за него? — смех. — В случае, если я не беспокоился меня здесь бы не было. — Оу, как это героически с твоей стороны и все дела, — сладостно тянет ТВ, — но нам следует сконцентрироваться на проверке видео, если ты хочешь помочь своему…другу. Своему лучшему другу. Видеоматериала тут хватало на половину их жизни вместе взятой. Учёный со своими подопечными оказались выше этого, просто покинув ремонтный блог, доверяя своему Титану. Мальчик не маленький. Шёл примерно второй час с момента, как они решили сесть за видео. Отматывая моменты боя, а после сталкиваясь с чёрным экраном с надписью «запись удалена» и снова появлялась картинка. — Они походу всё, что не годилось поудаляли, — ТВ разминает плечи, разгоняя масло для подвижности шарниров. — Спикер наверняка чувствовал себя отвратно. — А кому понравятся пробелы в памяти, особенно когда ты себя не контролировал? — Я удивлён, — пожимает плечами телевизионщик. — Спикер мог спокойно отправить заявку на форматирование и не жить обрывками прошлого. — Может не успел? — задумчиво тянет оператор, сосредоточенный на просмотре видео, а не на разговоре, звуча уныло, словно отмахивался. — Спикеры воспринимают своего Титана, как… Я не знаю, отца, героя, он в конце концов занимает не последнее место в существовании расы спикеров, — ТВ поднимается на ноги, проходясь взад-вперёд, в целом особо не мешая Камере. Тот, словно отделился от мира сего, занятый и со странной жадностью глядящий в экран. Разговор Спикер-Титана с Учёным-скибидистом, субтитры внизу переводили туалетный язык на английский, один из немалых языков, который знали агенты. ТВ замолк, опустив экран, вглядываясь в текст. — Нашёл базу? — клешни учёного хватают какие-то мелкие детали, части крупных агентов, разглядывая их с улыбкой. — Спикер-Титан не позволяет погрузиться в процессор, — отвечает паразит. Руки Титана дрожат из-за силы скорости бегающего тока. Возня скибидиста прекращается. Он резко поворачивает голову, уставившись на Титанов, точнее прямо на Спикера. — Бля, — выругался ТВ, смеясь с напрягом. — Я обосрался, — Камера кивает, включая запись обратно, желая поскорее убрать стремную физиономии перед объективом. — Тогда придётся изъять его, — Учёный ухмыляется, слегка посмеиваясь, тихо напевая песню. Субтитры не показывают. Скорее всего техника не улавливает звук. — Узнаем, самое нужное. Я откладывал это дело до конца. Запись удалена. — Да ёпт твою, — подобные выскакивания лишний раз выбешивают ТВ, — я могу досмотреть эту хуйню, а? — Готов поспорить, Спикер реагировал также. — Кстати, в Северной Америке есть база спикеров… Он по всей видимости улетел туда. Монитор жужжит, а белая «запись удалена» мозолит объектив. — Стоит помешать Спикеру с просмотром. — Зачем? — поднимает экран телевизионщик, находясь на одном уровне. Тот кладёт руку в перчатке на надплечье, похлопывая, однако, Камера не обращает должное внимание. — Спикер лишний раз вбесится. Ты знаешь, как он трепетно относится к своему прошлому и личному пространству. Заметь, мы вторглись в оба. — Зарядись-ка, — шикает оператор, послав импульс тока прямо в главный экран ТВ, который в свою очередь резко вскрикивает, хватаясь по бокам «головы». — Готовься к путешествию на другой материк. — Ты бы хоть предупредил, — шипит телевизионщик, мотая экраном, дурак что ли. — Лишние триггеры нам ни к чему, — качает камерой оператор, — у Спикера с очень большой вероятностью имеется подобное. — Спикер ответственный, имеющий контроль над эмоциями и телом агент, — нагибаясь, они выходят из ремонтного блока, оказавшись в коридоре, что соединял предыдущие помещение и свободное место, где были десятки рабочих мест, кранов, подъёмников и аппаратуры. Мелкие ТВ агенты о чём-то переговаривались в реверсе, кивая экранами, спустя миг исчезнув. Хорошо, что в последнее время в агентов начали встраивать автопереводчики фраз телевизионщиков. Вначале понимать перевернутый английский мало того, что было непривычно, некоторые так вообще на месте вырубались, когда слышали чей-то голос. — Тем не менее, он не устойчивый. — Какой возраст у Спикера? Явно превышающий среднестатистических агентов. — Потому что Спикер — Титан. Есть ещё что предъявить? Поняв, что аргументы кончились, ТВ вздыхает, это бесполезно. Камеру сейчас волнует психическая стабильность напарника, нежели абсурдность ситуации. Спикеру не помешает лишний раз заискрится и повредится на почве мыслей о заражении, чтобы выучить урок навсегда. Прошлое — обязано оставаться там. Ему нет никакого смысла внедряться в будущее. ТВ понимает это, Камера понимает, постоянно наблюдая десятки потерь своих, смирившись и прощаясь с ними, без лживо-приторных слов и действий, тихо и с уважением. Одного Спикера подобное задевает до глубины чего бы там внутри не было. Эти мелкие потери — никак не сказываются на системе, они не могут сильно повлиять на ход событий. Смерть — то, что достигнет каждого. Морально (путем форматирование) или физически. Первое ещё можно пережить — ты даже знать лишний раз не будешь. Шанс заново выстроить свой путь, новая жизнь, возможности, жить настоящим или, как называли некоторые — реинкарнация.***
— Ты меня преследуешь, да? — двери ремонтного блока выдвигаются, демонстрируя Спикера-Титана, опирающегося об дверной косяк. Мелкий учёный с бросающимся в глаза галстуком, сидящий на плече Спикера, мирно качал колонкой в такт музыке, нисколько не реагирующий пришествию других Титанов. — С чего ты взял? — словно не понимая к чему клонит радиоголовый, отвечает Камера, голос которого полон непринуждённости и спокойствия. — Ты прилетел с другого континента именно сюда, именно в базу колонок, именно стучась в дверь ремонтного блока, где нахожусь я, — после перечисления повисает пауза, S-094 с излишним интересом наблюдал за этим, смотря сначала на одного следом на другого Титана. — Да, скорее всего это случайность. — Я здесь, потому что… — Камера поднимает кисть, желая прикоснуться, в итоге кладя её на надплечье, похлопывая. Выглядит мало того, что нелепо, а так, будто он впервые в жизни увидел агента. Спикер скосил колонки слегка вбок, возвращаясь обратно к оператору с явным ожиданиям, судя по позе и звукам механизмов. — Я здесь… — По зову «сердца», — быстро перемещается в ремонтный блок ТВ, едва не влетев. Рассматривая всё вокруг, восприняв бездействие в сторону его дел, в виде приглашения, мол, чувствуй себя, как дома. Телевизионщик тыкает в мониторы, заметив видеоматериал с Учёным-скибидистом в каком-то тёмном помещении с зелёным свечением. Так… А вот этого не было в копиях. Палец хотел потянуться, сняв видео с паузы. Но экран резко потухает, учёный спикер качает колонкой, скрестив руки на груди. ТВ воспроизводит эмоцию гнева. — Конфиденциально. — Спикермены не поделились всей имеющейся информацией с нами? — склонив экран вбок, спрашивает ТВ. Голос отражается эхом, заполняя пространство вокруг, посылая неприятные импульсы по всему телу, заставив отступить назад. Спикер в тотчас прикрывает рукой учёного, дабы телевизионщик не задел его в порыве гнева. — Ты не имеешь никакого права влезать в документы моей фракции, — напоминает Спикер-Титан, не забывая поглядывать назад. Вдруг это какой-то план Камера-ТВ. Насчёт чего — без понятия. — Благодаря этому я узнал, что всё время нас просто водили за нос, — всплеснул ТВ руками. — Я понимаю, что недоверие и прочая чепуха. Но заражение тебе не шутки, это реально важная тема, которую вы утаиваете. — Тебя это не касается. Спикер, занятый тем, как бы получше слить телевизионщика, не заметил, что оставил учёного без защиты. Рука прикрывала лишь спереди. Потому оператор без зазрения совести схватил радиоголового, из уст которого донёсся лишь слабый вскрик, слишком слабый, чтобы Спикер или ТВ, погруженные в дискуссию заметили. — Что находится в том видеоматериале? — вежливо, тихо и без лишних движений интересуется Камера. Учёный на его ладони немного отходит назад, хотя едва ли данное действие имеет смысл. — Я не могу вам сказать. — Там что-то настолько секретное? — Камера приближается, расстояние между учёным и голубым объективом около нескольких метров, учитывая, что ладонь со спикерменом оператор поднял. Учёный поглядывает вниз. Он точно расшибётся, если прыгнет. — Скибидистам что-то нужно. То, что вы скрываете могут быть важным для них. И для нас. — Мне нужно разрешение вышестоящих, — он надеется, что прокатит. — Вы показали Спикеру эти материалы. Мы с ним наравне, — не прокатило. — Камера! — сильная схватка на запястье ощущается куда быстрее, чем его имя. Оператор дёрнулся, чуть не выронив мелкого спикермена. Того, однако, Спикер-Титан забрал к себе, опустив на пол. — Что ты вообще творишь? — Пытаюсь узнать сложившуюся ситуацию. Что именно ты скрывал? Спикер молчит. Не хочется лишний раз врать оператору и повторять слова о том, что какое ему-то дело. Хотя, в действительности, он же не причастен к этому. Видеоматериалы, какими бы они не были — по-прежнему принадлежат фракции спикеров и их Титану. — О, наверное что-то постыдное, не так ли? — Камера вздыхает, а Спикер пытается выразить свой скептизм любыми способами, как жаль, что у них нет экранов. — Не строй такой вид, влюблённый. Все трое уставились на телевизионщика с вопросом на «лицах». — Это я тебе, камераголовый. Спикер поворачивается к нему, и он готов поклясться, что будь у колонки лицо, тот не упустил бы возможность двусмысленно улыбнуться, опуская смешок. Но спустя ещё один миг, Спикер дёргает плечами, взглянув в сторону ТВ, а позже напарника. Неужто догадался? Камера показывает средний палец телевизионщику, который воспроизводит эмоцию удивления. — Ой, да ладно, ты бы ещё столько же от него убегал, — махнул на подобную реакцию ТВ. Было забавно. Спикер медленно поворачивается к Камере, с явным непониманием. Если он правильно понял, то оператор что-то чувствует, «влюблённый»…что-то не дружеское. Чёрная дымка у панели управления и мониторов привлекает внимание двух Титанов и учёного. TV-067 улыбается им, быстро высунув флешку с видеоматериалами. Вещь исчезает в кармане, а голос с помехами говорит: — Спасибо за вашу помощь. — Эй-эй, стой! — учёный-радио дёрнулся к нему, рука протянутая прямиком в черную дымку, не успевает схватить телевизионщика. ТВ-Титан пропадает следом. — Бляди! Спикер-Титан чувствует себя униженным. В этой флешке хранятся материалы, которые он просил не отправлять остальным фракциям или ставить в известность. Не то, чтобы там происходил какой-то ужас и прочее. Но, ТВ совершенно случайно намекнул, что это — постыдно для него. Сам Спикер не помнит, что происходило на самом деле. Лишь обрывки. А когда продемонстрировали сохранившиеся воспоминания, по телу пробежали импульсы тока. Учёный-скибидист устроил допрос, судя по тому, что во время просмотра записи он смотрел прямо в центр, где сидел заражённый Титан. Вопросы были обычные. То есть то, что спросила бы каждая, уважающая себя сторона. Где находятся базы? Путь к ним, чертежи и наброски техник, которые используются для Титанов. Хорошо, что спроектированные технологии каждого Титана отличаются. Будь у них всё одно и узнай об этом учёный, он бы нашёл применение, оставив Альянс без Титанов. Во время допроса паразит оставался сидеть внутри, мерзко двигая своими лапками. Его до сих пор выворачивает с этого. Недоглист старался нажимать те части процессора, которые бы ответили на заданные вопросы, но оставив части процессора отвечающие за движение и подвижность без внимания. Потому половину видео штырило, как не в себе, так как фиксаторов на шее у него не было. Не улететь и не разрушить всю базу скибидистов Спикеру не дали утяжелители на ногах и те самые фиксаторы со всех сторон, кроме головы, очень много и прочных фиксаторов. Не напоминающие ни один из видов стали, из которых делали большинство технологии. На Титане опробовали чуть ли не всё имеющееся оружие. Ток с высоким напряжением, кислота на тело, дабы проверить как быстро она разъест сталь, звуки на высоких частотах, экран телевизионщиков, не пойми, что делающий у скибидистов и прочие взрывоопасные штучки. Спикермены, принимая Титана обратно, при изъятии информации из процессора и осмотре тела, были…неприятно удивлены. Залатать его обратно требовало времени и материалов, которые не появлялись на ровном месте. Специально для такого были созданы сотни, если не тысяча заводов и шахт с рабочими. Новой поставки металла Титан ждал не слишком долго. Гладкие пластины наспех приварили там, где что-то держалось на честном слове, потому половина тела было неровным, по сравнению с тем, когда только начался запуск системы. Эх, времена. — Твою мать… — Спикер ударяет по стенке ладонью, оставив вмятину и трещины. — Самокритично, — подмечает Камера. Подобного хода событий он не ожидал. Что ж, ТВ и впрямь держали многое в тайне. — Свяжись с ним, — схватив за плечи, Спикер подвинулся слишком близко, оставив между ними такое расстояние, куда мог спокойно влезть лежачий лардж-спикер — мало для них, если ещё проще. — Ты даже представить не можешь, что там, — сжимая пальцы на чужих руках с каждым словом, напряжённо выдувал воздух радио. — Успокойся, — очень помогает. — Я ожидаю ответа от него. — Ты ведь с ним заодно, зачем тогда я просираю своё время? — он взбешен. Судя по репликам, матам и резким движениям — очень даже сильно. А рука бегающая по шее, касаясь затылка указывала на волнения колонки. Гул, работающего механизма отравлял слух. — Спикер, хватит, — схватив за плечи и расправив горб, выдаёт оператор, наконец поменяв громкость звука. Голосовой модуль барахлит от резкой смены истошности, а последующие слова слышатся непривычно. — Я не знал, что ТВ поступит подобным образом. Ты не можешь просто так скинуть всё своё говно на меня. Названный смотрит исподлобья, поза немного тускнеет, а напряжённые плечи опускаются. Камера не мастер поддержки и успокаивания, но злость Спикера на сложившуюся ситуацию постепенно отступает, уверяя оператора в обратном. Титан радиоголовых сдаётся, позволяя невозмутимости взяться за дело. Он не злой. Ну, ладно, может был, когда очнулся после заражения. Однако, после такого Камера не видел Спикера злым или яростным, максимум недоверчивым, борзым, огрызающимся. Но не злым. — Позволь нам помочь тебе, — оставшаяся, левая рука тянется к Спикеру, тыльная сторона смотрит вниз. Камера ожидает. Чего угодно, хлопка по ней, неловкое пожатие. — Или мне помочь. Спикер прожигает её тяжёлым взглядом, направленного динамика. Чуть позже подняв голову на Камеру, который не выражал ничего негативное своим видом, лишь ожидание и готовность принять любое решение напарника. Спикер кладёт правую ладонь поверх операторской, сжимая чужие пальцы. — Бля, выглядит сопливо. — Согласен, — и это чистая правда, но Камера поглаживает большим пальцев тыльную сторону ладони Спикера.***
Спикер расстегивает пуговицы на рукавах, закатав их, демонстрируя сначала правую руку до локтя. — Паршиво, — констатирует Камера, не упуская возможности поглазеть. — Где тебя так? — У скибидистов… ТВ сказал, что я знатно оторвался, — пальцы левой руки в кожаной перчатке плавно скользят от предплечья с глубокой вмятиной. — Это я получил, когда меня хорошенько кинули на прогиб. Оператор выпускает воздух из систем. Никто другой и не кидал Спикера. — Это было необходимо. — Знаю я, слышал, — махнул Спикер рукой. Далее, пальцы остановились на тыльной стороне ладони, поглаживая определённую зону. — Покусали меня туалеты. Знал бы, что у них такие зубы вообще не лез бы. — Хоть испытал на себе. — Новые ощущения незабываемые, — с сарказмом соглашается колонка. Теребя средний и указательный палец. — Они вытянуты, — подмечает оператор, потянув ладонь к себе, не столкнувшись с отказом Спикера. — Дай угадаю, кто-то схватил и потянул? — В точку, — кивает он, не препятствуя действиям Камеры, чьи пальцы плавно оглаживали каждый кусок ладони, проходясь снизу вверх, остановившись на запястье. По ощущениям очень мягкое. — Не-не, тут коней придержи, — Спикер убирает руку оператора чуть ниже, собственной сомкнув замок вокруг части кисти, которая заинтересовала Титана. — Сюда кислоту как брызнули, у меня там моментально всё разъелось. А металла не хватило. Так что место уязвимое. — Вам бюджет что ли урезывают? — Что я поделаю? — вскликивает радиоголовый, пожимая плечами. — Не я же руковожу этой заварухой. Камера хотел было подколоть. Но внутренняя система оповещает о сообщение от ТВ-Титана. «Воспоминания Спикера мягко говоря странные и пугающие.» «В чём дело?» — оторвавшись от диалога с тем, о ком сейчас идёт речь немного некультурно, но долг и желание довести дело до конца оказываются выше этических норм. «Он похоже был подопытным кроликом у скибидистов.» «Настораживает. Если конкретно?» «Ты замечал какие-то видимые повреждения? Или помнишь, когда он сразу залёг на дно, стоило вернуться обратно в Альянс?» «Скибидисты тестировали на нём что-то?» «Ага. И не «что-то», очень многое.» — Ты завис или как? — махая ладонью перед объективом, спрашивает настороженно Спикер. Колонки склонились вбок, а расстояния между ними уменьшилось, в силу того, что радиоголовый пододвинулся. — ТВ отправил сообщение, — не став врать, оповестил Камера. Но сказанное так и повисло в воздухе. Спикер садится на свою сторону, ну как свою, вряд ли в руинах города у кого-то есть что-то своё. — Что именно? — На тебе тестировали что-то? — Ну, а ты подумай хорошенько, — Спикер водит рукой по телу, останавливаясь в районе правого бока. — Здесь тестировали одну очень хорошую, стреляющую пушку, до сих трещины есть. Вот тут, — касаясь кончиками пальцев живота, — если не ошибаюсь, меня бахнули током, а потом я загорелся. Плечи Камеры опускаются, в свою очередь вновь горбясь. Значит интересно слушать. — Твои брюшные пластины…? — обеспокоенно выдаёт оператор, желая прикоснуться, но отдергивая руку. Вечная нужда в невербальном контакте мешала. — В порядке, — показывая лайк, делится Спикер, ударив кулаком по груди товарища. Небольшой дружеский жест, вроде поддержки. Тем временем внутренняя система предупреждает о ещё двух сообщениях ТВ и о приказе от руководства. «Тут наши парни поработали. Прикинь, этот их Учёный не стёр воспоминания Спикера, а там сбоку прям видна карта с мерцающими точками.» «Походу база толчков, ребята проверили через спутники что там находится, горные местности, хорошая локация, чтобы спрятаться. Может нас отправят по их душу.» Камера хотел было набрать ответ, но был прерван сообщением ТВ. «Спикер увидел какую-то недоработанную технику Учёного. Вот они и сцепились на него.» «Что именно?» «Я же говорю — недоработанная. Хрен её знает. Но чем-то обычным там не пахнет.» — Спикер, — он поворачивает центральную и остальные колонки в его сторону, мотнув головой вверх, спрашивая. — Ты случайно не видел какие-то недоработки Учёного, может новое спроектированное? — Не совсем уверен, — разминая правое плечо. Уже второй раз. По крайней мере, столько видел оператор, — я много что видел, но запомнить или подтвердить, не ко мне. — Я слышал, что многие заражённые воспринимают подобное, как кошмар. Словно это было, но как-то… На периферии. Размыто. — В большей степени так и есть. Мне вот всунули видеоматериал, а я не могу вспомнить было ли такое или нет. — Если он в процессоре — ты должен помнить. — Мне походу мозги промыли там — с каким-то уверенно-лживым тоном подмечает Спикер, смеясь. Внутренняя система обоих Титанов отправляет приказ о наступлении базы скибидистов. Цифры координат, стоящие прямо перед объективом немного бесят, Спикер открывает карту в углу, точка мигающая где-то неподалёку — место, где он совершит своё возмездие. Спикер среагировал раньше, взлетая в небо, не дожидаясь товарища. Он набирает сообщение ТВ на лету. «Что теперь со флешкой?» Ответ приходит достаточно быстро. «Создали копию, а оригинал вернули обратно на твою базу.» Радио хотел было ответить, но был прерван последующими двумя сообщениями: «Спикер, будь осторожен. В этих воспоминаниях столько хуеты, за которую можно получить два билета в другой мир.» «И да, забыл сказать. Ваша фракция не заметила эту карту в углу? Прошло месяца два. И никто так и не посмотрел обратно записи, чтобы убедиться?» «Тебя так сильно ебёт?» «Скибидисты как бы общие враги.»***
Камера вновь просрал руку, оторвав новую у скибиди с пилами. Жужжащее и не прекращающее двигаться оружие встало к культе, провода кажется искрились голубым цветом, уверяя в том, что техника нашла хозяина. Большая тёмная дымка прямо перед ними не предвещала ни черта хорошего. ТВ появился бы сбоку. Из дыма телевизионщиков вылезает Учёный-скибидист, криво ухмыляясь, махая клешнями. Камера тычет в него пальцем, позже показав на себе, как срубит тому шею. Спикер начинает первым, отправляя красный снаряд, который особо урона и не наносит. Камера идёт прямо, применяя грубую силу. Неизвестная штука возле уха ломается, когда Спикеру удаётся оказаться сзади и втыкнуть лезвие ножа, однако, его довольно легко скидывают с шеи. Н-да, ему явно не помешает дополнительный вес. А то швыряет каждый кому не лень. Не успел он и приземлиться, как кислота сожгла ещё одну пушку на руке. Так, вот это уже крупные траты. Заряд ядра стремится прямо в лицо скибидиста, а красный цвет на мгновение освещает темноту вокруг и в частности внизу. Это срабатывает, размытый туалет начинает то ли гореть или взрываться. Тонкая на вид пушка стреляет жёлтым свечением, хоть и не представляющая угрозы, на деле свалив с ног. Внешность обманчива. Камера использует новую пилу, воткнув в лицо туалета. Конечно, испытав сложности до этого, когда его чуть не убили, это раз, спасибо, маленькой, неизвестной синей фигне, которая летала туда-сюда (Камера знает, что это Вантуз), и оттолкнули от самого корпуса, это два. Крики и жужжание оружия доставляют удовольствие. Сзади слышна работа джетпаков, оператор не успевает оглянуться, как Джи-туалет нападает первым, колени подгибаются, а скибидисты получает фору. — Спикер, ты там жив вообще? — не зная, куда смотреть, Камера мотает головой, припоминая, что в него выстрелили жёлтой атакой, значит лазером Джи-туалета. Поднятый дым и темнота не дают разглядеть очертание радио. Оператор поворачивается к Учёному. Линза защищающая объектив была украдена, а цвет записи слегка меняется. Скрытый экран телевизионщиков ослепляет красным цветом. Он впервые сталкивается с этим. Нет, ТВ использовал свечение экрана ранее, но всегда стоя спиной к оператору или не попадая на него. Камера знает лишь то, что оно тёплое. Очень странное и тёплое. Правда, именно сейчас это ощущается как адское пепло. Пила, будто начинает двигаться быстрее, а Камера тянет руку с оружием к шее. Мысленно желая, чтобы это прекратилось. Он не хотел убивать себя, но экран будто вписал новые строчки кода, заставляя делать. Кончики пилы срезают кусочки одежды, а после и сталь. Он не хотел умирать. — Блять… — Только попробуй! — Спикер появляется в поле зрения достаточно резко, утягивая руку подальше от шеи, при этом нарвавшись на то, чтобы и его ранили. Пила двигается чересчур быстро, задевая две мелкие колонки у ядра и, кажется, само ядро. В целом, Спикеру похуй. — Камера! Обращение вызвало действие с его стороны. Оператор ударил Спикера, заставив его на время отступить и продолжил начатое. Нож втыкается между локтем и пилой, Камера смотрит на Спикера, который с особым усердием пытался разделить их. Получается. Поддев лезвие куда-то, пила ослабевает, позволяя упасть на землю. С Камерой ничего не случится, если он побьёт себя кулаком пару минут. Хоть и выглядит абсурдно. Спикер подметил, что стоит заняться этим чуть позже. Он размещает нож возле динамика, желая отправить его звуковой волной, как делали многие представители его фракции. Но красный свет заменился фиолетовым — режим контроля. Звук, изданный Камерой отвлекает от первоначальной цели, повалив Спикера на землю, наступив ногой на и так повреждённое ядро. — Ахуел? — спрашивает он, смотря, как оператор по-прежнему вдалбливает его в землю. Звучит, конечно, с ноткой романтики, но не в их-то положении. У него уже нет сил сопротивляться, Спикер барахтается, но оператор оказывается сильнее. Неожиданная, но желанная подмога впервые пришла вовремя. ТВ разбивает экран Учёного, Джи-туалет смывается (жаль в переносном смысле). Спикер подползает к упавшему оператору, слегка поднимая верхнюю часть тела. Шея еле-еле держала камеру, ладонь радиоголового касается сбоку, придерживая её таким образом. — Ты горячий, — подмечает Камера. Было слегка неловко и неудобно оттого, что Спикер буквально прижимал его к себе. Он закрывает объектив на это. — Ага, я такой, — с насмешкой хвалится Спикер, наблюдая фатальный удар от ТВ-Титана. — Нет, твой металл нагревается, — чуть выпрямившись, Камера заметно превышает рост Спикера. — У тебя перегрев, — коснувшись ладонью центральной колонки, повторяет он. Спикер махает на это, забивая крупнейший болт. ТВ протягивает руку. Кому именно никто не знает. — Хватайтесь кому не лень, — спустя секунды размышления, ТВ подтолкнул к действию. Камера с помощью коллеги поднимается на ноги, опираясь плечом об телевизионщика. Не тратя время на озвучивание вопросов, на экране высвечивается спрашивающий эмодзи, оператор как-то безразлично поднимает большой палец. — Спасибо, — выдув воздух с кряхтением выдаёт Камера, оторвавшись от ТВ, кулак ударяется об грудь Спикера. — Сорян, забыл, что повредил, — сразу отдернув руку от ядра, оператор спохватился. — Я не знаю, что сказать, — признается Спикер, — хочешь спою песню? — Мы не в долбанном мюзикле, — разводит рукой и другим остатком оператор. — А я хочу послушать, — вклинился ТВ. Спикер всё ещё обижен на него. Так что средний палец — знак отказа. — Да бросьте, вы серьёзно? — Камера обращается к обоим, но смотрит именно на телевизионщика. Тот в свою очередь тычет на себя пальцем, молча спрашивая: «Я что ли?». — Спикер, — резко, с щелчком, словно вспомнив что-то, ТВ подходит ближе. Улыбка на экране сейчас кажется самой ослепляющей, в прямом смысле. Две крупные ладони опускаются на плечи, а центральный экран чуть склоняется. Смайл пропадает. — Прости меня. Радиоголовый так и стоит в ступоре, зажатый ТВ-Титаном. Тот скуп на всякого рода тактильности, делая уступки даже друзьям. Но по крайней мере в данный момент он искренен. — Я… Поленился пойти за тобой из-за приказа. Прошу прощения, Спикер, — ТВ не предпринимает лишних движений, ожидая принятия от коллеги, ну, в крайнем случае отказ и кулаком по экрану. — Ненавижу быть неповоротливым, — говорит Спикер, кое-как просунув руки для полу-объятии. Улыбка скрашивает белый экран. Спикер отходит назад, взглянув на потрепанного, но радушного оператора. — Я займусь им, — отсалютовав, ТВ и Камера пропадают в дымке. Спикер давит правое плечо. Что-то с ним не так, оно болит и будто выходит из строя, требуя массажирование или хотя бы сжатия. Его миссия здесь окончена. Он смотрит вниз, наблюдая, как мелкая группа агентов входит в бункер и отвернувшись, желает улететь. Эти ребята умрут. От этого становится хуже в районе ядра. Спикера останавливает только хватка на левом плече. — Не говори, что думал, будто я забуду тебя, — выдаёт телевизионщик, перемещаясь.***
Это была первая телепортация Спикера. Частицы той чёрной фигни будто до сих пор на нём, фантомно бегая по телу. Он дёргается, пытаясь отряхнуть их, распрямляя плечи. — И как? — Камера склоняет шею в сторону, куда указывает ТВ-инженер, востанавливая едва не отрубленную бошку. Он сидит, точнее развалился на полу, поднимая голову, чтобы поглядеть на напарников. Спикер отрицательно покачивает колонками. Телевизионщик вытаскивает защитную линзу из кармана, попросив ладонь радио и сунув туда. Спикер пялится несколько секунд на круглое, гладкое стёклышко. Интересно, они тоже дорогие? Тем не менее, присев на колено, Спикер сжимает камеру оператора, поворачивая к себе, игнорируя возгласы ТВменов. Он размещает линзу прямо у объектива, щелчок говорит о том, что вещь встала на нужное место. — Нормально? Камера кивает. Левая рука сжимается в кулак, касаясь верхней части камеры, а после ниже, обычно там располагался бы подбородок человека — «спасибо». — Иди, охладись, — телевизионщик подтолкнул сзади. — Потом поговорите. Идти на самом деле и некуда. Одного ремонтного блока хватало по горло троим Титанам. Монитор на стене демонстрирует главные новости, одна из которых — найденная база скибидистов. ТВ задумчиво смотрит на её очертания, после помахав Спикеру и Камере, телепортируется. Видимо, хотел увидеть масштабы. Система охлаждения работает медленно, но верно. Хватит для того, чтобы восстановиться до следующего захода ТВ, что означало бы лишь одно — пора. Лопасти вентилятора методично двигались позади, не мешая Титану. Внутренняя система оповестила о новых сообщениях. Спикер игнорирует многие, задержавшись на S-094. «Как и говорили телевизионные. Недоработка Учёного-скибидиста. Тут всё плохо видно, но эта техника, видимо, распределена по контейнерам. Они наверняка будут у Джи-туалета, так что лучше сосредоточиться на нём.» «Понял.» Недавно сгоревшая база колонок была полностью вычищена от всяких разведочных групп туалетов, всё сырьё забрали с помощью вертолётов-камер. Спикермены решили переместиться в другую базу на том же континенте, место пока что скрыто, дабы вновь не столкнуться с распространением информации, а в последствие с уничтожением. Но Спикер-Титану координаты, естественно, дали. Шанс не быть убитыми куда выше, когда рядом есть исполинский товарищ. От мысли того, что в присутствии тебя кто-то чувствует безопасность, а не наоборот становится легче. Спикер слишком долго считал себя предателем. ТВмены вышли из ремонтного блока, возмущаясь, словно во всех их проблемах виноваты одни Титаны. Хотя, в теории, так и есть. Потому что работа инженеров в частности помощь раненым. А то, что травмы получают не те, с кем хотя бы можно поддерживать зрительный контакт, не сломав шею в процессе, то работа становится ещё труднее. А чем она труднее, тем жизнь хуже. Надо было гасить туалетов, когда ещё люди живы были. Может и не сидел бы здесь. — Выглядишь напряжённо, — Камера поворачивается к нему слегка, повторно перечитывая диагностику внутренних систем. — Мягко сказано, — мониторы транслируют битвы. Где-то мелькал ТВ-Титан, круша что-то, а в конце показывая каомодзи, тыкая пальцем в оператора, снимающего всё это. Но Спикер-то знал, что он тычет на него с Камерой, а-ля «Лохи, пока я на свободе». — Не могу я сидеть сложа руки, — высказался Спикер, позже этими же и руками взмахнув в воздухе, едва не сбив какой-то кран. — ТВ порешает, не парься, — это наглая ложь, ведь телевизионщик не всесилен. Камера вешает лапшу на уши, дабы его собственные никто не ебал. Иронично, что ушей у них и нет. — Лучше заткнись, раз не умеешь врать. — Тебе пора научиться принимать тот факт, что ты не сможешь спасти всех и вся. — Ты больше ничего, к чему придраться не нашёл? — Твои мысли — единственное, что меня беспокоит. Тишина. — Мило, — признается Спикер, кивая. — Но не совсем желательно. — Не вижу ничерта милого. — Я тоже, — пожимает плечами он, — я тебя поддерживаю таким образом. — Охренеть, как помогает, — Камера встаёт на ноги, распрямив спину и крылья джетпака на ней. Нужно узнать, жив ли этот мелкий альтруист. Сообщение отправляется незамедлительно. «Вантуз, в порядке?». Ответа нет. Да и навряд ли будет в ближайшее время. Риск того, что эта оперативная группа умрёт слишком велика, несмотря на наличие двух особо квалифицированных бойцов. Однако, телевизионщики сообщили, что отправят группы поддержки и подмоги сразу, как доработают кое-какие обновления и Лардж-ТВ вернётся в строй. Никто просто и не знает, где тот шатается. Пальцы Спикера постукивают по полу. Ритмично и мелодично, если прислушаться. Он выглядит взволнованно, поворачивая колонки к мониторам, стараясь поглотить больше информации, на кой хер, никто не знает, сам Спикер так тем более. — Тебе нужно проветрится, — пнув ногой зависшего товарища, Камера выдергивает того от всякого рода мыслей начинающихся или заканчивающихся на «Я был заражён». По крайней мере, создавалось впечатление, словно Спикер то и делал, что думал об этом. — Вау, гений, мы не можем выбраться отсюда, — Спикер как всегда хлопает в ладоши в стиле своей фракции. Странно, оператор думал они делают так лишь в положительные моменты. «ТВ, знать не знаю, где ты. Но явись сюда.» — Так что давай, — помахав рукой куда подальше, Спикер открывает внутренние панели по шестому кругу, уже даже не вчитываясь. — Обратишься, когда появятся стоящие идеи. Чёрная дымка в темноте различимая благодаря одним лишь звукам. Спикер обращает внимание быстрее оператора, сталкиваясь с гневным смайлом на экране ТВ-Титана. — Что? — спрашивает Спикер, стоило ТВ взглянуть на него с подобной эмоцией. — Я не знаю, что такого важного случилось, — телевизионщик подходит к оператору чуть ли не впритык, не ударится экраном и камерой позволило лишь то, что второй отодвинулся от ТВ. — Но я устал бегать за вами. Я не ваш личный шофёр. — Мы на твоей базе, — делает уклон Камера, хлопая его по плечу, — будь добр, перенеси нас обоих наружу. — Этого тоже? — наклонив экран в сторону, где стоял Спикер, уточняет ТВ. — У меня есть имя, — которое можно назвать с натяжкой. Однако, он что-то не припоминает ещё кого-то, кого зовут «Спикер-Титан». — Что же, — смайлик сменяется на тот, который с милой мордашкой. Порой Камере кажется, что эти эмодзи чего-то не договаривают. — Буду иметь ввиду, S-01-02. Камера первый отправляется наружу. Спикер поднимает колонки, прислушиваясь, как на землю над ним опускаются две массивные туши. А позже ТВ появившись перед ним, протягивает руку. Не любитель он перемещении, конечно. Но тухнуть здесь не намерен. Обстановка сменилась резко. Едва ли это мешало спикерам, которые невоспримчивы к смене яркости и света, в отличии от тех же камер или телевизионщиков. Камера немного прикрывает объектив. Неужто утро? ТВ ворчит, говоря что-то в обратном, телепортируясь со злым смайлом. Спикер кидает средний палец на автомате. — Ну и нахера мы здесь? — Спикер смотрит на небо. Ничерта, ни солнца, ни лучей, лишь стало на пару тонов светлее. — Погнали на море. — Ты больной? — Я же тебе не поплавать предлагаю, — Камера оглядывается по сторонам, выбрав путь слева от себя. — Посидим, поболтаем. — Разговоры по душам я люблю, — хлопает Спикер, скорее в предвкушении.***
Вода ударяла по песку, возвращаясь обратно. Здесь нет никого. Ни туалетов, ни агентов, ни ранее бывавших чаек и прочей живности. Сырья, мусора в целом не видать, лишь поломанный корабль, который никогда не сможет поплыть снова. Интересные штучки придумали люди. Порой жаль, что они уязвимы на воде, одна капля в провода — и поминай, как звали. Это был пляж с песком у воды и камнями. Спикеру лень делать что-то или стоять, потому он присаживается, именно присаживается, а не плюхается, как делал обычно. Пусть колонка весит меньше других Титанов, но грохот ощутимый. Камера присоединяться не спешит, вглядываясь в линию горизонта, там где море соприкасается с небом. Утро наступит примерно через полчаса, хотя пока что видно вполне неплохо. Спикер такого понять не может, его датчики слишком слабы и поверхностны для распознания света. — Та-ак? — протягивает Спикер, пытаясь сдвинуть дело с мёртвой точки. Перспектива пялится на море вполне хорошая, но не для этого же он прервал охлаждение. — Зачем мы здесь? — Ты на протяжении долгого времени зациклен на… Сам знаешь на чём. — Я устал слышать это от тебя, — не поднимая колонок отвечает он, согнув ноги в коленях, разводя в сторону, позже утыкаясь локтями в них. — Мне одного ТВ по горло хватает. — Что-то не видно. — С чего ты вообще взял, что я зациклен на этом? — Спикер всё же решается поднять центральную колонку, столкнувшись с синим объективом Камеры. Они смотрят на друг друга секунд пять от силы. Оператор обрывает зрительный контакт, поглядывая себе под ноги. — Ты стал чаще перегреваться, — носком ботинка, Камера что-то вырисовывает на песке, сразу махнув на сие занятие, стерев полоску. — Охлаждение не будет постоянно выручать тебя. Такими темпами система просто… Выдохнется. Он знает. Были бы глаза — закатил. — Я… — бормочет Спикер. Это то, что должно оставаться с ним. Ведь заражение и деяния во время контроля касается только его. Как там? Личное пространство? — Не хочешь признать? — Я не зациклен. Мысли имеются, не отрицаю. Но не так. Грудь сдавливает. Ядро, словно опускается тяжёлым весом, а правое плечо начинает колоть. Совсем забыл, что стоило показать телевизионщикам. — Перегрев просто последствие неприрывных боев, — рука как обычно потянулась сдавить плечо, дабы боль утихла. Пальцы сжимают одежду, Спикер слышит скрежет металла под ними. — Ничего более. Камера не может задержать взгляд на чём-то одном, потому останавливается на Спикере. Ему не жалко радиоголового. Он желает лишь того, чтобы напарник понял, что подобные мысли — не стимул драться и мстить, а преграда в их выполнении. — Ты так и останешься деградировать. — Ой, да ладно?! — звуки, вышедшие, кажется, из всех колонок заставляют на время потерять ориентир в пространстве. Спикер поднимается на ноги, чтобы сравняться с оператором. Он и без того низкий на их фоне, ему нужен контроль. Хоть какой-то. — Я посмотрю на тебя, когда ты испытаешь подобное. Сомневаюсь, что ты будешь бегать и скакать, полный оптимизма. — «Спикер ответственный, имеющий контроль над эмоциями и телом агент», угадай с трёх попыток, кто мне это сказал? — Камера правда неконфликтный. Но сейчас ему жизненно необходимо поставить Спикера на место. От того, сможет или нет зависят последующие действия колонки. — ТВ. Ты других и не слышишь. — Намекаешь на то, что прислушиваешься к другим? — Я знаю это. — Ты не слушаешь меня. — Требуешь — соотвествуй, — указательный палец тычется в грудь, вблизь синего ядра, точнее в серую оправу. Спикер давит, приближаясь, чтобы заставить визави отступить. Камера стоит, чуть сгорбившись. — Я могу осознавать риски. Не ройся в чужом дерьме. — Твоё дерьмо мешает нам, — Спикер не издаёт лишних звуков, пялясь на Камеру, ожидая пояснений. — Разлад между тобой и ТВ. — Вот это по вине ТВ. — Допустим. Недоверие с твоей стороны и отказ делиться информацией, — колонка поникает, опустив плечи, сразу же напрягнув их, дабы не выдать страх. Оператор замечает. — Всё из-за чего? Твоё нежелание делиться с этим. А-ля все узнают, как на меня потом будут смотреть. — Хватит. Ты не можешь говорить за меня. — Я знаю тебя лучше всех в Альянсе, Спикер, — оператор сжимает предплечье напарника, потянув на себя. Радиоголовый отодвигает колонки назад, не желая лишних соприкосновений. — Почему ты отделяешься от команды, игнорируя приказы? Потому что хочешь отпиздить тех двух. Знаешь почему идёшь на рожон? Хочешь спасти больше жизней. — С меня достаточно. Я не просил ублюдка, вроде тебя вмешиваться. — Даже если так, ты не сможешь убежать от правды, — слова Камеры звучат угрожающе, особенно, когда ладонь сжимает плечо Спикера, а голубой объектив сверлит дыру в нем. — Очень скоро ты поплатишься за свою глупость. — Тебя невозможно терпеть, — смахнув чужую руку, поднимает голос Спикер. — Ты самый надоедливый, противный и лицемерный агент, которого я когда-либо видел. — После себя ты имел ввиду? — Камера, — с очевидной тяжестью и огромным сдерживанием в голосе отзывает Спикер, — я правда ненавижу тебя. Напряжение, застывшее в спине и плечах пропадает, стоит оператору признать. — Сдаюсь, — он не сдастся. Есть ведь ещё варианты. — Это бесполезно. Слова не влияют на тебя, — значит действия. — Встретимся на поле битвы, Камера. — Не повредись…и будь осторожен, — бросает напоследок оператор, махая рукой Спикеру, который воздержался от неприличного жеста. Лучшая тактика — игнорирование?***
— Я же говорил, — мотает экраном телевизионщик. С момента разговора Камеры и Спикера прошло три часа и сорок две минуты. Небо постепенно желтело, но облака перекрывали этот вид, создавая атмосферу вечера, несмотря на то, что часы указывали обратно. — На него не повлияют слова. — Операция: «Верни Спикер-Титана в обратное положение», — пожимает плечами оператор, говоря вопросительным тоном. — Слушай, он должен хорошо так заискриться, чтобы понять это. — Жестоко. — Действенно ты хотел сказать, — они стоят у базы скибидистов, вертолёты нашли ещё одну точку — место с выдвижными дверями. Возможно, для побега. Внутренние системы Титанов трезвонили от сообщений, запросов и приказов. Спикер решил подзадержаться. — Понимаешь, я просто не хочу всего этого, — делая особый нажим на последнее слово, говорит Камера. — Мы нормально общаемся, когда я не перехожу дозволенное — его заражение. А когда это случается, Спикер раздражается и цель поговорить остаётся в моих мечтах. — Надо было подавать заявку на форматирование, — ТВ скрещивает руки на груди, смотря на карту, где мелькала красная точка. Спикер на подходе, — не выйдет ничего хорошего. Скорее всего у него повреждён эмоциональный блок. Вот увидишь. — Давай воздержимся от лживых-негативных предсказаний? — Камера, стадия отрицания — путь к принятию. Мы просто должны быть готовыми к тому, чтобы вовремя подхватить Спикера, когда он отрубится. Вспомни говно, вот и оно. Спикер приземляется справа от телевизионщика, отводя взгляд от оператора, который в свою очередь требует обратного. Ну, как требует. Просто вглядывается, дабы привлечь внимание к своей персоне. ТВ выводит эмоцию скептизма — любимая из всех и, к великому сожалению, частая в использовании. Когда он успел записаться семейным психологом? Шутка, кстати, неплохая, стоит подколоть Камеру попозже. Из раздумий выводит отъехавшая крыша. Все трое уставились на физиономию скибидиста, чей шок был не меньше. — Живой? — бормочет ТВ, при виде мелкого Учёного. Точнее не совсем живого, а жизнью потрепанного. Камера срабатывает быстрее, успев схватить тело, до того, как оно улетит. Голубой удар ядра сжигает кожу, заставив скибидиста вопить. Оператор теряет интерес, отдав его на забаву ТВ. Экран воспроизводит ранее не появляющийся смайл. Более юморной. Рука сжимает туалет до хруста костей и чего бы там не было. Очередь Спикера. Тот протягивает ладонь, в предвкушении от акта добивания. Учёный смотрит на него со злостью и страхом одновременно. Ничего. Спикер тоже так смотрел. Хотя в отличии от скибидиста выжил. Колонки издают истошный вопль, из незащищённых ушей хлынула кровь. Спикер дубасит Учёным по крыше базы, желая добиться того самого чувства внутреннего удовлетворения. Оператор и телевизионщик, который стёр эмоцию, смотрят на него с лёгким недопониманием. Спикер швыряет обгоревшую тушу обратно внутрь, когда первая волна ликования спала. Он хрипит что-то, улетая в другое направление. Контейнеры и Джи-туалет. — Я за ним, — ТВ исчезает в чёрной дымке. Нельзя оставлять Спикера в уязвимом положении. Камера глядит им вслед, опустив взгляд, с целью посмотреть чем закончилась эта бойня. Женская элита стоит чуть поодаль от двух суперсолдат. Дарк погиб и догорал, неприятное зрелище. Явившийся Лардж-ТВ отделался лёгким повреждением, в лице разбитого экрана, однако, он предпочёл это, нежели судьба коллег. Агент Вантуз неожиданно искрит и загорается, Камеравумен решившаяся подскочить к боевому товарищу, была вовремя остановлена ТВ. Не хватало ещё одной павшей по глупым причинам. Звезда среди мира агентов, то бишь сам Вантуз показывает лайк в небо — Камера-Титану. Тот не верит. Запись всегда точна, не барахлит и выдаёт картинку чётко. Он знает об этом, но почему-то наклоняется ниже, словно не веря в происходящее. Вантуз — типичный камерамен, неизвестно когда занявший особое место в кругу агентов, был известен своим бешеным характером, который забивал и шёл прямо в пекло, несмотря на силу гораздо-гораздо превышающую. Сорвиголова, который успел занять место и в процессоре Камера-Титана. Да, что уж там, он его едва не за кента-братка считал. Так тут… Вот это. Спикер тоже чувствовал подобное, когда лишился своих? Да блять, он так с ума сойдёт. Дохрена мыслей, которые как-либо связывались с одной и той же личностью. Дружба переходит в манию. Вот это уже не шутки. Камера сжимает кулак, улетая в сторону ТВ и Спикера, желая присоединиться к чему бы там не было.***
Чувство в груди, которое сдавливало верхнюю часть тела, Камера охарактеризовал, как гнев. Он сжимает в руке скибидиста, даже не смотрит, ни капли не интересно. Объектив устремлён вдаль. Камера взлетает, кивая туда. — Перехватим Джи-туалета. Кое-кому нужно поквитаться, — голубая энергия в джетпаке тратится на полёт, массивная фигура стала отдаляться. Спикер перезаряжает пушки на руках, что щёлкают и опускаются, знак готовности к битве. Он улетает следом. Эмоция гнева красуется на белом экране. — Я знаю, где этот мазафакер, — на родном проговаривает ТВ, исчезнув в дыму. Видимо, радио действует на автомате, полагаясь на рефлексы, а не на ум. Новый астро поворачивается в его сторону, даже не целясь. Красный снаряд, точнее отделение от него смогло задеть Спикера на таком расстоянии, способствовав падению. Двое астро покидают поле битвы. Джи-туалет заметно выдохся, он с усмешкой отворачивается от Спикера, в последний момент успев двинуться, когда фиолетовый меч ТВ-Титана утыкается в землю. Не попал. Круто развернувшись, босс скибидистов улетает подальше. Спикеру необходимо снять пар, так что погоня всё ещё продолжается. ТВ поворачивается в сторону подоспевшего Камеры. — Ты готов, бро? Оператор снимает новую, присобаченную руку-токсик, заменяя её одной из более пригодных к бою клешнёй астро. Он и впрямь скоро перепробует все виды. Пора бы навестить собственную базу и сообщить: «Эй, у меня руки уже сколько нет. Может поможете?». Но нет, живя в современном мире Камера стал пользоваться новыми решениями проблем, меняя отсутствующую конечность, словно акксесуар. — За Вантуза. ТВ не совсем понимает, как миссия связана с ним, но полагает, что Камера находится под впечатлением случившегося. До того момента, когда оператор улетает вообще в другую сторону. — Эй, куда ты? — телевизионщик следует за товарищем, посчитав, что Спикер наверное сможет задержать Джи-туалета. Друзья. Ага, эмоционально нестабильные друзья. Камера приземляется спустя несколько минут. Резко повернувшись через левое плечо. Тишина повисшая между ними немного не к месту. ТВ стоит поодаль, оператор выпрямился — напряжён. Клешня астро не внушает доверия, но она крутится и вертится, словно была готова идти в бой. Лишь бы не случилась история, как с пилой. Спикеру придётся вновь попотеть. — Агент Вантуз мёртв, — и это факт. ТВ знает, Спикер знает, Камера знает, но не пойми чем двигается. — Нам нужен Джи-туалет в уязвимом положении. Ты видел, что случилось с астро? — этот разговор напоминал отчитывание родителя. Телевизионщик отвратный наставник. — Спикер не справится. Особенно с его тараканами в процессоре. Поэтому мы должны помочь, — пауза. — Ты должен. — Я вернусь. Побудь с ним некоторое время, — Камера отворачивается, глядя на красноватые горы. Странные. — Как друг. — Да, чтоб вас всех переебали, — разные эмоции гнева красуются одновременно на всех экранах. ТВ показывает дизлайк и погружается в дымку. — Переживёт, — пожал плечами оператор, решив долеть до базы скибидистов. Он сам не знал на что надеялся. По всей видимости, найти ответы на вопросы. А у него их немало.***
— Оу, так тебя снова пошвыряли? — ТВ появляется перед Спикером, прикрывая того от последующих ударов Джи-туалета. — Займись делом, — как ни в чём не бывало, приказывает Спикер, поднявшись на ноги. — А не строй из себя… — Придержи слова для подходящего случая, — рука с мечом пропадает в дымке. Дряхлый номер. Скибидист умело обходит ловушку, в сей раз оружие никто не утащил. И на том спасибо. ТВ идёт напрямую, хватаясь за корпус туалета, потянув на себя. Свечение трёх экранов хватает, чтобы Джи-туалет вопил, дёргался и боролся с желанием утопиться. Спикер напрыгивает сзади, поддевая какие-то аппаратуры с собственной стороны. Некоторые лазеры падают с каркаса, а оставшиеся уничтожаются путем втыкания лезвия ножа. Джетпаки направляются в противоположную сторону, отодвигаясь от ТВ, швырнув Спикера на землю. В районе позвоночника что-то хрустнуло. База телевизионщиков, ждите. Их представитель зашагал в сторону корчащегося от боли туалета, который вовремя прикрылся жёлтой сферой, защищающей от внешних атак. Красное ядро нагревается, пуская хоть и узкую, но длинную атаку. Защитный купол трескается в конкретном месте, после вовсе пропав. ТВ пользуется открывшейся возможностью, ударяя фиолетовым зарядом. Джи-туалет успешно отлетает, крича, создавая сильную звуковую волну. ТВ вопреки плохому слуху, прикрывает экран, который может треснуть. На Спикера это действует как бесящая вибрация. Система включает шумоподавляющий режим, позволяя радиоголовому идти в атаку. Хорошо быть спикерменом. Чёрные пластины туалета выдвигаются, демонстрируя жёлтое, светящееся ядро. Пока они тут бились, скибидист успел подзарядиться. Вот дерьмо. Подобная мысль приходит, когда свечение и лазеры направляются прямо на него с ТВ. Второй успел телепортироваться, атака ломает лишь гору позади. А вот Спикеру досталось по самое не хочу. — Жарко, — кряхтит он, пододвигая ноги к себе. Всё тело чуть ли не горело, а центральная колонка разрывалась от боли. Спикер старается выдувать воздух. Система охлаждения не работает. Точнее выдаёт ошибку и заставляет механизмы скрипеть. Внутри ощущается нечто влажное — трупка с жидкостью треснула. ТВ вернувшись, продолжает добивание Джи-туалета, хотя это больше походило на то, будто их вытащили драться сквозь симуляцию и сон. Уж больно лениво скибидист отбивался. Значит просрал полсилы на удар ядром. — Я же говорил, — низкий голос доносится прямо сверху. Спикер поднимает колонки, вновь пересекаясь с голубой линзой. Почему-то сейчас этот цвет кажется самым лёгким, приносящим безопасность. Поглядывающий и обзаведшийся новой рукой Камера-Титан собственной персоны. — Помочь? — Нет, — металлы стучась и бьясь друг о друга выполняют работу. Спикер встаёт в полный рост, шумно гудя. Рука тянется к плечу, сдавливая. Камера кладёт свою ладонь поверх радио, помогая более сильному сжатию, которое временно уберёт боль. Его нервировала подобная привычка напарника. — Мне самому попросить инженеров подлатать твоё плечо? — Займись рукой для начала. Кивок. Он не займётся. Ладонь, касающаяся плеча Спикера ощущает жар сквозь одежду, пока не убирая. Снова перегрелся. Только не говорите, что ТВ был прав. Кстати о ТВ. Тому, кажется, в падлу драться в одиночку, когда рядом стоят два вполне рабочих товарища. Джи-туалет отталкивает телевизионщика с помощью звука, желая улететь. Новая рука Камеры сжимает голову скибидиста, правда не надолго. Что-то напевая, он улетает прочь. Камеру, готового последовать останавливает ладонь ТВ, упирающаяся прямо возле ядра. Оператор напрягается. — Не стоит, — единственно, что выдаёт телевизионщик, перед тем, как повернуть экраны в сторону Спикера. Искры. Перегрев. Камера застывает, не веря записи. Второй раз за ебаный день. Спикер вернулся в сидячее положение, прикрывая шею, но оранжевые искры, стремящиеся как раз оттуда бьют током, заставив отдернуть ладонь. Правое плечо ослабевает, просто повисая, когда левое стояло на своём месте. Так боль в руке была из-за шарниров. — Спикер! — оператор сразу оказывается рядом, сжимая одно из них, треся. — Какого… — Блять, нахуй я говорил об этом… — ТВ горбится, приседая рядом, хлопая по здорому плечу, привлекая внимание к себе. — Спикер, слушай, смотри на меня. Слышишь? Радиоголовый не отвечает. Едва ли непонятное бормотание из колонок можно считать за полноценные слова. Он вертит колонкой, смотря сначала на Камеру, потом ТВ, вновь возвращаясь к оператору. Левая ладонь тянется к нему, желая ухватиться. Намёк Камера понимает, протягивая свою, которую Спикер сжимает мгновенно, впиваясь пальцами до скрежета. Это не больно, но дискомфортно. Естественно, оператор наплевал на свои хотелки, садясь на корточки. — Продержишься немного? — Камера старается звучать максимально спокойно, голосом внушающим доверие. Но Спикер предвзято относится к подобному отношению к себе, потому Камере приходится постараться, дабы не выдать собственное волнение. — Тех-поддержка прибудет… Потерпи три минуты и двенадцать секунд, — Спикер выдувает сажу, громко гудя металлическими пластинами. Наверное начинает отсчёт. — Нет, это долго, Камера, — ТВ влезает в разговор после продолжительного молчания со своей стороны. — У меня хватит заряда доставить Спикера на базу. Ладонь сжимается ещё крепче, Камера опускает взгляд, отвечая тем же. — Позволишь? — спрашивает ТВ, держа предплечье Спикера. Камера кивает колонке, а хватка радио ослабевает. Телевизионщик перекидывает руку через плечо, стараясь не касаться чужой шеи. Он никогда не искрился. И не хочет даже представлять. Чёрная дымка охватывает их мучительно долго, в конечном итоге телепортируя к самой близкой базе спикерменов. Ранее знакомый учёный-радио роняет отчёты и папки из рук, стоило двум Титанам появиться в ремонтном блоке. Не теряя времени на объяснения, учёный вырубает десятки аппаратур, шум которых заполняют глухие стены. Везёт же быть техником, программа работает быстрее, коды точнее, чем у любого суперсолдата. — Я попрошу вас выйти, — командует S-094, созывая группу техников. ТВ ворчит, позволяя Спикеру усесться. Он пожимает руку искрящемуся товарищу. — Просто выживи, хорошо? Колонки кряхтят. Спикер говорит «да» на языке жестов, вдобавок кивая. Телевизионщику этого достаточно. Экран полностью пуст. Ни эмоций, ни текста, взволнован или чувствует что-то слишком сильное, дабы было возможно выразить на прямоугольнике. — Я буду здесь. Слова, сказанные, чтобы Спикер не переживал лишний раз. Но, зная, что его вырубят для оказа помощи, телевизионщик вселяет какую-никакую надежду. Ему стоило бы подзарядиться. Камера не телепортируется сам по себе.***
Помещение спикеров было просторным. Двери ремонтного блока плотно закрыты, не позволяя не услышать, не увидеть происходящее. Эхолокация здесь, конечно, знатная. ТВ сверлит главным экраном объектив Камеры, который стоит неподвижно около тридцати минут, лишь поворачивая голову на сколько-то там градусов, когда ему казалось, что он слышал что-то. Оператор стучит пальцами по стенке, врубая дополнительную систему охлаждения. Распереживался и нагрелся. Какие вокруг все сентиментальные. ТВ тоже. Он вытирает экран рукавом плаща, не с целью убрать осевшую пыль, а так… Для какой-либо видимости. Стоять и смотреть на друг друга без лишних слов хоть и звучит возможно. Но с накалённой обстановкой и контекстом друга в ремонтном блоке постепенно становилось нереальным. Ситуация напоминала типичные сцены в больницах, когда главный герой получал повреждения, а его семья ожидала слова хирурга снаружи. Откуда ТВ знает про фильмы, он сам не в курсе. Просто есть такой термин в понимании, есть и валяется где-то в майн-плате. — Зря я тогда сморозил о искрении, — решается начать разговор ТВ. Ему совестно, но более запрятанная, эгоистичная сторона говорит, что рано или поздно подобное случилось бы. Телевизионщик суёт её куда подальше. — Я не виню тебя, — больше Камера ничего не говорит. ТВ понимающе кивает, не желая лишний раз нагонять тоску. Скрип сбоку привлекает внимание обоих. Железные двери отъезжают всего на чуть-чуть, достаточно для того, чтобы мелкий спикер пролез. S-094 залазит на протянутую ладонь Камеры, готовясь рассказать подробности. Хотя по протоколу, такое должно быть глубоко заныкано от посторонних. Напомните, когда спикеры придерживались правил? Телевизионщик отрывается от стены, наклоняя экран вниз. — Если вкратце… Спикер-Титан заискрился на почве всяких мыслей, которые напрягали процессор, лишний раз заставляя работать на износ, — S-094 начинает перечислять, загибая пальцы. — Симуляции было недостаточно, зарядка была прерывистой и быстрой, а система охлаждения врубалась в любой момент. Механизмам такая нагрузка была ни к чему и… Вот что получили. ТВ покачивает экраном, скрестив руки на груди. Камера предпочёл дослушать учёного без каких-то действий, выражающих его разочарование от ситуации. — Что теперь? — интересуется он, опуская камеру ниже, пытаясь сравняться. Идея поднять ладонь приходит позже, чем S-094 начинает говорить. — Придётся восстанавливать поломанное. А после почистить что-то в процессоре, — учёный по-человечески вздыхает, на деле воспроизводя звук. — Или, как рекомендует руководство тотально всё очистить. — Полное форматирование? — удивляется ТВ. — Разве это непрофесионально с вашей стороны? — Есть большой риск того, что Спикер вновь столкнётся с искрением, если мы отпустим его как есть, — учёный прикрывает колонку правой рукой, проведя ею до шеи. — Я знаю, что это жестоко. Но… Разве вы не считаете, что Спикеру будет куда проще, если он заново выстроит нового себя? Титаны молчат. Телевизионщик покачивает экраном. — Если вы все свои проблемы решаете форматированием, то… — Они правы, ТВ, — откликает Камера, приостановив последующие высказывания. — Вот такого я не ожидал от тебя, — признается ТВ, опуская руки, заставив те безвольно повиснуть. — Подумай хорошенько. Спикер должен преодолеть, а не стереть. — Искрение — одно из самых безобидных, чем отделался Спикер, — учёный кивает. — Ты слышал что-то о галлюцинациях и ошибок записи? — Ой, не начинай шарманку, а. — Это правда, — пожимает плечами оператор, — а с ней я тягаться не смогу. Если Спикер останется с прежними воспоминаниями, то он закроется в себе ещё сильнее. Искрение — плюс один фактор. — Я не верю, ты не можешь так просто отказаться, — ТВ опускает ладони на плечи Камеры, прося смотреть прямо в экран. — Ты столько бегал за ним, чтобы помочь. — Как показала практика, я добегался, а результата не получил, — Камера хотел бы похлопать товарища, но его единственная рука занята, так что клешня слабо ударяет в бок. — Порой мы слишком много берём на себя. — Философия…не люблю такое. — Это факт. Как ты и любишь, брат, — кивает Камера. — Я согласен на полное форматирование Спикера, — обращаясь к учёному, который демонстрирует два пальца вверх, Камера чувствует хоть какую-то лёгкость. — Уверен, Спикер не будет возражать. — Мне тоже придётся, — разводя руками, неохотно бормочет телевизионщик, соглашаясь с неназванным мнением Спикера. — Он ведь не обидится на нас? — Отблагодарит, — махает рукой S-094. — Вы точно хорошо подумали? — ТВ правда пытается вернуть всё на свои места. — Спикера ведь придётся полностью восстанавливать, чтобы не возникали лишнего рода вопросы… Серийные номера тоже меняем? — спрашивает TV-01-03, наклонив экран. — Скажите, что у Спикера просто код заранее был написан, а ты быстрее спроектирован и отправлен в бой. — Когда он примерно выйдет на свет? — Камера поглядывает на закрытый ремонтный блок, словно пытался лицезреть Спикера. — Я не знаю… — признаётся учёный. — Полгода точно займёт. — Нам хватит терпения? — поднимая экран, ТВ сталкивается с решительностью Камеры, что хоть и плохо видна, но прекрасно ощутима. — Я буду ожидать сколько потребуется, — в тишине заявляет Камера, опуская учёного вниз. — Ведь он — мой друг. — Подозрительные у вас отношения, конечно.***
Прошло достаточно времени. Месяцы или год, а может полгода, Камера старался не считать. Однако, он робот, у которого всё должно быть гладко, так что процессор услужливо подсказал время, с того дня прошло пять месяцев, три недели, два дня, девять часов, тринадцать минут и сорок одна секунда. ТВ наверняка стёр подобный таймер. Сообщение от S-094 пришло почти в ту же секунду, когда начался повторный запуск программы. ТВ опускается слева от Камеры, механизмы тяжело гудят, а ладони всячески касаются друг друга с целью снять напряжение. Оператор поглядывает на очертания базы спикеров. Рассветает. Солнце плавно устраивается на небосводе, даря светлые краски и первые лучи. — Волнуешься? — вопросительно кивая, любопытствует Камера. — Я все свои встречи, осмотры и дела отклонил для этого, — ТВ вытравляет воздух из системы для разогрева и готовности. — Ну подумаешь. Волнуюсь. Ты? — Не в стороне, — скорее для себя, чем для напарника мотает «головой» Камера. Где-то слышится гул отъезжающей крыши и работа джетпаков. Спикер-Титан приземляется прямо перед ними, стоя поодаль. S-094 на плече, приветливо махает им двоим, поворачиваясь в сторону своего Титана, что-то говоря. Тихо и неразборчиво для них. — Ты иди, — ладонь на спине подталкивает вперёд Камеру, который будто вцепился ногами в землю. — Не ссыкуй, пожалуйста. Мы же не для этого здесь, — телевизионщик разговариет максимально приглушенно, а голос казался едва ли не умоялющим. Камера делает всего пару шагов, чтобы встать напротив старого-нового друга. Времена идут, а правую руку ему так и не приделали. Так что здороваться приходится левой. — Я C-01-01, Камера-Титан, просто Камера. Можешь звать меня как пожелаешь, — кивает в конце он, протягивая ладонь для пожатия. Спикер энергично и резко хватается в ответ, издав вибрации, склонив колонки в ответ. — Рад знакомству, — пальцы не спешат разжать хватку. Камера и не против. — Мой серийный номер — S-01-02. Но зови лучше Спикер. — Буду иметь ввиду. — Двинься, — телевизионщик отодвигает Камеру, протягивая правую руку, как и подобало всем персонам с этикетом. Не то что всякие безрукие. — Я ТВ-Титан, номер узнаешь, когда вырастишь. Оператор готов ударить себя, лишь бы не видеть этот цирк. S-094 покачивает головой, прикрывая ту сторону колонки, где стоит ТВ. — Тем не менее, рад пополнению, брат, — свободной рукой телевизионщик хлопает по плечу Спикера, приобнимая. — Добро пожаловать в трио изгоев. — Спикер узнает все прелести жизни Титанов… Но позже, — Камера ударяет сгибом локтя товарища, заставив того разжать руки. — Обойдись без спойлеров, ТВ. — Больно надо, — экран демонстрирует эмоцию спектизма. Спикер завороженно смотрит на это, словно видел не три горизонтальные палки, а нечто сверхъестественное. — Нравится? — спрашивает ТВ, когда замечает интерес со стороны радиоголового. — Я тебе их столько покажу, полжизни потеряешь. Камера вздыхает. Ему стоит вновь поговорить со Спикером.***
Эпилог
Несмотря на внутренние изменения в Альянсе. Всё встало на свои места. Бой-отдых-бой и так несколько тысяч раз. Тем не менее, Камера нашёл свободную минутку для душевных разговоров. Не совсем душевных, конечно, но они роботы, так что претензии быть не должно. Берег моря сотрясся от веса двух приземлившихся Титанов. Тот самый, где они не договорили в прошлой жизни Спикера. Камера решает присесть, ожидая подобного от напарника. Однако, радиоголовый занят тем, дабы увидеть и поглотить больше. Данный мир ему интересен. Оператор не мешает в его познании. — Замечательная местность, — наблюдая за тем, как солнце заходит за горизонт, небо перекрашивается в розовый оттенок, а последние лучи покидают их, говорит Спикер приглушённо. — Есть такое. — Выглядит знакомо, — неожиданно признается Спикер. Камера застывает, слегка повернув и подняв голову вверх. Спикер ведь не должен помнить. Оператор резко поднимается на ноги, спугнув напарника, который сделал шаг назад. — Что случилось? — спрашивает Спикер, оборачиваясь несколько раз. Неужто увидел кого-то? — Нет, ничего, — немного поникшим голосом отрицает Камера, — ты узнал это место? — А должен был? — пожимает плечами Спикер, не понимая, куда клонит оператор. — Извини, — Камера садится обратно. Глупо было с его стороны так накинуться. — Просто у меня такое ощущение, словно мы должны были поговорить здесь в прошлой жизни. — Думаешь у роботов есть прошлые жизни? — посмеиваясь, Спикер садится рядом с оператором, приняв сказанное за шутку. — Кто знает, — присоеденившись к смеху, соглашается Камера. Но смеётся он как-то натянуто, точнее хрипло. — О чём ты хотел поговорить-то? — Надеялся придумать на ходу, — Камера склоняет объектив вниз, там, где песок пересекался с водой. — Нравится быть Титаном? — Сложный вопрос, — отмахивается Спикер, немного отводя взгляд. Напряжённые до этого плечи, расслабленно опускаются. — Больше да, чем нет. Трио изгоев… — вспомнив слова ТВ, шепчет он, через кряхтение, которое Камера оценил как посмеивание. — Этот долбаёб что только не говорит. Смирись просто. — Уже смирился, — пожимает плечами Спикер, позже поворачивая колонки в сторону Камеры, который старался начать зрительный контакт. — С тобой в последнее время всё хорошо? — Вполне. К чему вопрос? — Я слышу, что твои механизмы тяжело работают, — Спикер склоняет колонки влево. — Звучит странно, но звук вещь полезная. С помощью него можно столько узнать. — И что говорят мои звуки? — Камера никогда раньше подобное не слышал. Спикер по всей видимости нашёл новое хобби. — Они меняются время от времени. Ты часто напряжён, — касаясь ладонью груди Камеры, радиоголовый выдаёт: — Здесь что-то тяжёлое. То, что беспокоит тебя. Звучит стремно. Камера опускает взгляд туда, где расположена рука Спикера, не зная, что и сказать, он кажется и попал, и перегнул. Пальцы колонки касаются серой оправы вблизь ядра, выполняя круговые движения. — Думаю, я просто переработал, — спустя минуты тишины отвечает Камера, дабы разрушить повисшую ауру. — Может так оно и есть, — прервав касания, Спикер возвращает руки на собственные колени. Камера перестаёт чувствовать тепло, что исходило от напарника. Хочется вернуть ощущения. Камера немного сконфуженно отворачивается в противоположную сторону, разглядывая местность вдали. Не так он представлял себе разговоры. Ладонь шастает по песку, гоняя его частицы. Ему сказали, что Спикер может что-то вспомнить из прошлой жизни. S-094 в действительности удивительный учёный-техник. Такую штуку, как подсознание никто не отменял, так что названный спикер слегка подкорректировал код и отключил мешающие штуки в эмоциональном блоке. ТВ недавно нашептал, что конкретные агенты, места, ситуации, да даже враги могут напомнить хоть что-то. Сам Спикер будет тянуться к тому, что как-либо участвовало в его минувшем житие. Правда, неосознанно, благодаря одному лишь подсознанию. Может поэтому Спикер рядом с ним. Камера играл значительную роль в прошлом, чтобы быть и в настоящем, не так ли? — А какие у тебя ещё ощущения из прошлой жизни? — спрашивает Спикер, склоняя колонки. Он считает это глупым, но оператор слишком интересен для него, чтобы цепляться за абсурдность. — Думаю, я должен сказать то, что не успел, дабы не стало слишком поздно.