***
Коровьев помог мне залезть в машину и закрыл дверь. Я тут же столкнулась со взглядом Воланда. Мужчина слегка улыбнулся, смотря на меня с некоторой гордостью, а затем, сняв перчатки, взял мою руку и поцеловал ее. Машина же двинулась в нужном нам направлении. — Это было потрясающее зрелище, meine Seele, — Дьявол прожигал меня своим взглядом, не отпуская мою руку, он поглаживал ее. Затем его взгляд прошелся по моему короткому наряду, и мужчина усмехнулся. — Нынешняя мода — это настоящее оскорбление, — шуточно посетовала я и закинула одну ногу на другую, чувствуя на них цепкий взгляд Дьявола. Мне хотелось ненавязчиво вызвать в мужчине пламенное желание, хотя, мне казалось, что скорее он вызывал его во мне одним лишь своим взглядом. — Теперь не платье дополняет хозяйку, а хозяйка платье. Мужчина плавно придвинулся ко мне и наклонился к моему уху, отчего по спине пробежал табун мурашек. Все-таки годы не смогли ни на йоту притупить мои чувства рядом с этим мужчиной. Я жаждала его прикосновений всегда. И мне всегда было мало. Воланд аккуратно откинул мои волосы на спину и проговорил: — Конкретно тебя, meine Seele, это платье дополняет, и никак наоборот, — мужчина провел по моей шее и опустил руку на лямку платья, медленно сдвигая ее, а затем, смотря мне в глаза, поцеловал мое плечо. Я закусила губу, желая большего. Воланд знал, как искушать, и всегда использовал это. Мне казалось, будто я сидела на иголках. Все тело наполнилось горящим пламенем желания, но я не хотела проигрывать Сатане в этой битве, поэтому медленно подалась вперед, сокращая между нами расстояние. Спущенная лямка отозвалась на мое движение, норовя оголить грудь, но пока еще держалась. Я положила руку на грудь мужчины и плавно повела ее вниз. Глаза Воланда разгорелись еще сильнее. Я ощущала, как воздух плавился вокруг нас, но меня это только больше распаляло. Я царапала ткань его жилета длинными ногтями, продолжая прочерчивать дорогу вниз, но когда оказалась в опасной близости к паху, осознала, что еще немного и я потребую Сатану взять меня прямо в машине. Поэтому я резко отстранилась и откинулась на спинку сиденья, игриво улыбаясь и выгнув брови. Воланд тихо рыкнул, смотря на меня глазами, полными похоти. Ни у кого и никогда я не видела таких глаз. И я была уверена, что не увижу. В них всегда было слишком много всего, отчего хотелось смотреть Дьяволу в глаза часами. Слишком много желания, слишком много силы, слишком много власти, слишком много знаний. Только этот мужчина был способен заставить меня воспламениться одним лишь своим взглядом. Дьявол медленно поправил мою лямку, продолжая смотреть мне прямо в глаза, а затем, взяв мою руку в свою, откинулся на сиденье и как ни в чем не бывало проговорил: — Вас сегодня ждет длинная ночь, Мария Константиновна, — Воланд перевел взгляд вперед. — Чересчур длинная. Я закусила губу, чувствуя, как от его поглаживаний моей руки, по телу проходили заряды. Дьявол уже довел меня до исступления, а впереди была еще целая ночь. Я усмехнулась и перевела внимание на пейзажи в окне, чувствуя вездесущий и горящий взгляд мужчины, но не смела повернуться. Я чертовски ждала эту длинную ночь.***
Эти сто лет прошли для меня не так быстро, как могло показаться. Первые годы нашего с Воландом брака омрачились Второй мировой войной и, в частности, огромными потерями для России и для всего человечества в целом. Я постоянно плакала, когда наблюдала за происходящим. Мои чувства так обострились, что я превратилась в оголенный нерв. Только Воланд был способен совладать со мной. Я кричала, истерила, раскидывала вещи, и только он одним прикосновением словно притуплял мои боль и гнев. Я успокаивалась и лишь плакала, устроившись у него на руках. Я была зла на Бога. Он позволил настоящей кровавой резне охватить целый мир и спокойно сидел и наблюдал за этим. И Бог, и Дьявол обладали огромным могуществом, но не вмешивались. Только потом Воланд объяснил мне, что нельзя нарушать ход событий. Все шло, как должно было. Хотя сейчас я понимала, что я лишь пыталась возложить вину на высших созданий за выборы, которые принимали люди. Чудовищные выборы, но тем не менее. Но тогда я совершенно не думала об этом. Я просто мечтала, чтобы кошмар на Земле закончился. Простые люди умирали миллионами в то время, как верхушки власти во всех странах спокойно пировали, посылая горожан на смерть. После нескольких лет слез и боли меня охватила настоящая ярость и злость. Я ждала, когда все виновные окажутся в Аду. Я жаждала их крови и боли. Мне хотелось самой настоящей кровавой и жестокой мести за все, что они сделали. Воланд видел, какие изменения происходили со мной, но ничего не говорил. Я знала, что он был единственным, кто не осудил бы меня за мои чувства и мысли. Начало нашего брака было неудачным из-за происходившего на Земле. Я совершенно не уделяла внимание мужчине и нашим отношениям в целом. Чувства захватили меня в тот период, но мужчина стоически сносил все мои приступы. Он молчаливо сидел рядом со мной, иногда поглаживая, когда я позволяла. Так пролетали годы, но я не замечала этого, погруженная внутрь себя. Слом произошел, когда я тихонько улизнула из Ада, решив прогуляться по послевоенной Москве. Боль начинала меня отпускать, мне же хотелось, чтобы она продолжала держать меня, и я могла продолжать жить в этой ненависти. Я ожидала увидеть сломленных людей, но каково же было мое удивление, когда я увидела наполненную радостью Москву. Люди обнимались, плакали от счастья, совершенно не думая о мести. Меня так поразило их желание быть счастливыми даже после произошедшего. Маленькая девочка подошла ко мне, отчего мое мертвое сердце охватил трепет. Я никогда раньше не думала о детях. Я не желала, чтобы у меня была семья, ведь ужасно боялась ее потерять. Теперь же было поздно сожалеть, ведь детей я уже никогда не смогу иметь, даже если захочу. — Почему вы такая грустная? — спросил ребенок, и я присела на колени. Я не знала, что ответить малышке. Почему же мне было грустно, если эти события напрямую меня совершенно не касались? — Война меня расстроила, — спокойно сказала я, разглядывая девочку. У нее были светлые кудрявые волосы и зеленые глаза. На секунду мне показалось, будто я вела разговор с самой собой. — Но сейчас ведь нужно радоваться! — с улыбкой ответила малышка и коснулась своей маленькой ладошкой моей руки. — Почему? — я совершенно не понимала, почему я должна была чувствовать радость. Но еще больше я не понимала, почему девочка ощущала счастье. Я видела в ее глазах, что она потеряла отца и старшего брата. Но в ней совершенно не было ни злости, ни желания отомстить. — Потому что мы наконец-то имеем право быть счастливыми! Мы можем радоваться и смеяться! — малышка пару раз подпрыгнула, а затем вдруг посмотрела на меня серьезно. Она легонько коснулась своей ладошкой моей щеки. — Вам открылась возможность быть счастливой, а вы продолжаете горевать вместе с людьми, хотя человеком больше не являетесь. Я замерла, не понимая, откуда ребенок мог знать, кто я такая. Слезы покатились по моим щекам без видимой на то причины. Меня наполнила печаль. Но девочка лишь молча стерла мои слезы. Я не знала, что ответить ей, но малышка покачала головой и, шепнув мне, какая я красивая, побежала прочь, весело подпрыгивая. А я стояла и смотрела ей вслед. Когда же я вернулась обратно в Ад, тело буквально потащило меня в нашу с Воландом спальню, словно знало, что он там. Мужчина сидел перед камином и читал книгу. Рядом с ним на столике стоял бокал с виски. Я тихо подошла к нему и обняла со спины. Мужчина же не шелохнулся, видимо, стараясь не спугнуть мой внезапный порыв. Я прижалась своей щекой к его и слегка потерлась. Знакомые импульсы прошли сквозь мое тело. Кажется, я снова стала оживать и чувствовать хоть что-то, кроме скорби, печали и злости. — Спасибо, — шепнула я, когда руки Воланда слегка сжали мои ладони. Я не знала, за что благодарила его. За возможность побыть одной? За его немую поддержку все эти годы? За его тихие и спокойные прикосновения, которые удерживали меня от пропасти? Наверное, я благодарила его за все. Я уткнулась лбом в его щеку, продолжая обнимать мужчину. Воланд же резко ухватил меня и посадил к себе на колени. Я, словно кошка, свернулась и снова обняла Дьявола, наслаждаясь нашей близостью. Кажется, теперь точно боль выпустила меня из плена, позволяя снова быть счастливой. С тех пор все наладилось. Я снова вернулась на свое обучение у Коровьева, который объяснял мне тонкости управления Адом. По вечерам же я льнула к Дьяволу, который теперь с еще большим нежеланием отпускал меня из своих объятий. Годы летели с невероятной скоростью. Периодически мы с Воландом спускались на Землю, желая провести время наедине. Мы гуляли по разным странам, пробовали невероятные блюда. Дьявол открывал для меня мир по-новому, а я же наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним. Эволюция бежала вперед большими шагами, отчего я с любопытством следила за всеми людскими изобретениями, постигая Интернет, социальные сети и множество другого. Люди до сих пор интересовали меня, хоть и в большинстве из них я уже давно разочаровалась. В один из дней я сидела и читала книгу, которую прихватила с последнего визита на Землю. По комнате проносилась легкая и чарующая музыка, которая создавала атмосферу спокойствия. Я, не отрываясь от книги, щелкнула пальцами и в свободной руке у меня появился бокал с красным вином, которое мы с Воландом купили во время нашего недавнего променада по Марселю. Все было идеально. Но, судя по всему, мне не суждено было провести спокойный вечер, потому что в следующее мгновение в комнату влетел Бегемот, сшибая маленький резной столик посреди спальни. Я, не поднимая глаза, продолжала читать. — Госпожа, спасите от жестокой и кровавой смерти! — Бегемот подбежал к моим ногам и умоляюще посмотрел на меня. — Ты бессмертен, Бегемот, — устало проговорила я, перелистывая страницу. Этому демону было в несколько сотен раз больше лет, чем мне, но порой он вел себя более легкомысленно, чем я бы когда-либо смогла. — Я уверен, мессир найдет способ, — напуганно промурчал кот. — Конечно, найдет. Он весьма изобретателен, — я лениво перевела взгляд на Бегемота. Если Дьявол хотел, чтобы кто-то был наказан, этот кто-то точно будет наказан, не взирая ни на что. Я слегка закусила губу, вспоминая мужа, но тут же напустила на себя серьезный вид. — И что же на этот раз? — Ничего, ничего, госпожа! — воскликнул кот, но тут же припал к полу, опуская уши к голове. Его возглас был слишком громким, и теперь его легко могли найти. Хотя я уверена, что пожелай это Сатана и без возгласов нашел бы наглого кота. — Сущий пустяк. — Ты точно так же сказал, когда вы с Коровьевым сожгли Нотр Дам де Пари, — прищурившись, ответила я. Они тогда с Фаготом отпросились у мессира погулять по Парижу. И это, конечно же, кончилось очередным пожаром. Как дети малые, честное слово! — В этот раз никаких пожаров, клянусь! — заверил меня кот. Вдруг дверь открылась, и в комнату вбежал Коровьев, отчего Бегемот тут же спрятался под моим креслом. — Что за дурные манеры! — мое терпение лопнуло. Я вскочила с кресла, бросая книгу на столик. Никакого покоя даже в собственной спальне! — А если бы я была не одета! — Прошу прощения, госпожа. Я очень виноват, — Фагот слегка поклонился. — Мессир требует Бегемота, а я не могу его найти. А если я его не найду, мессир казнит меня, уверяю вас! — Да что вы двое натворили такого?! — я скрестила руки на груди, Бегемот же выплыл из-под моего кресла против своей воли. Признаюсь, я использовала силу. Ну, нет больше мочи терпеть это! Я требовательно посмотрела на обоих демонов. — Мы, кажется, сожгли Лувр, — опустив голову вниз, словно провинившийся мальчишка, сказал Коровьев. Кот так же опустил голову. Они вдвоем мне напомнили малышей, которых отчитывала мама за беспорядок в комнате. Я бы рассмеялась, если бы не была так зла. — Да оставьте вы уже Париж в покое, черт возьми! — крикнула я. Франция, в особенности Париж, была одним из моих любимых мест, где мы с Воландом гуляли. И поэтому проделки свиты в этом городе вдвойне оскорбляли меня. — Что за отвратительная привычка сжигать города, которые мне нравятся! Сначала Москва, теперь Париж. Дважды! — Простите нас, госпожа, — одновременно сказали эти двое. Я покачала головой, когда услышала смешок откуда-то из проема двери. Воланд стоял, облокотившись боком о дверь и скрестив руки. В его глазах пылало привычное мне озорство. Только вот я не могла понять, почему тогда эти двое были так напуганы. Ведь если Дьявол был спокоен, Фагот и Бегемот вряд ли бы так переполошились, словно курицы в загоне с лисой. — Сгиньте с глаз моих! — возмущенно сказала я двоим нарушителям, и они тут же исчезли. Воланд же двинулся в мою сторону, выжидающе поглядывая на меня. — Не буду я их защищать в этот раз! Даже не подумаю! Дьявол тут же засмеялся, вставая передо мной. Я старалась сохранить оскорбленный вид, но улыбка все равно прорезалась на моем лице. Я не могла быть невозмутимой рядом с этим мужчиной. — Ты так кричала на них, что стены тряслись, — мужчина склонил голову на бок, изучая меня. — Кажется, теперь их главным авторитетом будешь ты, meine Seele. Ты напугала двух демонов до ужаса. — Да потому что это невозможно терпеть! — воскликнула я, и Дьявол снова засмеялся. Я же, слегка улыбаясь, закатила глаза. Мы оба понимали, что этих двоих не остановит ничто, но поставить на место их хотя бы ненадолго точно стоило. — Meine widerspenstige Königin, — вкрадчиво проговорил Воланд и, откинув мои кудри за спину, схватил меня за шею и притянул к себе. Между нашими лицами были миллиметры, но мужчина не спешил коснуться моих губ, я же изнывала в ожидании прикосновения. — В гневе ты еще более желанна. Его губы тут же обрушились на мои, вынуждая меня простонать прямо в поцелуй. Мое недовольство тут же испарилось, уступая место пламенному дьявольскому желанию. Я схватила мужчину за лацканы пиджака и прижалась к нему всем телом. Воланд тут же положил вторую руку мне на талию, сжимая ее. Я затрепетала всем телом, желая большего. Мне всегда нужно было быстрее раздеть мужчину, Дьявол же любил наслаждаться нашей близостью, растягивать и пробовать ее как вино. Он всегда посмеивался, что человеческая поспешность во мне еще жива. Я всегда торопилась приступить к главному, мужчина же старался приучить меня к долгому и неспешному наслаждению. — Ты опять торопишься, meine Seele, — прошептал мне на ухо Воланд, слегка посмеиваясь. Я же закусила губу. Мне хотелось заставить Дьявола забыть о смаковании, забыть обо всем, кроме меня. Я хотела, чтобы он наполнился привычным мне исступлением. Я отошла от мужчины, направляясь к столику, где стоял бокал вина. Сделав большой глоток, я намеренно выпустила пару капель изо рта. Они медленно покатились по моей шее, впадинке между ключицами и груди. Взгляд Дьявола вспыхнул, но он продолжал стоять на месте, ожидая, что же еще я предприму. Тогда я медленно смахнула каплю около моего рта и облизнула палец, уверенно смотря в глаза причине моего безумства. Взгляд мужчины разгорелся пуще прежнего, но он все так же продолжал стоять на месте. Но я не собиралась сдаваться. Проведя зубами, по красным губам, я медленно спустила сначала одну лямку, затем вторую, отчего платье плавно съехало с моего тела. Тут Дьявол уже не смог сдержаться, он, рыкнув, тут же оказался около меня, хватая меня за талию и притягивая к себе для грубого и необузданного поцелуя. Я едва сдержалась и не застонала. Мужчина оторвался от моих губ, чтобы опуститься к груди и провести языком дорожку, слизывая остатки вина. Я негромко застонала, откидывая голову назад. Рядом с ним мне всегда хотелось большего. Сатана сцеловывал остатки вина, периодически прикусывая мою кожу. Я зарылась руками в его волосы и требовательно потянула за них, вынуждая его шумно выдохнуть. Мужчина тут же развернул меня и прижал к себе спиной, я же дернулась назад, прижимаясь ягодицами к его паху. — Ты делаешь все, чтобы Дьявол взвыл от желания, mein ungeduldiges Mädchen, — после этой фразы я потерлась о его желание, отчего мужчина прорычал мне на ухо и укусил меня за плечо. Я наслаждалась его потерей контроля. Обычно я была нетерпеливой, но сегодня сам Сатана превратился в нетерпеливого охваченного желанием мальчишку, и от осознания этого я намокла еще сильнее, желая почувствовать мужчину внутри. Рука мужчина сдернула с меня бюстгалтер, чудом не порвав его, так сильно он был взвинчен, и тут же схватила меня за грудь, грубо сжимая и вынуждая меня громко застонать и откинуть голову ему на плечо. Я несколько раз качнула бедрами, имитируя привычные нам движения, отчего мужчина грубо выругался на немецком и разорвал мое нижнее белье, тут же проникая в меня двумя пальцами. Я задохнулась от желания и прикусила мужчину за шею, оттягивая его волосы и царапая кожу голову. Он двинул пальцами несколько раз, а затем вынул их из меня. — Если вы сейчас же не возьмете меня, мессир, я, клянусь, найду кого-то более сговорчивого для этого, — продолжала подначивать я, совершенно не переживая, что мужчина мог со мной сделать за такие слова. Дьявол же, не раздеваясь, расстегнул брюки и тут же вошел в меня, отчего мы оба простонали. Он тут же начал двигаться грубо и резко, но это только сильнее распаляло меня. Рука мужчины переместилась мне на шею, слегка сжав ее. Меня еле держали ноги, но Дьявол умело поддерживал меня другой рукой за талию, совершая быстрые поступательные движения, я же продолжала дергать его за волосы, причиняя боль, которая сводила его с ума еще сильнее. Мы были словно двое ненасытных хищника, которые брали друг от друга все, что только желали. Я не переставала стонать, хоть и с рукой, сжимающей горло, это было делать достаточно проблематично. Мужчина сжимал мою талию так сильно, и я была уверена, что потом там останутся синяки, но мне было совершенно плевать. Я жаждала его меток по всему телу. Словно услышав мои мысли, Воланд начал целовать мое плечо, периодически прикусывая кожу чуть ли не до крови, но это заставляло меня только сильнее возбуждаться. — А теперь скажи, mein Liebe, сможет ли хоть кто-то доставить тебе хотя бы толику этого удовольствия, — прорычал мне на ухо мужчину, прикусив мочку. Я же не спешила отвечать, желая еще сильнее раззадорить мужчину. Он начал брать меня еще грубее, вынуждая меня кричать от удовольствия. — Отвечай! — Нет! — громко простонала я, сотрясаясь от оргазма, который меня накрыл от особо глубокого толчка. Воланд отпустил мое горло и сильно сжал мою грудь, делая последние толчки и изливаясь в меня. Я едва держалась на ногах после такого ошеломляющего оргазма. Мужчина резко повернул меня к себе, в его глазах все еще горело адское пламя, отчего мои ноги едва не подкосились. Он нежно провел большим пальцем по моим припухлым от желания губам, я же обхватила его палец губами, проходясь по нему языком. — Я перестаю себя контролировать рядом с тобой, mein Liebe, — тихо, но вкрадчиво проговорил он. Его голос все еще был хриплым после нашего секса. — Кажется, настоящий Дьявол — это ты. Я слегка прикусила палец мужчины и тут же слизнула выступившую кровь. А после выпустила его из своего рта. — С вами, мессир, в искушении никто не сравнится, — прошептала я, не отводя взгляд. — Спорно, — ответил мужчина и тут же притянул меня к себе для поцелуя.***
Мы приблизились к дверям «нехорошей» квартиры, которая теперь находилась в элитном районе Москвы, на Патриках, как говорили москвичи. Коровьев, посмеиваясь, открыл дверь и пропустил меня вперед. Воланд шел позади меня, и я чувствовала его горящий взгляд на моей спине. Слегка закусив губу, я как бы невзначай убрала волосы на один бок, открывая вырез на спине, отчего взгляд Дьявола стал еще ощутимее. Я первая прошла в гостиную, где уже вовсю веселились Бегемот и Азазелло. Они играли в карты, периодически выпивая из стопок спирт. Я бесшумно усмехнулась: мир вокруг менялся, но эти двое оставались такими же. Было в этом что-то приятное. Я плавно опустилась на диван и откинулась на спинку, сталкиваясь с горящим взглядом Дьявола, который стоял у входа в гостиную. Я, не прерывая наш безмолвный диалог, наполненный желанием и искушением, закинула одну ногу на другую, открывая вид на обнажившиеся бедра. Взгляд Воланда вспыхнул. — Госпожа, ванная готова, — проговорила зашедшая Гелла и слегка поклонилась. — Мессир. — Все вон, — вкрадчиво сказал Сатана и медленно приблизился к креслу, которое стояло напротив дивана, и сел. Свита мгновенно исчезла, понимая, что лучше не спорить с Князем Тьмы. Воланд склонил голову набок в изучающем жесте. В руках у мужчины тут же появился бокал с виски, из которого он сделал глоток, не отрывая взгляд от меня. — Подойди ко мне, mein Liebe. Я медленно встала и плавно двинулась к Дьяволу, не прерывая наше столкновение взглядами. По пути я сняла со своих ног высокие каблуки, пальцы тут же зарылись в мягкий ворс ковра, давая мне ощущения реальности, в котором я так отчаянно нуждалась. На мой жест мужчина ухмыльнулся и откинулся на спинку кресла. Когда я подошла вплотную к креслу и наши с Воландом колени соприкоснулись, меня пробило острое желание, которое я всегда ощущала рядом с этим мужчиной. Я медленно спустила одну лямку с плеча, чувствуя, как воздух вокруг нас накалился до необычной степени. Затем я стянула с себя вторую лямку, и платье, повторив изгибы моей фигуры, плавно съехало с моего тела. Мужчина в это же мгновение схватил меня и усадил на свои колени. Моя голая грудь коснулась грубой ткани его пиджака, отчего я шумно выдохнула. — Гелла не одела на тебя ничего под платье, — медленно исследуя мое тело взглядом, произнес мужчина и отставил бокал на столик рядом. — Это было мое желание, — томно прошептала я и наклонилась к уху Дьявола, слегка прикусив мочку. Рука мужчины тут же схватила мое бедро, сжимая с силой, и по моему телу прошелся сильный электрический разряд, отчего я слегка дернулась. Спустя сто лет я знала, что Воланд ощущал то же самое рядом со мной, но вечность, которую он уже прожил, позволяла ему с легкостью контролировать собственное желание, в то время, как мне это стоило необычайных усилий. Я специально поерзала на мужчине, задевая его возбуждение, отчего его рука еще крепче сжала мое бедро. Я снова посмотрела Дьяволу в глаза, чувствуя, что плавлюсь от одного его взгляда, и медленно коснулась его груди, постепенно расстегивая одну пуговицу за другой. Закончив с рубашкой, я раскрыла грудь Дьявола и, не прерывая нашу борьбу взглядами, начала покрывать ее поцелуями, иногда прикусывая кожу. Скулы на лице Воланда дернулись в напряжении, выдавая его истинные ощущения, отчего мое лицо прорезала торжествующая улыбка. Мужчина тут же резко схватил меня за подбородок и притянул к себе, жадно целуя. Я простонала в поцелуй, зарываясь в его волосы. Сколько бы ночей и дней мы ни провели, мне всегда было мало и, судя по взгляду Сатаны, он чувствовал то же самое. Меня охватило настоящее звериное желание, которое становилось еще сильнее от нашей с ним медлительности, поэтому я резко сняла с него рубашку вместе с пиджаком и прижалась голой грудью к его, вырывая из нас обоих шумные вздохи. Мои длинные ногти прошлись по его животу, заставляя мышцы напрячься и оставляя красные полосы, отчего мужчина зарычал, как самый настоящий зверь. Воланд опустился губами к моей груди, покрывая ее поцелуями, иногда прикусывая мои соски, я же расстегнула брюки, высвобождая его возбужденную плоть. Когда моя рука схватила его возбуждение, он яростно прикусил мою кожу на груди, тут же зализывая ранку. Я не могла больше терпеть, постоянно ворочаясь на его коленях. Все-таки терпение не было моей сильной стороной, несмотря на прожитые годы. Я откинула голову назад, когда мужчина второй рукой сжал мою правую грудь. Мне хотелось большего. Я желала раствориться в Дьяволе, лишь бы это хоть на секунду притупило острое возбуждение. Мужчина схватил меня за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. — Не смей отвести взгляд ни на секунду, meine Seele, — хрипло произнес он и, приподняв меня, тут же полностью вошел, отчего я простонала, но продолжала смотреть в эти дьявольские глаза. И дело было не в том, что он приказал смотреть. Даже если бы я захотела, то не смогла бы отвести взгляд. Его глаза гипнотизировали меня, распаляя мое желание. Я сжала его внутри, и мужчина шумно выдохнул, его рука прошлась по моему животу, груди и остановилась на шее, несильно сжимая ее. Я сходила с ума, когда Дьявол так делал, и совершенно теряла разум. Мы оба тут же начали яростно двигаться, смотря друг другу в глаза и не отрываясь ни на секунду. Я снова зарылась одной рукой в волосы Воланда, сильно дергая их, отчего он сжал мою шею ощутимее, второй же рукой я царапала его грудь, зная, что он терял самообладание от этого. Я сильно прикусила губу, когда Воланд особенно глубоко толкнулся в меня, и из ранки потекла кровь. Мужчина, не сдержавшись, продолжая толчки, поцеловал меня в губы, слизывая мою кровь. Я так желала освобождения, что стала еще сильнее насаживаться, желая вобрать всю его плоть в себя. Дьявол прорычал мне в губы, отрываясь от меня. Я не смела отвести взгляд, хотя безумно этого хотела. Именно взгляд Сатаны заставлял меня терять рассудок. Когда терпеть не было сил, я вся затряслась от яркого оргазма, а мужчина еще яростнее продолжал входить в меня, выбивая из меня громкие стоны. Спустя несколько толчков он замер во мне, сжав руку на горле еще сильнее, и излился. Я видела в его глазах наслаждение, которое он испытал, отчего затряслась с новой силой. Я тут же уткнулась носом в его шею, шумно дыша. Тело наполнилось такой легкостью вместе с усталостью. Мне было так хорошо, а чувства заполонили мою грудь. Воланд нежно гладил мою спину, все еще находясь во мне. Я не могла сказать, сколько мы так просидели, совершенно не двигаясь и наслаждаясь истомой после такого яркого освобождения. Очнулась я, когда мужчина нес меня на руках в ванную. Его брюки исчезли с него, и мы вместе погрузились в теплую воду. Я повернулась к Дьяволу спиной и откинулась назад, прижимаясь к его груди. Мужчина нежно водил ладонью по моему плечу, а я прикрыла глаза и, словно кошка, ластилась к хозяину, и жмурилась от удовольствия. Нам не нужны были разговоры в этот момент. К тому же с течением времени я научилась понимать Дьявола без слов. Мне хватало одного взгляда. Сатана достал откуда-то баночку с ароматными маслами, с которыми я всегда принимала ванную, и начал нежно втирать мне их в кожу. Я слегка привстала и перекинула длинные волосы на одну сторону, открывая доступ к шее и спине. Воланд нежно поцеловал меня в шею, натирая маслами мою спину. Когда же он закончил, я плавно повернулась к нему лицом, сталкиваясь с глазами Дьявола, отчего моя кожа тут же покрылась мурашками. Такая бурная реакция не скрылась от его внимательного взгляда, и он ухмыльнулся. Я же взяла из его рук банку и начала проделывать то же самое с ним. Медленно и плавно водя маслом по его груди, животу и плечам. — Meine Seele, ты снова пробуждаешь во мне зверя, — проговорил он, проводя мокрой рукой по моей щеке. Я же, закончив с маслом, убрала его в сторону и провела ногтями чуть сильно по его груди. — Никогда бы не подумал, что смертная женщина может вызывать во мне столько чувств. — Я больше не смертная, — проговорила я и уверенно поцеловала мужчину в губы, сильнее прижимаясь к его груди. Руки Дьявола тут же обвили мою талию, крепко сжимая. — Никак не могу тобой насытиться, — прорычал мужчина, прижавшись к моему лбу.***
Мы расположились с Геллой в гостиной с ноутбуками и смартфонами. Кто бы мог подумать, что жена Сатаны и его прислужница будут сидеть и постигать человеческие технологии. Но мне хотелось понять, чем сейчас жили люди, а для этого нужно было войти в эту жизнь. У Геллы же не было выбора. К ее сожалению, я слишком уж пользовалась своей властью, заставляя ее делать, что мне угодно. Интернет все-таки — это шикарное изобретение, способное дать человеку отчасти возможности Бога или Сатаны. Кому как удобно. Можно было вбить в поисковик имя и найти всю нужную и ненужную информацию о человеке. Этим я и занялась. Мне нужно было узнать о высшем обществе Москвы. Их грехи мне и так известны, но нужны были подробности. — Вай-фай провели, моя госпожа, — сказал Коровьев, входя в гостиную, и слегка поклонился мне. Я, увлеченная огромным потоком информации, заторможенно кивнула и лишь потом ответила: — Спасибо, Фагот, — я слегка скривилась, когда мне попалось видео очередного лицемера в Tik Tok, который говорил об ужасном влиянии «Запада», при этом имея не одну недвижимость на этом «Западе». Затем я подняла взгляд на ожидающего Коровьева: — А где Бегемот? — Он с мессиром и Азазелло, алмазная донна, — ответил Фагот, улыбаясь. — Ну, слава богу! — вздохнула я, вызвав смешки у Геллы. — А что? Удержать Бегемота от пожаров не может ничто, судя по всему. И я такими темпами скоро начну молиться Богу об этом. — Он клятвенно заверил вас, госпожа, что больше так не будет, — добавил Коровьев, плюхаясь на диван. — О, я тебя умоляю, Фагот! Чтобы я поверила на слово демону из свиты Сатаны? Я же не вчера родилась. И уже выучила ваши с ним трюки, — недовольно проговорила я, погружаясь обратно в мир социальных сетей, видео и постов. — А я вообще ни при чем! — воскликнул тонким голосом Коровьев. — Да, да. Вы с ним два сапога пара, — ответила я, включая видео на YouTube. Это был журналист, писатель, который расследовал преступления власти и выкладывал их в Интернет, чтобы показать людям истинную личину верхушки управления. — Кстати, Фагот, раз тебе нечего делать. Собери всю информацию, которая в открытом и не очень доступе вот об этих людях, — я передала мужчине список с именами, а затем развернула ноутбук к Коровьеву. — У них есть какое-то общее незаконное дело, как сказал мессир. Собери все и сделай так, чтобы этот журналист, Александр Преображенский, со своей группой расследователей узнал об этом. — Как скажете, королева, — Фагот спешно поклонился и исчез, а я вернулась к своим делам.***
Я надела серебристое платье в пол с двумя вырезами на бедрах и блестящие туфли, а после села за туалетный столик, плавно выпрямляя плойкой волосы. Как бы то ни было, но женщинам сейчас, как мне кажется, жилось чуть легче. Они могли сделать что угодно со своими волосами, лицом и телом. Другой разговор, что кто-то перебарщивал с этим. Сама суть оставалась: чтобы сейчас женщина могла выглядеть хорошо, было придумано множество девайсов. Хотя опять-таки, нужно ли это было современным женщинам, или они были вынуждены следовать этому — трудно сказать. Мужчины до сих пор диктовали свои правила, хотя все и говорили о равенстве, его я не заметила совершенно. Женщины сейчас разделились на два лагеря: те, кто следовал этим негласным правилам красоты, и те, кто не просто не следовал им, но и активно посылал мужчин к черту. Когда я закончила с волосами, я начала наносить аккуратный макияж, завершив его красной винной помадой. Когда я взглянула в зеркало, то заметила позади меня стоящего Воланда. Надо же, я так задумалась, что не почувствовала его исследующего взгляда. Я смотрела ему в глаза несколько мгновений, а затем встала и, взяв две бриллиантовые сережки, вставила их в уши, и повернулась к мужчине. — Ты же знаешь, meine Seele, что можешь использовать магию для таких дел, — Дьявол кивнул в сторону плойки, которая осталась лежать на столике. — Знаю, но мне интересно узнавать, как работают современные вещи, — ответила я, поправляя платье. — Все-таки что бы ты ни говорила, но ты любишь человечество. Тебе нравится наблюдать за ними, узнавать их, — мужчина подошел ближе, смотря мне в глаза. — И, несмотря на то, что они постоянно расстраивают тебя своей глупостью и жестокостью, ты, как всякая любящая мать, прощаешь им все, наблюдая, как же они поведут себя в будущем. — Неправда, — коротко ответила я, поджимая губы. Хотя на самом деле Воланд, судя по всему, был прав. Я злилась на человечество за все их постоянные ошибки, но продолжала ими интересоваться и тянуться к ним. Но признавать это вслух я не хотела. Хотя по глазам Дьявола я видела, что он все давно понял. — Ослепительно выглядишь, meine Seele, — Дьявол, одетый в серый костюм тройку, поцеловал мою руку, а после мое плечо, отчего по спине пробежали мурашки. Он знал, как выбить меня из колеи. — Благодарю, мессир, — ответила я, хищно улыбнувшись и придавая тем самым моему виду уверенности. — Можем идти. Мужчина подал мне руку, и мы проследовали на выход из квартиры. У входа в дом стояла черная машина, около которой стояли Коровьев в своем вездесущем клетчатом костюме и Азазелло. Оба мужчины поклонились нам с Воландом, а затем открыли двери. Мы расположились с Дьяволом на заднем сидении, а двое мужчин сели впереди. И с подачи Азазелло машина тронулась. Моя левая нога торчала из выреза платья, и Воланд тут же положил свою голую ладонь на мое колено, нежно поглаживая. Я практически готова была замурчать, как Бегемот, когда он ел что-то вкусное. Нежные прикосновения наполняли мое тело привычным мне трепетом, и я, откинувшись на спинку сиденья, перевела взгляд на Дьявола, который неотрывно наблюдал за мной. Некоторое время мы безмолвно смотрели друг на друга, наслаждаясь тишиной в салоне, которую не смел нарушить даже Коровьев, который был порой чересчур шумным. Когда же машина остановилась у входа, я потянулась вперед и оставила короткий поцелуй на губах Сатаны. Я собиралась отвернуться, но Воланд удержал меня, притягивая к себе, и прошептал мне в губы: — Нет уж, meine Seele, целуй как положено, — если бы я могла краснеть, мои щеки тут же бы покрыл румянец. Но спорить с мужчиной было совершенно бесполезно. Я знала, что если не сделаю это, мы просто будем вот так сидеть в машине всю ночь. Я медленно приблизилась к Дьяволу и страстно поцеловала его, прикусывая нижнюю губу, а затем, хитро посмотрев на Воланда, резко отодвинулась и покинула машину. Но на улице впечаталась в грудь Сатаны, который так же хитро смотрел на меня. Я вздернула подбородок, продолжая улыбаться. Наша извечная игра «кто кого быстрее изведет» началась. Мужчина подал мне руку, и мы вместе направились ко входу. Зал, в котором было устроено сегодняшнее мероприятие, был ярко, но совершенно безвкусно украшен. Словно тот, кто устраивал сегодняшний вечер, желал выпятить на показ все свое состояние. Хотя почему словно. Воланд подхватил два бокала шампанского и протянул один мне. Я коротко улыбнулась и сделала глоток, уже ощущая раздражение. Все-таки люди были в совершеннейшей степени неисправимы. — Пир во время Чумы, — вкрадчиво прошипела я. Такое легкомысленное отношение к происходящему меня удручало: люди смеялись, пили и общались друг с другом. — Как будто и нет никакой войны. И молодые ребята не умирают за чужие идеи, которые и яйца выеденного не стоят. — Ну, не ругайся, meine Seele, — наклонившись к моему уху, проговорил Воланд. — Люди всегда были такими. Мужчина поудобнее перехватил мою руку, оставляя на ней поцелуй, и мы двинулись в сторону барной стойки, где стоял интересующий Сатану человек. Он уже собирался уходить, когда я «нечаянно» налетела на него, тут же извиняясь. — Прошу прощения, я сегодня совсем неловкая, — с легкой улыбкой проговорила я. — Ой, вы же Александр Преображенский! Я так рада встрече с вами. То, что вы делаете, — очень важно. И я рада, что у меня такой соотечественник. Ваши расследования — это самая настоящая журналистика. — Благодарю, — мужчина расплылся в скромной улыбке, выслушивая меня. — А вы? — О, простите мне мои манеры, меня зовут Мария Константиновна, — я протянула руку, и мужчина пожал ее. — А это мой муж, Воланд. Дьявол коротко поприветствовал журналиста на немецком и пожал ему руку, а затем расположил ее на моей талии. Преображенский неохотно, но все же остался поговорить с нами. — Моя жена говорит только о вас, Александр Владимирович. Вы были ее проводником в России, пока она отсутствовала здесь, — весело сказал Сатана. — Вы жили в Германии? — спросил журналист, рассматривая нас. — И в Германии тоже, — ответила я, сплетая наши с Воландом руки. — Вы и вправду держали меня в курсе всего происходящего после того, как я покинула Россию в 2014 году, когда вышла замуж за Воланда, — журналист понимающе кивнул, но тут же спросил. — Вы простите за столь странный вопрос, но сколько же вам тогда лет? Просто я не дал бы вам больше двадцати пяти, — мужчина немного замялся, я же рассмеялась с его смущения. — Все в порядке, — ответила я, но тут же зашептала: — Но скажу вам по секрету, мне уже давно за тридцать. — Она просто продала душу Дьяволу, чтобы выглядеть так замечательно, — с акцентом сказал Сатана, посмеиваясь. Ситуация действительно была смешная: Дьявол и его жена шутили о нем же, словно его не существовало. Журналист поддержал наш смех, но его взгляд вдруг зацепился за кого-то. Я тут же обернулась, сталкиваясь взглядом с красивой женщиной лет тридцати с длинными темными волосами и голубыми глазами, которая стояла рядом с другим мужчиной, приобнимающим ее. Это был ее муж. Ее душа показалась мне знакомой. Я тут же перевела взгляд на журналиста, и меня вдруг осенило: это была душа Мастера. Моего дорогого и доброго друга. После того, как Воланд подарил им покой, я не видела его. Но сейчас я смотрела на новое воплощение его души. А женщина, на которую он смотрел, была душой Маргариты. Я слегка дернулась, но мужчины не обратили на это внимание. Воланд лишь сильнее сжал мою талию, давая понять, что он знал, о чем я сейчас думала. Я вдруг ужасно разозлилась. Он знал обо всем, но не сказал мне ни слова. Меня начала затягивать пучина воспоминаний, связанных с дорогим другом. Мужчины продолжали разговор, но я не могла разобрать ни слова. Чувства нахлынули на меня, поэтому я, извинившись, направилась на балкон. Мне нужен был воздух, чтобы прийти в себя. У Воланда был план, согласно которому я должна была действовать, но сейчас я не могла перестать думать о Мастере. Неужели они с Маргаритой, в итоге, отказались от вечного покоя и пожелали воплотиться вновь? — Почему же такая красивая женщина стоит здесь одна? — поток моих мыслей вдруг прервал незнакомый мне голос. Но когда я подняла взгляд, то столкнулась с тем, с кем и должна была познакомиться на сегодняшнем вечере. У Дьявола все и всегда шло по плану. Даже когда я нарушала этот самый план. — Никто не хочет развлекать эту женщину, — нацепив на лицо хитрую улыбку, проговорила я и повернулась к мужчине. Его взгляд тут же прошелся по моему телу, вызывая во мне тошноту. Но я продолжала улыбаться. Наверное, именно это и чувствовали современные женщины: вечно вынужденную улыбку. — О, я с радостью развлеку вас этим вечером и даже ночью, — уверенно проговорил мужчина, кладя руку мне на талию и приглашая пройти к другому выходу с балкона. Я стиснула зубы, но руку не убрала. Это будет дорого стоить Воланду. Сегодняшнее представление я буду припоминать ему до скончания веков, не позволяя забыть ни на секунду. Мы поднялись с мужчиной на верхние этажи, когда же мы вошли в его номер, он тут же схватил меня за талию и прижал к себе. Я едва не скривилась. Хоть я и злилась на Воланда, но он был единственным мужчиной, который мог ко мне прикасаться. Прикосновения других мне были противны. — У вас слишком крепкие объятия, Андрей Степанович, — проговорила я, стараясь выпутаться из мужских рук. — О, они станут еще крепче, — прошептал мужчина мне на ухо. — Боюсь, моему мужу это не понравится, — уверенно ответила я и отошла от мужчины, упершись во входную дверь. Мое лицо прорезала лукавая улыбка: я уже ощущала Дьявола поблизости. — И кто же ваш муж? — с любопытством спросил мужчина, я же читала в это время его мысли. И, наконец, поняла, зачем Воланду нужен был этот человек. Это был депутат, который внес закон «Об иноагентах». Я едва не засмеялась в голос. Все-таки история действительно циклична. В 30-е годы прошлого столетия — это было иностранное влияние, шпионство. Сейчас иностранные агенты. И тогда, и сейчас власть делала все, чтобы свободы слова в этой стране не существовало. — Настоящий Дьявол, — ухмыльнувшись, ответила я, заметив в глубине номера знакомый силуэт. — Неужели? — мужчина начал двигаться ко мне. — Уверяю вас, дорогая, Дьявола не существует. — А кто же тогда я? — прозвучал спокойный вопрос и к нам двинулся Воланд. Сатана одним своим появлением заставил депутата дрогнуть. Мужчина открыл дверь рядом с ним, но оттуда вышел Азазелло, который схватил Андрея Степановича за плечо и потащил внутрь номера. Я же стояла все также у двери, смотря в глаза Дьяволу. Мужчина двинулся ко мне, но я молча открыла дверь и вышла из номера. Мне сейчас хотелось просто прогуляться и подумать обо всем. Я не хотела сейчас говорить с Воландом. У него была ужасная способность заставлять меня забывать обо всем, кроме него и его прикосновений. А сейчас это было бы некстати. Я спустилась в холл и тут же столкнулась с новым знакомым журналистом. Мужчина поднял на меня взгляд, и мне пришлось улыбнуться, чтобы не выдать внутренние переживания. — Это, кажется, превращается в нашу с вами традицию, Александр Владимирович. Мужчина засмеялся, но когда его взгляд снова зацепился за женщину, которую я видела ранее, он погрустнел. — Вы любите ее? — Да, — тут же ответил мужчина, слегка удивившись моей наблюдательности, но виду не подал. — А она вас? — с любопытством спросила я. — Полагаю, что да, — журналист смотрел, как его любимая садилась в машину со своим мужем. — Тогда все будет хорошо, — ответила я и поспешила выйти наружу. И, к моему удивлению, Александр Владимирович двинулся за мной. — Вы не похожи на типичную женщину из высшего общества, — вдруг сказал он, закуривая сигарету. Я вдохнула никотиновый дым и прикрыла глаза. Это вернуло меня на сто лет назад, когда мы с Мастером сидели в его беседке, мило разговаривали обо всем, периодически закуривая сигареты. — Приятно это слышать, — ответила я и попросила у мужчины телефон. — Если вам будет нужен друг, с которым захочется поговорить, — позвоните. — С чего вы взяли, что у меня нет друзей? — беззлобно спросил мужчина, принимая телефон обратно. — Полагаю, из-за вашей журналистской деятельности против власти вас все либо опасаются, либо ненавидят, — с улыбкой сказала я. — Одно происходит из другого, — журналист еще раз взглянул на меня и двинулся в сторону: — Рад был с вами познакомиться, Мария Константиновна. — Взаимно, — прошептала я. — Взаимно.***
Я гуляла по ночной Москве, заново узнавая город. Прошло всего лишь сто лет, но город изменился разительно, хоть люди и остались прежними. Когда я дошла до Москвы-реки, мне вспомнилось, как мы гуляли здесь с Воландом в первую нашу встречу. Как я была напугана, а он уже прекрасно знал, чем все закончится. Наверное, в глубине души я тоже знала, чем все закончится, поэтому меня и тянуло к Дьяволу невидимыми путами. Мне совершенно не хотелось сейчас думать о Сатане, но мысли сами возвращались к нему, а безымянный палец жгло от кольца, которое он преподнес мне в день нашей свадьбы. Белое золото с кроваво-красным большим рубином. Я покрутила кольцо, но снимать не решилась, хотя очень хотелось. Я остановилась и положила руки на мраморные перила, оглядывая речную гладь. Почему же Мастер снова появился в моей жизни? Чего хотела его душа, когда попросила еще одного воплощения? Почему Воланд не сказал мне? Меня вдруг охватила небольшая зависть: у Мастера с Маргаритой появился еще один шанс. Они снова нашли друг друга и полюбили такой же трепетной и нежной любовью. А любил ли меня Воланд? Или все наши отношения строились на этом странном притяжении и особенности реакции наших тел друг на друга? — Любовь — это слишком банальное слово, чтобы описать всю палитру чувств и ощущений, которые я испытываю, рядом с вами, Мария Константиновна, — на плечи вдруг опустилось черное шерстяное пальто, и рядом со мной оказался Дьявол. Я даже не дернулась, я почувствовала его сразу же, как только он появился. Некоторое время он наблюдал за мной, читал мои мысли. Мне нечего было скрывать. Пожалуй, я даже хотела бы, чтобы он знал, что я чувствовала. — Почему вы не рассказали мне? — спросила я и перевела взгляд на Сатану, который искал моего взгляда последние несколько минут, но не вынуждал насильно смотреть на него. — Вы бы начали наблюдать за ним издалека. Мастер был вашим другом, а теперь он даже не знает, что вас когда-то связывала крепкая и светлая дружба. Он не хотел, чтобы вам было больно, поэтому попросил меня об этом тридцать пять лет назад, когда пожелал снова воплотиться, — Воланд нежно провел по моей щеке, убирая выпавшие пряди за ухо. — Почему же он захотел снова воплотиться? — спросила я, чувствуя импульсы, которые прошлись по моему телу от прикосновения Дьявола. — Он устал от отсутствия развития. Все-таки люди неспроста смертны. Их жизнь коротка, но наполнена эмоциями, чувствами и другими людьми. А в посмертии, где они с Маргаритой оказались, нет развития. Нет ничего. И он попросил меня об еще одной возможности встретиться с Маргаритой и завести семью. Вместе прожить жизнь. И умереть окончательно. — я положила ладонь поверх руки Воланда, удерживая ее, когда мужчина собирался ее убрать. — Мы спустились на Землю, чтобы помочь им быть вместе? — спросила я, наконец-то чувствуя, что мужчина честен со мной. По-крайней мере, сейчас. — Я всегда честен с вами, meine Seele, — ответил мужчина, не отрывая взгляда от моих глаз. — Мы здесь, чтобы Мастер не погиб раньше времени, и у него была возможность создать семью с Маргаритой. — Вы нарушили ваше обещание о равенстве, — спустя пару минут устало сказала я. Злость давно испарилась, я уже не могла долго быть обиженной на Воланда. Он слишком глубоко проник в мою душу, и я не смыслила жизни без него. Без его взгляда, прикосновения, поцелуя. Воланд уже давно владел не только моей душой, но и сердцем. — Обещали, что будете относиться ко мне как к равной, но скрыли важную информацию, посчитав меня неспособной ее воспринять. Мужчина некоторое время вглядывался в мои глаза, мне даже показалось, что он пытался решиться на что-то. Хотя что могло быть в новинку для самого Дьявола? — Прошу прощения, meine Seele, — мужчина взял мою руку и оставил на ней краткий поцелуй. Меня же пронзило осознание, что до этого Воланд никогда не извинялся передо мной. Даже за все те мучения, через которые я прошла сто лет назад. Князь тьмы никогда и не перед кем не извинялся. И вдруг попросил прощения у меня. У бывшей смертной девушки, которая не была ему даже равной. Это многое говорило о его чувствах. И пусть, как он сказал, их сложно описать одним словом. Но они были. Дьявол предложил мне руку, и мы двинулись к машине, в которой сидел Коровьев.***
На следующее утро мои исследования в Интернете перебил звонок телефона. Мне звонил Мастер. То есть Преображенский. Я тряхнула головой и ответила на звонок. — Мария Константиновна, доброе утро, — неловко начал мужчина. Я ощущала его смущение даже из трубки телефона. — Я хотел все-таки принять ваше предложение о дружбе. — Отчего же? — хитро улыбнувшись, спросила я. — Всем же нужны друзья, — весело ответил голос с той стороны телефонного звонка. Александр Владимирович прислал мне адрес, поэтому я быстро оделась и поспешила покинуть квартиру. После нашей с Воландом ссоры атмосфера в «нехорошей» квартире стала еще более нехорошая. Свита попряталась, показываясь только, если позвать их. Самого мужчину я не видела после того, как мы разошлись по разным комнатам прошлым вечером по прибытии во временное место нашего обитания. Я не была зла на него. Уже точно нет. Но между нами словно выросла какая-то стена. Мы оба закрылись друг от друга и пока не желали разрушать ее. Возможно, мы просто оба нуждались во времени, и давали его друг другу. Я, кое-как разобравшись с приложением Такси, заказала машину и добралась до Преображенского. Это был высокий дом, который уходил далеко в небо. Раньше таких не строили. Но теперь Москва вся была утыкана ими как штыками. Я поднялась на лифте на нужный этаж и, подойдя к двери, постучала. Мужчина практически сразу открыл мне, пропуская вглубь квартиры. Это было светлое жилище, совершенно непохожее на привычный подвал Мастера. В гостиной стояло множество прозрачных стенок, к которым были прикреплены фотографии, карты, а рядом написаны заметки маркером. — Ух ты, Альма Матер расследователя, — весело сказала я, разглядывая окружающую обстановку, пока мужчина делал нам чай. — Не боитесь? — Чего? — с улыбкой спросил журналист, держа в руке две кружки. — Ну, вдруг я правительственный шпион и вынюхиваю, каким будет следующее ваше расследование? — сделав таинственное выражение лица, произнесла я и приняла кружку. Мужчина кивнул мне на диван, а сам сел в кресло. — Нет, — просто ответил он. — Вы мне почему-то показались совершенно другой. Я почувствовал, что могу вам доверять. Я замерла, смотря на мужчину. Он точно ничего не мог вспомнить, но в этот момент мое сердце защемило. Я скучала по Мастеру. Как же я скучала по дорогому другу! Но нужно было принять тот факт, что иногда нужно было отпускать из жизни даже самых дорогих и близких людей. — Приятно, что я внушаю людям доверие, — спустя длительную паузу сказала я и сделала глоток чая. — Так почему же вы позвонили? — мужчина опустил голову, видимо собираясь с мыслями. — Что-то не так с вашей любимой? Журналист поднял голову, и его лицо озарила светлая улыбка. Такая же, как у Мастера. Я не могла выкинуть из головы эти сравнения, хотя и понимала, что это два совершенно разных человека. — Ее зовут Алиса Абрамова, — начал мужчина, но я тут же прервала его. — Жена того самого… — мужчина тут же кивнул, останавливая мои рассуждения. — Мы встретились на одном благотворительном вечере год назад. Алиса раньше часто их устраивала. Хотела помочь всем, кому могла. Но потом узнала, что ее муж использовал эти вечера для… Впрочем, неважно, — мужчина сделал еще один глоток, возвращая себе самообладание. — Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож! — лицо журналиста озарила улыбка, когда он начал говорить о женщине, которую бесконечно любил. — Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя, и что она жила с этим другим человеком… Я едва сдерживала слезы. Александр Владимирович в точности повторил слова Мастера столетней давности, когда я спросила, как они с Маргаритой познакомились. Я закусила щеку с внутренней стороны, стараясь сдержать слезы, которые так и норовили пролиться. В этот момент мне было одновременно тяжело и так легко. Я могла еще раз подружиться с Мастером, но это все равно было так горько. Он не помнил меня, но я помнила каждую нашу встречу. Каждую нашу шутку. Наши походы в театр, нашу работу над постановкой. А для него это все было незнакомо. Этого просто не существовало. — Вы так красиво описали вашу любовь, — прошептала я, пряча глаза в кружку с чаем. Если я могла помочь Мастеру обрести счастье вместе с его Маргаритой, я сделаю все, что возможно и невозможно. — Спасибо, — улыбнулся мужчина. — А вы ценительница красивых слов. — Просто раньше была актрисой. Красивые слова — это моя работа, — с легкой улыбкой ответила я. — Правда это было так давно. В прошлой жизни, — я задумчиво перевела взгляд в окно. А что со мной было бы, если бы не встретила Воланда? Вышла бы я замуж? Были бы у меня дети? Была бы я счастлива? Сколько бы лет прожила? Кем был бы мой муж? Чем больше вопросов я задавала самой себе, тем сильнее понимала, что вряд ли когда-нибудь смогла бы почувствовать всю ту палитру эмоций, которую мне дарил Воланд. Я заплатила свою цену, чтобы быть с ним. И не жалела. — Почему же вы не предложите Алисе уйти от мужа и быть с вами? — спросила я спустя несколько минут тишины. Мы оба думали о своем все это время. — Я не могу обречь ее на такую жизнь. Все эти прокремлевские журналисты постоянно поливают меня грязью. А она такая светлая и чистая. Я не могу позволить ей обваляться вместе со мной в этой грязи. У меня постоянные обыски, я часто бываю в полиции. Не такой жизни она заслуживает, — грустно проговорил мужчина. — А вы думаете, ей есть до этого дело? — с легкой улыбкой спросила я. — Если она любит вас, то ей абсолютно без разницы, где вы будете жить, что будете делать. Главное — это быть рядом с вами. — А вы романтик, Мария Константиновна, — журналист улыбнулся, смотря на меня. — Но я также не могу бросить свою работу. Для меня важно то, что я делаю. Говорить правду сейчас роскошь, но говорить ее так легко. — Вы вдвоем могли бы сбежать заграницу. Поселились бы где-нибудь в Европе или Америке и продолжали бы свою деятельность. Зато были бы счастливы в объятиях друг друга, — сказала я и подоткнула под себя обе ноги. Я всегда сидела так с Мастером. Нам было плевать на приличия. Главное, чтобы было комфортно. — Ее муж имеет связи в ФСБ. Нас остановят уже в аэропорту или на вокзале, — обреченно сказал Александр Владимирович и поставил кружку на столик около кресла. — А вы? — А что я? — удивленно спросила я. — Вы любите? — Пожалуй, — кивнула я. — Но сейчас все стало очень сложно. — В любви не бывает сложно, — со знанием дела сказал мужчина. — Вы поругались вчера? — Да. Он солгал мне. Но я не злюсь. Не могу на него злиться, — задумчиво ответила я. — Но он извинился. А это намного важнее. — Вы любите красивые слова, — прищурившись, скорее утвердительно сказал, чем спросил мужчина. — Я люблю поступки. А это был самый ценный его поступок. Он никогда и ни перед кем не извинялся. А передо мной сделал это. Не задумываясь, — слегка улыбнувшись, сказала я и поставила кружку на столик посреди комнаты. — А вы смогли бы от него уйти, Мария Константиновна? — вдруг спросил журналист, и я замерла. Ответ пришел мне в голову сразу. — Нет, — начала я. — Я никогда не покину его. Я отдала ему свои сердце и душу и никогда не смогу покинуть его. Я даже не захочу этого делать. Мне не придет в голову мысль об этом. — Звучит так, словно у вас нет выбора, — задумчиво произнес мужчина. — Так и есть. В любви никогда нет выбора. Когда ты видишь человека, в которого тебе суждено влюбиться, ты не сможешь не влюбиться. Ты рухнешь в эти чувства, даже если не будешь хотеть этого, — я вспомнила лицо Воланда, и на моем лице возникла нежная улыбка. Я вдруг ощутила его присутствие, словно он сидел рядом со мной на диване. Моей руки что-то коснулось, и по телу пробежал знакомый ток. Он слышал меня. Я не видела его, но чувствовала. Он не хотел этого, но я все равно поняла, что он рядом. Между нами всегда была и будет эта связь. — Вы бы смогли не влюбиться в Алису? — Не смог бы, — тут же ответил Александр Владимирович. — Вы удивительно мудрая женщина, Мария Константиновна. — Спасибо, — улыбнулась я. — Но, полагаю, раз уже мы поговорили о таком глубоком чувстве, мы можем и перейти на «ты». — Как скажешь, — кивнул мужчина и улыбнулся мне в ответ. Журналист хотел еще что-то сказать, но его прервал дверной звонок. Он тут же пошел открывать и вернулся с женщиной, о которой мы говорили. Она замерла, видя меня. А мне вдруг захотелось рассмеяться. Неужели судьба так любила издеваться над нами? Мы втроем попали в ту же ситуацию, что и сто лет назад. — Алиса, это Мария К… Маша. Моя подруга, — меня пробила дрожь, когда он произнес последнюю фразу. Подруга. Как и сто лет назад. — Маша, это Алиса. Муза всей моей жизни! Алиса вдруг очень мило мне улыбнулась, и я встала, когда она обняла меня. Ощущения были те же, что и в тот момент, когда меня обнимала Маргарита Николаевна. Я улыбнулась женщине в ответ. — Я так рада, что у тебя наконец-то появились друзья, а то сидишь либо с коллегами, либо один. Ужас! — женщина поспешила вернуться в коридор, чтобы снять с себя пальто, а затем мы втроем устроились в гостиной. На секунду мне показалось, что мы снова в подвале на Арбате, слушаем роман Мастера, смеемся с нелепых историй из театра или покрываем самыми нелестными словами критиков и других знакомых. Я улыбнулась, совершенно переставая слышать, о чем говорили Алиса и Саша. Я просто наслаждалась звуками их голосов. Под вечер я стала собираться домой. Мне не нужен был теперь ни сон, ни время для отдыха, но им обоим нужно было хотя бы немного побыть вдвоем. И хоть я и была эгоисткой, но отбирать и так недостаточные часы у влюбленных я не могла. — Маш, — вдруг позвал меня Саша, когда я обувалась. — А почему ты дала мне свой номер? Неужели ты так же одинока, как и я? — мужчина спросил последний вопрос с некоторой шутливостью, но попал в яблочко. Кроме Воланда и свиты, у меня не было никого. — У меня был друг. Невероятно талантливый писатель. Он был моим самым близким человеком, — сказала я, улыбнувшись, когда вспомнила лицо Мастера. — И где же он сейчас? — я слегка поджала губы. — Он мертв, — спокойно сказала я, впервые рассказывая кому-то об этом. — Но он всегда в моем сердце. И когда мы вчера столкнулись у выхода, у меня вдруг щелкнуло здесь, — я коснулась своей груди и светло улыбнулась. — Он дал мне понять, что ты можешь стать мне хорошим другом. И я послушала его. — Мне жаль, — нахмурившись, сказал мужчина. Он чувствовал себя неловко из-за того, что поднял болезненную для меня тему, поэтому пытался подобрать нужные слова, но я прервала его метания и обняла. — Звоните, друзья. Я всегда свободна, — с улыбкой сказала я двоим любовникам и покинула квартиру.***
Я стала пропадать у Саши целыми днями. Он показал мне, как пользоваться государственными сайтами, и я помогала ему искать информацию для его расследований. Иногда мы делали длительные паузы и сидели с кружкой чая, обсуждая все на свете. Несколько раз к нам присоединялась Алиса, которая всегда слушала отрывки из статей Преображенского и вносила в них свою лепту. Даже после моего признания в квартире у Саши, которое Воланд слышал, атмосфера в «нехорошей» квартире не наладилась. Свита так и сидела по комнатам тише воды ниже травы. Но мы несколько раз сидели с Дьяволом в гостиной в тишине. Мужчина читал, а я работала на ноутбуке. Я постоянно чувствовала его взгляд, но когда поднимала глаза, Воланд все так же сидел и читал книгу. Я не знала, что мне следовало сказать. Не понимала, как сделать так, чтобы все стало, как было. Да и это было невозможно. Еще сто лет назад об этом сказал сам Дьявол. Поэтому мы молча сидели, но все равно наслаждались присутствием друг друга. В этот раз Воланд не лез к Мастеру. Я не знала почему, но он позволил мне самой решать эту проблему. И при этом он всегда был рядом, чтобы помочь мне в случае чего. И я ценила это не меньше, чем все то, что он и так уже сделал для меня. — О чем задумалась, царевна? — вопрос резко вырвал меня из раздумий, и по моей спине пробежал табун мурашек. Так называл меня только Мастер. Откуда Саша мог знать об этом? Я перевела взгляд на него, пытаясь при этом не выглядеть напуганной. — Почему ты назвал меня так? — Не знаю, — пожал плечами журналист, печатая что-то в ноутбуке. — Ты сидела такая задумчивая, словно царевна Несмеяна. Вот и сказал. — Да так. Думала обо всяком, — по телу вдруг разлилось тепло. Словно все-таки какая-то часть дорогого друга была рядом со мной, и это грело мне душу. — Я вот сегодня задумался, почему Алиса выбрала меня, — мужчина поднял на меня свои голубые глаза. — Вот ты почему выбрала Воланда? — Мы, женщины, выбираем мужчин по двум причинам: первая — они вызывают у нас множество эмоций и чувств, вторая — чувство безопасности, которое они внушают. Я говорю не о том, чтобы вы могли помахать кулаками за нашу честь, — я усмехнулась и продолжила. — А о том, чтобы вы сделали все, чтобы никакая опасность нас не коснулась. А если и коснулась, то вы опять сделали бы все, чтобы уничтожить эту опасность. Неважно, какова цена. Я задумчиво перевела взгляд в окно, вспоминая о Воланде. Я знала, что никто не причинит мне боль рядом с ним. Никто даже не подумает об этом, потому что Дьявол тут же уничтожит эту угрозу. Еще в корне. На меня нахлынула жуткая меланхолия: я ужасно скучала по Воланду. Казалось, он стал частью меня. Я не представляла себе жизнь без него. И наши нынешние отношения только удручали меня. — Ты все-таки романтик, — весело произнес Саша и продолжил печатать статью. Нашу идиллию прервал телефонный звонок. Саша ответил на него, но тут же вскочил, словно загнанный зверь, слушая собеседника. Я напряглась и тоже встала, подходя к мужчине. — Звонила Алиса. Плакала. Он что-то сделал, — мужчина провел рукой по лицу. — Мне нужно ехать. Но я тут же остановила его, хватая за руку. Мужчина предпринял еще одну попытку уйти, но я держала слишком крепко. — Я съезжу к ней, — но Саша был непреклонен. Чувства захлестывали его. И он не мог думать рационально. В опасности была его любимая, и его можно было понять. — Ты же сам говорил, что у него охрана. Тебя не пустят, а если пустят, то убьют. Не нужно этого. А меня пропустят. Я представлюсь подругой. Ничего страшного. Мужчина отрицательно качал головой, а его взгляд метался между мной и дверью. Я взяла его лицо в свои ладони и заставила смотреть себе в глаза. — Все будет хорошо. Я заберу ее и спрячу где-нибудь. Все будет хорошо. Верь мне, — вкрадчиво проговорила я, и мужчина обреченно кивнул. — Почему у меня такое ощущение, что я знаю тебя, Маш. Как будто всегда знал тебя, — тихо спросил Саша, наблюдая, как я обуваюсь и надеваю пальто. Я замерла от вопроса, но тут же взяла себя в руки. Сейчас важнее была безопасность Алисы и Саши. — Мы дружили в прошлой жизни, — кратко ответила я и покинула квартиру.***
В этот раз я использовала силу и переместилась сразу же в дом Алисы. Судя по состоянию Саши, у Алисы была настоящая истерика, а эта женщина не создавала впечатление той, которая плакала бы по любому поводу. Значит, случилось что-то серьезное. Я тихо шла по дому, пытаясь услышать хотя бы малейший шум. Но ничего. Это напрягло меня еще сильнее. Тогда я аккуратно поднялась на второй этаж. Тело само вело меня к нужной комнате. Дверь открылась, и перед глазами возникла картина: Алиса, всхлипывая, держала в руках пистолет и направляла его на мужа. — Ты не заберешь у меня его, понял?! — воскликнула женщина. — Лучше уж я убью тебя и попаду в тюрьму. — Твоему журналисту все равно недолго осталось, — язвительно заметил мужчина. — Опусти пистолет, Алиса. Ты не выстрелишь в меня. Последняя фраза заставила женщину еще сильнее задрожать. Я чувствовала, что она выстрелит. Она защищала своего любимого и готова была заплатить любую цену за его безопасность. Она даже была готова убить. Когда ее палец дернулся на спусковом крючке, я тут же подошла к ней, плавно положив руку на пистолет. — Не нужно, Алиса. Не стоит пятнать свою душу такой грязью, как он. Он свое получит, не сомневайся, — я заставила женщину заглянуть мне в глаза, чтобы мое спокойствие передалось ей. Она шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Послушай свою подругу… — начал мужчина, но я гневно прервала его. — Заткнись! — прошипела я. — Или я выстрелю в тебя. Моей душе это уж точно не навредит. Видимо, весь мой вид говорил о том, что я точно сделаю то, о чем говорила, потому что мужчина отошел обратно, не предпринимая больше попыток заговорить. Я забрала пистолет у Алисы, поглаживая ее по спине и стараясь успокоить. — Пойдем, дорогая, — прошептала я, и мы двинулись ко входу, но мужчина тут же преградил нам его. — Куда ты ее уводишь? — гневно прошипел он. Я встала перед Алисой, закрывая ее от мужа. Сначала я хотела решить все словами, но потом меня накрыла такая жуткая усталость. Я совершенно не хотела даже попытаться договориться. Я просто ударила мужчину головой о стену, и он потерял сознание. Хоть я и не приверженец физической силы, но порой она действительно была эффективнее, чем слова. — Как ты это сделала? — удивленно спросила женщина, но я лишь покачала головой, выводя ее из дома. А вот, как выбраться, я не придумала. Перемещать ее я боялась, да и не делала этого ни разу. Недалеко от дома пост охраны, который вряд ли нас выпустит, но эта женщина удивила меня во второй раз за день. Она схватила ключи, которые висели около двери и потащила меня к машине. Она яростно села за руль, завела огромный черный джип и на огромной скорости поехала прямиком к посту охраны. Даже я удивилась ее решительности, и хотя я была бессмертной, но все равно пристегнулась, едва не перекрестившись. Такая сила сейчас исходила от Алисы, что мне оставалось лишь сидеть и молча наблюдать. Она протаранила пластиковый шлагбаум и понеслась на всей скорости по трассе. Мы молчали, не зная, что сказать друг другу. Маргарита и в прошлой жизни была сильной и смелой женщиной, но в этой она поражала меня еще сильнее. Она готова была убить за любимого, и ей совершенно было плевать на свою жизнь. Я восхищалась такими людьми. Воланд был прав. Несмотря на всю грязь, которую делали люди, я все равно продолжала верить в них именно ради таких ситуаций. Дьявол как всегда был чертовски прав. — Спасибо, — тихо сказала женщина, когда остановила машину на обочине. Я лишь улыбнулась в ответ. — Нужно бросать машину, чтобы он нас не нашел. Но вот как добраться до города, я не знаю. И вдруг рядом с нами остановилась черная машина. Мы обе напряглись, но окно опустилось, и я увидела радостное лицо Коровьева. Впервые я была так сильно рада видеть его. Воланд и правда следил за всем происходящим и поддерживал меня при случае. Как только эта мысль пронзила мой разум, на моем лице расцвела улыбка. Мы обе тут же запрыгнули в машину и поехали к Преображенскому. Коровьев предусмотрительно молчал, давая мне возможность спокойно проинструктировать Алису. Я достала блокнот из сумки и написала адрес своей старой квартиры, которую я посетила пару дней назад и зачем-то сняла ее на месяц. Мне захотелось вспомнить прошлую жизнь. Там все было по-другому, но я все равно почувствовала ту палитру эмоций, которую ощущала, когда Дьявол только вошел в мою жизнь. Я была напугана, но знала, что мне он не сделает ничего плохого. И я была права. — Вот адрес квартиры. Сейчас заедем за Сашей, соберете какие-то вещи, и поедем туда. Там безопасно, — я вручила листок женщине. — А пока вы будете там, я придумаю, как сделать так, чтобы вы смогли выбраться из страны. И обязательно выкиньте мобильные телефоны, я найду способ с вами связаться. — Спасибо, спасибо, — Алиса обняла меня. — Я никогда не забуду этого. Я теперь должна тебе. — Ты ничего не должна мне. Я была должна в прошлой жизни Саше. Возвращаю должок, — туманно ответила я и отвернулась к окну. Мне нужно было придумать, как вызволить этих двоих из страны. И под силу это, пожалуй, только Дьяволу.***
Мы с Коровьевым зашли в квартиру, где все так же стояла напряженная тишина. Бегемот с Азазелло не играли в карты, а Гелла не включала пластинки с джазом, словно все замерли и ждали чего-то. — Какая ужасная тишина, — я впервые сказала эту мысль вслух, отчего Коровьев нервно рассмеялся. — Полностью с вами согласен, алмазная донна. Атмосфера так себе, — прищурившись, ответил Фагот. — Даже Бегемот ничего не вытворяет, — недовольно произнесла я, наливая себе в бокал виски, которое стояло на столе. Мне нужно было набраться смелости перед разговором с Воландом, который мы оба так яростно откладывали. — Не думал, что вы когда-нибудь будете недовольны отсутствием проделок Бегемота, а не наоборот, — Фагот засмеялся, отчего и я улыбнулась. — Я тоже. Я кивнула демону в благодарность и двинулась вглубь квартиры. Я чувствовала, где был Воланд. Буквально телом ощущала это. Я медленно зашла в спальню. Мужчина сидел перед камином с бокалом виски и просто смотрел на пламя. Не было ни книг, ничего. Это напрягло меня еще сильнее, но давать заднюю, как говорили люди, было уже поздно. Я сделала несколько шагов к Воланду, но он не шелохнулся и не обратил на меня никакого внимания, хотя я чувствовала, что он знал о моем визите. — Спасибо, что послал Фагота мне в помощь, — начала я, неловко перебирая пальцы. — Не за что, — коротко ответил Дьявол, не оборачиваясь ко мне. Я покачала головой и закусила губу, сдерживая эмоции. Неужели теперь мы вот так будем общаться? Просто парочка слов и все. — Я не знаю, за что ты зол на меня, — нахмурившись, начала я, но была перебита Воландом. — Я не злюсь на тебя, meine Seele, — устало проговорил мужчина. — На кого угодно, кроме тебя. — Как скажешь, — поджав губы, ответила я, и тут же выскочила из комнаты, направляясь на балкон. Чувства захлестывали меня, но я не хотела, чтобы кто-то видел меня такой. Я судорожно дышала, сдерживая рыдания, и тут же влетела на балкон, закрывая дверь и скатываясь по ней вниз. Мне было больно от того, во что превращались наши с Воландом отношения. Я была готова ругаться с ним, кричать, плакать, но не молчать. По-крайней мере не так молчать. Стена между нами росла и в ширину, и в длину, и я не знала, как ее уничтожить. Пожалуй, это должны делать двое с двух сторон. А пока получалось так, что я стучалась в закрытую дверь комнаты, где еще и никого не было. Слезы градом катились по моим щекам. Я не плакала так лет восемьдесят. Воланд делал все, чтобы мои глаза не были мокрыми, особенно после произошедшего со мной в сороковые. Но теперь все было иначе. Все изменилось, и я не знала, как мы будем дальше с этим жить. Я утерла слезы, шумно дыша. Сейчас я должна была думать о Мастере и Маргарите, а не о собственном разрушающемся браке с Дьяволом. Я истерично хихикнула. Брак с Дьяволом. Кому скажи — не поверят. Но это были не шутки, а самая что ни на есть настоящая реальность. Я верила, что решение всех моих проблем придет, а пока нужно было набраться терпения, которого мне всегда не хватало. В терпении сейчас была сила.***
— Знаете, госпожа, а ведь я даже ничего не сжег в этом городе, — невзначай сказал Бегемот, развалившись на моей кровати, пока я делала прическу. — Если пожар устроенный тобой, Бегемот, решит все мои проблемы, то сожги весь этот город дотла, — спокойно произнесла я, заканчивая свою прическу. — Грустно, однако, звучит, моя королева, — кот спрыгнул с кровати и сел у моих ног. — Что ваши проблемы может решить только мой пожар. — О времена, о нравы! — усмехнувшись, ответила я, покрывая губы помадой. После ночной истерики мне стало пусто. Внутри не было ничего. Это было так по-человечески, но я не могла этому радоваться. Ведь теперь мне хотелось нечеловеческих эмоций, которые мне дарил только Воланд. Но он закрылся ото всех, и я не могла до него достучаться. А это означало, что нужно было просто дать ему время. И себе заодно.***
Утром я решила поехать к Саше с Алисой, но перед этим зашла в кофейню, чтобы купить им завтрак. Мне хотелось сделать хоть что-то, что подняло бы им настроение. Потому что мне настроение мог поднять только Дьявол, но он не спешил этого делать. Я вышла из кофейни и тут же столкнулась с двумя амбалами, которые настойчиво попросили проследовать с ними в машину. Я слегка усмехнулась, предвосхищая, что меня будет ожидать, залезла в машину. Мы молча ехали куда-то за город, а в машине пахло кексами и круассанами. Мне даже стало смешно от происходящего. Что за манеры у нынешнего поколения. Закидывать людей в машину без суда и следствия, хотя мне была знакома эта манера. Пережиток прошлого, оставшийся от НКВД. Не думала я, что еще раз побываю в такой ситуации. Когда машина остановилась, меня выволокли из нее, отчего мои глаза загорелись злостью. Я резко дернула рукой, говоря, что сама могу дойти. Каблуки мои туфлей громко стучали по бетонному полу, и я шла, высоко подняв голову. Я бессмертна, более того я жена самого Сатаны. Эти идиоты не могли мне ничего сделать. Меня посадили на стул, который стоял посреди пустого здания, и откуда-то из тени вышел Абрамов, муж Алисы. Он выглядел самодовольно. Ну, конечно, притащил беззащитную женщину на окраину города и был доволен собой. — Здравствуйте, Мария Константиновна, — начал он. Я же беззлобно улыбнулась, склонив голову набок. — Только появились в нашем городе, а уже столько проблем. К этому надо иметь настоящий талант. — У меня много талантов, не жалуюсь, — ответила я. Мужчина же презрительно скривился. — Где моя жена? — вкрадчиво спросил он, подходя ко мне. — Поди разбери, — весело начала я. — Город большой, жителей много. Но вы можете попытать удачу и поискать. — Мария Константиновна, — мужчина приблизился к моему лицу, я же наблюдала за ним с любопытством. — Предупреждаю, меня не пугает альтернатива причинить вам боль. Я не хотела пока применять свою силу, мне было уж больно любопытно посмотреть, куда завернет этот разговор. Но меня такой расклад не радовал. Мужчина в совершеннейшей степени забывался, ведя со мной свой диалог таким образом. — Как смело, — сузив глаза, заметила я. — Схватить женщину посреди дня, затолкать насильно в машину, привезти на окраину и угрожать ей расправой. Действительно, смело. — Начинайте говорить, Мария Константиновна, — презрительно усмехнувшись, сказал Абрамов. — Потому что иначе… — А, может, поговорим о ваших схемах отмывания денег через благотворительные фонды, которые учредила Алиса. Или о тех партнерах, которых вы убили. Как их звали? Георгий и Владимир? Кажется так, — мои познания удивили мужчину, отчего он судорожно вздохнул, оглядывая двух охранников. — Похоже, вы в любом случае не покинете это здание, но я могу предложить вам быструю смерть, — мужчина достал пистолет и направил его на меня. Я же ухмыльнулась, выгнув бровь. Кажется, сегодня мне впервые придется знатно замарать руки. Не то что бы меня пугала такая альтернатива, просто я до последнего рассчитывала, что смогу решить все проблемы словами. Но терпение мое подходило к концу. Вдруг двое охранников, стоящих позади него, закряхтели, пытаясь сделать вдох, и рухнули. Я нахмурилась и выглянула из-за мужчины, встречаясь взглядом с Воландом. В его руках были два сердца, которые он вырвал из грудей охранников. Дьявол отпустил их, и они рухнули на землю. После этого мужчина двинулся на Абрамова, который сначала замер в удивлении, а потом начал стрелять в Сатану. Но никакая пуля не могла остановить его. Он был бессмертен. Воланд спокойно шел к мужчине, который выпустил в него всю обойму. Дьявол тут же схватил Абрамова за горло, сильно сжимая. Его глаза опасно сузились, а скулы дернулись в напряжении. Я впервые видела его таким. Вокруг ощущалась его ярость и злость. Воздух буквально сотрясался от такой силы. — Д-договоримся, — судорожно просипел Абрамов, но Дьявол лишь презрительно скривился, вырывая кадык из горла мужчины, и откинул его. Бизнесмен захлебывался в собственной крови еще несколько секунд, а потом затих. Все это время я беззвучно наблюдала за происходящим. Меня не напугала такая картина, но я сильно удивилась такой животной ярости от Воланда. Он никогда не выходил из себя настолько. Его грудная клетка шумно поднималась и опускалась, но не от дыхания или усталости: он просто пытался успокоить то, что в нем пробудилось. Я медленно подошла к нему и коснулась его плеча, отчего он резко обернулся. — Это я. Все в порядке, — прошептала я, смотря в глаза Воланду. — Я бессмертна, они ничего не смогли бы сделать мне. Я взяла его лицо в свои ладони и продолжала шептать слова успокоения Дьяволу. Мужчина смотрел мне в глаза, не отрываясь, и я видела, как постепенно буря внутри него успокаивалась. — Я в порядке, — прошептала я и уткнулась своим лбом в его. Я впервые осознала, насколько много значила для него. Воланд никогда не лез в порядки мироздания или, если угодно, судьбу. Он следовал неписанным правилам. Но ради меня он убил нескольких людей, время которых еще точно не пришло. Он знал, что мне не смогут причинить боль, но сами угрозы заставили его выйти из себя. Он не мог позволить кому-то даже думать о том, что они могут сделать мне больно. Сама мысль вызывала в нем бешенство. И, судя по всему, он сам это только недавно понял. Для него это все было в новинку. Эти захлестывающие чувства. Он всегда контролировал себя. Но я разрушила его привычную систему координат. Сломала что-то внутри него, поэтому он закрылся от меня. Он лишь пытался понять, что с ним происходило. — Дотронься до меня, пожалуйста, — прошептала я, снова смотря ему в глаза. В них теперь горело привычное мне пламя. Мужчина продолжал не двигаться и лишь безмолвно следил за мной, за моим телом, моим выражением лица. Я не хотела, чтобы он думал, что я боюсь его. Я взяла его окровавленные руки и потянула их к моему лицу, но мужчина остановил это движение. — Я в крови, — вкрадчиво сказал он, наблюдая за мной. — Я тоже, — уверенно ответила я и положила его ладони себе на щеки, а свои руки поверх. Я вдруг поняла, что если меня не станет, Воланда перестанут волновать любые правила, которым он следовал ранее, и он утопит Землю, Рай и Ад в крови. Потому что я проникла в его давно мертвое сердце и поселилась там. Дьявол мог чувствовать, и я видела это. — Я хочу, чтобы ты касался меня, — прошептала я, удерживая его окровавленные ладони и смотря в его глаза. — Любой. Мне наплевать на все, кроме тебя. Пожалуйста, вернись ко мне. — Meine Seele, — хрипло сказал он, поглаживая мои щеки. — Я бы не позволил тебе уйти, даже если бы ты захотела, — я улыбнулась, едва сдерживая слезы. Я почувствовала, как та огромная, толстая стена разбилась вдребезги как хрустальный бокал. — Du wirst für immer bei mir sein. — Ты же помнишь, что я выучила немецкий, — засмеялась я, и мужчина, хитро улыбнувшись, припал к моим губам, притягивая меня к своему телу. Знакомые импульсы тут же поразили меня своей силой. Я почувствовала, как Дьявол слегка дернулся. — Ты же чувствовал это и раньше. — Не с такой силой. Это все было приглушенно, а теперь меня словно бьют током, — произнес мужчина, разглядывая мое лицо. — Привыкай, — усмехнулась я. — Мне понадобилось сто лет, чтобы хоть немного научиться контролировать это. — Я впервые не хочу это контролировать, — прошептал мужчина и прикрыл глаза. А затем добавил: — Фагот уладил дело Мастера. Они могут покинуть страну. Поезжай и проводи их. Мужчина отпустил меня, и я едва не притянула его обратно. Мне хотелось его прикосновений как никогда раньше. Я изголодалась по его взглядам, касаниям, его разговорам и его запаху. — А ты? — неуверенно спросила я. — Мне нужно все убрать здесь, — вкрадчиво ответил Воланд. Я же быстро поцеловала его в губы и поспешила выйти из этого здания. Снаружи меня ожидал Коровьев. Он слегка поклонился мне и, подав платок, помог забраться в машину. Я аккуратно вытирала кровь с лица, до сих пор ощущая прикосновения Воланда. Казалось, он выжег мне кожу, но она была все такой же белоснежной. — Куда путь держим, дорогой Фагот? — с улыбкой спросила я, чувствуя, как вся тревога наконец-то покинула меня. Все налаживалось, и я была бесконечно этому рада. — В аэропорт, алмазная донна, — ответил демон. — Азазелло и Бегемот забрали ваших друзей и тоже повезли в аэропорт. Я кивнула и провалилась в раздумья. Меня удивило, как я, совершенно не испугавшись, шагнула к Дьяволу, когда он был так разъярен. Я всегда знала, что он не причинит мне боль, но мое тело могло испугаться, а этого не произошло. Я уверенно шагнула к нему, касалась его, целовала его, зная, что рядом с ним никто, даже он сам, не причинит мне боль. Очнулась я от рассуждений, когда мы добрались до аэропорта. Я выскочила из машины и быстро зашагала к терминалу. Внутри появилось чувство, словно это наша последняя встреча с Мастером. Не потому, что он погибнет, а потому, что мне пора было его отпускать. У него вот-вот должна была начаться счастливая жизнь, о которой он мечтал, и мне нужно было оставить его. Позволить его душе получить то, чего он так хотел. Я сразу же заметила Алису и Сашу в зале ожидания, обнимающих друг друга. Они тоже заметили меня и вскочили. Я обняла сначала Сашу, а потом Алису. — Спасибо, Маш, за все, — сказал мужчина, взяв в руки мою ладонь. — Мы обязаны тебе жизнью. — Вы ничем мне не обязаны, — ответила я, чувствуя, как сердце скручивала тоска. — Просто обещайте, быть счастливыми. Больше мне не нужно ничего. — Обещаем, — ответила Алиса и нежно взглянула на Сашу. В этом взгляде я узнала Маргариту. Она всегда смотрела так на Мастера, когда он работал над романом. — Интересная у тебя, однако, компания, — со смешком сказал Саша. — Нас привезли сюда какой-то нахмуренный мужик и большой черный кот, — я засмеялась вместе с ними. Им не нужно было знать правду о происходящем. Пусть в этой жизни у них все будет, как у обычных людей. Без мистики, без сверхъестественного. Просто обыкновенная человеческая жизнь, которую и хотел Мастер. По громкой связи объявили посадку, и Алиса пошла за их вещами. Саша же придвинулся ко мне и произнес: — Я тоже почувствовал, что мы были друзьями в прошлой жизни, поэтому и заговорил тогда у выхода, — прошептал он мне на ухо. — Ты — мой ангел-хранитель, царевна. Мы еще раз обнялись, и они последовали к трапу самолета, а я стояла и смотрела, как мой друг уходил в новую счастливую жизнь, которую он заслужил. Я улыбнулась и, кивнув самой себе, пошла на выход из аэропорта, где меня уже ожидал Коровьев, который ругался с таксистами. — Помяните мое слово, — прокричал возмущенно демон. — Вам с таким отношением к жизни худо придется! Я коротко засмеялась и села в машину. Кажется, у меня теперь была новая семья. Коровьев с постоянными криками, но исполнительный, Бегемот, который творил черт знает что, Гелла с ее осторожной заботой, Азазелло с вечно недовольным выражением лица, но чертовски надежный. И Воланд, без которого я не могла и представить свою жизнь теперь. Все они стали моей семьей, с которой мне предстояло разделить вечность. Я была безмерно благодарна Воланду, который дал мне второй шанс, чтобы по-настоящему попрощаться с Мастером. Который позволил мне нарушить все мыслимые и немыслимые правила, лишь бы я была счастлива. Он подарил моему другу возможность обрести то счастье, которого он заслуживал, и я навечно была в долгу перед Дьяволом за это. Я улыбнулась своим мыслям, и мы поехали с Коровьевым домой.***
Квартира впервые встретила меня оживленной. Бегемот носился по комнате, убегая от Азазелло, Гелла, недовольно поглядывая на них, сидела в телефоне. Все-таки и ей пришлись по вкусу современные новшества. Коровьев тут же присоединился к Бегемоту и Азазелло в их хаосе. Я же, кивнув Гелле, прошла вглубь квартиры, направляясь к одному довольно строптивому Дьяволу. — И вовсе я не строптивый, — усмехнувшись, сказал Воланд, поднимая на меня взгляд. Он сидел на диване и читал очередную книгу. В одной руке у него был бокал с привычным мне алкоголем. — Спорно, — коротко ответила я и присела рядом. Мужчина тут же перевел взгляд на меня, откладывая книгу. — Я никогда не благодарила тебя за эту чудесную жизнь. Ты подарил мне столько новых знаний, впечатлений, воспоминаний и эмоций, о которых я и мечтать не могла. Мужчина, не двигаясь, продолжал смотреть на меня. Я резко приблизилась к нему и прижалась лбом к его виску. — Ты был так прав, когда сказал, что наши чувства не описать одним банальным словом. Для них еще не придумали такое слово. И я уверена, что не придумают, потому что только ты можешь дарить эти ощущения, — я оторвалась от его виска и заглянула Воланду в глаза. — Сколько бы веков, тысячелетий мы бы ни прожили, мне всегда будет этого мало. Мне всегда будет мало тебя, твоих прикосновений, твоих взглядов. Но давай начнем с вечности. Мужчина положил ладонь мне на щеку, нежно поглаживая. В его взгляде что-то переменилось. Помимо извечного пламени желания, я видела там что-то еще. Что-то глубокое и непостижимое. Что-то что и описывало наши чувства. Воланд тут же притянул меня к себе, сажая на колени и впиваясь в мои губы. Я зарылась руками в его волосы, отвечая на его поцелуй. Нас тут же пронзили тысячи миллионов электрических импульсов по всему телу. Спустя несколько минут мы оторвались от губ друг друга и прижались лбами. — Всю ту вечность, что я прожил без тебя, meine Seele, — прошептал Дьявол, поглаживая большим пальцем мои щеки, губы и подбородок. — Я и не жил вовсе. Но ты права, давай начнем с вечности. Я протянула руку к его щеке и коснулась ее, отчего мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением. Теперь я наконец-то отпустила свою человеческую жизнь с ее измерением чувств и времени, и была готова к вечности с Дьяволом, который пустил меня в свое сердце и позволил там остаться.