У нас все только начинается

      Он нависает надо мной словно скала, вдавливая в простыни цвета белого мела. Одним быстрым движением кисти моих рук оказываются крепко зажатыми в горячую ладонь и прижатыми к изголовью кровати. Не стоило его злить, раньше Чонгук казался мне холодным грубоватым парнем с которым мы изредка пересекались на совещаниях в кабинете директора. А сейчас от его вида кажусь себе чем-то вроде воды, поставленой на горелку; медленно нагреваюсь и превращаюсь в бесформенную жидкость, которая вот-вот растечется и оставит после себя лишь мокрый след, опорочив постельное белье. Хотя куда уж там, то что вытворяет Чон Чонгук кажется куда порочней.       — Уже не такой смелый? Повтори.       — Ты не в моем вкусе.       Определенно не стоило соглашаться с ним выпивать после работы, кто бы мог знать, что за ее пределами и человек с бесчуственным, словно камень, лицом сможет пробуждать дрожь и трепет. Черная рубашка второй кожей облегает широкие плечи крепкие и мощные. Я сглатываю и пугаюсь собственных мыслей таких порочных и неправильных, но предвкушающе сладких. Его губы на вкус как темный шоколад и отдают алкоголем. Мы выпили всего ничего, а в голове туман, внизу живота разгорается возбуждение.       — Маленький лжец.       Колено Чон Чонгука упирается в пах, свободной рукой он находит ширинку моих брюк и ощутимо поглаживает. Со стороны складывается впечатление, что он играет со мной, не чувствуя того же самого возбуждения. Неужели только меня так сильно штормит. От него пахнет сандалом и древесным углем. Губы сводит, я так хочу его поцелуев, а из рта вырывается только язвительность, вопреки доводам разума.       — Давай же скажи.       Его язык проделывает свой путь между ключиц и заканчивается на кадыке, словно в наказание меня кусают за подбородок. Чонгук выжидающе смотрит и так выразительно молчит едва соприкасаясь своим носом с моим. От этого рвет крышу, и вся сдержанность снимается с предохранителя. Я резко подаюсь вперед и наконец получаю то ни с чем несравнимое удовольствие от влажных губ.       Чонгук не спешит отвечать, он наблюдает цепко вглядываясь в очертания лица напротив него. Едва не стону от разочарования, когда поцелуй разрывается.       — Скажи чего хочешь, — тихий глубокий голос хорошо поставлен, настолько что эта полупрозьба полуприказ имеет эффект схожий с сывороткой правды. — Я знаю что тебе нужно, а если не скажешь… — Он многозначительно ухмыльнулся, наверное впервые на моей памяти. -… тогда я доведу тебя до грани, развяжу тебе язык, раз ты забыл его прямое назначение.       — Чонгук, пожалуйста… — слова застревают в горле, что я хотел сказать? Подобно шлюхе раздвинуть ноги и попросить трахнуть себя? Нет, пусть я и реально пару раз залипал на него, это еще ничего не значит.       — Хорошее начало, продолжай.       — Сними с себя галстук.       Твою мать, у меня точно фетиш на его плечи, а еще эта проступь вен, виднеющаяся от махинаций Чон Чонгука с галстуком.       — Теперь ты говори чего хочешь, — препятствуя дальнейшим издевательствам, выдаю я.       — Хм… Дай-ка подумать, кого же я хочу, — вдоволь насладившийсь предоставленной ему на блюдечке раекцией, Чонгук притворно осекся и поправился, — пардон, чего.       Чон Чонгук издевательски посмотрел по сторонам, будто ища что-то съестное и ничего не найдя, уставился плотоядным взглядом на меня.       — Ты выглядишь так аппетитно. Я хочу тебя съесть.       — Поцелуй меня.        Нет, так точно не должно происходить, и такие слова во время соития не свойственны мне. Я всегда просто брал любовников, находясь в активной позиции. Почему же сегодня вся моя уверенность водою смылась? И все как в первый раз так остро и горячо, а ведь мы даже дальше поцелуев еще и не заходили. Мне так нравится целоваться с ним, ощущать тяжесть тела, сжатого теплых и надежных объятиях. Чонгук уверен и нежен настолько, что ловлю себя на горьком осознании, что он проделывал такое и с другими, страстно целуя и даря удовольствие.       — Нет.       С силой цепляюсь за ворот его рубашки, когда Чонгук отстраняется и притягиваю его к себе, вновь находя его губы, путаясь в приятных на ощупь волосах.       — Тэхен, если продолжишь, я не остановлюсь и завладею тобой.       — Я не был еще снизу.       — Тэхен, если доверишься мне, я буду предельно осторожен. К тому же можно снять напряжение и без проникновения. Тебе выбирать.       — Я не готов, давай без.       — Хорошо. — Чонгук усадил меня к себе на колени. — Потрись об меня, Тэхен.       Я сжал рот ладонью, когда почувствовал как Чонгук ласкает пальцами мои соски и непроизвольно двинулся вперед, затем проехал по его паху в обратном направлении. Приятно до одури, дыхание сбивается, и я упускаю момент когда Чонгук обхватывает пальцами мой обнаженный член и проводит ладонью вверх-вниз, меж тем глубоко целуя, проникая языком в рот. Прерывисто дышу, когда он направляет меня, заставляя коснуться себя там внизу. Сперва головки, затем ствола с легкой сеточкой вен. Чонгук вызывает у меня стон своими действиями. Ничего ведь необычного не происходит, такое я уже проходил и не раз. Все эти предварительные ласки, первые прикосновения, но Чонгук как-то ощущается по-другому. Не скажу что он доминирует или делает что-то необычное. И черт его знает, дело в его уверенности или в том, что он держит все под своим чутким контролем настолько, что каждое его движение кажется идеальным и четко выверенным. Вплоть до того, что начинаешь задумываться какой он при полноценном половом акте.       — Да вот так, Тэхен, сожми его сильнее.       Почему я чувствую себя с ним неопытным сопляком, хотя он и старше меня всего ничего.       — Будь ты моим парнем, я бы поставил на тебе свои отметины здесь, — Чонгук оставил поцелуй на шейном изгибе, — здесь, — после чего на плече, — и много где еще.       — А что сейчас мешает тебе сделать это?       — Я не привык делиться своим, и если ты не заметил, я тот еще подлец, воспользовавшийся ситуацией.       — Если бы я знал, что ты тоже гей, то…       — Тише-тише, мы и так поспешили.       Слова в нашем мире значат многое, но редко когда стоят доверия к говорящему. Отчего-то сказанное Чон Чонгуком звучало слишком многообещающе. Он будто прямым текстом говорил «готовься, я заполучу тебя».       Чон Чонгук притягивает меня к себе теснее и обхватывает ладонью оба члена, подводя к кульминационной точке, ловя губами тихие стоны. Я опускаю голову ему на грудь, теряясь в ощущениях. Еще чуть-чуть и я кончаю, подставляя шею под ласки. Чонгук оставляет шлепок на моей ягодице, крепче сжимая свой член поверх моей ладони, и кончает следом, оставляя жадный укус на плече.       После меня заботливо укладывают на постель, целуют в макушку, а затем в обе щеки, накрывают одеялом и приятно обнимают. На утро же я слышу ворчливое «только попробуй уйти без завтрака, голодные обмороки мне не нужны». Чонгук одаривает меня очередным многозначительным взглядом из разряда «у нас все только начинается». И нечто мне подсказывает, что после завтрака в субботнее утро меня в покое уж точно не оставят.