Приступ лени и наказание

— Мне конец… — тихо простонал Раскольников глядя в дисплей смартфона. Он опустил босые ноги с кровати и удрученно подошел к письменному столу, на котором не первую неделю, лежали нетронутые учебники и конспекты. — Что случилось? — спросил Разумихин отрывая взгляд от экрана монитора держа в руках консоль. — Дим, у меня послезавтра сессия по философии, вообще из головы вылетело. — В торопясь, кому-то печатая сообщил Родион. — Ну и что, ты же был на парах. Автомат он тебе поставить не может? — спросил Разумихин. Студент хмуро глянул на него и недовольно хмыкнул. — Ты меня вообще слышишь? Фи-ло-со-фи-я, — по слогам проговорил он, — Я тебе не раз рассказывал про эту конченную бабку. Как нас старшаки запугивали еще на первом курсе, что эта старая дура никак на пенсию уйти не может. — А, все, все вспомнил. — махнул рукой Дмитрий. В глазах лингвиста, мелькнула благодарность, но тут же вернулась тревожность. — Блять, что делать-то?.. Пиликнул телефон и взглянув на сообщение Раскольников приободрился. Он поспешно натянул носки и запихав к рюкзак тетрадь направился к выходу. Потом, как-будто опомнившись он остановился и сказал: — Я к другу, он даст списать последние лекции, ночевать у него буду. — Он не может тебе прислать? — Да не, там пояснять надо. — отмахнулся парень. — Поздно уже, может такси тебе вызвать? — беспокоился Разумихин. — А деньги у тебя на такси откуда, — ответил вопросом на вопрос студент, — Забей, доберусь как-нибудь. С этими словами он торопливым шагом вышел из комнаты. На следующий день Димка ни разу не встретил своего друга, да и телефон молчал. Еще утром он терпеливо ждал вестей, но к обеду его терпение лопнуло и он набрал номер Роди. Выслушав автоответчик он тихо выругался, но не прошло и минуты как пришло сообщение от кореша: «Приходи». Ну конечно он придет, куда же он денется. Димка зло скрипнул зубами. Сначала забивает на учебу, а потом бегает за энергетиками в ближайший ларек и не спит сутками. Ну как так можно. Зайдя в комнату общаги его встретил запах алкоголя. Тревожный знак, почувствовал он бы неладное раньше, тут же и примчался, но чуйка в этот раз не сработала. Поправив очки он подошел к кровати и резко сдернул одеяло. — Утро доброе, идиот. — Что?.. — мутно спросил Раскольников и сел. — Что происходит я спрашиваю, — рассердился Дима, — Кто-то жаловался, что его из шараги выпрут, а что я сейчас вижу. Что-то слова сильно разнятся с действиями, Родь. — Я все объясню, — простонал Раскольников, — Вчера я перебрал из-за нервотрепки, мне предложили выпить что бы нервы успокоить, вот я и… — Понял, понял, — поморщился Дима, — Товарищу твоему я бы конечно звиздюдей отвесил, но это сейчас не главное. Ну как, выучил хоть что-то? На этот раз поморщился Раскольников. — Ну так, основы знаю, кое-что нужно повторить и завтра еще шпоры сделаю. — кисло сказал он. Разумихин с минуты смотрел на него, а потом шумно вздохнул и стал рыться в своей сумке. Выудив оттуда пачку активированного угля он всучил ее Родиону и дал стакан воды. Бросив в приказном тоне — «пей», он нашел рюкзак друга и достал оттуда вчерашние конспекты. Тетрадь стала заметно толще от большого количества страниц исписанных тонким косым почерком. Долистав до нужной темы он бросил тетрадь Родиону на колени и сел рядом. — Допивай таблетки и давай повторять. Раскольников хотел выказать свое недовольство, но уловив его настрой смирился и допив воду взял тетрадь в руки. — Думаешь это поможет? — Конечно, нет. Сам же знаешь, что мало что запомнишь. Раскольников не оценил шутку. — Позволь спросить, а что вы пили? — допытывался Разумихин. — Коньяк, вроде. Разумихин закатил глаза, но ничего не сказал. Утро следующего дня началось тревожно, но парень заверил друга, что с ним все будет хорошо. Перекрестил его на прощанье и скрепя сердцем, как заботливый родитель, отпустил в бой. Весь день от Родиона не было ни весточки и Дима боялся подумать, что вернувшись в их комнату он обнаружит друга в луже собственных слез в обнимку с бутылкой или не вернувшегося вовсе, отправившегося запивать свое горе у того «друга». Второй расклад был еще хуже и об этом он старался не думать. Вернувшись с учебы он украдкой принюхался. Вроде все чисто. Войдя в комнату он услышал, как Раскольников общается с кем то по телефону. Что бы не мешать он хотел незаметно проскочить в свой угол, но пробежавшая в контексте фраза «забрать документы» резко остановила его. Он в немом вопросе уставился на друга. Тот заметил это и махнул рукой, мол, потом поговорим. Когда Раскольников сбросил трубку, никто из обоих не проронил ни слова. — Да расслабься ты, — улыбнулся Родион, — сдал я, все сдал. С божьей помощью, конечно и с обостренным инстинктом выживания, но все же отстрелялся. Разумихин заметно расслабился, но тут же стушевался. — Нафига надо было делать эту драматичную паузу? До инсульта меня довести хочешь? Раскольников залился смехом. — Не кипятись, ты же меня хорошо знаешь. Люблю тебя бесить. Видел бы ты свое лицо, как будто тебе о чьей-то смерти сообщили. -Я тоже… — Что тоже, любишь бесить? — хохотнул Раскольников. — Люблю тебя.