злодейка не может быть счастливой

— Лилия, дорогая, прошу вас, не бегайте по дворцу в материнской диадеме, вы можете повредить её или того хуже, больно пораниться! — впопыхах, догоняя длинноволосую девочку в белой сорочке щедро украшенной рюшами, постаралась донести свои слова так, чтобы они были услышаны язвительным ребенком уже едва седая придворная. — Можете считать, что это правило, введённое принцессой! Официально разрешаю бегать по замку в короне и гарантирую, что это абсолютно безопасно. — остановившись, придерживая корону так, чтобы она не закрывала глаза и высоко задрав белокурый нос проговорила девочка. Лилия Кристалл-Гиацинт, или, до недавнего момента единственная наследница трона и продолжение рода Кристалл во дворце, всегда отличалась своей задорностью с гепоседливостью. Сказать, что девушка была до нельзя глупой и любила сплошь и рядом развлечения нельзя. В учёбе леди всегда приуспевала, и на любых мероприятиях всегда вела себя достойно. Внутренний стержень у неё определенно имелся, однако... У этого были и свои последствия. Зачастую, Ли демонстрировала свой характер тех моментах, когда это совершенно не требовалось. На всех балах и деловых встречах, дама присекала любые знаки внимания персонажей мужского пола. В частности не желая, чтобы публика видела её столь легкомысленной и доступной. По мимо этого, она, ставя в авторитет и пример для подражания на протяжении всей жизни собственную мать, также мечтала править одна. Куда делся её отец — король, до сего момента неизвестно, однако, официально, он уже считается умершим при неизвестных обстоятельствах. Она знаешь лишь то, что он пропал незадолго после её рождения. А если быть ещё точнее, то после того, как её мать короновали, так как забеременела королева ещё до брака. Сама же Ли вступать в него в целом не планировала. Мужчины казались ей жалкими — неуспевающими в учёбе, способными лишь на глупое насилие, недостаточно эмпатичными и способными чувствовать весь спектр сложных эмоций в целом. Идеальные марионетки, не столь умные, чтобы самостоятельно выбраться из её сетей, но и достаточно способные для трудных поручений. Лишь девушек, пусть даже и только некоторых, только тех, что напоминали ей её любимых персонажей книг — харизматичных злодееу, она считала ровней себе. Пусть высокомерие будет её главной проблемой, но что поделать, если считать себя ровней остальным — слишком низко для человека её социального слоя? С самого детства Лилия знала, что если она приложит необходимые усилия, всё будет так, как она возжелает. Если её что-то не устраивало, она делала всё, чтобы изменить это и переделать под свои взгляды, считая единственными верными решениями — свои собственные. Девочка обожала легенды и сказки, буквально жила в них, хотя и мешала лишь одна неурядица — реальность в некоторых моментах всё же отличалась от её фантазий. Когда картинки в голове не совпадали с теми, что окружали её, когда что-то было ей неподвластно, она всячески стремилась исправить это, в противном случае ощущая дереализацию меж собственным мирком и действительнстью. Когда розы в саду распустились белые, а она видела их голубыми — она потребовала перекрасить их. "Это не детский каприз, а лучшее решение." — в тот день, король из дальних краёв, приехавший к их семье на званый ужин, весь вечер восхвалял цветы напоминающие ему о его горячо любимой жене, которая обожала именно этот оттенок, и даже забрал с собой букет. Когда столовые приборы были из золота, а она хотела из серебра — пришлось менять все приборы во дворе на новые. — тогда, при перепалке оказалось, что золото было ненастоящим, и закупщиков нагло обманули. Но стоит ли уточнять, что в этой истории Ли заранее, из анонимной переписки с королевой узнала про её любимые цветы, а с одной из золотых вилок попросту случайно слезла краска? В любом случае — с каждой такой новой ситуацией Лилия всё больше убеждалась в своём неоспоримом авторитете в глазах других, и искренне желала, чтобы люди подчинялись ей бесприкословно, чтобы не только материальные вещи пренадлежали ей, но и чужие души и сердца. Она считала себя полностью достойной этого. Уродившись высокой красавицей с аристократично бледной и безупречной кожей, ярко аквамариновыми глазами и мягкими, роскошными волосами, были ли у неё поводы сомневаться в себе? С каждым годом леди становилась всё краше и краше, прекрасна осознавая это, она любила развлекаться, вынуждая чужих жен уходить от мужей к ней, и наоборот, ревновать, драться за неё — всё это служило потехе холодному сердцу, для коего усладой служила лишь роскошь. — Ли, свет очей моих, прошу, ответь, зачем ты стоишь столько бесплодных драм вокруг своей персоны? — без призрения, но с ядовитым интересом спросила дама в роскошных фиолетовых одеждах, несложно догадаться, что то была одна из дорогих гостей, пришедшая на очередное празднование, завидев одиноко блуждающую по верхнем этажам здания очаровательную персону, в которой узнавались черты загадочной наследницы трона. — К сожалению, на данный момент я не вижу никого героем своего романа. — грустно вздохнув промолвила принцесса, чей пустой взгляд был направлен в никуда. правдивый ответ снова был иным, но доверить его даме Ли не посчитала должным. "Я никогда и никому не даю никому ложных надежд — разбивая людям сердце, я никогда не верну их расположение, а это противоречит моим целям. Если после слов о том, что человек будет для меня лишь временной игрушкой он остается, самостоятельно давая себе надежду на что либо — это его проблемы. И винить он будет себя, а не меня, только больше становясь покорной марионеткой в моих руках." Всё в жизни наследницы Кристал шло безупречно, до момента, когда у Лилии родилась младшая сестра — Фрезия. Видимо, овдовевшая мать не отказывала себе в развлечениях после смерти супруга. Хоть при вопросе Ли, кто же отец девочки, мать с ехидной улыбкой говорила, что тот же самый, что и у Лилии, и сёстры они родные, это не мешало Лие порой сомневаться во втором. Фрезия была полной её противоположностью по характеру и желаниям, хотя и так сильно похожа внешне: в ней царствовала та жа изящность, прослеживались те же мотивы нежности и сладости, с одним но — в ней была искренность и детская, если же в Лилии ей и не пахло. О, да, мальчики обожали таких: наивных дур, что всё прощают и хихикают с каждой их неумелой шутки и быстро влюбляются. Фрезия была как раз из таких — до тошноты оптимистичная, добрая и доверчивая. Обычно, Лилию лишь забавили подобные кадры, но в её ситуации такой цветочек под боком был опасен — фрези могла найти себе простофилю и выйти замуж за первого втречного по глупости, а в таком случае, трона ей не видать. Для брака с мужчиной Лилия слишком была влюблена в себя и свою девственную чистоту, так что лишь надеялась достичь своешо совершеннолетия быстрее, чем сестрёнка найдет себе женишка. И, к сожалению, её надежды не оправдались. В день семнадцатилетия Ли, Фрезия ворвалась в замок, заливисто смеясь, держа в одной руке букет полузасохших лилий, и ещё хуже, под вторую руку с молодым парнем в дорогом костюме, украшенным блестящими, по видимому драгоценными камями. "О, нет, только не это..." — пронеслось в глове Лилии. Ещё один чертов год, и трон принадлежал бы ей, но нет, этой малолетней дуре приспичило сыграть свадьбу в ближайшее время. Хвала богиням, что запросы у принцессы были буквально невыполнимые, и празднство было отсрочено по максимуму, дабы сделать всё так, как юная королева Фрезия возжелает. Действовать было необходимо как можно быстрее. Ли давно знала, где искать, заранее продумывая ходы на случай, если сестрёнка оправдает её худшие надежды. Девушка выведала в одном из баров у особо разговорчивых пьяниц про группировку людей, что планировали нисвергнуть власть и погубить будущую наследницу, теперь уже сместивших прицел на Фрезию. Как только дама вошла в слабо освещенное подвальное помещение, что должно было принадлежать организации и что было столь умело сопрятанно меж подворотней города, на пути возникли люди с направленным в её сторону оружием, однако девушка не шелохнулась, лишь одарив их холодным взглядом. Спустя мгновение сзадм людей послышались шаги, и тогда они расступились, сложив оружее и заметно расслабившись. — Мы ждали вас, прицесса. — и лишь в тот момент Ли что-то ощутила. Слаще этого тенора, девушка, кажется, чего в жизни не пробовала. Этот звук преобретал не столько слуховые ощущения, он преобразовывался и в сласть на языке, и в благоухающий аромат уловимый белокурым носом. Как оказалось, глуппировка не стол хотела избавиться от власти, сколько хотела быть услышанной и занять её место. Ден — так звали одного из главных. Хладнокровный и равнодушный ко всему, кроме своих целей молодой человек. Он не знал любви, но его сердце горело ярче пламени и грело сильнее пламени. Его холод в отношении принцессы обжигал, да столь сильно, что смог растопить её сердце, в существование которого сама девушка порой была не уверена. Ден знал, что она рано или поздно явится, при лучших для них раскладах, и все остальные члены организации были заранее оповещены о всех возможных будущих событиях. Некоторое время Ли просто проводила с ними время, под видом деловыз встреч, но и она понимала, и все окружающие, что они лишь испытывают её, убеждаются, что она не предаст их, если они поставят все свои ставки на неё. Она же потратила это время на то, чтобы добиться расположения Дена. Этот человек казался ей удивительным — на все знаки и преднамечеренные выходки для привлечения внимания девушки отвечал равнодушием, однако в личных разговорах всегда отвечал искренне, и разочаровывался, когда девушка уходила или увиливала от ответа. Она долго не замечала этой печали в его небесных глазах, со временем, он начал прямо просить её о том же, и только тогда она поняла, что все её маски для него безлики. Он реагировал на существование девушки рядом только когда её наигранный образ загадочной обольстительницы срывался из-за непредвиденных обстоятельств, вроде выскачевшей из канализации мыши или клок собственных волос упавший перед лицом, от которого она, после ночи пьяни, не отдавая себе отчет, в панике отмахивалась. Дену нравилась больше пьяная Ли — наглая, но не стервозная, скорее смелая, чем самоуверенная. Он знал, что она не столь самолюбива, какой хотела казаться. Ему всегда казалось, что она, возомнив себя антогонисткой сказки, переняла чью-то другую философию, и умело убеждала саму себя в том, что она та, кем не является. Он видел, что она порой сама теряется и не понимет кто она среди всех драм крутящихся вокруг её личности, от того и не злился. Лишь он видел в ней беспомощность, необходимость в этой самой искренней любви до гроба, человеке, что примет её настоящую, а не ступеньку для достижении цели, что после подвергнется уничтожению. Она заинтересована в нем не потому что её интересует что-то недостежимое и он её новая хотелка, а потому что лишь перед желаниям отдаться самвм потаённым грехам человек бессилен. Она хотела, чтобы он видел её обнажённой, но не телом, а душой. Его тянет к ней, спорить с этим было бесполезно, ничьё мужское либидо не способно устоять перед её чарами, она олицетворяла идеалы женской внешности. Но причиной его сдержанности было нечто другое — секс мог принести ему удовольствие только будучи актом любви, а не плодом страсти. Он не мог получить удовольствие от её холодных масок и пустого образа, осознавая это, сама Ли пробовала в беспокойстве, уже начиная ненавидеть собственную душевную неразбериху, в попытках выпутаться из которой, запутывалась ещё больше. По мнению Дена дальнейшее бездействие обрекало их на полный провал, поэтому в какой-то момент тянуть ещё больше стало просто невозможно. План заключался в следующем: они убивают жениха Фрезии, Ли, становясь совершеннолетней восходит на царский трон и выводит группировку на новый уровень. Что на счёт гарантия того, что она не предаст их — её сердце в руках Дена. В переносном смысле конечно, но их химию действительно было трудно не заметить. И так, было необходимо разделить влюбленных на ночь убийства. Фрезию Ден взял на себя — молодая невеста была падка на любовников. Возникал вопрос, зачем же ей тогда свадьба? Неужели желание позлить сестренку? Или наивная действительно считала, что это даст ей чувство любви, а развлекаться она может как угодно? Что ж, зная Фрези, это могло быть и всё сразу. Ли же в свою очередь, выбрав лучшую ночную сорочку, направилась к отдыхающему в одиноких покоях принцу. о, как же он был красноречив, с хожу разразившись в одах для девушки: — Я знал, что ты обратишь на меня внимание. Ли, я всю жизнь желал лишь тебя, любил так, как никогда никого прежде. И, боже... Как же я счастлив, что ты наконец здесь, со мной, и мы можем быть вме- — пламенная речь была действием яда. Ядовитого, бледно-зеленоватого оттенка пена из тонких губ вырвалась с предсмертным хрипом будущего короля. Под предлогом ночной беседы Ли предварительно вызвала придворную с подносом, наполненным различными закусками и отравленными в разной степени чашками чая. Ах, да, это была одна из участниц группировки. подумать только, если бы ничего из этого не произошло, Лилия так и жила бы с предателями под носом... Что же, все к лучшему. С утра их найдут без сознания, принцессу откачают, однако, парня будет уже к жизни не вернуть. Очнувшись в медпункте на руках у заплаканной сестры, Ли поняла, что всё шло не совсем так, как надо. Чуть не потеряв человека, с которым она вместе росла и роднее которого у юной Фрезии никого не было, как и того, кто принимал бы и мирился со всеми её изъянами, она начала целить Ли пуще прежнего. Потеряв прежде любимого, хоупкое сердце нуждалось в опоре, а точнее, старшей сестренке. Или любимой девушке. Что, впрочем, могло быть и синонимами. Информация о том, что Фрезия не брезговала закрутить роман с придворными служанками была не то, чтобы тайной. О её нескупой на любовь личности и нетрадиционной ориентации знали практически все во дворце. Так что заполучить её сердце, Лилии не составило труда, но что толку? Было бы весьма проблематично стать причиной самоубийства от неразделенной любви родной сестренки. — Я начинаю ревновать. — донесся голос из-под капюшона черной фигуры, стоявшей на балконе, в погруженной в ночной мрак комнате принцессы, освещенной лишь светом луны. — Ха, всё было только ради этого. — ухмыльнувшись, сложив руки на груди, ответила девушка, что вызвало улыбку у собеседника. Но время всё шло, и Ден переодически приходил навещать Ли после отравления. Признаться честно, ей всегда было мало их ночных <<свиданий>>. Порой, в ночи, она разочарованно смотрела в ночную даль пустным взглядом, мысленно моля увидеть желанный силуэт в капюшоне, освещенный лунным светом, однако, как оно и бывает, её надежды часто не были оправдывались, и изменить она их не могла, что раздражало ещё больше. Он входил ее привычку также плавно, как и в сердце, так, чтобы она сама не замечала, как бабочки из сада перебрались в её живот. Разрушая её выдуманную реальность, возвращая в реальный мир, где в погоне за чувствами она растеряла все свои маски. Одним прекрасным днём она увидела его в составе придворных, на канону перед столь долгожданной коронацией, когда им не хватало рабочих рук для наваждения всего марафета для дворца и улиц, рассылки приглашений и прочей суматохи. Как и ожидалось, вечером того же дня, что парень вышел на работу, в дверь спальни принцессы раздался ненавящевый стук. — Так значит... Скоро тебя коронуют, и каков будет твой первый указ как королевы? — парень, видимо, лишний раз хотел убедиться, что все их планы будут осуществлены. — Боюсь, лишь тебе знать, как дальше действовать. — уклончиво ответила девушка. —Что это значит? Что ты предлагаешь? — встав перед ней, склонившись, взяв девушку за плечи, парень смотрел в глаза, что были пусты до момента, когда Ли перевела их на него. — Ден, стань моим королём, прошу, женись на мне. — слишком наивно для её возраста, слишком опрометчиво для будущей правительницы, но так естественно для настоящей Лилии.