Проблески заката

      Время близилось к полуночи, когда в прибрежный городок въехала хилая повозка, упряжённая всего одной кобылой. Три человека еле-еле умещались на ней, не считая пары мешков, набитых вещами, но других вариантов не было. Только этот старичок, что держал в руках поводья и всматривался вглубь темных улочек, согласился взять в попутчики двух женщин, при этом не ворча каждый час о том, что тем стоило не выдумывать о тяготах жизни и сидеть дома, ублажая мужей. Он молча выслушал небольшой рассказ Истер о несчастье, приключившемся с ними прошлой неделей, и глубоко вздохнув, принялся разгребать свою повозку, дабы в ней уместилось еще пара человек. Девушка не вдавалась в подробности решив говорить строго, по существу, опуская какие-либо подробности. Сама мысль, прожить вновь тот ужас, претила не желая углубляться в свои же воспоминания.       Втроем они ехали несколько дней в полном безмолвии, лишь иногда разбавляя тишину разговорами о новой жизни в совершенно другом городе. Старик не поддерживал ни одной их беседы, даже когда спрашивали что-то напрямую, никак не реагировал, продолжая пребывать в раздумьях, потому Истер решила, что он болен недугом — «безмолвием». Ну не мог человек ни разу, словом, не обмолвиться за эти дни, будь тот даже ярым молчуном, хоть словечко да сказал. Однако, с другой стороны, в этом был плюс — никто не донимал вопросами: куда, зачем и почему?       В конце первого дня маленького путешествия, они остановились на ночлег около узкой, но довольно быстрой речки. Здесь была и питьевая вода, и густые кустарники, способные скрыть всех от проезжающих по главной дороге. Старик отстегнул свою кобылу и привязал около ближайшего ствола дерева, рядом с водой и сочной травой. Сам же расположился, наоборот, чуть подальше, стараюсь держать в поле своего зрения повозку. Мешок с одеждой подложил себе под голову и рукой указал на место рядом, молча приглашая лечь Истер и ее мать. Именно так женщины, впервые в жизни, провели ночь не на мягкой кровать с перьевыми подушками, к которым они привыкли, а в лесу, на теплой земле, успевшей нагреться за день под обжигающими лучами солнца. Первый час, Истер потратила на то, чтобы найти удобную позу, постоянно ворочаясь, однако вскоре все же смогла заснуть.       За эти дни, что они были в пути, останавливались лишь единожды, а потому на закате второго дня въехали в Касо, улицы которого путникам показались мрачными и безжизненными. Для Истер, привыкшей к круглосуточному шуму столицы, это было в диковинку — не встретить такой же толпы, прогуливающейся по ночным улочкам.       — Здесь так тихо       — Видимо люди гуляньям предпочитаю сон и отдых. — мама сжала ладонь дочери, подрагивающей рукой. — Нужно найти ночлег на сегодня, а завтра я отправлюсь на поиски работы. Наехав на кочку, девушка ойкнула, подскочив на месте.       — Я с тобой пойду и возражения не принимаются! — быстро протараторила она, будто опасалась, что мама ей откажет. — Я уже достаточно взрослая и также могу пойти зарабатывать деньги.       — Ценю твой энтузиазм, — женщина заботливо погладила дочь по голове, пропуская через тонкие пальцы золотистые пряди волос. — однако выбирай место с умом, не гонись за легкими и быстрыми деньгами, будь осмотрительнее. Лучше выбрать что-то попроще, зато безопаснее.       — Да-да, я поняла.       Истер зевнула, прикрывая рот ладонью и покрутила головой, в попытке рассмотреть хоть что-то в этой непроглядной тьме. Темные силуэты домов сливались воедино, образуя черное покрывало, накрывшее город. «Ладно, завтра прогуляюсь и осмотрюсь. Сейчас видимость — вырви глаз.» — подумала она.       — Уважаемый, может быть, вы знаете здесь хоть какой-то приличный постоялый двор, где бы мы могли отдохнуть после дороге?       Но, как и следовало ожидать, ответа не последовало. Старик натянул поводья и на ближайшем перекрестке повернул налево. Истер сразу сообразила, куда их везут, потому не была удивлена, когда повозка остановилась рядом с возвышающимся деревяными двустворчатыми дверьми, по бокам которых протягивался не менее высокий забор. Девушка первая спрыгнула на дорогу, выстеленную камнем, и, подхватив пару мешков с их вещами, подскочила к входу, шурша юбками.       — Большое спасибо, что довезли нас. — женщина спустилась последней, однако не спешила идти к дочери посчитав важным сначала поблагодарить за помощь старика. — Хорошего вам пути и спокойной дороги.       — Берегись тонкого серебра, Агнесс. Не уколи им пальцы. Это были его первыми и последними словами, которые услышала Агнесс за все время их путешествия с дочерью       — Ч-что? — женщина сделала пару шагов назад, чувствуя, как сердце падает к ногам. — Откуда вы знаете мое имя? Не помню, чтобы оно вообще упоминалось в каком-либо разговоре.       На это старик лишь ударил поводями по кобыле и та с спокойного шага пустилась в бег, скрываясь в ночной мгле. Истер бросила мешки и подбежала к матери, с тревогой встраиваясь в лицо.       — Он что-то тебе сказал? Выглядишь мрачнее тучи. Агнесс мотнула головой используя это толи как ответ дочери, толи тем самым желая отогнать нахлынувший страх от слов старика. А вскоре и вовсе позабыла об этом предостережении, посчитав что ей послышалось. Петли мерзко заскрипели, когда Истер толкнула одну из дверцей, от чего табун мурашек прошелся по коже.       «Очень странное место. Да чтоб на постоялом дворе да так тихо было… Где это видано!» — подумала Агнесс, шага по небольшой дорожке, по бокам которой были расположены пустующие деревяные столы и стулья. В темноте нельзя было разобрать как выглядели прибывшие, однако понять, что это две дамы не требовало много усилий. Под шуршание нижних юбок слышался стук каблуков.       Истер шла чуть впереди, не желая ни на секунду задерживаться на улице столь мрачного городишка. Она старалась не смотреть по сторонам, не давая своему воображению разыграться, и четко следовать намеченному пути — на свет сочившейся из окон гостиницы. Отсутствие каких-либо посторонних звуков, помимо тех, что издавали она и ее мать, настораживали. Впрочем, делать поспешных выводов никто не спешил.       — Добро пожаловать в гостиницу «Море Жизни». — из-за стойки выскочила невысокая и слегка полноватая женщина, однако то ей вовсе не мешало шустро обойти все препятствия в виде лежащих тел, источающих зловонный запах перегара. Казалось, что женщина даже не обратила внимание на то, что посреди холла хаотично валялись люди. В то время как Истер и Агнесс старались смотреть себе под ноги, дабы ненароком не наступить на кого-либо.       — Вы не думайте, что это у нас в порядке вещей! — она указала на пол, где валялись пьяные в стельку мужчины. — Просто сегодня праздник — Ильдио Марте, в честь морского бога. Гулянья начинаются от рассвета и до заката, так что под вечер, кажется, будто город вымер и на улице ни души.       Чья-то рука схватила Истер за лодыжку. По всей гостинице, высотой в пару этажей, разлетелся девичий крик. Она боялась даже взглянуть вниз, потому свободной ногой била наугад. Почувствовав, что хватка ослабла, она рывком пересекла коридор, прячась за ближайшей колонной около стойки.       — Мрг… — корчащееся в боли тело пыталось что-то сказать, однако толи от боли, толи от пойла, коим его угостил товарищ, язык заплетался.       — Да вы не бойтесь, они все безобидные! — женщина рассмеялась и, подойдя к пострадавшему, помогла тому встать и усесться на стул. Мужчина с шумом приложился лицом об стол и захрапел, как ни в чем не бывало. А остальные продолжали лежать на полу, даже бровью не повели от всех этих криков и разговоров.       — Подскажите, пожалуйста, как мы можем к вам обращаться? — Агнесс посмотрела на дочь, вышедшую из своего укрытия.       — Ой, что же это я! Можете звать меня просто Дорис. Женщина вернулась за свою стойку и потянулась за домовой книгой, где принялась что-то яро записывать.       — Очень приятно, Дорис. Меня зовут Агнесс, а это моя дочь — Уаистер. Мы бы хотели у вас остановиться на пару ночей.       — Можно просто Истер. — тут же вклинилась в разговор Истер, подскочив к матери. Отказавшись от позднего ужина, Истер и Агнесс последовали за Дорис на второй этаж, к своей комнате. Зайдя они увидели две односпальные кровати, пара тумбочек, небольшое окно, да шкаф, занимающий чуть ли не треть всей комнатушки. Как только за хозяйкой гостиницы закрылась дверь, Истер плюхнулась на одну из кроватей, расположенную около двери и, прикрыв глаза, шумно вздохнула. Под ее и без того небольшим весом заскрипели пружины.       — Это лишь на первое время, Истер. Как только поднакопим немного денег, сможем снять себе жилье поприличней. — Агнесс заботливо поправила волосы дочери, чтобы те не лезли ей в лицо, и присела рядом.       — Я все понимаю, — почти шепотом отозвалась девушка, сглатывая подступающий к горлу ком. — Спасибо…       Прошло всего пара часов, с момента, как Истер прибыла в Касо вместе со своей матерью, и наконец смогла задремать. Только спокойны сон покинул ее давно и видимо надолго. сейчас все было точно так же как и на протяжении недели — она резко открыла глаза и подорвалась, как ошпаренная, с кровати вся в поту. Один и тот же сон снова и снова преследовал ее попятам, где бы та не находилась. Сердце билось в бешенном ритме так и норовя выскочить из груди. К горлу подступила тошнота. Истер выскочила из пастели и, накинув сверху плащ, выбежала босиком во двор гостиницы, глотая свежий воздух словно лекарство от смерти.       Звуки от босых ног утопали в теплой каменной дорожке, нагревшейся за день под палящим солнце. В Касо почти три пятых года стояла знойная жара, с нередкими проливными дождями. И повезло же им переехать сюда именно в самый разгар сезона. В любой другой сезон, такая спонтанная вылазка на воздух могла плохо сказаться на здоровье, хоть Истер никогда не страдала слабостью тела.       — Черт!       Девушка лихорадочно мотала головой в разные стороны, в поисках места, куда можно было бы извергнуть содержимое желудка, которое так и просилось наружу. Не найдя ничего путного, ни малейшей емкости, выскочила за ворота постоялого двора и, свернув за угол, изверга все, что ела утром. Слезы наворачивались на глазах от смрада, ударившему в нос.       Всхлипнув, она вытерла рот рукавом плаща и облокотилась о холодную каменную степу с противоположной стороны. Ладонями Истер прикрыла глаза готовясь разрыдаться от нахлынувших воспоминаний возвращающих в тот злополучный день. Со стороны могло показаться, что она перебрала и еле-еле стояла на ногах, но то было вовсе не от спиртного дурманящего разум, а то от банального ночного кошмара.       Где-то неподалеку послышался смех и звяканье бутылок, но Истер не обращала на это никакого внимания, лишь медленно спустилась по стенке вниз, обхватывая колени руками. Желая ненадолго впасть вне бытье.       — Опа! Вы только гляньте, кто тут нас дожидается! Подняв голову, девушка повернулась на источник звуков и увидела три мужских силуэта, покачивающихся друг за другом в разные стороны. Мерзкое чувство от кошмара тут же ушло на второй план, заменяя собой подступающие страх и панику. «Что же делать. Что же делать. Что же делать!» — криком раздавалось в голове. Быстро поднявшись на ноги, Истер мельком оглянулась назад, рассчитывая увидеть спасательный проход, ведущий на другую улицу. Однако там ждал тупик.       — Послушайте, я не хочу проблем, поэтому давайте просто разойдемся мирно. Тишина, возникшая совсем ненадолго, тут же разбавилась смехом подвыпивших мужчин. Сначала отозвался крайний, передавая бутылку тому, что стоял по центру.       — Дорогуша, не нужно строить из себя недотрогу. Все мы знаем, какие дамы ошиваются по улицам в такой час. Еще и в откровенных нарядах. — перегар ударил в лицо Истер, когда к ней подошел незнакомец, от чего разразилась кашлем. — Держу пари, что под плащенкой у тебя очаровательная сорочка.       Он схватил за края плаща и потянул в разные стороны, выдирая пуговицы.       — Ого-го, мужики, вы только посмотрите, что тут прячется! — мужчина еще сильнее дернул за плотную ткань, обнажая тонкую голубую сорочку, из-под которой вычерчивались выразительные изгибы тела. Шершавые руки скользнули по оголенному плечу в низ к груди, отчего начал подкатывать новый приступ тошноты. «Мерзость». — Ну чего ты боишься? Мы не обидим, даже наоборот поможем тебе приятно провести время.       Двоя, что сначала толкались в сторонке, под собственный хохот подошли, еле стоя на ногах, к девушке и с мерзкими ухмылками потянули свободные от выпивки руки к молодому телу.       — Прекратите сейчас же, а то я буду кричать! — рыкнула Истер, вырываясь из полчища липких рук. Ей не терпелось впиться ногтями в эти сальные рожи и хорошенько расцарапать, оставить подарочек на прощание, чтобы те каждый раз, глядя в зеркало, вспоминали.       — Только попробуй! — тот, что стоял ближе болезненно дернул ее за волосы, оголяя тонкую шею. Чуть помедлив, провел кончиком языка от ключицы до мочки уха, а затем громко втянул в себя запах волос Истер. Внутренности девушки словно перевернулись от столь омерзительного ощущения липкости и грязи на своей кожи. Захотелось броситься в кипяток и тереть мочалкой тело, отмываясь от всей этой гадости. — Иначе так тебя раскрасим, что больше никогда не сможешь торговать собой. Хотя …       Его взгляд вновь заскользил по ее телу.       — Да кому нужно ее лицо! — встрял еще один, убирая бутылку куда подальше, дабы ненароком ее не опрокинуть и не разлить ценное содержимое. — Тело намного важнее. В конце концов именно оно сегодня нам принесет блаженство!       — Полностью с вами солидарен, коллега. — третий, что по началу стоял дальше всех и с опаской посматривал на Истер, после слов друга обзавелся большей уверенностью в действиях.       Чтобы не попасться на глаза возможных прохожим, двоя схватили девушку под руки и потянули дальше, глубже в этот треклятый переулок, в который она забрела по своей глупости. Вздохнув поглубже, что было мочи закричала, но в ее рот тут же была всунута грязная тряпка, бог знает откуда взята и где вообще побывавшая. Запах от нее был, как будто ею вытирали все туалеты города — гнилыми отходами.       — Заткнись, блядь! — звон пощёчины эхом раздался по переулку. — Не рыпайся!       — Ну какая же она блядь. — весело подхватил другой. — Честная давалка, никак иначе.       Истер не желала подчиняться и уж тем более быть использованной такими пьяными ублюдками. Руки были заломаны назад мертвой хваткой и подергав пару раз, на пробу, окончательно поняла, что хоть от них шмонило перегаром, сил это никак не подбавило. Словно ребенок, она стала пинаться, но с большей силой присуще любому взрослому, в результате попав по колену одному из тех, что стоял напротив нее. Мужчина зашипел и не церемонясь, как первый, ударил со всего размаху по лицу, отчего голова Истер машинально дернулась назад. «Что за мания такая у этих уродов бить женщин по лицу?» — промелькнуло у нее в голове прежде, чем во рту появился металлический привкус крови, которая тут же впиталась в тряпку.       От удара, намного сильнее, чем был до этого, перед глазами все закружилось, однако Истер старалась оставаться в сознании и не позволяла себе упасть в забвение. Много ума не нужно, чтобы понять что ее ждет в случае если она даст слабину и просто сдаться. Она не хотела мириться с идиотской судьбой, вновь и вновь подвергающей ее опасности, стараясь поймать хоть малейшую возможность на спасение. Если в первый раз она не знала, что делать и была готова смириться с участью, то сейчас решила сопротивляться до последнего и пусть на ее лице будут красоваться синяки или того хуже шрамы, в этот раз она не позволит обходиться с собой как с вещью.       Уши уловили звуки расстёгивающихся ремней и все тело затряслось, от накатывающего отчаянья. Мнимая отвага тотчас улетучилась, оставив девушку одну в окружении пьяниц.       Мама спит в гостинице крепким снов и до рассвета уж точно не проснется, а значит помощи ждать не откуда. Весь город будто вымер, отмечая праздник, так что вероятность, что какой-то «герой» неожиданно будет проходить здесь крайне мал. Но ведь была! И она искренне молилась о том, чтобы хоть кто-то услышит ее приглушенное, жалостливое мычание.       — Ну наконец-то притихла. — сквозь смех проговорил один, тем временем задирая ночнушку Истер по самые бедра.       Она зажмурилась, думая, что это поможет пережить кошмар придерживаясь правила — пока не видишь, значит этого нет. Желала вообразить себе, что все это лишь страшный сон, который, когда она откроет глаза, тут же рассеется. Вот только потные ладони уродов были самыми реальными, что случалось с ней за сегодняшний день. Их руки остановились, какие-то на ее талии, а какие-то на груди, слава богу, что только через ткань.       — Эй, а ты кто еще такой? Чего стоишь там? Любишь подсматривать за другими? Ха, чертов извращенец.       «Тут еще и четвертый вылез?» — открывать глаза было страшно, но любопытство пересилило и потому она сначала приоткрыла один, а затем второй. В проеме меж двух высоких каменных домов, проглядывался мужской силуэт с причудливой шляпой, кривоватой формы, за которым виднелась главная дорога.                   Человек не реагировал на шквал вопросов сыплющиеся на него от трех пьяниц, стоял молча, будто выкован из камня. Истер попыталась вновь позвать на помощь, но вместо слов слышалось мычание. Вонючая тряпка до сих пор находилась во рту и приглушала любые крики.       — Эй, мужик, слышал, дама желает продолжить? Уже стонет от нетерпения, а ты нас отвлекаешь. Так что иди давай куда шел и не мешай нам! — и снова эта противная ухмылка, от которой внтури просыпался гнев.       Пользуясь тем, что все троя переключились на незнакомца и хватка незначительно, но ослабла, девушка что было сил пнула ближайшего, по самому больному, в пах, а когда тот скрючился, ударила, освободившимся, локтем в нос. Неведомо откуда в ней нашлись силы и, возможно, будь здесь всего один насильник, то выиграла бы бой, но противников сейчас было трое. Двоя, спохватились не сразу, лишь когда покалеченный закрехтел и повалился на землю, ударяяся коленями об камни. Увидев, что друга ударили, один из оставивших стоять по левую руку, накинулся на девушку.       Истер растерянно отшагнув назад, споткнулась о деревянный ящик и с глухим звуком упала на землю.       — Какие нынче бойкие юные леди. — наконец-то отозвался четвертый, подойдя совсем близко к кампании. — Немного тренировки и сможете постоять за себя даже если у противника будет численное преимущество. Незнакомец оттащил пьяницу от Истер и откинул его в дальний угол переулка, тот с грохотом упал на размякшие от влаги коробки. Затем протянул, обтянутую перчаткой из темной кожи, руку, помогая подняться девушке.       — Еще был третий, — почти шепотом проговорила Истер, оглядываясь по сторонам.       — Убежал только что. Видать испугался, что его мужское самолюбие может пострадать, если вы изобьете, а потому бросил своих дружков и удрал, аж пятки сверкали.       Незнакомец мельком оглядел Истер и не мешкая, сняв с себя плащ, накинул его на голые плечи. Она даже не подозревала, как сейчас выглядела в его глазах. Такая невинная, уязвимая и в тоже время храбрая, раз попыталась дать отпор этим ублюдкам. Половина лица была покрасневшей, пуще другой, и потихоньку начинала опухать.       «Видимо ее не один раз прилетело от них.» — подумал про себя мужчина, проводя кончиками пальцев по ушибленной щеке. В месте соприкосновения засиял приглушенный золотистый свет, благодаря которому постепенно спадал отек и проходила неестественная краснота.       Истер встрепенулась и спохватившись, немного отпрянула от незнакомца, что-то нащупывая на своей щеке, по которой сегодня получила не единожды.       — Негоже красивой девушке ходить с синяками на лице. Струящиеся волнами локоны спадали на плащ из темной ткани, на фоне которой, волосы казались словно вылитые золотом. Невольно глаза мужчины вновь прошлись от макушки, до самых пят девушки, но уже дольше задерживаясь на разных участках, успев подметить то, что на ней не было обуви.       «Видимо где-то здесь живет. Не могла она в таком виде далеко уйти. Хорошо хоть погода позволяет бродить босиком, а то так и заболеть недолго.» — подумал он, поправляя столь раздражающий аксессуар на своей голове, однако снимать особо не торопился, опасаясь раскрыть себя. Впрочем, его мало кто знал здесь, ведь сам считай был гостем этой страны и вынужденно участвовал в всевозможных мероприятиях, где собирались сливки общества портового городишка.