Что взять с влюблённого человека?

      Джисон много дурачится на репетиции в танцевальном зале, и Минхо бьёт его за это по жопе. Больно. Чтобы неповадно было.       Джисон смеётся в ответ.       Минхо тоже улыбается.       Ему, на самом деле, нравится такой Хан. Такой непосредственный, шумный, забавный.       «Это непрофессионально», — корит себя Ли. И он прав в этом. Совсем не честно так индивидуально относиться к кому-то, когда в группе они все равны. Наверняка его все осуждают, что за оплошность Чанбину он подарит злобный взгляд и отвесит подзатыльник, а Джисону — любовный шлепок по попе и нежную улыбочку.       Только вот никто ничего не говорит.       Минхо хочет верить, что ребята его понимают. Видят в его глазах сердечки и всё прощают. А что возьмёшь с влюблённого человека?       Минхо на самом деле без памяти влюблён.       Влюблён в глаза-бусинки Джисона, в родинку на его щеке, в ласковую улыбку и милый смех. Во всего Джисона целиком и в каждый сантиметр отдельно.       Джисон знает и пользуется. Засранец. Неловко хихикает, сбиваясь под конец прогона танца, и Минхо снова с силой прикладывает ладонь чуть выше его бедра. Джисон на этот раз жалостливо хнычет, хватаясь за ушибленное место.       — Больно-о-о, — ноет он.       — Это разве больно? — фыркает Ли, а у самого улыбка от уха до уха. — Дома покажу тебе, как ты был не прав.       Джисон делает озадаченное выражение лица и глазки в пол роняет, словно и впрямь не понимает о чём речь.       — По позициям! — командует Минхо и, проходя мимо Хана, мягко проводит ладонью по его талии.       Джисон улыбается ему нежно, быстро стирая с лица недоумение. Оба прекрасно понимают, что Минхо только дразниться и умеет. В этом есть своя правда.       Уже в общаге оставаясь вдвоём валяться в кровати, разнеженные после душа, обнимаются и носиками трутся, словно пару часов назад не было никаких обещаний и — упаси боже — угроз.       Минхо ласковый. Рассыпает крошки-поцелуи по шее Джисона, в плечи губами тычется, кончик языка трёт об острые ключицы. Его руки нежно оглаживают талию и бёдра Хана. Он нависает сверху, но только для того, чтобы сползти вниз, раздеть Джисона и оставить сотни маленьких поцелуев уже на коленках.       Джисон смотрит на него с нежностью в глазах и аккуратной улыбкой. Гладит по голове, путает прядки волос и губы покусывает, когда влажный язык скользит по внутренней стороне его бедра.       Минхо кажется гибридом ангела и демона при тусклом ночнике, который освещает комнату фиолетовым. Его глаза блестят, а в них черти пляшут, но улыбка мягкая и совсем капельку игривая.       Минхо медлительный. Он не торопится, оставляя влажные полоски на бёдрах, и водит подушечками пальцев по покрывшейся мурашками коже. Прохладный воздух холодит мокрые следы, и Джисон даже морщится, но едва это заметно.       Джисон томно выдыхает, чувствуя, как чужие губы обвивают головку члена, и откидывается на подушки так, что взгляд остаётся направленным в потолок.       Минхо доводит его до мелкой дрожи всего тела, сладко обсасывая член и вылизывая яички. Он разводит колени Джисона шире, чтобы спрятать язык между мягких ягодиц, и разводит половинки в стороны, принимаясь с наслаждением вылизывать розовую дырочку.       Джисон хнычет, хватается за простыни, мнёт те в руках и не находит себе места. Он кажется таким крошечным.       Единственное, за что грустно Минхо, — потому что он держит все стоны за губами, а может, и вовсе ещё в горле их душит. А Минхо бы хотелось слышать его стоны. Это красиво и ласкает слух. Жаль, что нельзя.       Минхо продолжает с тоскливым вздохом вылизывать вкусную дырочку, покусывает колечко мышц губами, чтобы до манящего сладко отдавались ощущения, а не болезненно остро. Он толкает в узкое отверстие кончик языка, и стеночки поддаются, раскрываясь.       Джисон ёрзает, скулит и протягивает смазку Минхо, безмолвно прося о большем. И кто Минхо такой, чтобы ослушаться? Он нежно целует влажную дырочку напоследок и приподнимается, заменяя губы пальцами.       Джисон сам его к себе притягивает, чтобы поцеловать. И мурлычет ещё, а не кривится, хотя, может, и стоило бы, учитывая, где эти губы только что были.       Джисон извивается на его пальцах, сжимает их внутри и шёпотом просит не затягивать с растяжкой. Минхо убеждается, что три пальца легко двигаются внутри, и вынимает их, приставляя к колечку мышц головку члена.       Джисон тихонько стонет ему в губы и кусает их, потому что свои уже истерзанные. Минхо не против. Завтра фотосессия. Возможно, его губы будут смотреться пухлыми даже без тинта? Скорее всего.       Минхо осторожно виляет бёдрами и целует его в линию челюсти, водит кончиком носа за ушком, вылизывает шею. Джисон тяжело дышит через рот и крепко жмурится, стараясь подавлять скулёж, рвущийся из горла. Он выглядит очень возбуждающе с приоткрытыми губами и немного высунутым языком. Минхо боится, что может кончить раньше времени, если не перестанет смотреть ему на лицо.       Джисон подмахивает бёдрами ему в такт, и Минхо опускает ладонь на его член, чтобы позорно быстро кончить не в одиночку.       — Только не... — тянет Хан, прерываясь на судорожные вдохи. — Не выходи.       — М?       Минхо не совсем понимает, о чём он говорит, но чуть замедляет темп, чтобы дать сказать и услышать.       — Я хочу, чтобы твой член был во мне, пока мы будем спать в обнимку, — с придыханием тараторит Джисон и смущённо улыбается.       Минхо зажмуривается и стукается лбом о его плечо. Он буквально видит звёзды перед глазами в эту секунду.       — Я сейчас кончу только от того, что ты это предложил, — старается усмехнуться Минхо, но получается нервно.       Это же настоящее безумие. Разве нет? Джисон хочет греть его член в себе всю ночь. Минхо вообще уснуть сможет? Или у него стоять будет по кд?       — Кончи в меня, котёнок, — ласково тянет Джисон, и Минхо почти рычит от этих слов, но со стороны больше, конечно, похоже на мурчание.       Минхо остервенело впивается в его губы своими, крепко держа пальцами подбородок, и толкается резко, грубо, глубоко, вдалбливаясь в тесную дырочку так, словно хочет разрушить.       Джисон стонет, не успевает глотать воздух и ноет в поцелуй из-за смущающе громких шлепков тел друг о друга. Он весь подбирается, когда Минхо входит особенно глубоко, замирая, и всхлипывает, потому что чужая рука всё ещё ласкает его член, доводя до предоргазменных судорог.       Минхо вытирает руки салфетками, заранее поставленными на тумбочку, и торс Джисона тоже приводит в порядок, а затем хватает его за лодыжку, чтобы перекинуть его ногу через себя и уложить на бок.       Джисон кажется совсем маленьким и крошечным, лёжа в крепких руках Минхо. Жмётся поближе, тесно соприкасаясь спиной с его грудью, и плечи к голове подтягивает, ёжась в тёплых объятиях.       Минхо целует его в шею, шепчет что-то о безмерной любви и о том, какой Джисон вообще самый лучший. Убаюкивает, пока не слышит тихое сопение, а сам думает, что точно не заснёт, когда его пока мягкий, норовящий скоро стать твёрдым член теснится в тугой влажной дырочке.       Минхо любит его. Любит Джисона. И ему очень нравится, когда это чудо выдумывает что-то такое, от чего пальцы на ногах подгибаются, но за это хочется его съесть.       Быть может, Минхо зря дал ему уснуть?       Вся ночь впереди — тут есть не объесться.       Пока Минхо, конечно, мягко целует его в макушку и очень старается расслабиться, но кто знает, что будет минут через пять? Он сам не знает.