***
В здании было темно и неуютно. Там находилось не так уж и много людей, которые делились на два типа: первые были в основном богатые, неприятные мужики среднего возраста, а вторые — такие же, как и Верховенский. Некоторые ходили в откровенных нарядах, и глядя на них можно было даже предположить, что это всё им действительно нравится. Они не стесняясь рекомендовали себя, игриво стреляя глазами и сексуально закусывая губы. На других одежда была невзрачная, в глазах часто можно было разглядеть неприязнь и отвращение ко всему происходящему. Кто-то мялся у стены, нервно заламывая пальцы и смотря с полным непониманием и страхом. С большей вероятностью — новенький. Иногда кто-нибудь подойдёт и сочувственно постучит по плечу, мол, "у меня тоже первый раз когда то был, сначала страшно, но потом привыкаешь, не боись", а потом уходит, оставляя того ждать, пока не скажут пройти в комнату. На сегодня Петя уже был "забронирован" очень многими людьми. Как сказал его администратор, он один из лучших проституток в этом заведении, и клиенты всегда в восторге от него. Сомнительная похвала, но зато больше клиентов — больше денег, а сейчас это самое главное. Пришло время для первого захода. В комнату зашёл сорока пятилетний мужчина в дорогом костюме, возможно сразу после работы приехал сюда. Когда он начал гладить по груди уже обнажённого Верховенского, тот заметил обручальное кольцо на правой руке, так что муж "задержался на работе" скорее всего. Про себя Петруша задумался, почему бы с такими деньгами не найти себе любовника, а не шататься по клубам или другим публичным заведениям, в поисках секса с молоденькими парнями. Или всё действительно так плохо, что с ним по доброй воле уже никто не переспит? Ну, кроме проституток конечно, которым терять клиента очень не выгодно. Пьер всегда много думал, когда его безжалостно втрахивали в дешёвую кровать. Так можно было отвлечься от отвратительного облапывания своего тела, когда чужие руки буквально повсюду и лезут туда, куда в здравом уме нельзя, но им можно абсолютно всё. В такие моменты до безумия хотелось убежать в горячий душ, чтобы смыть все следы грязных касаний и заплакать от обиды и от того, насколько противно это всё. А сейчас этот мужик трахал Петю в коленно-локтевой, постоянно говоря: — Ну что, ёбаная шлюшка, нравится тебе это? Стони громче, хочу слышать тебя. И он стонал. Удовольствием не пахло и близко, но желание клиента — закон. Стоны у него действительно были сладкие, но в данный момент они звучали так пошло и грязно, что самому от себя противно становилось. Иногда Верховенский вскрикивал, это происходило то от боли, то специально, но мужчин всегда возбуждало ещё сильнее. Сегодняшний четвёртый клиент часто просил: — Умоляй меня своим сладким голосом! Больше он всё равно не годен ни на что. И сквозь слёзы от сильной боли снизу, так как за довольно короткое время принять уже четыре человека было непрерывно и очень больно, умолял: — Прошу тебя, трахни меня глубоко! Твоя сучка хочет почувствовать большой член в себе, ей это так нравится! Кто-то принёс наручники, и уже почти затянувшиеся порезы начали кровить с новой силой, о чём Петруша сказал своему мучителю: — Извините, вы не могли бы отстегнуть наручники? Пожалуйста, мне натирает сильно, кровь пошла из царапин старых. В ответ на просьбу он получил возбуждённый, но равнодушный взгляд и сухую фразу: — Твои проблемы. А после ему вставили красный шарик-кляп в рот. На шестом и последнем клиенте Пьер понял, что кровь уже стекает не только по запястья, а ещё и по бёдрам. Его порвали и было удивительно, что случилось это только сейчас, в самом конце этой страшной ночи. Это определённо собственный рекорд, за шесть рабочих часов он принял шесть людей, с передышками буквально в несколько минут. Такой усталости и разбитости он не ощущал давно. Кровь с ног придётся оттирать влажными салфетками, с запястьями он разберётся дома с утра, когда выспится. Ещё бы добраться до него, а учитывая жгучую, невыносимую боль в заднице сделать это будет не просто. Может потратить эти несчастные сорок рублей на ночной автобус? Сегодня он точно это заслужил. Зато мысль о том, что дома его ждёт маленькое пушистое создание грела душу, а значит возвращаться явно нужно было быстрее, чтобы скорее обнять котёнка и наконец-то уснуть. Правда заснуть в это утро он так и не смог. Котик уснул почти сразу в руках хозяина, а Петруше было то слишком холодно, то не удобно, то соседи решили порешать свои семейные проблемы. Ещё и боль сзади добавляла жгучего дискомфорта. Сил на слёзы даже не осталось. Больше всего на свете хотелось забыть и стереть из памяти все сегодняшние события. Но он не в любимом фильме "Люди в чёрном", а в самой настоящей суровой реальности, где стиралки памяти под рукой не имелось, и всё приходилось переживать в своей голове. В итоге, пролежав без сна до восьми часов он поплёлся собираться на работу. Сегодня он пришёл на пол часа раньше и решил уделить время составлению букетов. Правда, в силу его сонного и болезненного состояния, долго этим заниматься не получилось. Уже через десять минут голова Верховенского мирно покоилась на небольшой подушке, принесённой для подобных случаев. До одиннадцати оставалась ещё треть часа, а потому покемарить могло вполне хватить. Отдав себе отчёт о времени, Петя отбросил все ненужные мысли и наконец-то задремал.***
Ещё один новый ебучий день. На работе завал, все подчинённые будто бы разом отупели и творят какую-то хрень. Ещё и мать трезвонит чуть ли не каждые полтора часа, чтобы узнать, как же там её сыночек справляется с управлением семейной фирмы. Ставрогина это уже знатно задолбало. Даже интересно, когда она интересуется о делах своего сына в общем, действительно ли переживает за него, или её беспокоит лишь как бы дорогой Nicolas не запорол безупречную репутацию их семьи? Отец Николая умер давным давно, так что тиранит его только мама. Не сильно от этого легче, особенно в последнее время. Она постоянно трындит о свадьбе, и за последние три месяца нашла столько подходящих по её мнению девушек, сколько у Коли за всю свою жизнь не было. Казалось бы, выбирай не хочу. Только вот жениться он не планировал нисколько, и пытался рассказать матери об этом, но та словно слух потеряла. В итоге, Ставрогин сдался. К женщинам не тянуло от слова совсем, во всяком случае, душевно. А вот в сексуальном плане очень даже. По ночам он тайно ходил по различным клубам, публичным домам и развлекался со множеством людей, да и не только женского пола. Обычно снимал элитных проституток, но вскоре, устав от всей этой роскоши в жизни, всё чаще стал проходить по дешёвым заведениям, в которых чувствовалась какая-то безысходность и отчаяние. Это довольно угнетало, и его голову в таких местах всегда занимал один вопрос: "Как они пришли к такому?" Однажды Николай задал такой вопрос молодой девушке, остановив её от расстёгивания своего бюстгальтера, на что та ответила: —Большинству здесь нужны деньги. До безумия нужны. А это один из самых быстрых и действенных способов для многих. — Но насколько сильно должны быть нужны деньги, чтобы пойти на такое? — У всех разные причины. У кого-то родственники больны, кому-то кредитов дохрена платить, а некоторым просто жить не на что. Мне вот лично дедушке лечение оплачивать надо, он один у меня остался. В любом случае, те, кто здесь находятся, совершенно не рады, и отдали бы очень многое, лишь бы прекратить всё это. В ту ночь эта девушка ушла с двойной оплатой за услугу, а Ставрогин с тяжестью на сердце. В самом деле, почему некоторым так трудно получить необходимую сумму, причём на что-то важное и необходимое, а кто-то буквально купается в бабках, не задумываясь о настоящей ценности денег для многих людей. Несправедливо получается. Несмотря на то, что у Коли с самого детства имелось всё, что он пожелает, он никогда не разбрасывался деньгами, в отличии от своих знакомых. Те считай каждый день брали в модных бутиках новую одежду, ходили в дорогущие рестораны и покупали иногда такую ненужную, но популярную и пантовую фигню, что хотелось спросить, в своём ли они уме, что тратят на подобное несколько десятков, а то и сотен тысяч. Около двух часов ночи он вернулся домой. Квартира его была большая, комфортная, но какая-то неуютная и сухая. Без чувств, если конечно дома их могут иметь. Стены были пустые, на полках стояли часы, несколько книг и ещё немного мелочёвки. Кухня была обустроенна в сером цвете, так же как и спальня и остальные комнаты. В рабочем кабинете стол был завален различными документами, а вот в деревянном прозрачном шкафу можно было увидеть множество различных бабочек. Они привлекают Николая довольно давно, часто помогая забыть о людях, проблемах, и всём, что не связано с прекрасными насекомыми. Долгие часы времяпрепровождения в этой компании успокаивали, из-за чего все свои редкие выходные он проводил в закрытом кабинете. Иногда, если слишком сильно увлекается, то забывает о приёмах пищи, совсем не ощущая голода. Неживые бабочки стали его единственными настоящими друзьями, из-за чего даже как-то грустно становилось. Но с недавнего времени, Коля всё чаще думал о флористе, который так привлёк внимание. Это было странно, впервые он задумался о ком-то так сильно и надолго. Пётр Верховенский, так ведь его звали? Что ж, имя ему подходит. Гладя на его русые, растрепавшиеся кудрявые волосы, щенячьи милые глазки, смотрящие с мировой усталостью, которой слишком много для одного такого хрупкого человека, первым приходившим на ум словом, являлось невинное, глупое, но по своему красивое "Петруша". Этот человек так увлечённо относится к своему делу, что чем-то напоминает отношение Ставрогина к бабочкам: чувственное, нежное, более трепетное и аккуратное, чем к самому себе. Кстати, а ведь надо бы вернуть зонт, так любезно одолженный новым знакомым. Некрасиво получится оставить чужую вещь себе, несмотря на уверения Верховенского о его ненадобности. —Сегодня суббота, так ведь? — спросил Николай у своего секретаря, хотя звучало скорее риторически. — Да, а что такое? — Я схожу кое-куда, может час или полтора меня не будет. Присмотри тут, что да как. А, и заполни те бумаги, что сегодня утром прислали. — С отдела кадров? Хорошо, всё сделаю. — Спасибо, и ещё. Как думаешь, если ты разговаривал с человеком буквально несколько минут, можно ли позвать его прогуляться или там в кафе какое-нибудь? — Ну, это от человека зависит. Если настроен позитивно, то почему бы и нет? А к чему такие вопросы? Что, приглянулся кто-то? — он был в достаточно хороших отношениях со своим начальником, даже мог бы называться его другом. Поэтому, стало очень интересно, кто же сбил Колю, который не интересовался никем, с одинокого пути. Ставрогин задумался. Стоит ли рассказывать другу о Петре Верховенском? Да, тот точно никому не расскажет, не засмеёт, а даже поможет советом, если сможет. Просто непривычно было это всё. Казалось каким-то странным, но при этом притягательным, потому что идея позвать флориста в кофейню, вызывала неподдельный восторг, а ноги так и норовили побежать в знакомый цветочный магазин с яркой вывеской и прозрачными стенами. Наверное, можно и рассказать об этом, но потом. — Не то что бы приглянулся, просто я бы хотел с ним познакомится поближе. Ладно, Дим, давай. Я позже тебе всё расскажу. — Эй, стоять. Ты звать-то сейчас что ли собрался? Мне здесь до вечера следить за всем?! — Сейчас я сказать ничего не могу. Когда ему удобно будет, тогда и пойдём. Если что, напишу. Спасибки! Чтоб я без тебя делал? Он выскочил за дверь кабинета, не дождавшись ответа на свой риторический вопрос. Поэтому не мог увидеть, как его секретарь сначала улыбнулся в след, а потом, бросив взгляд на огромную стопку бумаг, страдальчески уронил голову в ладони. Николай сначала хотел доехать на машине, но вскоре всё-таки решил прогуляться, так как магазин был не сильно далеко, даже можно сказать, близко. Довольно трудно давалось ему не сорваться на бег, а идти пусть и быстрым, широким, но шагом. Во время своей "прогулки" он мог хотя бы подумать, как вообще будет приглашать Верховенского выпить вместе кофе. Но правильные слова в голову никак не хотели приходить, из-за чего пришлось надеяться на собственную харизму и умение импровизировать. Ну и конечно, на настроение и желание жертвы странных чувств Ставрогина.