***
Все разговоры в спальне мальчиков уже давно затихли, перестали ворочаться самые тревожные, а Гарри все никак не мог заснуть. Он испытывал крайнюю необходимость начать действовать прямо сейчас, раз и навсегда решить все проблемы человечества сию же минуту, но его план… Планами обычно занималась Гермиона и не просто так: казалось, из них троих именно она могла достаточно глубоко проанализировать ситуацию и найти лучший вариант развития событий, просчитать исходы. Рон мог проверить эти планы на соотносимость с реальностью, а Гарри был потрясающим исполнителем, который в экстренной ситуации, когда все планы рушатся, не боялся рисковать и приводить в действие даже самые безумные идеи, полагаясь на интуицию и природную удачу. Сейчас он был один и интуиция молчала. Первым делом он украдет дневник и кольцо. Дальше Гарри думать не хотел. Заставить себя спланировать смерть живого человека, из плоти и крови, он не мог. Тем не менее он понимал, что будет предательством струсить в самый, возможно, ответственный момент его жизни, который определит судьбу тысячи людей на десятилетия вперед. Перед глазами пронеслись картины последнего боя. Фред, Ремус и Тонкс, Колин — ему казалось, что все они смотрят на него с укоризной. Гарри замутило. Сделав глубокий вдох и выдохнув, он попытался вспомнить, чему его учила местный колдомедик, мисс Уоллш. Вдох на четыре, задержать дыхание. Пять, шесть семь. Мучительно долгий выдох на восемь. С Битвы за Хогвартс прошла ровно неделя и все воспоминания об этом вызывали у него приступы жгучей боли. Вот он разговаривает с мамой в последний раз, вот видит, как в него несется изумрудный луч смерти, а в следующее мгновение приходит в себя под прицелом палочки молодого Альбуса Дамблдора все в том же Запретном Лесу. Директора не было на месте и защитные чары Хогвартса рапортовали заместителю о внезапном появлении непрошеного гостя на территории. Дамблдор прервал его в ту же секунду, когда понял, что речь пойдет о будущем. Он вдоволь напоил мальчика чаем и отправил отдыхать в Больничное Крыло, где Гарри жил только благодаря зелью сна без сновидений. Сам же профессор взялся за подготовку его документов и попытки выяснить, насколько опасно узнавать о будущем, в котором ты принимаешь непосредственное участие, от человека, который, судя по всему, попал в прошлое, чтобы это будущее изменить. «Судьба, время — невероятно тонкие материи. Возможно ли вмешаться и не навредить?» — он прокручивал эти слова в голове снова и снова, покрываясь мурашками. Но все же разорванное время было абстрактно и далеко, в отличии от запаха гари и крови последней битвы, которые он, казалось, чувствовал до сих пор. «Завтра. Я украду его завтра» С этой мыслью он провалился в беспокойный сон.***
Гарри сидел за столом, рассредоточено ковыряя пышный омлет. В правом кармане своего звездного часа ждала мантия-невидимка, а план его был прост как этот самый омлет: он убедится, что Риддл ушел на пару по расписанию (у Слизерина первым стояли Чары совместно с Когтевраном, свою пару Поттер без лишних угрызений совести собирался пропустить), а затем пройдет в гостиную с каким-нибудь зазевавшимся второкурсником (у них не было первой пары, соответственно, на завтрак они приходили гораздо позже). Крестраж, если Риддл действительно хранит его при себе, в комнате, Гарри просто почувствует. Гермиона в его голове опустила голову в ладони и пожелала удачи. Все пошло не по плану. Гарри без труда попал в гостиную и найти спальню семикурсников оказалось даже легче, чем он думал: всего-то нужно было пошариться по тумбочкам и найти комплект учебников для седьмого курса. А уж из шести кроватей определить Риддловскую не смог бы разве что слепой. Поттер осторожно подошел к тумбочке, на которой не лежало ничего и задумался, как быстро он лишится руки, если дотронется здесь хоть до пылинки, кружащей в зеленых бликах в опасной близости от изголовья идеально заправленной кровати. После пары обнаружительных заклинаний и короткой молитвы Мерлину, Гарри открыл дверцу. Внутри лежала не вскрытая туба с пергаментами, набор перьев, книга со стертым названием, текст на древнегреческом (неожиданным образом ему пригодились знания маггловской математики) и она — шкатулка, больше похожая на маленький сундук из чешуйчатой кожи с серебристой змейкой вместо замка. «Не видел ничего более Слизеринского» — подумал Гарри и прошептал: — Откройся. Ничего не произошло. Что-то было не так, но что? Поттер нахмурился и максимально сосредоточился на змейке: — Откройся. Металлическая рептилия смотрела на него абсолютно равнодушно. Гарри попытался сказать на парселтанге еще что-то, но понял, что говорит на чистом английском. Внутри поднималась волна паники. Может, эта конкретная змея отзывается только на своего хозяина, вроде как Василиск? Эта мысль показалась ему разумной. И правда, такую потрясающую шкатулку Риддл мог взять из Тайной Комнаты. Гарри вернул все на место и вышел из комнаты. Он не мог потерять возможность говорить на парселтанге, не сейчас, когда она так сильно ему нужна. Поттер озадаченно шел на второй этаж, чтобы убедиться, что он все еще может говорить со змеями. Вход в тайную комнату должен быть закрыт, Миртл уже мертва, да и до конца занятия оставалось еще минут пятнадцать и никто не мог ему помешать. Поттер нащупал уже знакомую ему змейку на кране и…ничего. Гарри ругался, просил, проклинал Слизерина, Волдеморта и все на английском. Из категории «с определенной долей удачи выполнимо» его план стремительно проваливался в «а ээээ?». Поттер угрюмо уставился на ненавистную змею. «Неужели ты правда думал, что все будет так просто?» — как будто спрашивала она. Просто не было еще ни разу. И даже то, что он обладал исключительной информацией о враге, который и не подозревает, что является его врагом, этого не изменило. Гарри вздохнул. Голова ощущалась запутанным лесом, где не протоптана ни одна дорожка. «Я все еще могу выкрасть шкатулку и сжечь её в Адском пламене целиком» — спустя пару минут решил Поттер. Осталось только научиться управлять пламенем.***
На Трансфигурацию он пришел с минутным опозданием, но Дамблдора в классе еще не было. — Хорошо что хотя бы ко второй паре ты нашелся, Голдман, — беззлобно поддел его Фабиан. Утром он предлагал провести его к кабинету Нумерологии (они оба записались на этот предмет), но Гарри убедил однокурсника, что гораздо полезнее будет найти кабинет самостоятельно, ведь так он научится ориентироваться в замке всего за пару дней и ему не придется никому докучать, когда захочется пойти куда-то не по расписанию. Пруэтт посмеялся и пожелал удачи. Гарри заметил, что в классе нет четкого разделения на Слизерин и Гриффиндор, и хоть студенты не сидели вперемешку, можно было заметить много парт, где сидели представители разных факультетов. «Интересно, неужели в этом времени нет межфакультетского противостояния?» — подумал Поттер, вспоминая, с какой ненавистью порой его товарищи смотрели на слизеринцев, а те в свою очередь никогда не упускали возможность прыснуть в ответ ядом. Первая парта была полностью свободна, за неё Гарри и сел. Отсутствие в классе Риддла он заметил, только когда тот зашел следом за Дамблдором; они переговаривались о чем-то, но слов было не разобрать из-за магической завесы, покрывавшей их обоих. — Прошу прощения, что наше первое занятие задержалось по моей вине, — начал свою приветственную речь профессор, но его слова доносились до Гарри будто из другого измерения: внимание Поттера было захвачено севшим рядом Риддлом. Он прикладывал невероятные усилия, чтобы вести себя максимально естественно, но на самом деле просто напрягся и уставился не самым осмысленным взглядом куда-то в сторону Дамблдора. Когда тот отвернулся к доске, Риддл протянул руку под партой: — Том Риддл, — произнес едва слышно он. — Гарри Голдман, — пожал протянутую руку Поттер. — Все в порядке? Я не спросил, можно ли сесть рядом, надеюсь, ты не против, я тут обычно сижу, — Гарри ограничился кивком и повернулся обратно к профессору. «Что это было?» Гарри ругал себя за такую реакцию, он видел Волдеморта десятки раз, сражался с ним насмерть, убивал его и им же был убит, тогда почему оказалось настолько сложно воспринять его здесь, где в опасности из них двоих находится он? Поттер знал, что Риддла в этом времени обожали все. Он староста Школы, «настоящий ангел», как отзывались о нем в воспоминаниях. Гарри осознавал, что встретится не с безумным монстром и даже не с маниакальным психопатом, каким был Том из дневника. Но все же…обычная вежливость, немного усталый и грустный, такой человеческий взгляд серых глаз и теплая твердая рука оставили Гарри в замешательстве. Сегодня Дамблдор в качестве разогрева после каникул предложил им заняться свободной трансфигурацией и поставил ящик всяких безделушек на свой стол. Гарри взял гребень, а его сосед — пуговицу. В классе было шумно, профессор поощрял «рабочую атмосферу». Через четверть часа на их столе лежал все тот же гребень и невероятной красоты брошь. Он смотрел на неё и не понимал, что еще можно сделать с ней, чтобы она стала еще красивее, но Риддл продолжал направлять на брошь палочку с каким-то очень необычным, потусторонним видом, будто в рубиновых переливах был мир, а он — его Бог и создатель. — Что? — Что? — не понял Гарри. Кажется, его застали за бесстыдным наблюдением. «Ты не наблюдал, ты таращился» — безапелляционно заявил внутренний голос. «И что за диалог такой бессмысленный, ты что, совсем идиот?» — Нравится? — с нахальной улыбкой спросил Риддл. «Ооо, отлично, быть напыщенным индюком тебе идет» — воспрял духом Поттер. — Почему красная? — Что? — Что? — в этот раз намеренно повторил Гарри, как ребенок радуясь возможности увидеть раздражение на лице собеседника. — Я Слизеринец, но это не значит, что мой мир ограничен изумрудным, — будто объясняя, почему за днем следует ночь, сказал Том. — Тебе нужна помощь? Предложение прозвучало без капли превосходства, только с искреннем желанием научить, но Гарри покачал головой, и тогда Риддл отправился на поиски другого не одаренного даром моментальной свободной трансфигурации студента. Еще через пол часа Поттер с удовлетворением отложил теперь узорчатый гребень и взял в руки брошь. Он смотрел на спящего рубинового дракона, окруженного пламенем. Гарри пригляделся и заметил, что внутри камня пламя по-настоящему полыхало, окутывая дракона своими языками. Оно было таким натуральным, что казалось, стоит прислушаться и появится треск. Невероятное волшебство. Гарри посмотрел на Риддла, подбадривающего какую-то гриффиндорку. Он сразу же отвернулся. Ему не хотелось видеть ни одного лишнего подтверждения человечности Риддла.***
Гарри мог поклясться, что не собирался следить за Риддлом и не хотел даже просто сталкиваться с ним этим вечером, но вот он, стоит возле стеллажа Прорицаний и хмуро наблюдает за Волдемортом. Тот был один, на столе не лежало ни одной книги, а он сам просто писал…в дневник? Поттер всматривался как мог, но книги на полках, тусклый свет и плохое зрение совсем ему не помогали. — Еще чуть-чуть и я решу, что ты успел стать моим тайным поклонником. «Что?..» — подумал Гарри и дал себе мысленную оплеуху. — Можно? — он вышел из-за своего недоукрытия и махнул рукой на скамью возле стола. Риддл наконец оторвал взгляд от дневника и дружелюбно кивнул. Гарри не мог придумать ничего, чтобы завязать диалог, а Том и вовсе не был настроен на беседу, хотя, по-видимому, присутствие непрошенного гостя его нисколько не напрягало. — Эм, а что ты пишешь? — О, это просто заметки о прошедшем дне, мои размышления, — он закрыл дневник, вложив ляссе между страниц, где закончил писать, — иногда пишу о будущем или о тревогах. Это очень помогает держать голову в чистоте. Гарри смотрел на обложку — она точь в точь походила на обложку того самого дневника, но была гораздо новее. Он пытался почувствовать крестраж, но ничего не выходило. «Может это другой дневник? Такой же, он наверняка купил парочку, в одном пишет, а другой спрятал» — Ты никогда не пробовал вылить все свои мысли на бумагу? — прямо обратился к нему Риддл, не получив никакой реакции на ответ на его же вопрос. — Нет, дневники у меня вызывают не лучшие ассоциации, — хмыкнул Гарри. — Можешь использовать пергамент, — пожал плечами Том. — Это действительно помогает собраться с мыслями. Извини, если лезу не в свое дело, но тебе это действительно может помочь. Столкнувшись с непонимающим взглядом Гарри, он продолжил: — Я знаю, что такое война. Ты ведь не от пикси бежал в Британию. Подобные травмы нельзя переживать в своей голове, иначе сойдешь с ума. Дай угадаю, ты еще и на зелье сна без сновидений подсел? Гарри не мог поверить, что Волдеморт проводит для него тренинг о психическом здоровье, но согласно кивнул. — Просто слей все свои мысли на бумагу перед сном, станет легче.***
Ночью в гостиной Гриффиндора Гарри на пергаменте пытался убедить себя в том, что ему необходимо убить Тома Риддла.