***
Тусклый холодный свет усиливает тревогу. Непонятные разводы на полу и подозрительное затишье не сулят ничего хорошего. Дань Хэн напряжённо осматривается по сторонам, готовый в любой момент призвать верное копьё. Белый глянцевый робот, за которым он следует, — пожалуй, единственное, что хоть немного вселяет уверенность. Машины, похожие на эти, встречаются на станции достаточно часто. К тому же, шанс подвоха при «индивидуальной авторизации» крайне мал. Однако длинные однотипные коридоры хорошо действуют на нервы. Особенно тогда, когда твоё присутствие в этом месте абсолютно нелегально. Совсем скоро Экспресс должен был отправиться на планету празднеств — Пенаконию. Времени для подготовки оставалось достаточно. В запасе у экипажа было несколько звёздных дней. Тем не менее, Химеко настоятельно попросила всех пассажиров о двух вещах. Собраться на борту заранее и, при необходимости, завершить оставшуюся работу. Как оказалось, единственный, с кем не удалось связаться за прошедшие сутки, был Келус. Обычно Дань Хэну не приходилось переживать подолгу. Первопроходец постоянно делился своими новыми открытиями. Часто присылал фотографии и указывал свои координаты. Нередко под этими снимками появлялись целые абзацы с текстом, кратко объясняющие события на них. В такие моменты губы юноши легко растягивались в нежной улыбке. Фоновое беспокойство вновь отступало на задний план. Но в последнее время телефон не присылал никаких оповещений, лишь накапливая на экране очередной слой пыли. Занятый сортировкой данных, Дань Хэн не сразу заметил изменения. Чтение оставалось любимым хобби, в которое он охотно погружался с головой. Несмотря на это, шестое чувство буквально кричало о том, что что-то не так. Не так, как он привык. Не так, как хотелось бы. Прошло около пяти звёздных дней с последнего сообщения. Келус и раньше мог не отвечать сутками, но обычно больше двух это не длилось. Парень охотно выходил на связь, даже если по уши увязал в делах. Обмен простыми сообщениями давно стал негласным правилом. Никто не хотел волновать кого-то по пустякам. Странное поведение не могло не насторожить. При общих привычках тяжело не обратить внимание на такое. Именно поэтому были организованы поиски, с Дань Хэном в роли добровольца. Здесь же возникала небольшая проблема. Дань Хэн понятия не имел, куда на этот раз отправился неугомонный спутник. Единственное, на что он мог опереться — упоминания станции в их диалоге. При этой мысли он невольно нахмурился. Обстановка на «Герте» оставалась весьма нестабильной. Понятно, что работники прилагали массу усилий для восстановления порядка. Но пока этого было недостаточно. Некоторые места всё ещё были опасными из-за монстров Легиона. Часть данных и диковин была утеряна, из-за чего работа замедлялась. А самих сотрудников явно не хватало. В таком хаосе никому не было бы дела, кому именно помогал бы Келус. Помощь требовалась всем. И уже только этот факт тормозил бы поиски самого Келуса. Всё это, конечно, «здорово». Но что, если он покинул станцию и отправился в другое место? Не ждать же ответного сообщения, когда каждая минута на счету? Что ж, существовал только один способ проверить свои догадки. Отбросив лишние сомнения, Дань Хэн отправил запрос на имя Асты. Вскоре он неуверенно осматривался, подмечая устройство современного офиса. Какая-то часть его души отчаянно надеялась на то, что Келус просто потерял счёт времени из-за тестирования Виртуальной вселенной. К сожалению, самая простая версия не получила подтверждений. Вынужденная встреча оказалась не такой неприятной, как он думал. Герта без лишних подробностей вручила ему ключ-карту и попросила вернуть позже. После этого хозяйка станции тут же потеряла всякий интерес к озадаченному гостю. Её бормотание про «конкуренцию в рядах гениев и нехватку достойных ассистентов» Дань Хэн не стал дослушивать. Вежливо покинув кабинет, он перечитал указания от Асты и направился в нужную зону. И вот он здесь. Идёт в неизвестном направлении и очень надеется на то, что это не окажется ложным следом. Всё же, времени осталось не так много. Широкая дверь послушно открывается. Дань Хэн оказывается в просторном помещении с огромными панорамными окнами. С высоко расположенной платформы, на которую вылетел робот, отлично видна вся лаборатория. Холодный блеск звёзд смешивается с зелёной подсветкой аппаратов. Похожи на специальные инкубаторы. Количество местных растений впечатляет. Дань Хэн вдруг вспоминает «План культивации растений» — один из документов, которые приносил ему Келус. Он приглядывается к цветущим островкам и облегчённо выдыхает. К счастью, ни одного растения, описанного в отчёте, здесь нет. Это только усложнило бы задачу. Флора этого мира богата на удивительные явления, но тестировать сомнительные эффекты на себе точно не хочется. Юноша быстро спускается по лестнице на основной этаж, когда механизированный голос чётко объявляет:Ключ распознавания посетителя: карта исследователя. Определение личности: госпожа Герта. Подтверждение личности завершено. Доступ разрешён. Добро пожаловать, госпожа Герта.
Дань Хэн едва заметно вздрагивает. После гнетущей тишины, которую разбавляют только звуки оборудования, эти слова почти оглушают. Всё-таки атмосфера здесь отталкивающая. Напряжение буквально витает в воздухе, но отступать уже слишком поздно. В конце концов, он не на экскурсию сюда заявился. При более детальном изучении Дан Хэн приходит к… неожиданным выводам. Помещение оказывается не таким живым и сияющим, как казалось поначалу. Дисплеи, на которых выставлена зелень, выглядят потрёпанно. И всё же, назвать их заброшенными язык не поворачивается. Растения, хоть и высажены без всякого порядка, кажутся здоровыми и ухоженными. Матовый пол с разметками украшен царапинами. Однако видно, что покрытие хорошо убрано, а подставки для инкубаторов вычищены. В голове возникает странное противоречие. По какой-то непонятной причине его не получается чётко выразить словами. Дань Хэн смотрит на высокие механизмы рядом с растениями, когда мимо него стремительно проносится пара роботов. Он провожает их заинтересованным взглядом и натыкается на зону, на которую до этого почему-то не обратил внимания. Его глаза слегка расширяются, а рука перехватывает копьё. Что это?.. Словно тень, он сосредоточенно подкрадывается ближе, готовясь к возможному бою. Если это вновь Легион Антиматерии, можно справиться и самому, даже в этой форме. Но если нет, придётся применить что-то посерьёзнее, и тогда… О. Прекрасно. Лучше не придумаешь. Келус, да что же ты… Дань Хэн устало растирает переносицу и отзывает копьё, чувствуя себя полнейшим идиотом. Был бы здесь Аха, живот от смеха надорвал бы. Келус. Хвала всем Эонам, живой и, вроде как, даже невредимый. Келус, который крепко спит, совсем тихонько посапывая. Келус, который бесстыдно пропал на несколько дней, не послав ни единой весточки. Дань Хэн не уверен, чего ему хочется сильнее — крепко обнять любимого парня или легонько ущипнуть за пухлую щёку в качестве урока. Ещё и оружие призвал… С кем ему тут сражаться, с пылью на верхних полках? Или с безобидными существами, напоминающих кошек? Достойный противник, ничего не скажешь. Кстати о них. Юноша с облегчением смотрит на открывшуюся картину. Уголки его губ предательски ползут вверх, формируя мягкую улыбку. На такое невозможно смотреть с невозмутимым видом. Даже у него, своего рода мастера, не выходит. В тихом уголочке, скрытом пышными зарослями, расположилась зона отдыха. По крайней мере, так о ней подумал Дань Хэн. Место вполне подходящее, потому что за высокими перегородками оно почти незаметно. На металлическом полу расстелены пушистые ковры с длинным ворсом. По всей зоне разбросаны объёмные подушки, на каждой из которых красуется рисунок, похожий на спираль ДНК. Кое-где возвышаются горки из подушек и пледов, наваленных друг на друга, как попало. Здесь же рассыпаны спиральки, перья и что-то ещё, похожее, по мнению архивиста, на игрушки. И где-то в самом центре этого безобразия мирно спит Келус, укрытый своеобразным «одеялом». Всё его тело закрывают собой маленькие живые сладости, чьё приглушённое дыхание сливается в одну цельную мелодию. Если бы не их пёстрый вид, можно было бы принять эту спящую горку за одно огромное существо. Вот настолько плотно создания прижимаются друг к другу и к Келусу. Каждое нашло для себя уютное местечко. Кто-то устроился прямо рядом с макушкой, зарывшись мордочкой в светлые волосы. Кто-то пролез к рукам и ногам, сцепив их в мурчащий захват. Кто-то прижался к щеке, довольно урча сквозь сон. К слову, этот «кто-то» подозрительно сильно был похож на самого Келуса, но Дань Хэн решил не развивать эту мысль. Его взгляд зацепился за уже знакомое ему создание — оттенки зелёного, белая оболочка, чёрное тельце. Ярко-красный кленовый лист и такая же стрелка под глазом. Хм. Так вот как выглядит его конкурент за место в сердце Келуса? Интересно. Насколько он помнил, малыша назвали Рисовым Колобком. Жуань Мэй пекарню бы открыть, честное слово. Такими темпами они с полчищами эклеров или блинов сражаться будут. Но, если отбросить все шутки, Колобок действительно выглядит очаровательно. Не настолько, конечно, как Келус, но это уже другой разговор. Маленький хитрец свободно разместился на чужой груди, уткнувшись лапками в самый центр. Знает толк в самых хороших местах, стоит отдать ему должное. Исходя из познаний о кошачьих, можно предположить, что Келус привлёк их внимание из-за стелларона. Кошки обожают тепло, поэтому нет ничего странного в том, что им так приглянулся его парень. Стелларон — непередаваемо огромный источник энергии. А Келус, как его носитель, автоматически становится лучшим камином, обогревателем или печкой. Уж он то знает. Дань Хэн с трудом отрывает взгляд от сладостей и переводит его на Келуса. Только сейчас он окончательно убеждается в своих догадках. Первопроходец действительно выглядит измотанным. На чужих коленях лежит переносной девайс. Его часть опасно свисает с одного бедра, а на экране до сих пор открыты неизвестные документы. Прямые пепельные волосы теперь растрепались, больше напоминая меховую шапку, в которых ходят Среброгривые стражи. Дань Хэн расстроенно хмурится, когда начинает рассматривать лицо. Тёмные неприятные круги под глазами — их давние знакомые, с которыми архивист хотел бы разорвать все контакты, если бы только мог. Побледневшая кожа, видимо, из-за долгого нахождения внутри закрытых комнат. Пересохшие губы, заимевшие мелкие трещинки. Ладонь юноши непроизвольно дёргается, и Дань Хэн решает поддаться импульсивному желанию. Пальцы нежно касаются щеки Келуса, аккуратно поглаживают родные черты. Тот же, видимо, ощущая прикосновения, легко двигает головой. Прижимается плотнее к ласкающей руке и чуть улыбается сквозь сон. Сердце Дань Хэна приятно жжёт. Весь этот вид вызывает в нём неописуемый прилив любви. Что-то такое… до боли прекрасное, притягивающее, родное. Но как бы он ни хотел, чтобы парень вдоволь выспался и набрался сил, оставить его так просто не может. И не только потому, что скоро их ждёт гиперпрыжок. Удобное на первый взгляд, это помещение — рабочая зона лаборатории. Здесь проводятся исследования, а значит и лишних вещей быть не может. Достаточно оглядеться. Кроме этого небольшого «оазиса» вокруг сплошной метал, груды всевозможных контейнеров и места для наблюдения за экспериментами. Зная Келуса, легко догадаться, что именно он обустроил эту зону. Считай, что походные условия, но даже для такого требуются материалы, которые не берутся из воздуха. Дань Хэн более чем уверен, что даже здесь, на ковре и подушках, спать не особо удобно. Видно, что Келус не собирался засыпать в такой позе и тем более в таком месте. От этой мысли на душе особенно тоскливо. Сколько же всего в этот раз взвалили на его плечи?.. Дань Хэн наклоняется поближе и приглушённо говорит: — Пора вставать, Келус. Он оставляет на чужих губах мимолётный поцелуй и чуть зачёсывает мешающую чёлку назад. Первопроходец напряжённо хмурится, но приоткрывает заспанные глаза. Как только его взгляд находит знакомое лицо, он растерянно моргает и открывает рот в немом вопросе. Несколько раз сильно жмурится, а потом снова откидывается на подушку. — Если это снова один из тех снов, то меня всё устраивает, — хрипло бормочет он, еле-еле выговаривая слова. В Дань Хэне просыпается лёгкое любопытство, но сейчас это далеко не главное. — Это не сон. Мы на станции «Герта». Келус медленно моргает, и в его глазах начинает что-то проясняться. Он более осознанно смотрит на Дань Хэна и удивлённо шепчет: — А… — видимо, его мозг слегка тормозит спросонья. — А как… тебя пропустили сюда? Жуань Мэй говорила, что это закрытый проект. Жуань Мэй? Закрытый проект? Так, а его не запрут где-нибудь за незаконное проникновение? Нет, конечно, это Герта впустила его сюда, но кто этих Гениев знает. В один день наградами осыпают, а в другой в Виртуальной вселенной помочь не могут. Дань Хэн прекрасно помнит тот случай с Нануком. Его дрожащие от беспокойства пальцы, ободряющая скромная улыбка Келуса и кипящая злость внутри. Кажется, эти воспоминания никогда не оставят его в покое. Как и то самое, со злосчастным ледяным копьём и тошнотворным вкусом страха за чужую жизнь. — Герта отдала мне ключ-карту, когда я сказал, что ищу тебя. Совсем скоро мы отправимся на Пенаконию, так что Химеко попросила всех собраться. Ты не отвечал на сообщения, поэтому я отправился на твои поиски. В его голосе нет и тени осуждения, но Келус, почти до конца пришедший в себя, виновато поджимает губы. — Извини, что заставил вас переживать, — тихо сипит он и тут же звучно прокашливается. Существа, до этого мирно дремавшие, внезапно двигаются и смешно щурятся, оглядываясь по сторонам. Кто-то протяжно мяукает, явно недовольный тем, что их спокойную атмосферу прервали. Кто-то удивлённо урчит, придвигаясь поближе к горячему телу, когда замечает незнакомого человека в лаборатории. А кто-то (Рисовый Колобок) сладко потягивается и с интересом разглядывает Дань Хэна, оборачивая лапки тёмным хвостом. Келус широко зевает, пытаясь прикрыть рот, но с удивлением смотрит вниз, когда у него не получается поднять левую руку. Только после этого он наконец замечает, где именно заснул и в каком забавном положении оказался. На его лице расцветает добрая заботливая улыбка. Внутри Дань Хэна что-то трепетно подрагивает, отдаваясь колкими мурашками до самых кончиков пальцев. Тёплый взгляд Келуса, его слабые, почти невесомые поглаживания по оболочкам сладостей. Любовная, почти отеческая внимательность, с которой он пытается выползти из кошачьего кокона. Точные неторопливые движения, с которыми он мягко рассаживает создания на коврах. Громкое коллективное мурчание, которым радушно приветствуют его милые существа. Дань Хэн не замечает, как засматривается на силуэт перед собой. Келус, освободившись из плена, довольно потягивается. Едва слышно ойкает, видимо, из-за затёкших конечностей. Даже такой, — растрёпанный, с небрежной, помятой одеждой и не лучшим одеколоном из пота, — он вызывает в Дань Хэне бурлящее желание. Хочется притянуть дорогого человека к себе, крепко обнять и зарыться носом в чувствительное местечко на шее. Хочется прикусить податливые мышцы, бережно зализывая розовую метку. Хочется обвиться вокруг драгоценной души и вечно оберегать, ощущая искреннее счастье. Келус заставляет его фасад опасно трескаться, выпуская наружу то, о чём он сам давно успел забыть. Идти против инстинктов очень тяжело. Но особенно тяжело тогда, когда ты являешься видъядхарой, наиболее приближенным к Эону. Пусть и давно погибшему, но Эону. Эти чувства, не имеющие какой-то чёткой формы, кружатся в самобытном танце. Запутывают только больше, не позволяя разглядеть свои истоки. Они не говорят напрямую, но охотно подсказывают варианты, влияя через подсознание. Не всегда эти варианты осуществимы, но некоторые из них действительно привлекают внимание, заставляя покрываться румянцем смущения. — Извини, Дань Хэн, но мне придётся задержаться здесь на какое-то время, — Келус разворачивается к нему, а он словно выныривает из-под толстого слоя воды. — Раз мы уходим, мне нужно убедиться, что малыши будут хорошо себя чувствовать и будут под присмотром. Скорее всего, на это уйдёт около часа. Если хочешь, можешь вернуться на Экспресс. Боюсь, что из-за меня тебе и так пришлось побегать. Юноша приподнимает брови. Келус действительно думает, что он оставит его одного? — Я помогу тебе, — уверенно отвечает он, привычно складывая руки на груди. Одна деталь всё-таки не даёт ему покоя. — Ты сказал, что эти… создания нуждаются в присмотре. Неужели ты единственный, кто занимался этим? — О, поверь, не только этим, — тот расплывается в самодовольной ухмылке. Дань Хэн готов поклясться, что видит в ней не только гордость, но и скрытую досаду с ноткой печали. — Носился за ними по всем этажам, дрался с жуками, проверял скучнейшие отчёты, обустраивал зоны и много чего ещё… Келус уже начал загибать пальцы на руках, пытаясь сосчитать свои подвиги. Но, видимо, что-то проверив у себя в голове, отказался от этой затеи. — И хоть я не должен был быть один, — он оглядывается на сладости, что начали разбредаться по разным зонам, — по итогу занимался всем почти в одиночку. Глубокая грусть, сверкнувшая в его глазах, неприятной тяжестью оседает на плечи. Только прежде, чем Дань Хэн успевает что-либо спросить, Келус вновь поворачивается к нему и приветливо произносит: — Спасибо, что решил остаться. Думаю, что могу провести для тебя тур по местным закоулкам. Что скажешь? — лукавый прищур и уютная улыбка. Как ему возможно отказать?***
Дань Хэн откровенно удивлён. Даже не так. Впечатлён. Вплоть до того, что немного взволнован. За их многочисленные приключения он давно успел понять, что Келус — удивительная личность. Судя по рассказам последнего, его довольно часто приглашают для различных тестов. Иногда это выходит за рамки обычного теста — взять хотя бы Краеведческий музей Белобога, который Келус буквально поставил на ноги. Казалось бы, удивляться уже нечему. Что ж, Первопроходец готов поспорить с этим утверждением. Голова Дань Хэна почти закипает, когда Келус рассказывает про Печь жизни и параллельно с этим пытается исправить несчастные отчёты. А потом его начинают знакомить с местными обитателями. Фокус внимания окончательно сбивается. Он не сомневался, что у парня хорошая память. И всё же, чтобы запомнить устройство целой лаборатории и самые мелкие особенности каждого из существ… Либо Келус провёл здесь не один день (что и оказалось правдой), либо всё это время он бессовестно врал, когда говорил, что забывал помыть посуду. Ожившие сладости оказываются разумнее, чем он предполагал. А когда Келус начинает общаться с ними, используя маяк синестезии, Дан Хэн и вовсе проникается к ним открытым интересом. Тот факт, что некоторые из них способны самостоятельно починить робота, говорит о многом. Но вот отчёты от системы наблюдения «Герты»… Ох. — «Одно из созданий получило травму в результате сильных потягушек, пока грелось на солнце…» Если это не Мусорный Пряник, Адлер должен мне 500 кредитов. — «Три создания свернулись калачиками на одной лежанке, чтобы было теплее». Эх, — Келус вздыхает и озадаченно чешет щёку, — придётся надыбать ещё одеял. Тут же кто-то спрыгивает с верхней лежанки, распугивая стайку сладостей. Дань Хэн смотрит на Келуса, на голове которого умостилось недоразумение. Парень же и усом не ведёт, задумчиво прикусывая стилус. — «…из-за этого создание вылизало пол до блеска, в результате чего другие создания поскальзывались», — Келус смотрит куда-то вдаль неверящим взглядом. Дань Хэн мысленно ему сочувствует. — И часто у вас… так? — решает уточнить он, медленно поглаживая виновника происшествия. Серебристый котик доверчиво тыкается в его ладонь, радостно сопя. — Почти каждый день, — устало выдыхает Келус и откидывается на стуле, потирая переносицу. — Эоны. Я-то думал, что Кунжутное Печенье у нас самый невезучий. Оказывается, есть куда расти. — А что с Печеньем? — спрашивает Дань Хэн, постепенно становясь живой лежанкой. — Его хвост повреждается буквально от ветра. Нам приходится постоянно его бинтовать, чтобы не стало хуже. — Незавидная судьба, — соглашается юноша, краем глаза поглядывая на Кунжутное Печенье. Странно. Почему у этого кота такое устрашающее выражение мордочки?.. Когда все технические вопросы оказываются улажены, приходит время прощания. Келус разговаривает с созданиями так, словно они его дети, а он — родитель, который должен отправится в долгую утомительную командировку. Те же добросовестно слушают, чуть помахивая разноцветными хвостиками. Их недоверчивое мяуканье задевает за живое, когда Первопроходец обещает, что обязательно навестит их позже. Дань Хэн проникается общими чувствами, когда вспоминает их недавний разговор. — Ты говорил, что это ожившие сладости. Если Жуань Мэй создала их, то почему попросила помощи у тебя? — Это… долгая история. Не помню, почему именно, но у меня не получается вспомнить все подробности. То, что я знаю, — эти создания интересны ей только как результаты экспериментов. Она не может испытывать к ним привязанность, из-за чего думает, что достаточно поместить их сюда, — в голосе Келуса ярко различим целый коктейль из эмоций. Грусть, раздражение, печаль, понимание, сочувствие. По спине Дань Хэна почему-то пробегают холодные мурашки. — Почти никому нет до них дела. Я же присматриваю за ними, потому что не могу пройти мимо. Они видят в Жуань Мэй великую создательницу, и их сердца чисты, словно детские. Адлер говорил, что их мышление и сложные эмоции подобны человеческим. У каждого свой неповторимый характер, каждый ведёт себя по-своему. И каждый очень скучает по Жуань Мэй. Дань Хэн прикусывает внутреннюю сторону щеки, пытаясь сохранить прежнее выражение лица. Они стоят у плотного стекла, и Первопроходец разглядывает зону, наполненную маленькими созданиями. Ощущение от этого разговора гадкое, гнетущее. Удручающее. Лицо Келуса застыло в напряжении, а широкие плечи сжались, будто уступая невидимому напору. Пусть многие и считают его открытой книгой, на правильной странице она открыта только для самых близких. — Я задавал каждому из них один и тот же вопрос. И, несмотря на разногласия, все отвечали одинаково. «Госпожа Жуань Мэй — наша создательница. Мы не можем оставить её одну. Мы хотим, чтобы она всегда была довольна. Мы хотим, чтобы она гордилась нами». Келус хмурится сильнее, цепляясь мёртвой хваткой за рукава своей накидки. Дань Хэн кладёт ладонь на его плечо в знак поддержки, ощутимо сжимая. — Возможно, я слишком наивен в своих суждениях. Это решать не мне. Но, как мне кажется, чувство ответственности должно быть сильнее. Это живые существа, очень близкие по своим качествам к человеку. Почти дети, которые прекрасно осознают своё положение. Они не могли повлиять на то, появятся они в этом мире или нет. Это только её ответственность. Ответственность, которой она пренебрегла. Я понимаю, что во Вселенной полно похожих созданий, и каждому помочь просто нереально. Но если я могу сделать жизнь лучше хотя бы для них, — он невесело улыбается, накрывая своей рукой ладонь на плече, — то я сделаю это. Дань Хэну казалось, что любить Келуса сильнее физически невозможно. Келус же вновь и вновь доказывал, что возможностям нет предела. Парень присаживается на колени, инициируя групповые объятия. Несколько особо сентиментальных сладостей отчаянно жмутся к нему, усиленно потираясь. Первопроходец ободряюще улыбается и приобнимает их, успокаивает, поглаживая по оболочке. Одно из существ жалобно мяукает, не переставая плакать. Келус осторожно приподнимает беднягу и утирает мелкие слезинки. — Не переживай так, Бобовая Паста. Где тот настрой, о котором мы говорили? Я ведь уже отправлял Жуань Мэй фото с вами. Она была рада вас увидеть. Она обязательно вас навестит. А я обязательно вернусь и тоже вас проведаю. Ну, когда я вам врал? После коротких раздумий Паста всё же немного затихает, согласно мяукая. Дань Хэн просто не может оторвать взгляд от этого зрелища. Что-то невероятно огромное, обжигающе приятное затапливает изнутри, почти выливаясь за край. Драконьи корни вновь дают о себе знать. Сквозь древнюю пелену пробивается одно предположение, но даже мысль об этом вызывает дикий приступ стыда. Кажется, это именно то, о чём среди сородичей говорили, как о родительском инстинкте. А это значит, что часть его, подвластная природе видъядхар, считает Келуса достойным для… Ох, Эоны. Он сильно жмурится, качая головой. Нет. Келус и так позволяет ему непростительно много. Каждый раз только заклеивает новые чувственные укусы и любяще улыбается. Кажется, искренне наслаждается этим, цепляясь за их связь стальной хваткой. Беспокоится и оберегает со слепой преданностью, отлично зная, что это взаимно. В конце концов, только ему решать, как следует поступить. И если когда-нибудь они дорастут до этого этапа — что ж, так тому и быть. С громадным трудом, но Дань Хэну удаётся пересилить навязчивые желания, от которых буквально зудит под кожей. Иногда он завидует своей же силе воли. Когда они отходят к выходу, Дань Хэн крепко сжимает чужую ладонь своей, надёжно переплетая их пальцы. Ему не нужны слова, чтобы выразить свою верность и заботу. Келус поднимает их руки на уровень лица и оставляет на костяшках юноши трогательный поцелуй, сияя улыбкой благодарности. Знакомая дорога выводит их обратно к главному лифту. Келус внезапно останавливается и тянет Дань Хэна в сторону, к невзрачной платформе. — Я хочу попробовать снова, — просто говорит он. Дань Хэн ничего не уточняет, послушно идя следом. Его руку он не выпускает ни на секунду. Атмосфера будто начинает сгущаться, обволакивая тела томительным ожиданием. Они останавливаются у ближайшего девайса, и Первопроходец пристально вглядывается в бездушный экран. Его пальцы быстро скользят по гладкой поверхности, после чего прямо рядом с ними возникает нечёткая проекция женщины. Кажется, Дань Хэн видел её портрет где-то на станции. Утончённая и… странно неоднозначная. Компьютер воспроизводит тихий голос, приветствующий их.Я отправилась в отдалённые и таинственные уголки Вселенной, куда не доходит связь. Только случай решит, получится ли у вас со мной связаться.
Далее девайс предлагает выбрать канал для связи. Келус сразу нажимает на одну из кнопок. Автоматический ответ сообщает о том, что абонент находится вне зоны обслуживания. — Ничего нового, — бесцветным голосом констатирует парень, видимо, привыкший к такому исходу. Дань Хэну очень тяжело видеть его в подавленном состоянии. Руки действуют сами, намереваясь хоть ненадолго вернуть в эти глаза янтарный огонёк радости. Он притягивает Келуса ближе к себе и бережно обнимает за талию, не отпуская другой ладони. — Не стоит принимать это слишком близко к сердцу, — размеренно шепчет Дань Хэн, легонько потираясь о чужой висок. — Эти сладости не могут не любить свою создательницу, но также они полюбили и тебя. Они видят, как ты заботишься о них, поэтому доверяют тебе. Доверяют настолько, что готовы заснуть рядом с тобой, чувствуя себя в безопасности. Доверяют настолько, что верят тебе, когда ты говоришь, что вернёшься. Своим вниманием ты уже сделал их жизнь гораздо лучше. И даже если Жуань Мэй не вернётся, у них будет достаточно хороших воспоминаний. Он облегчённо выдыхает, когда чувствует, как Келус прижимается к нему вплотную, сильно сминая одежду на спине. Как оставляет невесомый поцелуй на скуле и доверчиво опирается лбом о плечо. — Спасибо, — едва слышно оседает между ними. — Я почти не спал за эти дни… Дань Хэн, побудешь со мной, пока… я не усну?.. — Конечно. Столько, сколько захочешь.Пока Келус заботится о других, рядом обязательно будет тот, кто позаботится о нём. И пока это так, Дань Хэну не о чем переживать.