Лавандовое сердце

Тусклый фиолетовый свет освещает небольшую комнату. С открытого окна в помещение просачивается прохладный весенний воздух, что ласкает тело парня на просторной кровати. С груди вырывается очередной кашель, заставляя маленькие фиолетовые лепестки оставить след с капель крови на губах и остаться в раскрытой ладони юноши. Он прикрывает глаза делая глубокий вдох, но ощущает как больно врезаются корни лаванды в его лёгкие. Снова кашель, что рассекает помещение, отдаваясь эхом от стен. Щеки обжигают горячие слёзы, которые он, Чонгук, больше не в силах сдерживать. Юноша хватается пальцами за ткань футболки в районе груди. Аккурат возле самого сердца, к которому добираются стебли и корни лаванды. Они заполняют все пространство внутри Чона. Каждый его вдох словно пытка, за которой следует затяжной кашель. Каждый раз лепестки царапают горло, вырываясь клочками наружу. Капли крови засохли на губах, неприятно стягивая кожу. Чонгуку тошно. Он устал ощущать это болючее чувство, что сидит внутри него. Устал каждый раз надрывать горло и ощущать как все давит внутри. Он каждый раз умирает, стоит почувствовать как новый цветок пробивается сквозь слой кожи. Его руки увиты цветами, что словно змеи оплетают конечности. Лаванда на нём просто везде, будто делает его похожим на клумбу, точно такую же, которая растет в саду за окном, хотя сейчас не тот сезон, чтобы она расла, потому место там пустует. Но если бы Чонгук мог, он бы с радостью лег в эту клумбу, заменяя собой цветы. Даже на его лице совсем недавно появился один стебель лаванды. Он устал испытывать боль, что с каждым разом отдает сильной болью в сердце. Он устал чувствовать как корни сжимают лёгкие и царапают самый важный жизненный орган. Он ощущает это каждой раз, когда его влюбленное сердце делает очередной стук. Если бы ему сказали, что любить так больно, он бы никогда не полюбил. Он бы сделал все, чтобы избежать боли, что поселилась в нем около года назад. Придумал бы что угодно, если бы знал, что в конце его будет ожидать не счастье, а горючая больно смешанная с агонией внутри его тела.

— Два года назад —

Тарелка с лёгким стуком опускается с подноса на столик очередного клиента. Чонгук кланяется и бежит принимать новый заказ. За столиком у окна, листая меню, уже сидит статный мужчина, которому на вид где-то около тридцати лет. Его темные волосы уложены в аккуратную прическу, открывая вид на широкий лоб. На спинке диванчика висит черный пиджак, что явно принадлежит так же ему, а на самом мужчине черная рубашка, растегнутая на две верхние пуговицы. Вещь сидит на блондине идеально, что Чон на миг подвисает, пока не слышит свое имя. — Чон Чонгук, — низким голосом говорит мужчина прищурив глаза, читая чужое имя на бейджике. — Может уже примите мой заказ? Голос мужчины звучит слегка раздраженно. Взгляд будто прожигает до самых костей, от чего Гук даже слегка ежится опуская голову в извинительном поклоне. Сколько он ещё будет делать это сегодня? — Прошу прощения. Что будете заказывать? Чонгук достает блокнот с ручкой, щёлкет кнопкой, чтобы показался кончик стерженя и записывает номер столика, ожидая дальнейший заказ. Он слегка нервничает по привычке кусая свои губы. Посетитель на миг опускает глаза в меню, а после поднимает их снова на Чонгука. — Фруктовый салат, но без киви. У меня аллергия на этот фрукт. Клубничный смузи и черничный чизкейк, — озвучивает брюнет свой заказ. Чонгук быстро записывает его слегка дрожащей рукой, от чего запись выходит немного кривоватой и не очень разборчивой в некоторых местах. — В течении десяти минут все будет готово, — в очередной раз сделав короткий поклон, Гук относит заказ на кухню, отрывая листик от блокнота и оставляя его на столе. Он принимается смотреть за поситителями, которых сегодня обслуживает он, чтобы не упустить их уход. Ведь столик убирать тоже ему. Он даёт себе пару коротких минут на отдых, прежде чем снова вернуться к работе и ждущим его клиентам. Работа хоть и не сложная, но порой очень его утомляет. Отработав восьмичасовую смену, он всегда валиться на кровать без задних ног, отсыпаясь после к следующему дню, который снова начнется с чашки горького кофе и сборов на работу. Чон, закончив с очередными клиентами, забирает готовый заказ мужчины, относит его аккуратно ставя все на стол. — Приятного аппетита, — говорит Чонгук поклонившись. — Если захотите что-то ещё, позовите меня. Юноша слегка улыбается, встречая тот же холодный и недовольный взгляд. Он хочет уже пойти, но его останавливают. — Я просил салат без киви. Чем ты слушал? — мужчина раздраженно смотрит на бедного официанта, что тут же округляет свои, и без того, большие глаза. — Это очень не компетентно с твоей стороны. Ты уволен. Чонгуку будто поддых дали, когда он слышит эти слова. Он сжимает пальцами поднос, смотрит на старшего растеряно моргая и не понимает, почему он это сказал. — Ты что действительно плохо слышишь? Убирайся отсюда, сдавай форму и можешь больше не приходить. Я Ким Тэхён, владелец этого ресторана и не потерплю в нем работников, которые не слышат заказ и могут принести убытки моему бизнесу и вред посетителю. На этом разговор окончен. У Чонгука от чужих слов земля уходит из-под ног. Он долго искал работу, которая его устроит и графиком и зарплатой и вот сейчас ее у него отбирают из-за маленькой ошибки. Он разворачивается и на ватных ногах идёт в подсобное помещении, по пути стягивая фирменный фартук. Он делает все на автомате, не ощущая толком ничего и никого вокруг. Он слышит как его хочет кто-то поддержать из коллег, но сам Чон будто не замечает их. Будто находится где-то далеко, но одновременно здесь. Переодевается оставляя всё, уже не в своем, шкафчике и уходит. Постепенно на глаза проступают слезы. Он устал. Тяжесть что так давила на его плечи долгое время, будто ещё сильнее стала, пытаясь и вовсе раздавить мальчишку. Он последний год не жил, а выживал. Закрывал долги отца, которые тот оставил в наследство после своей кончины, пытался учиться и работать, но в итоге остался без образования. Ему нужно было выбирать, что ему необходимо прямо сейчас: учеба и образование или работа и крыша над головой. И выбор пал на второе. От тяжести и плотности мыслей, Гук даже не заметил что уже давно вечер и он идёт по улицам Каннама. Яркий свет вывесок слепил глаза. Множество голосов, звуки мотора машин и радостный смех сливается в одну какафонию звуков. Чонгук оглядывается по сторонам. Он понимает что к его дому теперь идти слишком далеко, ведь у него даже нет денег заплатить за проезд. Чон даже как-то грустно улыбается и поднимает голову, чтобы не дать предательским слезам скатиться с его глаз. Дома парень оказывается далеко за полночь. А уже утром, после пятичасового сна, принимается искать новую работу. Он смотрит объявления в интернете и даже в газетах, в надежде что-то найти. И находит лишь спустя несколько дней. Он тут же едет на собеседование, после звонка и договоренности о встрече, в клинигувую компанию. Гук готов хвататься за любую работу, не важно насколько грязной она может быть. И Чон цепляется за эту возможность когда ему дают испытательный срок. Радуется как ребенок, которому родители купили желанную игрушку. За работой дни протекают быстро. Благодаря тому, что компания отвозит работников на нужные точки, ему не нужно напрягаться и думать как доехать с одного района на другой. Хотя зачастую заказы находятся в одном квартале, чтобы упростить работу сотрудников. Ему нравится работать в этой сфере, ведь, зачастую, хозяев нет дома и он может спокойно выполнять свою работу. Он стал лучше спать и питаться, что самого Чона очень радовало. Но все меняется в тот день, когда он выезжает в пригород на заказ уборки в коттедже. В этот день Чонгук встаёт раньше обычного, ведь его предупредили что человек, заказавший клининг, не любит опозданий. А ещё очень строг, потому не потерпит если хоть что-то при уборке будет упущено. По началу брюнет восхищается домом к которому его привозит рабочая машина. Сегодня это его единственный заказ, потому что нужно все сделать качественно. Гук сразу же приступает к работе, как обычно включает музыку и делает все как всегда. Старается не пропустить ни одного места в этом огромном, по его бедным меркам, доме. Он увлекается уборкой настолько, что даже не замечает времени, а после того, как вечером, когда он порядком уставший садиться на пол, ведь совесть не позволяет ему сесть на диван в гостиной где он убирал, приходит сам хозяин. — Даже тут умудряешься косячить? К ушам доносится до боли знакомый низкий голос. Чон тут же поднимает голову и видит его. Ким Тэхёна, что так безжалостно смог уволить его пол года назад со своего ресторана. Он вздрагивает и тут же подрывается на ноги, слегка качнувшись от усталости. — Я только закончил и лишь на секунду присел, — тут же опрадывается Чонгук. — Я уже ухожу. Хорошего вечера. Он спешно собирает все принадлежности для уборки, ощущая тяжёлый следящий за ним взгляд. Но всеми силами пытается расслабиться, не обращая на это никакого внимания. Ким больше ничего не говорит. Гук видит краем глаза, как мужчина с придиркой рассматривает гостиную и кухню поджав губы. — Ну хоть в этот раз сделал все правильно. Но все равно плохо протер мыль на полках в кухне, — комментирует Тэхён, оценивая работу. Чонгук прикрывает глаза считая до десяти. Конфликтов ему не нужно, он собирается тут работать ещё долго, потому проглатывает обиду выходя с чужого дома даже не попрощавшись. Машина уже ждёт его на улице, ведь Чон успел написать о том, что уже закончил ещё до того, как сам хозяин неожиданно появился под вечер в доме. На душе не спокойно, а чужие слова все ещё неприятным осадком сидят где-то в районе груди. Он не понимает, почему именно этот мужчина так поступает с ним. Чонгук всегда свою работу выполнял хорошо, а тут его впервые за что-то отчитали. Он лишь вздыхает, вспоминая чужое лицо и смотрит в окно автомобиля, что отвозит его к компании. Домой хочется ужасно сильно, но ему ещё порядка тридцати минут придется ехать на метро домой, после того как он сложит все оборудование на место и наконец-то сменит форму на свою удобную одежду. По началу, Чонгук был рад, что этот выезд был только разовым, ведь девушка к которой был закреплён этот дом в качестве клиринга приболела, потому в тот день там и оказался Чонгук. Но как же он ошибался. Ведь потом, он стал приезжать в этот дом стабильно раз в неделю. По просьбе самого владельца этого коттеджа. Мальчишка всегда старался тщательно вымывать каждый угол дома, вытирать все частички пыли на полках. Но Ким, который почему-то всегда в этот день приходил раньше или вовсе был дома, всегда находил какой-то косяк в его работе. Гук каждый чертов раз проглатывал ком обиды, который рос с каждым недовольным словом все больше. Но он терпел. Терпел холод в голосе, недовольство и раздражительность старшего. Терпел на протяжении нескольких месяцев. А потом его уволили. Просто позвонили, сообщив что один из постоянных клиентов пожаловался на плохое выполнение работы. Чонгук в тот момент снова будто под воду опустили. Он и так ощущает усталось от всех проблем что каждый раз его приследуют, стоит жизни хоть немного наладиться. Ему кажется что вот-вот и он увидит ту самую белую полосу в своем существовании, но каждый раз черная, будто специально, становится длиннее не позволяя выйти на свет, что так манит его вдалике. Он словно опустошенный сосуд. Выпит до дна злодейкой-судьбой, что каждый Божий раз ставит Чонгуку подножку. Он даже в Бога то и не верит, но готов поверить в Сатану, раз тот так над ним издевается, а Бог просто смотрит на мучение своего дитя. Он уже готов опустить руки. Просто плыть по течению, а дальше будь что будет. Но на телефон приходит сообщение от бывшего менеджера с адресом дома и подписью: «Этот человек готов нанять тебя в качестве своего домработника, с проживанием и некоторым дополнительными услугами.» А ниже адрес дома. Чонгук поджав губы выдыхает прикрыв глаза. Он собирает небольшой чемодан с нужными вещами. Раз упомянули за проживание, значит он нужен там на постоянной основе, и скорее всего в его обязанности будет входить и готовка. Он волнуется. Не представляет что это за человек. Скорее всего кто-то из его, Чонгука, клиентов, которым нравилось как он работал. Но из всех кого он обслуживал лишь один человек имел дом, что логично для работы с проживанием. И об этом человеке хочется думать в последную очередь. Но, возможно, Гук лишь надумывает и этот человек может вообще не из его клиентов быть. За мыслями время идёт незаметно и вот он уже сидит в такси подъезжая к дому. Стоит машине остановиться и Гук колеблется перед тем, как выходить. Этот дом он узнает из ста, если не из тысячи. Ему стоило смотреть на адрес дома, когда его сюда привозили работать, чтобы в итоге не оказаться перед ним снова, хватаясь за, как ему казалось, выгодное предложение. Гук все же собирается с духом выходя с такси через пару минут и идёт к калитке, что уже открыта. Видимо хозяин был уверен что мальчишка придет. Не будет терять такую возможность. Дверь тоже поддается, стоит ему надавить на ручку. Он проходит в дом, ощущает запах лаванды, которая будто впиталась даже в стены. Видимо это какие свечи с этим ароматом или палочки, что ставят по углам комнат, чтобы придать дому уют и комфорт. Или Ким Тэхён просто любит этот запах. — Ты быстро. Чонгук слышит голос, а после и самого владельца, что выходит с кухни. Тэхён поправляет прядь выбившихся темных волос, а после складывает руки на груди, опираясь плечом о косяк дверного проема. Чонгук склоняет голову в знак приветствия и думает что стоит отказать. Он определенно откажется от такого шанса. Потому что одно дело выслушать недовольсво этого человека раз в неделю и совсем другое слышать это каждый день. — Раз ты уже тут, то пошли покажу твою комнату и расскажу твои обязанности, — произносит Ким делая шаг в сторону лестницы. — Я хочу отказать от работы у вас, мистер Ким, — тут же говорит Чонгук и разворачивается, намереваясь покинуть этот дом. — Я буду платить тебе две тысячи долларов в месяц. Чонгук тормозит. Стоит спиной к мужчине и не решается сделать ещё шаг к двери. Сумма довольно приличная и даже больше, чем он получал за последние месяцы на работе. Он понимает, что такого шанса больше может не быть. Понимает, что с такими темпами он не выплатит долги, если снова начнет искать работу. А поиски могут затянуться не на дни, а на недели. Он прикрывает глаза, выдыхая и поворачивается к Киму, делая пару шагов к нему на встречу. Он видит на чужом лице довольную ухмылку и стискивает зубы. — Так бы и сразу. Тэхён хмыкает, подходит к лестнице и поднимается на второй этаж. Чонгук идёт следом. Думать определено не хочется о том, что он стает на свое горло, присекая воздух, что и так для него сродни чуда. Переступает через себя, лишь бы выжить в мире, где есть люди успешнее чем он, богаче, которые могут управлять такими как Чонгук пользуясь своими деньгами. — Твоя комната напротив моей. В ней есть ванна. Все в твоём распоряжении. Я просыпаюсь в восемь, потому к этому времени ты должен приготовить мне завтрак. Позже я занесу тебе список того, что я ем и на что у меня аллергия. Уборка дома дважды в неделю, раз уж ты теперь тут будешь жить. Обед в час, если я дома. Если меня нет, то ужин должен быть готов к шести. За продуктами будешь ездить сам. Деньги на это я дам тебе отдельно. Список можешь составлять по своему усмотрению, конечно себе тоже покупай и не забывай есть. Мне не нужен работник у которого нет сил на выполнение своих обязанностей, — говорит Ким проходя в комнату, где будет жить Чон. Та не слишком большая, но довольно уютная. Кровать стоит в центре комнаты, но выглядит просторной. Чонгук так же замечает стол у окна и шкаф справа от самой кровати в углу. А напротив кровати дверь, что видимо ведёт в саму ванную комнату. Он подходит к кровати и ставить возле нее свой чемодан, оглядываясь и даже тут ощущая запах лаванды. — В одежде нет разницы. Форма как на твоей прошлой работе от тебя не требуется. Носи то, что будет комфортно тебе. Можешь освоится и приступать к своим обязанностям. Мне нужно идти, я буду вечером. И просто уходит. Оставляет Чонгука на едине с самим собой. Юноша садиться на кровать, что оказыается довольно мягкой. Он позволяет себе осмотреть комнату ещё раз. Понимает что та выполнена в фиолетовых тонах, а по периметру над потолком замечает неоновую ленту, а на самой тумбочке у кровати, скорее всего пульт от нее же. Чуть позже он слышит хлопок входной двери, а следом приглушённый звук мотора, что рассекает воздух. Если бы ему сказали, что этот дом станет его погибелью, он бы никогда не согласился остаться в нем. Чонгук больше не считает дни. Он потерялся в каждом из них. За работой он особо за временем и не следит. Тэхён часто остаётся дома и порой Чонгук засматривается на него. Хоть Ким колкий на язык и часто делает замечания, хотя казалось бы, Чонгук выполняет все слишком идеально, но порой тот бывает добрым или даже заботливым. Он может напомнить младшему о приеме пищи, когда тот слишком занят чем-то и попросту забывает. Такое бывает редко, но подобное отношение располагает к себе. Чонгук сразу понимает, что из-за частого контакта с этим мужчиной начал что-то к нему испытывать. Сначала эта был просто интерес. Он порой мог подглядывать за Кимом когда тот работал в своем кабинете. Мог зависать взглядом на руках старшего, когда они ужинали вместе. Тэхён порой касался его, казалось, по особенному. Мог взъерошить волосы Чона, коснуться руки или провести ладонью меж лопаток. Чонгук не понял, в какой момент из-за таких, казалось бы, простых действий его тело начали покрывать мурашки. Упустил то, когда желание, чтобы к нему прикоснулся старший стало буквально самым вожделенным в его голове. За днями тянулись недели, которые превратились в месяцы. Чонгук ощущал себя в этом доме родным. Они с Кимом порой смотрели что-то вместе по вечерам, будто они друзья, а не начальник и его работник. В такие вечера, Тэхён мог обнять Гука за плечи, перебирать пальцами слегка пушистые волосы, от чего сердце чонгука начало то замирать, то бешеного стучать в груди. Именно тогда он осознал, что Ким Тэхён не просто ему нравится, а на его губы хочется не просто смотреть, когда он говорит, а коснуться своими и ощутить их вкус. В один из таких вечеров, когда они смотрели фильм, Чонгук больше не мог сопротивляться. Он смотрел на профиль Кима, видел как шевелиться его губы, когда он комментирует что-то на экране. Следил за эмоциями на его лице, а после неожиданно поцеловал. Он ожидал всего, но явно не ответа на свой неожиданный порыв. Чужие пальцы тут же вплелись в темные волосы на затылке Гука, а наглый язык старшего ворвался в податливый рот Чона, заставляя того простонать. — Прости, Гуки. Ты конечно симпатичный, но я люблю блондинов, — говорит Ким, оторвавшись от чужих губ и проходясь языком по своим. Юноша краснеет в этот момент и отстраняется от Тэхёна. А на следующей день идёт в парикмахерскую. Он осветляет и красит волосы в холодный блонд. В надежде, что так сможет понравится старшему. Но дома он застаёт точно не то, что ему хотелось бы видеть. Сначала у порога он видит чужие туфли яркокрасного цвета, а чуть погодя слышит женские стоны. В тот момент первый цветок пробивается в его лёгких, причиняя боль, а кашель дерет горло. Чонгук прикладывает руку к губам, пытаясь прекратить приступ кашля, а после видит на ладони маленькие фиолетовые цветы, что смешались с кровью. Лаванда. С того дня Чонгук погибает. С той самой секунды ощущает как медленно умирает внутри. А цветов с каждым днём становится лишь больше. Они больно царапают все органы внутри. Сжимают лёгкие не давая нормально дышать. Он слышал что бывали случаи ханахаки, но лекарство от этого было лишь одно. Взаимная любовь. Любовь того, при виде которого сердце замирает, перед тем как быстро забиться в груди. Но даже тут была загвоздка. Человек исцеляется только после признания. Только когда с уст виновника ханахаки слетит заветное: «Я тебя люблю», — только после этого боль уходит, а цветы постепенно увядают, давая право на жизнь. Чонгук сразу понял что он не жилец. Но тщательно скрывал все от Кима. Он был у врача и начал принимать таблетки, чтобы облегчить симптомы. Но чуть ли не каждую ночь он задыхался от боли в груди и от слёз, слыша чужие стоны с соседней комнаты. Каждый раз обувь менялась. С туфель на кроссовки, с кроссовок на туфли… Каждый раз стоны были разными. То мужскими, то женскими. Он устал их слышать. Устал ощущать как внутри растут все новые цветы. Они начали пробиваться сквозь кожу, принося ещё больше боли. Чонгук их вырывал. С горькими слезами на глазах. Вырывал и на раны клеил пластырь. Продолжал жить в доме, что приносит ему боль. Продолжал работать на того, кто заставляет эту боль испытывать. — Почему каждый раз кто-то новый? Сегодня один из не многих дней когда они ужинают вместе. Чонгук задаёт этот вопрос резко и не подумав. Лишь после того как понял это, кусает губу. Тэхён сидит напротив него прекращая жевать свой салат. Он поднимает глаза на парня и улыбается. — Люблю разнообразие. А что? Тоже хочешь? — нахально так улыбается. Чонгук прячет раны под одеждой. Сдерживает кашель при Киме. Но сейчас с болью смотрит на любимое лицо. — Просто неприятно слышать все это… Спать мешает, — выпаливает младший. Опускает голову и ковыряет еду. И кусок в горло не лезет. Нет желания есть что-либо. Но приходиться насильно в себя еду толкать. Тэхён ведёт себя иначе. Не проявляет ничего к Гуку что было раньше. Не касается. После того поцелуя. Осознание этого каждый раз больно сжимается внутри в виде корней лаванды. Любимых его, Ким Тэхёна, цветов. — Хорошо. Я буду снимать номер. И все. Больше ничего. В прямом смысле. Он перестает появляться дома. Чонгук начинает видеть его все реже. Будто это он тут хозяин, а не Тэхён. Будто это его дом, а не Кима. Но даже это не помогает. Цветы все ещё душат его. Заставляю задыхаться и увеличивать дозу таблеток. Чтобы хоть немного облегчить боль. Чтобы хоть ненадолго ощутить что-то помимо агонии внутри. Так проходит ещё месяц. Чонгук занимает себя работой, чтобы меньше думать о Тэхёне. Так ему не слишком больно. Так немного легче. Он протирает полки, даже если пыли там нет. Он моет пол, даже если он чистый. Он несколько раз моет посуду, хотя та просто стоит на полках. Он забывает порой есть, ведь никто теперь не напоминает ему об этом. А потом в один из вечеров приходит Тэхён. Чонгук видит какой тот уставший. В руках тот держит пакет, в котором что-то подозрительно стучит. — Выпьем? Вопрос с порога, что заставляет Чонгука удивленно посмотреть на Кима и оставить в покое пирила, что и так уже чистые, и просто кивнуть. Он поправляет светлые волосы и семенит за Тэхёном в гостиную. Ким уже выставляет на столик у дивана пару бутылок, в которых Чон узнает вино и коньяк. Чонгук любит вино, он упоминал об этом несколько раз. Осознание этого приятно колет за ребрами. Что старший помнит. Купил для него. Для Чонгука. От этого правда в груди становится тепло. Даже цветы не так душат его. Он садиться на диван, когда подходит к нему. Гук вдыхает запах, что исходит от мужчины. Тот пахнет лавандой и какими-то, явно дорогими, духами. Ким сначала смотрит на Гука, а после закатив глаза уходит на кухню, вскоре возвращаясь со стаканами в руках. — Я не нашёл бокала, — произносит брюнет садясь рядом с Чоном. Он открывает сначала вино, наливая его младшему, а после коньяк, наполняя уже свой стакан и тут же выпивая его содерживае залпом. Чонгук берёт свой, но пьет медленно, чтобы расстянуть удовольствие от вкуса вина. Они ни о чем не говорят. Тэхён подливает Гуку вино, когда видит что оно закончивается. Сам тоже не отстаёт. В нем уже половина содержимого бутылки, пока Гук выпил чуть меньше. Младший не знает сколько прошло времени, но вздрагивает когда Тэхён начинает говорить. — Не думал, что предложу тебе это, но… Давай переспим? Чонгук давится воздухом. Он ошарашенно смотрит на старшего и своим ушам поверить не может. Он даже мечтать не мог о том, что старший когда-то произнесёт такое в слух, а не во влажных снах Чонугука, которые тот видит чуть ли не каждую ночь с Тэхёном в главной роли. — Я… У меня нет сексуального опыта. Не думаю что тебе будет интересен секс с девственником. Он отвечает спокойно. Хочется согласиться. Гук часто думал о том, как это, оказаться на месте тех, кто стонал за закрытыми дверями спальни Кима, представлял это не только в тех самых снах. Закрывал веки стоя под тёплыми струями воды, касаясь себя там. Представлял что вместо своих пальцев, внутри него пальцы Тэхёна. Те у Кима красивые. Длинные и тонкие. Они бы точно смогли войти глубже, чем его, Чонгука, собственные. Но в тоже время ему страшно от того, что может быть. Как это вообще произойдет у них? Будет ли Тэхён так же мягок с ним, как представляет это в своей голове и снах Чонгук? Будет ли заботиться о нем? Чон не помнит чтобы Ким проявлял заботу к тем, кто приходил на одну ночь. Зачастую он слышал недовольные крики и хлопки дверей. Те явно были недовольны. И потому Гук боится. Боится боли, которую может причинить ему Тэхён. Ему той и так с лихвой хватает в груди. Она каждый раз все сильнее. Каждый раз забирает частичку сил мальчишки, будто пытаясь скорее его уничтожить. Чонгук замечает что Тэхён не отрывает от него глаз. Не успевает понять как оказывается под старшим с его языком во рту. Он не давал на это согласия. Но и опираться поцелую не хочется. Мальчишка запускает пальцы в чужие темные волосы сжимая их. Совершенно не опытный в этом плане, Гук старается повторять за старшим. Сталкивается своим языком с чужим, стонет и прикрывает в удовольствии глаза. У него толком то и поцелуев не было, потому этот ощущается слишком сладко, даже лучше чем его первый, который он подарил Киму пару месяцев назад. Руки старшего забираются под футболку Чонгука, сжимая его талию. Она настолько тонкая что он легко может обхватить ту своими ладонями. Ее приятно сжимать и надавливать большими пальцами на выпирающие тазовые косточки. Оторвавшись от пьянящих, не хуже коньякая, губ Чона, брюнет спускается поцелуями по чужой шее, целует аккурат в плечо и кусает на изгибе. Чонгук шипит от укуса, сильнее сжимая чужие волосы, слегка оттягивая их. Тэхён на миг отстраняется, подхватывает его под задницу и поднимает. Чонгук тут же скрещивает ноги на чужой пояснице. Прижимается к мужчине всем телом, ощущая как чужое возбуждение упирается в собсвенное, а после откидывает голову в сторону, для очередных поцелуев, за которыми непременно последуют лёгкие укусы, что оставят заметные следы спустя какое-то время. Ким несёт юношу на второй этаж, открывает дверь своей комнаты ногой и сделав два шага к кровати, кладет на нее младшего. Чонгук открыв глаза смотрит осоловело на Тэхёна. Волосы старшего слегка расстрепаны от его, Чонгука, пальцев, которыми он хватался за темные локоны, ощущая внутри себя ураган чувств и не знал в принципе куда подевать свои руки. В груди нещадно колет от цветов, что будто хотят вырваться наружу с кашлем прямо сейчас. Но Чон не позволяет им этого сделать. Гулко сглатывает ощущая сухость во рту. Вино даёт о себе знать, расслабляя юное тело. Давая Чонгуку возможно не волноваться так сильно как мог бы, будь он в трезвом виде. Тэхён стягивает с себя рубашку и язык Гука тут же проходится по собственным губам, смотря на чужое подтянутое тело. В свои почти тридцать мужчина выглядит настолько прекрасно, что младшему хочется его коснуться. Хочется провести языком по чужой груди. Попробовать на вкус чужую карамельную кожу. Она ведь такая же сладкая на вкус как и чужие губы? Гук считает что да. Иначе быть попросту не может и не должно. И Чонгук больше не думает. Делает то, что сидит в его голове спустя секунду, сначала проводя пальцами по чужой груди, садиться на колени и приближается ещё ближе, высовывает язык и проводит самым кончиком по крепкой груди мужчины, задевая сосок и слыша судорожный выдох сверх. — Красивый, — хрипло шепчет, Чонгук. — И вкусный. На кончике языка все ещё ощущается вкус кимовой кожи. Гук позволяет себе ещё раз коснуться той языком, провести широким мазком аккурат по чужому соску, услышать очередной тяжёлый выдох. Гук чувствует как тонкие пальцы Тэхёна сжимают его волосы, заставляя младшего отлипнуть от его груди. Ким смотрит на юношу полным похоти взглядом. Чонгук не знает что творит. Делает то что чувствует, открывая рот и высовывая язык с вызовом смотря в чужие ореховые глаза. Мужчина ухмыляется на такое поведение. Он явно не ожидал такого, но тем не менее сжав волосы сильнее заставляет Чонгука запрокинуть голову назад и наклонившись, обхватывает чонов язык своими губами. Посасывает его смотря за тем, как закатываются чужие глаза от удовольствия. Ким оставляет чужой язык в покое, смотрит на опьяневший от возбуждения взгляд младшего и довольно хмыкает. Тэхён знает что он красив и пользуется этим безбожно. Даёт себе насладиться юным цветком, что так неосторожно оказался в его сетях. Кимовы пальцы цепляются за подол чужой футболки и Гук поднимает руки, помогая старшему ее снять. Младший проводит пальцами по рукам Кима. Ощущает под подушечками рельеф чужих мышц и думает о том, смог ли бы старший трахнуть его на весу? Определенно бы смог. Чонгук в этом полностью уверен, но проверить все равно хотел бы. Простыни холодят кожу спины, когда Тэхён, надавив на чонгукову грудь, заставляет того принять горизонтальное положение. Чонгук глаз от Кима не отрывает. С жадностью рассматривает его и следит за каждым движением. Чонгуковы пятки упираются в матрац, а ноги слегка разведены в стороны, потому Тэхёну открывается вид не менее прекрасный. Мужчина избавляет себя от штанов, слишком медленно, будто пытается довести Чонгука до молящих стонов. Он уверен, что это могло бы случиться, снимай он вещь ещё медленнее. Но попросту не стал этого делать, ведь возбуждение неприятно давило на грубую ткань штанов, доставляя явный дискомфорт. Мужчина бросает вещи куда-то на пол и проводит ладонями по чужим ногам, все ещё скрытых под тканью мешающих сейчас штанов. Он снова дразнит младшего, заставляя его хныкать и ёрзать на простынях. Брюнет накрывает чужой, скрытый тканью, член широкой ладонью, слегка сжимая тот тонкими пальцами и вырывая с чоновых губ сдавленный стон, довольно улыбается. — Пожалуйста, — прикрывая глаза просит мальчишка, хотя сам не может понять чего именно: коснуться его ещё раз или избавить от мешающей одежды. Тэхёну нравится подобное. Это даже сильнее заводит его. Сжалившись, Ким стягивает со стройных ног младшего штаны и слышит довольный выдох. Теперь их разделяет лишь мешающая ткань трусов. Чонгук открыв глаза старается сфокусироваться на старшем. Это удается не сразу, потому ему требуется несколько секунд, чтобы сосредоточиться и пройтись взглядом по чужому телу в очередной раз. Он сглатывает и облизывает вмиг пересохшие губы, стоит ему опустить взгляд вниз, смотря на тэхёново возбуждение. Он замечает влажное пятно от предэякулята и кончик чужой головки, что виден над кромкой так мешающей сейчас ткани. Тэхён резко склоняется над Чоном, касаясь своими губами чоновой мочки уха: — Нравится? — шёпот старшего касается чужого слуха. — Да, — на выходе отвечает Чонгук. Он чувствует чужое возбуждение, что упирается в его собственное, стонет на выдохе, стоит старшему специально качнуть бедрами содавая трение и слышит чужой глухой стон в самое ухо. Ким проводит рукой по чужой груди задевая соски, от чего тело Гука дрожит, легко касается кончиками пальцев живота, проходит большим пальцем по тазовой косточке, слегка надавав на нее и снова накрывает большой ладонью выпирающий член сжимая его сильнее чем в прошлый раз. Гук сдавленно стонет слегка выгибаясь в пояснице на встречу чужому касанию. Его впервые трогаю так. Хочется ощутить это снова. Умолять повторить. Да что угодно, лишь бы получить больше удовольствия. Чувства смешиваются воедино, посылая мурашки по всему телу, что рябью проходят по коже, заставляя волоски на руках зашевелиться. Он слышит тихий смешок Кима прямо над ухом перед тем, как его губы в который раз попадают в плен кимовых. Руки вновь находят свое место в чужих волосах, сжимают их. Одна опускается на чужое плечо, слегка сдавливая его тоже. Юношу целуют с напором. Не так как в гостиной на узком диване. Не так как мучали его язык совсем недавно. Язык мужчины будто трахает чонгуков рот, заглушает стоны, что вырываются с горла. Тэхён оторвавшись от губ младшего смотрит в его глаза. Видит горящие огоньки похоти в самых зрачках. Видит как плещутся эмоции младшего. Тот как открытая книга сейчас, что пестрит новыми, ранее не ощущаемым эмоциями. Это заставляет вновь уголки губ подняться в подобии улыбки. У Кима опыта с лихвой. Он знает что и как нужно делать, чтобы принести удовольствие своему партнеру. Губы Тэхёна касаются чужой груди, позволяя насладиться приятными ощущениями перед тем, как кожу сжимают зубами, смыкая их и доставляя лёгкую боль от укуса. Чонгука кроет. Он стонет громко от укуса, сжимая плечи старшего и прикрывая глаза. Укусы что следуют за поцелуями ощущаются так ярко и контрастно. Будто сначала, его балуют, а после решают наказать. Но наказание после награды ощущается ещё более опьяняюще, чем сама награда. Тэхён Чонгука не жалеет. Кусает его тело где только можно, оставляя яркие следы укусов и засосов. Чонгук хочет остановить Кима. Оттолкнуть его от своего тела, чтобы тот прекратил. Но в тоже время ему безумно нравится то что делает с ним Тэхён. Нравится как чужие руки сжимают с силой бедра, как короткие ногти слегка царапают соски. Нравится ощущать власть мужчины над собой. То как искусно тот может завести его одними касаниями. Он подставляется под укусы мужчины, его поцелуи и руки, что раз за разом оставляют новые следы от пальцев на талии и боках. Пальцы беспорядочно сжимают простынь, а со рта в очередной раз срываются стоны. Чонгук не замечает, когда остаётся полностью обнаженным. Он не может заставить себя открыть глаза и посмотреть, что творит Тэхён с ним. Он целиком утопает в новых ощущениях. Отдается мужчине, что приносит ему боль от не взаимной любви. Отдается тому, кто кажется не стал бы на него даже смотреть, а сейчас творит с его телом ранее не ощущаемые Чонгуком вещи. Младшего кроет снова, когда на члене он ощущает теплоту чужого рта и губ. Гук все же открывает глаза и картина что он видит, заставляет его задержать дыхание. Тэхён обхватывает головку чонового члена своими губами и толкается языком в уретру. Гук снова стонет откидывая голову на подушку. Пальцы сами путаются в волосах Кима, привычно сжимая их. Он даже подумать не мог, что ему может понравится то, что делает старший своим ртом. То как плавно скользят его губы вдоль его члена, то как язык ласкает головку, заставляя Чонгука тяжело дышать и прирывисто стонать. Ему кажется, что он сходит с ума, когда ощущает узость чужого горла. Младший впервые ощущает подобного рода чувства, что настолько сносят крышу и стягивают все внутри него тисками. Внизу живота все в тугой узел сжимается от приятных ощущений, что накрывают блондина с головой. — Х-хён, — хриплым голосом зовёт его Гук. Тэхён отстраняется от своего увлекательного занятия и гладит младшего по внутренней стороне бедра. Он видит чужой осоловелый взгляд. Видит как часто вздымается чонгукова грудная клетка. Это заставляет улыбнуться в привычной манере и наклонившись оставит поцелуй внизу чужого живота. — Нравится? — Чонгука хватает лишь на кивок головы. — Поверь, дальше будет ещё приятнее. Тэхён поднимается с кровати, стягивает с себя последний элемент одежды и подходит к шкафу. Чонгук видит его широкую спину и кусает собственную губу от вида подтянутых ягодиц старшего. Повернувшись, Ким демонстрирует младшему бутылек со смазкой и квадратик презерватива. Гук позволяет себе опустил взгляд ниже, замечая кимов стоящий член. Даже в полумраке комнаты юноша видит его очертания и крупную головку, даже замечает как блестит смазка, что выделяется с уретры старшего. Чон безбожно краснеет поворачивая голову в сторону, лишь бы не лицезреть довольное лицо Тэхёна, которое озаряется ухмылкой, ведь он заметил чужой взгляд на себе и своем члене. Гук ощущает как прогибается матрац под чужим весом и судорожно выдыхает. Лаванда внутри вновь напоминает о себе желая вырваться наружу с кашлем. Но Гук вновь сдерживается. Не позволяет боли от не разделенной любви выйти наружу. — Я ведь… Не готовился и… Красные пятна покрывают теперь не только щеки, но и шею Чонгука. Он хоть и не имел опыта в сексе, но прекрасно знает, что нужно перед этим делать, как нужно себя готовить. И сейчас, он явно не ожидал что мужчина предложит подобное, а после и вовсе без четкого согласия потащит в постель. Конечно же он не был готов ни моральной ни физически. — В этом нет ничего страшного. Я знаю что ты плохо ешь. Если что-то пойдет не так, мы обязательно прекратим, — успокаивающе говорит Ким, и гладит Чонгука по щеке большим пальцем. Вид смущенного младшего ему очень нравится. Это в какой-то степени заводит сильнее, заставляя член дёргнуться. — Главное не бойся и расслабься, — с улыбкой говорит Ким. Алкоголь в крови старшего явно толкнул его на те действия, которые он бы не хотел совершать. Точнее хотел, но не с человеком к которому не чувствует ничего. Чон явно не был в его вкусе. Даже после смены цвета волос, в его любимый блонд, Ким не мог посмотреть на него как на того, с кем бы мужчина хотел строит отношения или вообще иметь хоть что-то. Но он все равно уже не может остановиться, смотря на открытого мальчишку, что жаждет его, Тэхёна, ласки. И Ким ее даёт. Собирает младшего по крупицам. Целует бедра, порой кусая манящую кожу, что так пьянит, стоит лишь ее коснуться. Кусаться он любит, а тело младшего и вовсе хочется разукрасить своими следами от зубов и засосами, что позже будут пестрить на чонов теле ещё очень долго. Он, открыв бутылек, смазывает свои пальцы и толкает в младшего сразу два. Слышит чужое шипение на ровне со стоном, что приятно ласкает слух мужчины. Продолжая целовать чужое тело, старший позволяет себе сжимать чужую талию свободной рукой, оставляя на ней очередные отпечатки от пальцев, что позже превратиться в синие бутоны. Он делает все аккуратно, сначала даёт привыкнуть к двум пальцам, после чего разводит их и сгибает, чтобы хорошо расстянуть парня. Чонгук ощущает странные смешанные воедино чувства, что фейерверками взрываются внутри него. Он ощущает лёгкую боль, но в тоже время, ему безумно приятно, необычно ощущать чужие пальцы, что давят на стенки внутри него, ведь собственные не приносят такое же эффекта как красивые и длинные тэхёновы. Он даже не замечает как пальцев в нем становится больше. Как его расстягивают ими, хорошо подготавливая к следующему шагу в сегодняшней ночи. Громкий стон младшего отбивается от стен комнаты, стоит Киму найти ту самую точку. Его будто током прошибает, что даже закрытые до этого глаза распахиваются, а перед ними будто рябью прошлись, настолько это было приятно, что все пестрит от чувства наслаждения. — Нашёл, — довольно говорит Тэхён. — Сделай так ещё раз, — хрипло просит Чонгук. И Тэхён повторяет. Толкается пальцами, задевая кончиками чужую простату и наслаждается реакцией Чонгука. Младший кусает губы, мычит от удовольствия и сам насаживается на пальцы мужчины, безмолвно прося о большем. Стон разочарования слетает с губ Чонгука, стоит ему ощутить пустоту. Он ёрзает задницей комкая под собой простынь. С горла вырывается что-то похожее на скулеж смешанный с хныканьем. Кима забавляет такая картина и подобная реакция, ведь не каждый в первый свой раз реагирует так. Ему безумно нравится смотреть на это. Нравится настолько, что он готов наблюдать за таким Чонгуком вечно. — Такой нетерпеливый, — шепчет Ким в самое ухо младшего, склонившись над ним и проводя кончиками пальцев по чужому члену, срывая с искусанных губ новый стон. Мужчина разрывает упаковку презерватива, расскатывая латекс по своему члену. Чонгука хочется взять грубо, чтобы скулил и извивался под ним. Чтобы просил о большем. Умолял позволить ему кончить. И он обязательно воплотить эту картинку, что настойчиво маячит перед его глазами и в голове, но позже, когда Гук привыкнет к новым ощущениям. Он обязательно сделает все, чтобы Чонгуку эта ночь запомнилась на всю его жизнь. Чтобы тот знал и помнил, как может быть притяно до покалывающих кончиков пальцев и мурашек по всему телу. Тэхён, схватив блондина за бедра, подтягивает его к себе, умещает одну руку на чужой талии, второй поправляет прядь светлых волос, что закрывает часть лица юноши. — В начале может быть больно. Главное расслабься. После будет приятно, обещаю, — вновь шепотом в самое ухо, от чего тело Чонгука покрывается мурашками. Ким накрывает чужие уста своими, сминая те в нежном поцелуе, и помогая себе второй рукой, касается сфинктера младшего крупной головкой, медленно входя в мальчишку. Блондин вплетает свои пальцы в чужие волосы. Сжимает их и стонет в поцелуй от лёгкой боли. Ощущение не из приятных, хочется и вовсе остановить Тэхёна, в который раз за этот вечер. Прекратить все прямо сейчас. Но он верит чужим словами о том, что после будет хорошо, и лишь поэтому терпит. Старший умещает руку на щеке Чона и гладит ее большим пальцем, целует чужую шею, и сжимает слегка талию своим большими ладонями. — Расслабься, — шепчет куда-то в плечо. От того, что младший сжимается, ему самому не приятно становится и даже немного больновато. Он смог протолкнуть в блондина лишь головку, но не старается насильно войти в младшего в сию же секунду. Даёт время привыкнуть. Целует грудь, кусает соски и гладит бедра. Его руки меняют свое положение, что Гук даже не успевает понять где они находятся, потому что такое ощущение, что те буквально везде. — Расслабься, малыш. Чонгук пытается. Но ничего не выходит. В уголках глаз скапливаются капельки слёз. Он делает глубокий хриплый вдох и старается сосредоточиться на поцелуях и касаниях мужчины. И хоть не сразу, но у него это выходит. Он подставляет шею для очередных поцелуев, а пальцами сжимает чужие плечи. Тэхёну удается медленно войти в парня до конца. Ким слизывает чужие слезы с виска и целует в хрящик красного ушка. — Ты такой молодец. Скажешь, когда привыкнешь, хорошо? Гук лишь кивает. Рвано выдыхает и млеет от касаний ловких кимовых рук. В груди неприятно жжёт. Цветы снова напоминают о себе, больно врезаясь бутонами в легкие. Но Чонгуку плевать. Он в очередной раз теряет счёт времени. Наслаждается ласками что дарит ему старший. А когда ощущение боли отспупает, слегка виляет задницей, давая Тэхёну зелёный свет. Мужчина же уместив руки на чужой талии, сначала делает пару медленных толчков, чтобы оттянуть время и дать его Чонугуку. Мальчишка сдавленно стонет. Находит чужие руки и сплетает их пальцы вместе. Ким прижимает сомкнутые руки к матрасу по обе стороны от светлой макушки парня. Делая все ещё медленные, но ритмичные толчки, Тэхён слегка меняет угол, следя за реакцией Гука и когда слышит громкий преривный стон, удовлетворенно улыбается. Понимает, что именно так сможет довести Чонгука. Доставить ему максимум удовольствия. Чужие стоны приятно ласкают слух и заводят Кима сильнее. Он не пытается переместить свои руки на тело младшего, продолжает держать их так, как того захотел сам Чонгук. — Сильнее, — слетает с искусных губ Чона. Он уже привык к чужим размерам и размеренному темпу. Но хочется иначе. Хочется к звёздочками перед глазами. Чтобы его именно трахали, а не обращались словно с фарфоровой куклой, что может разбиться. И Тэхён его слушает. Разрывает замок с их рук, сжимает чужие бёдра и наклонившись, закидывает чонгуковы ноги на свои плечи. — Блять. Чонгук стонет на выходе когда Тэхён задевает простату. Он прижимается к нему обхватывая руками за шею и хнычет от нахлынувшего удовольствия. Ким сжимая его талию входит в парня быстрыми глубокими толчками, каждый раз задевая простату младшего. Чужие стоны становятся громче от наслаждения, что проходит всем телом. Он ощущает его каждый клеточкой в своем организме, будто расспадается на атомы в этот момент. Ему никогда не было так хорошо. Впервые он ощущает удовольствие настолько ярко, что хочется остаться в этом моменте навсегда. Тэхёну нравится слышать такого Чонгука. Он даже подумать не мог о том, что такой скромный парень как Чон может издавать настолько громкие и приятные его слуху звуки. Хочется довести юношу до того состояния, когда он и вовсе не будет понимать что происходит. Хочется видеть его лицо, которое наполнено наслаждением на самом пике. Чонгука рвет изнутри не только от наслаждения но и от цветов, что будто специально шевелятся внутри. Он хватается за Тэхёна, царапает его спину и прижимается сильнее к чужому телу. Собственное дрожит от подступающего оргазма, что стягивается в тугой узел внизу живота. Стоны смешиваются с хныканьем, а слёзы блаженства скатываются по его щекам из-за постоянной стимуляции простаты. — Тэхён! — с громким стоном кричит чужое имя младший. Чон сжимает пальцы на ногах от взорвашихся внутри фейерверков. Он пачкает семенем свой и тэхёнов живот, даже не коснувшись себя. Тело крупно дрожит, а из-за сверхстимуляции кажется что он снова сейчас кончит. Тэхён ловит эйфорию не меньше чонгуковой. Сжимает чужую талию сильнее, стонет от того, как стенки чужого ануса сжимают его плоть. Он догонят свой оргазм спустя минуту после чонового. Замирает кончая в презерватив и даже жалеет что в него, а не глубоко в младшего. Он бы с удовольствием посмотрел как собственная сперма выходит толчками с расстраханой дырки Чонгука. Ким ложиться на грудь все ещё дрожащего юноши. Тот сразу свои пальцы в тэхёновы волосы вплетает и старший прикрывает глаза. Его тело слегка дрожит, но не так сильно как мальчишки под ним. Они не говорят. Чонгука вымотал секс настолько, что он даже говорить не может. А Тэхён просто не знает что сказать. Спустя время, Ким вытаскивает с младшего вялый член, но все равно продолжает на нем лежать в объятиях чужих рук и наслаждается чоновыми пальцами в своих волосах. Они оба уставшие и затраханые даже не замечают когда засыпают. А уже утром, цветы в груди Чонгука проявляются себя с двойной силой, когда он открывает глаза. — Наконец-то, — слышит Чонгук и поворачивает голову на звук чужого хриплого голоса. — Убирайся с моей комнаты и забудь что вчера произошло. Мы оба были пьяны, — со сталью в голосе говорит Ким, когда видит что Чон проснулся. Чонгук глотает слезы, что мигом приступают на глазах. Он даже пошевелиться не может, тело будто сковало льдом, потому что как иначе объяснить те крупные мурашки, что прошлись его телом? — Не слышал меня? Убирайся. Звучит громче и более раздражёно чем до этого. Слёзы застилают глаза, от чего все перед ними плывет настолько, что даже голая спина мужчины похожа на яркое пятно. Он слышит раздражённый выдох Тэхёна. Замечает как тот поднимается и обойдя кровать хватает Чонгука за волосы стаскивая с кровати. — Я ненавижу повторять дважды. Трижды тем более. Я приказал тебе уйти. Пальцы в чоновых волосах сжимают светлые пряди сильнее и он стонет от неприятной боли. Ким не церемониться. Выволакивает Гука с комнаты, держа того за светлые волосы, не смотря на слезы боли и попытки юноши убрать руку с них. Его нагого оставляют в коридоре и закрывают дверь спальни перед самым носом. С губ срывается кашель и так хотевшие покинуть его тело цветы, тут же окрашивают кровью и лепестками его губы и голую грудь. Он заставляет себя подняться через силу. Все его тело ломит от событий этой ночи, а задница болит ещё хуже. Он хватается за стену, чтобы не упасть и кое как доходит до комнаты, мысленно благодаря за то, что та совсем рядом. Кашель снова разрывает лёгкие и цветы царапают горло, когда юноша переступает порог своей комнаты, от чего блондин падает на пол, больно ударяясь коленями и позволяя цветам покинул его тело, заходясь в кашле ещё сильнее. Лёгкие неимоверно жгут, а горло першит от сухости. У него нет сил после приступа, но он заставляет себя подняться вновь и пойти в ванную. Хочется смыть с себя все. Жаль только, что проходя мимо зеркала, он видит свое тело. То перстрит метками. Ему даже кажется что нет ни одного участка кожи, где не было бы тэхёновых следов. Все его тело как холст, на котором нарисовал свою страстью один мужчина, что так засел в маленьком чонгуковом сердце, что смог вырастить там целую оранжерею лавандовых цветов. Дни смазываются в однообразное нечто. Следы понемногу исчезают с тела Чонгука, а вот с груди нет. Каждый день младший мучается от приступов кашля, что становится все чаще и сильнее. Все его чувства к Тэхёну настолько сильны, что внутри для них и вовсе не остаётся места. Он не знает как до сих пор ещё дышит. Таблетки теперь ему мало чем помогают, лишь частично заглушая боль и немного замедливая необратимый для него процесс. Тэхёна он практически не видит. Но то что его ещё не выгнали, дало понять что Чон все ещё работает на Кима, потому он и оставался тут. Старался меньше думать о старшем, занять себя чем угодно, лишь бы болело хотя бы на время чуточку меньше. Чонгук не глупый, он понял в то самое утро что для Тэхёна он все же никто. Просто юный мальчишка который работает на него. Не более. Чонгук даже думал, что после той ночи ему больше не будет так больно. Что больнее быть уже не может чем есть сейчас. Что он больше не испытает на себе власть Кима и его руки на своём теле после роковой ночи. Но позже случилась ещё одна. Снова произошло то, чего Ким от себя не ожидал, но то, что готов был дать ему Чон. Все произошло ровто так же как и в прошлый раз. Алкоголь и спонтанный порыв, которому Чонгук отказать не смог. Снова глотал рвущийся наружу кашель. Снова позволял оставлять на своем теле новые отметки. Снова ощущал эйфорию, когда обхватывая чужую талию ногами, прижимался спиной к холодной стене в гостиной. Снова умирал внутри сильнее, стоило на утро ощутить холод тэхёнового голоса и собирать себя покрупицам в собственной ванной комнате. Чонгук глотает таблетки каждый раз когда думает о Тэхёне. Когда видит его мимолётно в доме. Тот больше даже не говорит с ним. Избегает, позволяя лишь смотреть на себя из далека. А Чонгук загибается. Каждую ночь вырывая собственное сердце с груди. Он не замечает времени которое ускользает сквозь пальцы. Не замечает как зима сменяется весной. Он понимает это лишь когда открыв окно впускает прохладный воздух в комнату вместе с ароматами цветов его любимой сирени и дождя. С каждым днём дышать становится все труднее. Даже нет сил избавляться от цветов, что разрывают его кожу, будто делая из него живую клумбу. Точно такую же, как растет в саду за окном комнаты мужчины. Правда сейчас на нее совсем не сезон, и та попросту пустует. Чонгук ловит себя на мысли, что если бы он мог, определенно бы заменил своим телом эту клумбу, с любимой лавандой Тэхёна. Того он, к слову, он не видел уже неделю. Знает что тот куда-то уехал по делам, но когда вернётся даже не представляет. И в какой-то момент, Чонгук ловит себя на мысли что это радует его. То, что старшего нет в доме. Он стоит у окна вдыхая свежий воздух и стонет он очередной боли, что пронзает его внутри. Гук хватается пальцами за подоконник, не давая себе упасть и медленно идёт к кровати. Он падает на нее прикрывая глаза. Ещё вчера он лежал так же на этих простынях и думал что умрёт, ведь ощущал, как лаванда готова пробить его сердце. Но он все ещё дышал утром и вроде бы должен быть рад, но нет. Он уже два месяца желает своей смерти. Но все равно поддерживает свою жизнь препаратами. Потому что ему все ещё страшно узнать как это — больше ничего не чувствовать. Прохладный ветер ласкает его кожу, и пожалуй это самое приятное за последнее время. Запах сирени ему нравился всегда и он каждую весну ждал именно этот цветок, чтобы вдоволь им насладиться. Чонгук прикрывает глаза и слышит чужие шаги. Он понимает что это явно Тэхён, кроме него не кому тут быть. — Что с тобой? — Ким хмурится садясь на край кровати и проводит пальцами по бедру Чонгука, что не усеяно цветами. Гук открывает глаза слегка улыбаясь. Он рад что видит сейчас Тэхёна перед собой. Хоть тот и не любит его, Чонгуку все равно на это. Все что ему хотелось, это чтобы Ким хотя бы сейчас был рядом. Тэхён не сразу догадывается что с Чонгуком. Лишь позже к нему приходит осознание того, что с младшим не так. Понимает с опозданием и прикрывает глаза. Он находит чужую руку сжимая ту в своей. Ким не думал, что Чонгук сможет его полюбить. Не думал, что все его попытки оттолкнуть младшего приведут к такому исходу. Он был уверен, что Чон, как и сам мужчина, поддался искушению когда они выпивали. Дважды. Но не думал что чувства Чонугка насталько глубоки. Как ему вообще удалось это скрывать? Как удалось жить с ним столько времени и терпеть всю эту боль? После того как Тэхён уволил Гука, он узнал немного о нем от сотрудников, которые обсуждали ситуацию. Тогда Ким понял что совершил глупость, но не знал как это исправить. Искал Чонгука, но все было безрезультатно. Адрес свой он не указал, а номер телефона был каждый раз недоступен. Тэхён уже и вовсе отчаялся, пока вместе Мэй к нему домой не пришел Чонгук. Ким хотел извиниться за то, что уволил младшего, но почему-то вместо этого только каждый раз в чем-то упрекал его. А позже и вовсе захотел чтобы тот всегда рядом был. Чем-то он его привлёк. Зацепил до глубины души, но даже не смотря на это, Ким продолжал вести себя не как тот, который испытывает симпатию. Только порой позволял себе вести подобным образом, когда Чонгук уже работал у него. А потом случился поцелуй. И Тэхён испугался того что ощутил. Избегал Чонгука, пытался забыться в других. Глушил те чувства что в нем пытались зародиться. Делал больно младшему, даже не подозревая, чем это все обернется. И теперь он жалеет. Хочется вернуть время вспять и исправить свои ошибки. Дать Чонгуку то, чего он правда заслуживает. Сжимая чужую ладони, Ким хочет исправить это сейчас. Попытаться признаться в любви, что бы спасти юную жизнь, что пострадала из-за его глупости. Но он не успевает и рта открыть, когда слышит хлиплое чонгуково: — Я тебя люблю, — говорит младший и влюбленная улыбка застывае на его губах. Тэхён хочет ответить тем же, но замечает красное пятно на белой футболке Чонгука и стебли лаванды что пробиваются в районе сердца спод кожи. И понимает что опоздал. — Я люблю тебя… Пожалуйста не умирай… Не оставляй меня, — просит Ким садясь на колени у кровати и сжимая чужую ладони, не получая никакого ответа. Он понял все слишком поздно, чтобы что-то исправить. Грудь пронзает болью и Тэхён роняет голову на матрац у тела Чонгука. Он кашляет, прикрывая рот ладонью, и равно вдыхает воздух. Когда приступ проходит, Ким смотрит на руку и видит цветы сирени. Точно такой же что растет за окном чонгуковой спальни. — Я обещаю что мы встретимся в следующей жизни, Гуки. Ким наклоняется и касается пока ещё теплых губ своими. Он уверен, что в следующий жизни их будет ждать лучшая жизнь. Та, в которой они смогут быть вместе и будут счастливы. Тэхён обречён на страдания, ведь его любовь не сможет ему сказать больше слова любви, его поглотят цветы сирени и он даже не станет сопротивляться и оттягивать этот момент. Он уверен, что следующая их жизнь будем совсем скоро.