problems have two faces.

"всё в силе?" сообщение уже с минуту остаётся без ответа. не потому, что его не видят - честеру просто страшно, что всё это окажется шуткой. с майком шинодой он познакомился случайно. вернее, почти случайно, ибо по-настоящему случайное знакомство в интернете практически невозможно. он просто упомянул в разговоре с дэйвом - пожалуй, единственным человеком, которого мог назвать другом, - что увлекается музыкой, назвал пару групп, а тот вспомнил, что знает человека со схожими вкусами, и предложил дать контакты. честеру, абсолютно не имеющему понятия, как строить первый диалог в реальности, но имеющему небольшой опыт подобного в сети, это показалось неплохой идеей, и в тот же день он, сумев отодвинуть подальше страх, отправил неловкое "привет. надеюсь, что не отвлекаю. похоже, у нас совпадают предпочтения в музыке, если конечно дэйв не соврал." дэйв не соврал, и общий язык с шинодой нашёлся быстро, как-то сам собой, и уже чуть более года список друзей честера им не ограничивается. общение с майком пошло на удивление легко. хотя, думается честеру, таковым оно наверняка было только для него, ибо сам беннингтон, абсолютно не привыкший, что им кто-то помимо дэйва интересуется, тратил все силы на самоконтроль - лишь бы не сболтнуть слишком много новому товарищу, оказавшемуся на удивление разносторонним и интересным собеседником. сам майк не особо подробно рассказывал о своей жизни поначалу, однако очевидно не из недобрых побуждений, а просто потому, что не считал нужным так быстро вываливать свою биографию. за это честер был ему благодарен, ведь это давало возможность не сыпать откровениями из нежелания оставаться в долгу. если разобраться, он предпочёл бы и вовсе ничего о себе не рассказывать, однако реальный мир иногда слишком утомлял, а тревожить дэйва лишний раз желания не было. честер просто не мог позволить единственному человеку, с которым имел действительно хорошие отношения за пределами интернета, узнать о некоторых аспектах его жизни, а в сети же всё казалось немного проще, ведь с майком их разделяло огромное расстояние и беннингтон был уверен, что человек по ту сторону экрана не настолько заинтересован в общении с ним, чтобы придавать значение его откровениям. так он думал, пока майк не озадачил его посреди ночи коротким сообщением: "я переезжаю, буду жить в одном с тобой городе. не хочешь встретиться по такому случаю?" первый порыв - отказаться, сославшись на дела, - был отброшен быстро по причине "он знает, что ты только стишки свои бесполезные пишешь в перерывах между противной тебе работой, это не прокатит". и он согласился. потому что был рад и не собирался даже скрывать это, а потому даже расщедрился на голосовое сообщение, в котором радость свою весьма бурно продемонстрировал, получив в ответ слегка более сдержанную, но всё же пропитанную ощутимым через динамик счастьем запись голоса шиноды, назвавшего дату, время и адрес. честер был приятно удивлён тому, что встреча выпадала на его выходной. с запозданием накатило: "он знает о твоём прошлом. немного, но всё же. разве правильно будет идти к нему домой, если ему известно твоё слабое место?" правильно ли это - честер не знал. и не знает до сих пор, хотя времени осталось совсем немного и шинода уже несколько минут ждёт ответа. честер не уверен ни в чём. он просто слепо надеется на лучшее. "конечно, жди завтра, как и договаривались." *** на встречу честер не опаздывает. майку он свою спешку объясняет том, что просто хочет быть вежливым. о реальных причинах - ночных кошмарах и тревожности, - шиноде знать необязательно. по крайней мере не с порога. они много говорят - о том, чем занимаются, чем увлекаются. о музыке. майк показывает одну из своих гитар, и хоть честер уже в курсе о существовании у него в доме целого набора музыкальных инструментов, он всё равно восхищён. осторожно, словно изделие из тонкого стекла, берёт инструмент в руки. неуверенно проводит по струнам - настроена. как-то сама собой выстраивается мелодия, а в голове под неё подстраиваются строчки недавно написанного стихотворения. спеть честер почему-то не решается, а играть перестаёт, услышав восторженный вздох. - ты не говорил, что умеешь... он поднимает глаза на майка. - я много чего не говорил. *** подобные встречи быстро становятся традицией. постепенно честер слегка раскрывается, показывает свои стихи и даже подставляет некоторые под музыку. майк восхищается, говорит, что у него прекрасный голос и невероятные тексты, и даже выпрашивает разрешение записывать на диктофон или видео, как честер поёт. тот не совсем понимает такую необходимость, однако не отказывает и вскоре привыкает к необходимости сидеть близко к шиноде, пока тот держит телефон. в один из таких вечеров, когда беннингтон заканчивает играть и откладывает гитару, майк приближается и осторожно заключает его в объятия. - чез, ты... я не знаю, как описать. ты дал мне такой заряд вдохновения, что я готов ночами не спать, лишь бы из этого что-то вышло. честер просит его не пренебрегать сном, стараясь спрятать довольную улыбку, и чувствует, что эти прикосновения не вызывают отвращения и желания спрятаться. *** - я закончил один из своих текстов. не знаю, что с ним делать, решил тебе показать. это честер произносит вместо приветствия, по-хозяйски прошествовав в шинодовскую гостиную. он напряжён, ему страшно делиться этим, и он понимает, что майк чувствует неладное. сегодня между ними точно что-то случится. он ёрзает на краю дивана, сжимая пальцами ткань широких джинсов. протягивает майку блокнот, открыв на нужной странице. шинода читает долго, вдумчиво, как всегда делает с текстами честера. а затем поднимает полные удивления глаза. - чез... это же... написано прекрасно, как всегда, я лишь хочу сказать... - я придумал мелодию к нему в тот день, когда мы впервые встретились. - подтверждает беннингтон. - тогда стихи были недоработанными, но ритм уже был задан. хотя я не уверен, что смогу спеть всё это. в моей голове некоторые фрагменты должны быть зачитаны довольно быстро, я не думаю, что справлюсь с этим. - я мог бы попробовать, - предлагает майк, - обозначь места, где должен быть рэп, и посмотрим, что из этого выйдет. честер быстро чиркает пару обозначений и вновь протягивает другу блокнот, а сам тянется к гитаре. его руки дрожат в предвкушении и почти животном ужасе, ведь майк никогда раньше не исполнял ничего из его текстов. он даже свои песни пел не так часто, и честер не до конца привык к звучанию его голоса вместе с музыкой, хоть и считает шиноду безумно талантливым в этом. "in the dark days, i'll part ways with the blame. trying to maintain, but it's still all the same, it's all a game. hear my name in the rain and the pain, I wear on my face with a tear stain." с первых строк становится ясно, чего не хватало этой песне. кого, если точнее. этот набросок нуждался в шиноде, в его резкой, слегка грубоватой читке, такой, какую беннингтон никогда не мог воспроизвести достаточно хорошо по собственным меркам. "you feign fondness, honestly it's time to give you a piece of my mind, and show you that you're blind." майк звучит невероятно гармонично, прекрасно сочетается со строками, которые прочитывает. этот текст словно специально для него написан. честер прикрывает глаза, вспоминая, что отчасти это действительно так и есть. "and in the design of the world i call mine, know that you can't stand on both sides of the line." майк смотрит на него - чез не видит, но чувствует, - словно подталкивая продолжать, ведь куплет окончен. честер набирает а лёгкие побольше воздуха. "everything is my fault." краем уха слышит майковское "it's all the same, just pass me the blame". "the problems have two faces." полсекунды на вдох. "everything is my fault." снова шинода помогает: "it's all the same, just pass me the blame". "the problems have two faces." на следующей строке голос становится хриплым, резким, но лишь на мгновение - честер сам себя пугается и продолжает спокойнее. "pass all the blame over to me, it will come eventually. take the time out to examine all these questions honestly." майк поднимается - честер всё ещё не смотрит на него и понимает это только по звуку, - и начинает второй куплет. "with my eyes shut, i'm seeing the truth in your words, the absurd, stunned into beauty to be heard. you swim through deceit, the lies that you tell, the stories you sell, knowing you well, i keep distance." как же гармонично он сочетается с моими текстами, думается беннингтону. продолжая бить по струнам, он воскрешает в памяти бесконечные вечера, проведённые за экраном телефона, вспоминает, сколько раз майк, сам того не зная, помогал ему отвлечься, не думать о событиях уже прошедших, но раз за разом болезненно реалистично всплывающих в памяти, стоило только закрыть глаза. столько раз он хотел сорваться, высказать всё разом, полностью открыться, но нет, нельзя, напоминал он себе каждый день, и продолжал отгораживаться, изредка выдавая самые незначительные детали того, что до сих пор отказывался полностью признать даже себе самому. "and every instance you just keep your thoughts concealed. what i feel, just another spoke in the wheel. all or nothing, thrown down and trampled by your heel and eaten away by my own version of the real." шинода снова сверлит его взглядом, и на этот раз честер встречает его глаза своими. и уже не боится повысить голос на припеве - одобрительный кивок и выжидающий взгляд майка придают уверенности лучше любых слов. на подходе самая сложная часть. та, как исполнять которую честер абсолютно не подозревает, и текст в ней сырой, но уже поздно, и он решается на импровизацию, когда майк, снизив голос до шёпота, произносит "who is to blame?", хоть этих слов изначально там вовсе и не было. "nothing, thrown down!" надрывный вопль честера под конец фразы перемежается с более спокойным голосом шиноды: "it's all the same, just pass me the blame". "trampled by your heel!" у него закладывает уши от собственного крика, и пальцы дрожат, едва не соскакивая со струн. "play the game, and with a tear stain." честер вновь прикрывает глаза. "eaten by my own" с непривычки горло начинает болеть, но осталось всего несколько фраз, и сбиться сейчас недопустимо. "pass the blame cause you'll feel it if you didn't." честер никогда в жизни так не пел. с кем-то - тем более. с кем-то, кто так влился бы в его песню - даже представить подобное раньше не мог. но майк помогает, и чез не может отрицать, что ему это нравится. "version of the real!" последний удар по струнам - и в гостиной воцаряется тишина. ненадолго: майк, всё ещё застывший посреди комнаты, начинает аплодировать. а затем стремительно сокращает расстояние и заключает беннингтона в объятия. а тот задыхается от переизбытка эмоций, хватается за него, как за спасательный круг, вцепляется мёртвой хваткой. чувствует, как глаза жгут слёзы - и не понимает даже, от чего они конкретно. - чего ты? - майк гладит его по спине. - я никогда... никогда так не пел, понимаешь? шинода кивает. - но я настаиваю, чтобы ты не прекращал. *** - чез, я всё хотел спросить... - тянет майк, когда они оба располагаются на привычных местах его гостиной. - твои тексты... беннингтон тут же напрягается. нервно проводит рукой по недавно осветлённым волосам. - что? - они... охуенные, ты не подумай. я о другом хотел узнать. - честер тут же впивается в него взглядом, выжидая, пока он подберёт слова. - к примеру, тот, что мы отработали в прошлый раз, или тот, что ты принёс на прошлой неделе... они довольно... грустные. отчаянные даже какие-то. прямо крик души. сегодняшний, "so far away", тоже безумно печальный. я хочу сказать, чез, что если тебя что-то беспокоит, не стесняйся говорить. я повидал в жизни всякое, и не думаю, что тебя мне будет за что осудить. ты можешь рассказать, честер. правда. честер не может. не умеет он просто так говорить о том, что его тревожит. не был научен в детстве, не получал возможности научиться в зрелом возрасте. привык молчать, выливать всё в стихи или топить дешёвым бухлом, когда накатывает слишком сильно. всё, что угодно, но только не говорить привык честер беннингтон. однако честер беннингтон безумно устал. он не спит нормально уже бог знает сколько, потому что от кошмаров не спасает ни алкоголь, ни снотворное, ни попытки думать о чём-то хорошем. или л ком-то хорошем, если смотреть правде в глаза. честер окончательно и бесповоротно заебался таскать весь этот кошмар на своём горбу, и слова льются из него не просто рекой, а непрерывным бурным потоком, как при прорыве дамбы. он выкладывает всё. то, что с раннего детства был белой вороной и абсолютно лишним человеком в семье, что братья и сёстры всегда получали родительскую заботу и помощь, тогда как он был выброшен на обочину семейной жизни и предоставлен лишь себе. то, как искал тепло в других людях, и как однажды ошибся, посчитав одного из них близким, похожим на него самого. возможно, так и было когда-то, но честер и он выбрали разные пути, и беннингтон дорого заплатил за то, что впустил его в свою жизнь. он даже упоминает наркотики, с которых едва слез не так давно, и ломки, ухудшающие и без того никакое моральное состояние. майк молчит всё время, пока беннингтон не прерывается, заходясь шумными всхлипываниями. только тогда находит в себе силы двинуться - подойти, сесть уже не просто рядом, а вплотную и крепко прижать к себе вздрагивающего парня, позволяя тому обхватить себя руками и зарыться мокрым от слёз лицом в ткань толстовки. честер не закончил, он знает, и не озвученное ещё для него сложнее всего, и он никак не может решиться. - что он делал? - негромко спрашивает шинода. - я понимаю, тебе неприятно вспоминать, но... - он заставлял меня делать то, чего я не хотел! - перебивает честер. - сначала всё было нормально, мы ладили и мне казалось, что мы друзья. но он... это началось со слов. он говорил многое обо мне. о том, какие мысли я вызываю у него. мне стоило уйти ещё тогда, но у меня кроме него никого не было, да и он ограничивался словами, поэтому я ничего не предпринял. он вышел за рамки слов довольно быстро, почувствовав, что я поддался. перешёл к прикосновениям. постепенно становилось всё хуже, но на этом этапе он довольно часто слушался, когда я говорил прекратить. впрочем, и это длилось недолго. он хотел действовать быстрее, застать меня врасплох, и у него это действительно получилось, майк. я подозревал, но... откуда мне было знать, что и когда он предпримет? - ты не мог знать, - уверяет его шинода, пальцами пробегаясь по вьющимся светлым волосам сжавшегося рядом с ним парня, - и ты ни в чём не виноват. вне зависимости от того, что он сделал, я не изменю своего мнения, чез, слышишь? он уже понимает, что честер скажет. хочет посоветовать не продолжать, но одёргивает себя: этому парню нужно выговориться, и кто он такой, чтобы его этой возможности лишать? - постепенно он подсадил меня на наркоту, чтобы иметь больше контроля надо мной. я не смог бы достать ничего такого сам, и он стал моим поставщиком, вдобавок не брал ни копейки. только вот платил я по-другому... мы очень часто оставались одни. он пользовался этим, чтобы... чтобы заставлять меня с ним спать. - беннингтон вытирает рукавом слёзы, но это оказывается бесполезным, ведь новая порция тут же прочерчивает мокрые дорожки на щеках. - я не хотел. никогда этого не хотел, и мне всегда было безумно больно, но он ни разу меня не послушал. когда я спрашивал, зачем, он... он говорил, что просто любит меня, блять! он уходил довольный, а мне хотелось кожу с себя содрать. но он возвращался, всё повторялось, он снова напоминал, что жить без меня не может... когда я пробовал сопротивляться, он бил меня. не просто давал пощёчину, а избивал практически до потери сознания. связывал, не оставляя никаких шансов на самооборону. он всегда затягивал верёвку очень туго. беннингтон задирает рукава рубашки. берёт майка за руку и его пальцами проводит по собственному запястью. под татуировками майк ощущает огрубевшую кожу. рубцы. гладит их, едва касаясь, и сжимает руки честера своими. - однажды, - продолжает тот, - я смог отбиться. я был тогда взвинчен из-за слишком большой дозы. откуда-то взялись силы для удара... сильного удара. я повалил его на пол, рявкнул что-то невнятное про полицию или вроде того. он спихнул меня, оттолкнул в угол. он сказал... - прерывается, делая глубокий вдох. - что каждый раз, когда я оказывал сопротивление, ему хотелось убить меня. или довести до суицида. ведь если бы я умер, то отказать бы ему не смог. в тот день он меня не трогал, потом тоже не появлялся. я подумал, что всё закончилось, начал вылезать из зависимости, но он объявился снова и я сорвался. после он появлялся ещё несколько раз. всегда абсолютно непредсказуемо... сейчас он сделал большой перерыв, я снова успел слезть с наркотиков, но майк... он появится снова. всё начнётся сначала, а я уже не могу. я устал от этого, майк... честер снова склоняет голову ему на плечо. а майк меняет позу - ложится, вытягиваясь на диване во весь рост, и сгребает парня в охапку, слегка сдвигаясь и давая свободное пространство. честер перенервничал, он не может нормально спать в одиночестве, ему безумно больно, и разве он, майк, может игнорировать это? он просто хочет, чтобы честер смог наконец отдохнуть, не рискуя быть вновь травмированным. - он не знает, что мы общаемся, верно? - интересуется шинода, и получив кивок в ответ, продолжает. - значит, будешь жить со мной. мы всё равно каждый день после работы видимся, ты часто задерживаешься у меня, так зачем быть порознь? я не смогу спокойно жить дальше, если ты будешь в такой опасности, чез... - мне нужно будет взять вещи... - мы сходим за ними вместе через несколько дней. сейчас ты просто будешь здесь. возьмём отгулы на работе и проведём это время вместе. хорошо? честер кивает. шинода гладит его по спине. - отлично. а если он заявится... что ж, будет говорить со мной. - только не убей его в таком случае, - просит беннингтон, и поясняет в ответ на изумлённый взгляд, - не хочу, чтобы ты из-за него в тюрьму попал. ты мне на свободе нужен... - можешь не беспокоиться, убивать не буду. даже руку на него не подниму, если сам не начнёт, - обещает майк, - просто поговорю. ну и сдам его копам конечно. а теперь попробуй поспать, ладно? я знаю, это сейчас не самая простая задача, но просто... попробуй. и не беспокойся, я никуда не уйду. от тебя мне уходить некуда.